Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Государственное значение митрополитов.

Во все описываемое время митрополиты большею частию были из русских и отличались обширной патриотической деятельностью, какой не видим у бывших прежде иерархов-греков; самое видное место между ними занимают святые Петр, Алексий и Иона. Иерархия в это время постоянно была связующим средоточием русских земель, до последнего времени поддерживала связь с Россией даже ее западной половины, отторгнутой владычеством чуждых князей, пока наконец гражданское разделение не повлекло за собой разделения и самой церкви. Замечательно при этом, что, храня и укрепляя юное государство, иерархия вовсе не старалась с помощью своего сильного влияния на князей добиться для себя независимости от светской власти и самостоятельной постановки в государстве, как этого добивались средневековые иерархи Римской церкви. Оставив отдаленный от сильных князей Киев, митрополиты сами стремятся под покров мирской власти во Владимир, потом в Москву и неуклонно стараются об утверждении общего мира и общего подчинения всех единому великому князю. Великие князья понимали, что для них значили митрополиты, и оказывали им высокое уважение и полное доверие. Все княжеские грамоты начинались словами: "по благословению отца нашего митрополита," и скреплялись митрополичьей подписью и печатью; пред митрополитом князья давали крестное целование друг другу и разбирали свои споры; в их договорных грамотах писалось: "а о чем ся сопрут, ино им третий митрополит, а кого он обвинит, ино обидное отдати." Понятно, что верховная власть, воспитавшаяся под руководством иерархии, приучалась действовать на основании не столько юридических, сколько нравственных начал, считала своим долгом простирать свое влияние не только на гражданские отношения подвластных, но и на их религиозно-нравственную жизнь, а через это получала обширное влияние и на церковные дела. С течением времени власть великого князя окрепла, стала меньше нуждаться в поддержке и руководстве церковной власти. С половины ХIV века видим уже весьма резкую перемену в их положении; если прежде князей было много, а митрополит был один, то в ХIV веке, наоборот, сильный князь был один, а митрополитов 23; значение митрополита от этого ослабело, а власть великого князя усилилась. Неизбежным следствием этого было то, что прежнее участие верховной власти в церковных делах под руководством иерархии, участие вспомогательное и служебное, обращалось в независимое от иерархии, самостоятельное. Избрание Митяя и поступки Донского с Пименом и Киприаном были выразительным знамением нового порядка вещей, который развился потом в Московском государстве.

Церковная власть и права митрополита.

Церковная власть митрополита по-прежнему была самостоятельной, только номинально зависимой от власти патриарха, и простиралась на все епархии Русской церкви. Его собственная епархия, очень обширная, разделялась на две части, московскую и киевскую. В той и другой митрополит получал большие вотчинные доходы с земель прежней киевской кафедры и владимирской епископии и тоже значительные доходы церковные. От поставления епископов ему шли ставленые пошлины и дары как от поставленного, так и от его епархии. Во время своих поездок митрополит тоже получал много даров, а духовенство, кроме того, везде платило ему подъезд на содержание его со свитой и ставило подводы. Важную статью его доходов составляли судные пошлины с духовенства и мирян за церковный суд. В своей собственной епархии митрополиты, как и все архиереи, получали со всех церквей дань, петровские и рождественские сборы, подъезд, пошлины ставленые, сбор на десятилъников и других служилых и домовых людей. При таких средствах кафедра русского митрополита по богатству занимала первое место в Константинопольском патриархате. Патриархи и императоры смотрели на нее, как на весьма важный источник своих доходов, и усердно старались ο продолжении ее зависимости от Греции, ο замещении ее своими кандидатами, потому что митрополиты-греки пересылали из России в Грецию большие суммы. На свои богатые средства первосвятители, особенно из русских, строили многие церкви и монастыри и совершали дела благотворительности. Двор митрополичий был устроен, как двор уделыюго князя, имел своих бояр, отроков, слуг, стольников, конюших и другие чины; у митрополита был и свой полк с воеводой. Для управления митрополичьей областью у него были особые духовные и светские органы митрополичьей власти. Постоянными помощниками его по управлению по-прежнему были его соборяне, составлявшие при нем постоянный совет, его "клирос." В Киеве всеми делами заведывал наместник митрополита из духовных лиц. Разные духовные - судные и административные - дела поручались иногда протопопам и архимандритам. Для суда над церковными людьми по гражданским делам и для сборов с духовенства были назначаемы из мирских людей митрополичьи десятильники, поставлявшиеся над округами из нескольких приходов (десятинами), а для управления вотчинными волостями - волостели.

