 |
13. Некоторые галльские города в эпоху империи
|
|
|
|
1. Ним. — До сих пор еще на всем свете нет более римского города, чем Ним, за исключением, конечно, самого Рима. Ни один город Нарбоннской Галлии не имел памятников столь удивительно совершенных и привлекательно изящных. Во всех этих памятниках греческое искусство соединялось с чисто латинской прочностью. Квадратный Дом, храм, посвященный внукам Августа, представлял собой по изяществу чудо греко-римской архитектуры. Адриан построил в этом городе в честь Плотины [1] базилику, которая даже в Риме считалась
________
[1] Плотина, жена Траяна, усыновленный этим последним, Адриан был многим ей обязан, за что и построил в честь ее храм — Ред.
образцовым произведением искусства. Во II веке была закончена Арена; она сохранилась в неприкосновенном виде и до сих пор, и теперь еще, как в былые времена, она полна шумной жизни в праздничные дни. Ним сохранил свои древние термы, свою водокачку и свой фонтан, который и теперь так же популярен и так же благодетелен, как и в те времена, когда он стоял под покровительством бога Немауза; у самого источника возвышается храм Дианы, где, быть может, прежде помещалось святилище самого божества этого фонтана; на холме, из которого течет этот источник, стоит таинственная Большая Башня (Tourmague), представляющая, по-видимому, гигантский мавзолей какого-нибудь богатого нимского гражданина. А сколько еще развалин менее значительных встречается там на каждому шагу! В результате каждой раскопки находится множество замечательных обломков, гробниц, скульптурных произведений и мозаики.
Ним, как и все города римского мира, был замечательно хорошо снабжен водой. Этот город, жители которого несколько лет тому назад чуть не умерли от жажды, в римскую эпоху имел воды больше, чем какой бы то ни было другой город в южной Галлии. Здесь был, во-первых, Фонтан, который давал воду более чистую и в большем изобилии, чем теперь. Затем по широкому акведуку шла вода из источников Эра и Эрана, расположенных близ Юзеса. В настоящее время мы можем проследить этот акведук почти на всем его протяжении. Он представляет собой во многих местах нечто очень замечательное, как, например, Pont de Gard, являющийся несравненным произведением искусства. Называют так ту часть акведука, которая
|
|
|
пересекает долину Гардона: здесь три этажа арок перекинуто через речку; оба конца их опираются на высокие холмы; над третьим этажом арок идет кювет, настолько высокий и сохранившийся до сих пор, что по нему можно свободно ходить.
Город Ним уже во II веке был населен рабочими, промышленниками, ремесленниками и торговцами. Но что, по-видимому, придавало ему своеобразный характер, это особое благочестие, которым он тогда отличался. Жители его были страстно преданы культу своего Фонтана, бога Немауза. Из всех колоний Нарбоннской Галлии Ним больше всего сохранил старинных галльских суеверий. К этому прибавлялись еще воспоминания о Египте, родине некоторых из основателей города. Здесь почитали также Изиду. Это был город набожный и художественный, каким он остался и до сих пор.
2. Арль. — Арль соперничал с Нимом по своему значению. Его арена так же величественна, как и нимская, и, кроме того, старше ее на один век; у него есть свой театр, который доставил столько прекрасных вещей арльскому музею; сооруженный Цезарем вал еще не вполне исчез, а почва старой римской колонии очень богата драгоценными остатками. Зато Арль не имеет таких изящных сооружений, которые составляют прелесть Нима. Дело в том, что Арль был, вероятно, прежде всего торговым городом. С самого начала II века он успешно конкурировал с древней Нарбонной и затмил ее.
|
|
|
Здесь были значительные верфи. Арльские лодочники составляли пять больших корпораций, и их суда бороздили Дюранс и Рону. В Арле была торговая аристократия, которая сосредоточивала в своих руках перевозку товаров во всей цветущей области Роны. Его жители были очень преданы роскоши и удовольствиям. То, что осталось в Арле — арена и театр — достаточно характеризует его прошлую жизнь. Тут были гладиаторы, актеры, даже цирковые партии, совсем как в столице римской империи.
При этом нужно заметить, что II век был для Арля лишь началом благоденствия, которое с течением времени все более и более росло. Из всех галльских городов на долю одного Арля досталось счастье расти и богатеть: в его жизни не было ни таких периодов застоя и даже регресса, какие переживали Трир, Бордо и Нарбонна, ни такого внезапного крушения, как в истории Фрежюса, Нима и Лиона. Арль был во всей римской Галлии «счастливым городом» по преимуществу. В IV веке он делается самым богатым городом на всем Западе. «Сюда стекаются богатства всего света», — говорил об Арле один современный писатель. И даже сами императоры говорили о нем с восхищением. Они любили его и так же охотно жили в Арле, как и в Трире. Константин даст ему впоследствии свое имя и соорудит там дворец. Император Гонорий дарует ему титул «матери всех Галлий». Он представляет собой центр борьбы с варварами и передовой форпост Италии.