Епархии и епархиальное управление.

По тому же образцу было устроено управление и в других епархиях. В них были те же клиросы и духовные чины, даже наместники у престарелых владык, и такие же доходы, как в епархии митрополита, разумеется, только в меньших размерах. Всех богаче был обставлен владыка новгородский; у него были большие вотчинные владения; жил он в богатых палатах, имел своих бояр, стольников, множество слуг и особый полк. Между другими владыками он занимал первое место и носил титул архиепископа, который имели еще только епископы ростовские (с конца ХIV века), суздальские Дионисий и Евфросин и некоторые архиереи других епархий, удостоивавшиеся этого титула только лично.

После нашествия монголов и перенесения митрополии на север некоторые епархии были упразднены, как-то: Черниговская, Переяславская, Белогородская и Юрьевская; Владимирская вошла в состав епархии митрополита. Другие - Холмская, Брянская вместо Черниговской, Коломенская, Луцкая, Звенигородская, Сарайская - открылись вновь; с возвышением княжества Тверского и Суздальского в них появились новые отдельные епархии - в Твери около 1271 года, в Суздале около 1347; по случаю распространения христианства на северовостоке открыта епархия в Перми (1383 год). Всех епархий было 18, из них 9 на севере и 9 на юге. После ослабления власти удельных князей с ХIV века епархиальных епископов все чаще и чаще стали назначать прямо из Москвы. Избрание их происходило здесь на соборе всех епископов, которые или лично являлись по зову митрополита, или изъявляли свое согласие на соборное избрание повольными грамотами. Собор избирал троих кандидатов на вакантное место, а митрополит окончательно избирал из них одного, который и был поставляем. В ХV веке такой порядок замещения епископских кафедр, без избрания местного князя и народа, утвердился окончательно и обстоятельно изложен в чине поставления епископа 1423 года. Епископы по-прежнему стояли во главе удельных событий, но, потеряв прежнее выборное значение, стали постепенно терять свои местные симпатии, тянуть к одному общему центру, где стоял стол великого князя и кафедра их общего отца митрополита. Примеры произвольного суда над иерархами встречаем только в начале описываемого времени или в местностях, где еще уцелел старый вечевой уклад. Β 1388 году ростовцы выгнали от себя святого Иакова по ложному подозрению в нечистой жизни. Β Муроме народ восстал на своего епископа святого Василия по такому же подозрению и заставил его удалиться в Рязань; с этого времени (конца ХIII века) муромская епископия утвердилась в Рязани. Β 1424 году новгородцы выгнали владыку Феодосия единственно за то, что он был "шестник," пришелец, а не свой новогородец, хотя сами же его выбрали два года назад. Кроме таких исключительных случаев, суд над епископами постоянно принадлежал власти митрополита и собора епископов. Β настольных грамотах епископы обязывались во всем повиноваться первосвятителю, наблюдать его пошлины в своем пределе и являться к нему по первому зову для суда или для участия на соборах. Все они величали его "отцом," а за название "братом" подвергались от него выговору.

Новгородские владыки.

Только Новгород и Псков продолжали еще развивать у себя старые начала местной особности и народного влияния на иерархию. Избрание новгородских владык по-прежнему совершалось на вече независимо от митрополита. Изредка встречавшийся прежде обычай избрания по жребию с половины ХIV века становится в Новгороде постоянным. Три жребия избираемых клали на престол святой Софии и после литургии соборный протопоп выносил на вече один за другим два жребия и объявлял народу; третий, остававшийся на престоле, знаменовал того, "его же оставил себе Бог и святая София." Посвящаться избранные владыки ездили в Москву. Но некоторые управляли епархиею и до посвящения года по 2-3, владыка Евфимий II даже более 5 лет, да и посвящение принял не в Москве, а в Смоленске от митрополита Герасима (в 1435 году), после чего считал себя независимым от московской кафедры. Для того, чтобы избавиться от церковного подчинения Москве, новгородцы думали воспользоваться разделением Русской церкви, которое давало им возможность при посвящении владык делать выбор между двумя митрополитами. Но после митрополита Исидора, когда в Литве на митрополию сел его ученик Григорий, Новгород снова должен был признать права одного московского митрополита.