3. Лион. — Лион был столицей Галлии; это был не только административный центр трех провинций (Лионской, Аквитанской, Бельгийской), но как бы миниатюрное изображение всей Галлии. Лион был город самый населенный, самый богатый, самый шумный и самый пестрый. Как Париж в наше время, Лион являлся тогда сердцем Галлии. К тому же, несмотря на пятнадцативековой промежуток времени, оба эти города во многом походят друг на друга. Оба они являются городами чиновников и иностранцев, местами удовольствий и труда, необузданной роскоши и народных волнений: таков был Лион в те времена, и таков Париж теперь.
Во всяком случае, французский Париж имеет одно преимущество перед галльским Лионом. Лиону не хватало того авторитета в умственной жизни, литературного блеска и художественного ореола, который составляет лучшую славу современного Парижа. Лионские школы не были знамениты; впрочем, проезжие римляне удивлялись, встречая там книжные магазины. Лионцы были богаты и деятельны — но за пределами Галлии их, должно быть, считали немного варварами.
|
|
|
Лион прежде всего был громадным рынком. Все торговые пути Галлии примыкали к нему, это был узловой пункт римских дорог, подобно тому как Париж является центром теперешних железнодорожных путей. Все, что производила Галлия, все, что выделывалось
на ее фабриках и заводах, все, что ввозилось в эту страну, все, что иностранец предлагал или спрашивал, — все это сосредоточивалось в Лионе.
Кроме того, Лион был единственным из галльских городов, который имел гарнизон: император держал здесь когорту, составлявшую отряд римской гвардии. Здесь был также монетный двор. Это была резиденция значительного числа важных и могущественных чиновников: правителей областей, управляющих императорскими имениями, заведующих казной и таможнями; все они приводили с собой бесчисленное множество служащих, вольноотпущенников и рабов. К этим официальным особам, к этим солдатам и правительственным агентам, посланным из Рима или из Италии, к этим торговцам, стекающимся со всех концов империи, прибавим еще делегатов 60 галльских городов с их свитами из клиентов и рабов, и мы получим тогда представление о том, что такое был древний Лион.
Это был космополитический город, и во всей Галлии не было города, который имел бы такой странный вид и весь тон жизни. Это было место свидания иностранцев, проходимцев, искателей приключений и основателей религиозных сект. Испанцы, итальянцы, греки, сирийцы, германцы — все народности империи сталкивались здесь, все божества братались в этом городе. Это был настоящий хаос языков и культов. Только в Риме, Александрии или Карфагене можно было встретить такой беспрестанный прилив и отлив товаров, людей и божеств. Все это объясняет нам, почему уже со времен Антонина в Лионе была довольно значительная христианская церковь. Именно среди шума этих больших городов с очень смешанным населением и распространялось преимущественно христианство. Оно росло мало-помалу и незаметно среди азиатской и сирийской колонии, которая была очень значительна в Лионе.
|
|
|
В сущности Лион состоял из двух городов, совершенно отдельных и отличных друг от друга.
На холме Фурвьер расположена была колония, основанная в 43 г. до Р. X. Мунацием Планком. Она шла террасами по склону этого холма и была защищена укрепленным валом. В центре на площадке находился «старый форум» (forum vetus), откуда и произошло название Фурвьер. Вокруг форума стояло много больших зданий: императорский дворец, в котором жил правитель, всевозможные относящиеся к нему службы, монетный двор и, без сомнения, также казармы. На окраине расположены были театр, амфитеатр и муниципальный цирк; на вершине и на склонах холма до самого берега Соны громоздились различные общественные и частные здания. Все это был Лион официальный, императорский и римский, и в то же время Лион рабочий и народный, переполненный домами и жителями.
Между Роной и Соной холм de la Croix Rousse и, быть может, равнина были заняты галльским городом, «городом при слиянии
двух рек». Это пространство составляло собственность галльского собрания. Здесь было мало домов; большая часть построек представляла собой обширные и роскошные здания, расположенные на величественном просторе. Сзади теперешней церкви св. Поликарпа на половине высоты холма св. Себастьяна, виднелся колоссальный алтарь, посвященный Риму и Августу. Об этом алтаре можно сказать, что он для всей Галлии был национальным очагом и сердцем родины. Вокруг священного памятника расположены были здания, предназначенные для игр и праздников: храм Августа, быть может, какая-нибудь зала собраний, амфитеатр, длинная ось которого равнялась 140 метрам, а короткая 117 метрам, затем группа садов и мест для прогулок, наполненных мраморными и бронзовыми статуями и постоянно освежаемых водой, которую в изобилии доставляли два акведука Кондрие и Мирибель [1].