Местное значение владыки.

Развилось еще более прежнего. С его благословения вече начинало войну, заключало мир, решало свои внутренние дела; в новгородских грамотах имя его ставилось выше имени не только посадника, но и князя. Во внутренних делах города владыка был средоточием, около которого стягивались и примирялись все разрозненные взаимными распрями концы и улицы города. Не имея возможности сами уладиться между собою на вече, они отдавали свои споры на суд владыке, как человеку более доверенному и влиятельному, чем все выборные власти города и сам князь. Оттого владыка был всегдашним миротворцем в вечевых раздорах. Богатая владычная казна имела тоже важное общественное значение. Владыка на ее средства выставлял свой полк в новгородское войско, нес городовые повинности: мостил мост в кремле, строил стены как в Новгороде, так и в его пригородах, например во Пскове, Орешке - наконец, делал пожертвования деньгами в разных особенных случаях. В 1384 году Дмитрий Донской взял с Новгорода 8000 серебра; 3000 при этом дала софийская казна. В 1428 году пять концов Новгорода дали по 1000 рублей на выкуп пленных у Витовта; владыка Евфимий дал еще 1000 от себя. Во время голода или пожаров софийская казна помогала бедным и разоренным. Имена лучших владык с благоговением передавались из рода в род, как имена святых покровителей родного города; таковы святые владыки Василий, Моисей, Евфимий II, Иона. Мы видели, что по своему видному положению между русскими святителями новгородские владыки носили титул архиепископов. В 1346 году митрополит Феогност дал владыке Василию новое отличие - крестчатые ризы, потом патриарх прислал ему белый клобук. В Новгороде составилась после целая легенда об этом клобуке в доказательство местных притязаний на независимость владык от митрополита: будто бы этот клобук дан был Константином Великим папе Сильвестру, потом, когда папы стали нечестивыми, после разных чудес был отослан в Царьград к патриарху Филофею, наконец, когда и Царьграду суждено было погибнуть, явился в Богом любимую страну, Россию, и именно в Новгород, а не в Москву, как бы следовало ожидать.

Отношения владык к митрополиту.

Эти отношения менялись, смотря по тому, в мире был Новгород с великим князем или нет. Дурные отношения между владыкой и митрополитом в первый раз обнаружились при Симеоне Гордом, который сильно стеснил новгородцев. Владыка Моисей обиделся, что митрополит Феогност не дал ему, как его предшественнику Василию, крестчатых риз, и послал к патриарху жалобу "о непотребных вещах, происходящих с насилием от митрополита." Патриарх и ему дал крестчатую ризу, но при этом строго увещевал его покоряться митрополиту, как велят каноны. На преемника Моисеева Алексия митрополит жаловался патриарху, что этот владыка уже сам самовольно надел на себя крестчатую ризу и не повинуется ни ему, митрополиту, ни великому князю. Патриарх (1370 г.) велел Алексию снять крестчатую ризу, объяснив, что зто отличие не принадлежит кафедре, а есть личное. После войны с Дмитрием Донским, во время смут из-за митрополии, новгородцы положили вовсе не судиться у митрополита, а только у своего владыки. Митр. Киприан, приехав в Новгород (в 1391 г.), потребовал своего митрополичьего месячного суда. Новгородцы отказали ему, говоря, что они уже крест целовали не ходить к нему на суд, грамоту о том написали и запечатали, и души свои попечатали. Митрополит уехал, не получив ничего. Не помогли ни его неблагословение строптивому городу, ни увещания патриарха, вставшего за митрополита. Наконец в это дело вступился великий князь и принудил Новгород к покорности силою. При Василии Димитриевиче владыка Иоанн (в 1398 г.) благословил новгородцев на войну с великим князем за Двинские волости, отнятые Москвой. По окончании войны его вызвали в Москву и продержали более трех лет в заключении. После этого Иоанн ездил в Москву для совета с митрополитом ο духовных делах, чего, по замечанию летописца, никогда не бывало с владыками. Под конец описываемого времени и в Новгороде власть митрополита стала сильнее. Преемник Евфимия Иона был уже в постоянной связи с Москвою. Когда Василий Темный стал угрожать свободе Новгорода серьезною опасностью, святой Иона, уже дряхлый старец, сам ездил в Москву ходатайствовать ο своем городе и умолял великого князя пощадить новгородскую свободу, обещая за это самой Москве свободу от Орды.

Как Новгород стремился обособиться от Москвы, так его бывший пригород Псков стремился отделиться от него самого. В 1331 году псковичи просили себе особого епископа, но получили отказ. После этого они постарались настоять по крайней мере на том, чтобы владыка назначал во Псков наместника из псковичей, а не из новгородцев, что и было утверждено ими особым договором с Новгородом в 1348 году. Другой обычай, на соблюдении которого настаивали псковичи, состоял в том, что владыка имел во Пскове один месяц своего суда, для чего должен был приезжать туда через три года. Этот обычай был предметом постоянных ссор их с владыкой; замечали, в свой ли подъезд наезжал владыка, сам ли собирал деньги с попов, не болъше ли месяца жил. Не раз владыки уезжали из Пскова, объявив свое неблагословение. Весьма часто, помимо владыки, псковичи по духовным делам, даже для поставления священников, обращались прямо к митрополиту. Митрополиты поощряли это, как великие князья поощряли такие же непосредственные отношения Пскова к Москве в гражданских делах, находя в этом удобное средство к развитию своей власти в вечевых городах. Собор духовенства во Пскове имел такое же значение, как владыка в Новгороде; но за то и сам город развил у себя сильную власть над духовенством. Вече присвоило себе право даже судить духовенство и распоряжаться церковными имуществами. Митрополиты Киприан и Фотий писали во Псков грамоты, в которых обличали такой противоканонический порядок. Городской строй отразился на самой организации псковского духовенства; как и город, оно разделялось на общины, - купы, из которых каждая, состоя из нескольких приходов, была приписана к одному из соборов и управлялась старостой поповским.

Белое духовенство.

Как организовано было белое духовенство в других местах, неизвестно. Β Москве, Новгороде, наверное, и в других местах при соборах были протопопы, которым давались разные поручения относительно приходских причтов. Β отношении к архиереям белое духовенство было классом "тяглым," было обложено разными сборами и повинностями и ведалось по ним архиерейскими десятильниками. Для облегчения от тяжести сборов и от притеснений десятильников тяглые попы выпрашивали себе у архиереев и князей жалованные грамоты, а иногда даже силой отбивались от архиерейских сборщиков, в чем им помогали и прихожане. Β 1435 году во Пскове духовенство вместе с народом сильно поколотили владычных людей. То же случалось в Вышгороде; горожане прибили и изувечили десятильника и людей митрополита Ионы. Поставление в члены клира по выбору приходской общины было уже повсеместное; приходская же община пеклась и ο содержании причта, давала ему землю, известное количество руги u сборов. Некоторые, преимущественно соборные церкви были под покровительством князей, которые давали им свои княжеские земли и ругу. Только немногие церкви, тоже преимущественно соборные, имели у себя небольшие вотчины. Исходя из простого народа, плохо обеспеченное, едва грамотное, духовенство в нравственном отношении мало отличалось от своей паствы, страдало теми же пороками, как и простонародье. Поучения к попам обличают их в небрежении к святыне, в пьянстве, мздоимстве и проч. Митрополит Петр и митрополит Фотий нашли нужным всем вдовым попам и дьяконам, если они не постригутся в монашество, запретить священнослужение. Β тогдашней письменности встречаем горькие жалобы на невежество сельских попов, на распространение между ними разных суеверий, апокрифических сборников и "мануканунцев," ложных молитв ο трясавицах и недугах, на то, что духовенство плохо знало и свое богослужебное дело, неправильно совершало церковные службы и вносило в богослужение разные искажения.

Богослужение

Расстройство богослужебного порядка и заботы ο восстановлении его.

Вопрос об устранении из богослужения разных нестроений и устройстве правильных церковных порядков был поднят с самого начала описываемого времени. Нестроения эти зависели от многих причин, и прежде всего, от крайнего недостатка богослужебных книг, которых и прежде было мало, а теперь, после монгольского разорения, стало еще меньше. По причине дороговизны их не могли приобретать для себя в достаточном количестве даже городские церкви. Во Пскове, одном из самых богатых городов, при митрополите Киприане по всему городу нельзя было сыскать в церквах некоторых самых необходимых церковных чинов. Полные служебные Минеи в ХIII и ХIV веках везде были большой редкостью и, вместо них, довольствовались разными Трефологиями* и собраниями служб только на великие праздники и на памяти более знаменитых святых. Оттого переписка богослужебных книг и снабжение ими церквей считались великим богоугодным делом. Перепиской их занимались благочестивые люди из грамотеев всякого чина: много писалось их на востоке, в Константинополе и на Афоне, куда, как и прежде, грамотные монахи и писцы посылались для этого иногда нарочно. Но, частью вследствие невежества переписчиков, частью вследствие большого запроса на их труд и происходившей отсюда спешности в работе, в богослужебные рукописи все более и более вкрадывалось разных ошибок и неисправностей. Отсюда в Русской церкви возник важный вопрос, кроме умножения богослужебных книг, еще об их исправлении. Некоторые архипастыри усердно занимались этим важным делом, особенно святитель Алексий, исправлявший по греческому тексту Новый Завет, и Киприан, исправлявший Служебник, Требник и следованную Псалтирь; в последнюю он внес несколько вновь переведенных им канонов и молитв. Кроме ошибок в тексте богослужебных книг, обнаружилось немало разностей в составе самих богослужебных чинов; это произошло от разновременного перевода разных новых служб или их частей, вновь появлявшихся в Греции, и разновременного распространения их по разным местностям России, разделенным удельными перегородками. Важной причиной подобных разностей было также тогдашнее переходное состояние нашего богослужения - во второй половине ХIV и в ХV веке в нем совершался постепенный переход от господствовавшего раньше Студийского устава к уставу Иерусалимскому святого Саввы, закончившийся водворением господства последнего уже в ХVI веке. Вследствие всех перечисленных обстоятельств церковная власть во все описываемое время была постоянно озабочена водворением порядка и единства в богослужении.

Определения соборов Владимирского 1274 г. и Константинопольского 1276г. относительно богослужения.

Самые ранние определения касательно богослужения заключаются в правилах соборов Владимирского 1274 г. и Константинопольского 1276 г. (прежде неправильно относимого к 1301 г.). Первый заметил и запретил вкравшиеся в Русскую церковь обычаи: смешивать в миропомазании святое миро с маслом, в крещении употреблять вместо погружения обливание, при совершении литургии - в новгородских пределах просфоромисать и вынимать агнец дьякону вместо священника, простецам входить в алтарь, читать Апостол, петь прокимны и освящать кутью. Второй собор, составлявший свои определения по вопросам Феогноста, епископа Сарайского, имел в виду главным образом особенные потребности церкви Сарайской, но разрешил при этом несколько сомнений ο чине богослужения и общего характера. Он дозволил сарайскому епископу завести подвижные храмы или престолы и совершать архиерейскую службу без дьякона с одними иереями; при служении нескольких иереев без дьякона эктении положено говорить младшему священнику, не выходя из алтаря; при участии в литургии нескольких священников им дозволено служить на нескольких агнцах вместе, но возносить только один. Служить литургию без вина не дозволялось, но, вероятно, случаи были. Феогност спрашивал, нельзя ли литургисать на сухой ветви виноградной - собор ответил, что нельзя, но на выжатом из свежей ветви соке дозволил. Священнику, убившему на войне человека, служение определено воспрещать. При крещении, за недостатком среди степей нужного количества воды для погружения крещаемого, дозволено троекратное обливание водой. При многих крещаемых и многих иереях каждому иерею положено крестить особого крещаемого; если же иерей случился при том один, то чин крещения он мог совершить для всех общий, но погружать должен был каждого крещаемого особо. Пострижение в монашество перед смертью считалось необходимым и совершать его в этом случае дозволялось и черным и белым священникам, даже причетчику, тогда как общим правилом простым священникам не дозволялось постригать в монашество, как монахам не дозволялось венчать браков и без нужды крестить детей. Феогност высказал недоумение, как быть, когда умирающий не пожелал бы постригаться - собор не велел принуждать его к этому. Епископ, постригшись перед смертью в схиму, в случае выздоровления уже не мог более епископствовать; при погребении велено полагать его во гроб не в святительских одеждах, а в схиме. Запрещено влагать в руки умершего епископа тело Христово.

Деятельность митрополита Киприана к упорядочению богослужения.

Из дальнейших определений относительно богослужения важнейшие относятся ко времени митрополитов Киприана и Фотия. Β своих посланиях во Псков оба митрополита вооружались против принятого там с запада обливательного крещения. Митрополит Фотий заметил там еще употребление латинского мира - из послания его между прочим видно, что миро тогда не варилось в самой России, а получалось из Греции от патриарха. При крещении оба митрополита требовали ставить для крещаемых только по одному восприемнику или восприемнице, смотря по полу крещаемых, а не обоих вместе. Крестить детей принято было в скором времени по рождении. Митрополит Киприан повторил запрещение просфоромисать дьяконам и служить литургию без вина, но, вопреки Константинопольскому собору 1276 года, запрещал при служении нескольких иереев исполнять одному из них диаконские обязанности и потому без дьякона велел служить только одному иерею. Необходимой принадлежностию для литургии был антиминс, потому во Пскове, за недостачей антиминсов, их резали на части (даже с дозволения владыки Иоанна II); Киприан запретил это и послал во Псков 60 новых антиминсов. Ворам, душегубцам, сквернословам, живущим с женами без брака и четвероженцам оба митрополита не велели давать причастия, разве при смерти; троеженцы отлучались от причащения на 5 лет. В одном послании в Новгород Фотий вооружился против тогдашних судебных поединков - убитого на поединке запретил хоронить, а убившего отлучал на 18 лет от причастия. Узнав, что во Пскове, за недостатком уставов и богослужебных книг, не знали, как совершать самые важные службы, Киприан послал туда устав служения литургии Иоанна Златоустого и Василия Великого, чины крещения, венчания, освящения воды 1 августа и последование в неделю православия. Из руководительных посланий туда же митрополита Фотия узнаем, что псковское духовенство не знало, как совершать литургию Златоустого, как приготовлять агнец для литургии преждеосвещенных даров и, между прочим, как петь аллилуию - митрополит велел троить аллилуию.

Строение храмов и их значение.

Кроме устройства православного чина богослужения, ревнителям церкви немало заботы доставляло восстановление храмов Божиих, разрушенных монголами, и устроение новых. Строение церквей и монастырей сделалось господствующим подвигом возбужденного бедственным временем народного благочестия. Особенно много строилось церквей во время голода, мора и других народных бедствий; это так называемые церкви обетные и обыденные, которые строились по обету, обыкновенно в один день, и тут же освящались. Сговорившись на сходе, жители города или селения шли в лес, рубили бревна, свозили, а иногда из усердия сами на себе сносили их на место и всем миром выстраивали церковь, обыкновенно во имя дневного святого; если бедствие не прекращалось, строили другую такую же церковь. Во всех городах церквей было даже болыпе, чем нужно, так что их нечем было содержать. Особенно большим количеством и богатым украшением их отличались Новгород и Псков, а потом Москва. При Иоанне Калите в Москве выстроены были ее знаменитые соборы, получившие потом высокое всероссийское значение - Успенский и Архангельский, а при Василии Дмитриевиче построен и третий - Благовещенский. В это же время возникли замечательные соборы в Твери, Ростове, Нижнем Новгороде и других городах. Лучшие русские мастера для строения и украшения церквей были в Новгороде и Пскове; удобнее всего было достать здесь и немецких мастеров. Замечательно, что до ХV века все церкви строились у нас без печей. Первый устроил две теплые церкви новгородский владыка Евфимий - одну в Вяжицком монастыре (1439), другую (1445) во имя святого Евфимия у себя в доме. Сохранилось вполне прежнее общественное значение храмов. Как Новгород был городом святой Софии, Псков - святой Троицы и т. д., так и сама Москва с своим Успенским собором была землей Богородицы; пограничная с Литвой речка Угра называлась поясом Богородицы. Встречаем обычное в удельном быте неуважение к чужим храмам. Β 1393 и 1398 годах новгородцы брали Устюг и оба раза грабили его собор; Михаил Тверской разграбил церкви и монастыри в Торжке, Василий Темный в Галиче. Находим ясные указания относительно важного значения храма для приходской общины. Одно из выразительнейших проявлений приходской жизни - братчина - составляла повсеместное явление. Грамоты князей давали братчинам важные права - варить на праздник пиво и мед и разбирать самим происшедшие на пиру ссоры; братчина судила как судья и передавала княжескому суду только дела уголовные и такие, которых не могла разобрать сама. Β таком виде временной праздничной сходки братчина является во всей Великороссии. Β западной России она развилась до формы постоянного союза - братства. Магдебургское право городов и их цеховое устройство в связи с обычным патронатом общин над церквами были главными элементами, из которых организовались юго-западные братства. Раньше других становятся известными братства во Львове (1439 г.) и в Вильне (1458 г.).

Святые иконы.

Украшая храмы, любили расписывать их иконами. Писание икон считалось неприличным поручать немцам, оно производилось или греческими, или русскими мастерами. На иконописное художество был большой спрос, а потому иконописцев было много; они соединялись в артели или дружины под управлением старост; были особые дружины великого князя и митрополита, состоявшие на их содержании. Лучшими иконописцами в ХV веке были Феофан Грек и московские монахи Даниил Иконник и Андрей Рублев. Иконописанием занимались некоторые из высших духовных лиц, напр. святой Петр митрополит и новгородский владыка Василий. Вера в чудотворную силу некоторых святых икон находила себе неоднократное оправдание в жизни. Во время Куликовской битвы прославилась Донская икона Богоматери, находившаяся в войске великого князя; после битвы пленные татары объясняли свое поражение видением молниеносного полка под предводительством грозной небесной Воительницы. В новый стольный город великого князя из Владимира перенесена была икона Владимирской Богоматери. Во время нашествия Тамерлана (1395 г.) ее торжественно встретили в Москве и поставили в Успенском соборе. В самый день и час ее встречи Тамерлан бежал из России, устрашенный видением грозной светоносной Жены. В разных местах явились новые чудотворные иконы: в ХIII веке Феодоровская (в Ярославле), Путивльская, Устюжская, Муромская, Курская-Коренная, в ХIV веке Тихвинская, Толгская и др. Большею частью чудотворные иконы по-прежнему чтились только местно. Перенесением Владимирской иконы в Москву началось важное дело собирания местных святынь в одно центральное место; в Москве эти святыни должны были получить потом общерусское значение.

Новые праздники.

Кроме явления чудотворных икон, русское благочестие утешалось открытием мощей русских угодников - святителя Петра, святого Александра Невского, преподобного Сергия и др. В честь этих новоявленных угодников Божиих устанавливались новые праздники в Русской церкви или общие, или местные. Святые, как и иконы, тоже большею частию чтились местно, например князья Георгий II Владимирский, Василько Ростовский, Михаил Черниговский, Довмонт Псковский, Михаил Тверской и др. В Новгороде в последнее время его самостоятельности видим какое-то соревнование святынями с Москвой. Последние владыки старались собрать и увековечить письменно все, что было славного в новгородской старине. Владыка Евфимий (1430-1458) открыл мощи владыки Иоанна и Варлаама Хутынского, святых наиболее славных в новгородских преданиях, и установил 4 октября память всех князей и владык, положенных во святой Софии. Преемник его Иона заставил славного тогда ритора Пахомия Серба писать жития новгородских святых и не щадил для него за это ни даров, ни почестей. Замечательно, что только в последнее время, при этом Ионе, Новгород стал почитать великого покровителя Москвы, преподобного Сергия, и создал в честь его первый храм. В Москве новгородских святых не чтили долго спустя и после этого. Праздновали также дни особенных благодеяний Божиих, например, день сретения Владимирской иконы и бегства Тамерлана (26 авг. 1395 г.). После Куликовской битвы установлена (перед 26 октября) Димитриевская суббота для поминовения павших за православие воинов. Составлялись и новые службы русским святым, например, святителю Петру, св. Алексию, Сергию Радонежскому и др. Одну из особенностей русских служб этого времени составляют молитвы об избавлении от агарян.

Противодействие обрядовому благочестию. Ересь стригольников.

Крайнее развитие обрядового благочестия вызывало обличения церковных учителей, но этими обличениями дело не ограничилось; крайность обрядового направления вызвала другую крайность - отрицания обрядов, обнаружившуюся во Пскове. Мы уже видели постоянные столкновения псковичей с новгородскими владыками, а новгородцев с митрополитами. Оппозиция против иерархического подчинения Новгороду и Москве ухватилась прежде всего за тяжелые ставленые пошлины и отсюда, как из исходного пункта, развила целую ересь стригольников. Вождями этой ереси в 70х годах ХIV столетия явились дьякон Никита и Карп-стригольник (по одному объяснению - стригольник ремеслом, по другому - дьякон, назначенный простригать гуменце у ставленников при их посвящении). Еретики отрицались от пастырей церкви, как от незаконных, поставленных на мзде; затем, переходя к разбору их жизни, находили, что архиереи и монахи собирают себе много имения, а белое духовенство берет поборы с живых и мертвых и дурно живет; отсюда они выводили, что не нужно принимать ни учения, ни священнодействия от таких пастырей, что все священнодействия их недействительны, потому не нужно принимать от них ни крещения, ни покаяния, ни евхаристии, ни петь над умершими, ни приносить за них приносов. Отвергнув иерархию, еретики, естественно, должны были право учительства усвоить мирянам, а священнодействия по возможности вовсе устранить. Каяться, говорили они, можно и без священника, припадая к земле, евхаристию нужно понимать в духовном смысле; другие таинства и обряды вовсе не нужны. Некоторые доходили до отрицания соборов, даже евангельских и апостольских писаний, другие отвергали еще воскресение мертвых. Относительно нравственной жизни они все одинаково придерживались идей аскетических, отличались строгой жизнью и постничеством. Как и следовало ожидать, такая рационалистическая ересь распространялась главным образом между людьми более образованными, книжниками. Из Пскова она перешла в Новгород, где тоже нашла себе удобную почву; перешли сюда и сами Карп с Никитой. В 1375 году владыка отлучил их от церкви, а народ схватил их и бросил в Волхов. Смерть еретиков, однако, не ослабила самой ереси. В 1381 году услыхал об ереси патриарх Нил и написал в Новгород и Псков две увещательные грамоты. Его преемник Антоний прислал еще новую грамоту с подробным опровержением ереси. Митрополит Фотий тоже написал три послания против еретиков. Псковичи возревновали ο православии, засадили еретиков в тюрьму, некоторых казнили. Похваляя их ревность, Фотий, однако, укорял их за смертные казни еретикам. После 1427 года, когда написано последнее послание Фотия, ο стригольниках больше не слышно, но движение, возбужденное ими, не исчезло и после вскрылось в другой опасной ереси жидовствующих.

4. Христианская жизнь.

Влияние времени на развитие добрых и худых качеств в жизни русского народа.

Обрядовое благочестие не могло много содействовать развитию нравственной жизни. Общее впечатление, какое выносится из изучения нравов описываемого времени, очень грустное. Большая часть исследователей народной жизни видит здесь начало всего дурного в русском народном характере. Трудно судить о том, лучше или хуже стала народная нравственность сравнительно с прежним временем, но, действительно, было много обстоятельств, которые тогда неблагоприятно действовали на нравы и мешали преуспеянию христианской жизни.

Первым обстоятельством такого рода было монгольское иго, поставившее Россию под огрубляющее влияние дикого народа, унижавшее и портившее характер народа русского восточным рабством. Сами князья должны были ездить в Орду с заявлениями рабской покорности и постоянно трепетать перед силой ордынского деспота и перед многочисленными доносами шпионов даже из своих же братий-князей. Каждый раз перед поездкой в Орду они исповедывались и причащались, как перед смертью, а nо возвращении служили благодарственные молебны. Для народа эта школа рабства была еще тяжелее; нужно было кланяться всякому заезжему баскаку, исполнять все, что он потребует, отделываться обманами и поклонами, когда он расходится. Один сильный человек не вытерпит и убьет татарина, другой сильный человек убьет за это его самого, спасая Русскую землю от татарской мести; а летописец похвалит последнего и осудит первого за недостаток смирения. Двоедушие, хитрость, низкопоклонничество, низкие проявления инстинкта самосохранения делаются добродетелями времени, которые проповедует иногда и летописная мораль. С другой стороны, внутри самой России совершался тяжелый переход от удельновечевого уклада к единодержавному. Для усиления одного княжества за счет другого употреблялисъ всякие средства без разбора - клевета в Орде одного князя н<

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...