Все это великолепие исчезло в один день. В 197 году Лион был сожжен после битвы, которая происходила у его стен между Септимием Севером и Клавдием Альбином. Эта была самая ужасная катастрофа во всей галльской истории. Трудно поверить, что это несчастье было настолько непоправимо, что Лион не мог и мечтать подняться после него: ведь другие города — Нарбонна, Рим, Смирна — выдержали столь же ужасные испытания. Лион же влачил в третьем веке жалкое существование. По-видимому, галльский совет устраивал еще здесь свои собрания в продолжение сотни лет, но ни галльские императоры, ни императоры-преобразователи времен тетрархии, * ни Констанций, ни Юлиан, ни Грациан ** и не думали возвращать Лиону его прежнее место в Галлии. Первенствующее положение среди галльской национальности с 300 года поделили между собой Трир и Арль.
|
|
|
4. Париж. — Во II веке Париж представлял собой лишь маленький торговый порт, центр судоходства в долине Сены, и служил посредником между городом Саном и океаном; все это и придавало особенное значение той корпорации «парижских корабельщиков», которая появляется со времен Тиберия. В те времена город заключался почти только в пределах теперешнего острова Cite, своей первоначальной колыбели. Впрочем, он уже начинал достигать склонов холма св. Женевьевы: там вскоре сооружены были арены. Правый берег был еще покрыт болотами.
________
* Тетрархия — «власть четырех» 284—305 гг. н. э. Это были императоры Диоклетиан, Максимиан и цезари Галерий, Констанций I.
** Правители IV в н. э.: Констанций II (337—361 гг. ); Юлиан (361—363 гг. ), Грациан (375—383 гг. ).
[1] Акведук Мирибель доставлял ежедневно 65000 куб. метров воды. Лион, расположенный на Фурвьере, снабжали водой четыре акведука, из которых главный шел от горы Пилата и имел в длину 79 километров Эти акведуки доставляли ежедневно 80000 куб метров воды.
В древнейшие времена развитие Парижа шло медленно и с затруднениями, зато он продолжал развиваться беспрестанно. Лион сразу достиг своего блеска; зато он и в упадок пришел внезапно. Париж же шел медленно, но правильными и уверенными шагами. Через три или четыре поколения после правления Антонина появляются на левом берегу амфитеатр, развалины которого едва видны в настоящее время, и термы, еще довольно хорошо сохранившиеся. В IV веке, в то время как столько знаменитых городов Галлии приходят в упадок и исчезают, Париж не перестает расти: не в смысле расширения территории, так как с 300 года он снова замыкается в пределах своего острова, а в том смысле, что значение его, несмотря на это, увеличивается; он сделается любимой резиденцией цезаря Юлиана, наиболее галлоподобного из всех императоров, когда-либо управлявших Галлией. С этого времени его будущее обеспечено.
Юлиан рассказывает нам с видимым удовольствием о своем пребывании в Лютеции. «Я был на зимних квартирах в моей дорогой Лютеции, так называют кельты маленький городок паризиев. Он расположен на реке, которая со всех сторон окружает его, так что в город можно проникнуть лишь с двух сторон по двум деревянным
мостам. Уровень воды в реке редко подвергается значительным изменениям под влиянием зимних дождей и летней засухи. Вода в ней чиста, приятна на вид и превосходна на вкус. Жителям было бы трудно достать другую воду, так как они живут на острове. Зима здесь не сурова, что приписывается соседству океана, от которого сюда доходят дуновения, способные смягчить климат. Здесь есть виноградники и даже растут смоковницы, с тех пор как их окутывают в солому, что защищает их от холода». Юлиан прибавляет, что в один год «необыкновенно суровая зима покрыла реку льдом. На ней появились огромные льдины, которые плыли по воле волн, без перерыва следуя одна за другой; сцепляясь друг с другом, они чуть было не образовали моста. В этой стране согреваются при помощи печек, которые ставят в большинстве помещений».
5. Тpup. — Трир при первых императорах во времена Друза, Германика, Калигулы и Клавдия имел свой, довольно длинный, период блеска и славы. Войны с германцами придавали этому городу особенное значение. Здесь устроена была колония; город обнесли широкой оградой, соорудили в нем амфитеатр, термы. Для варварского севера Трир некоторое время играл роль римской столицы, которую он с таким успехом выполнял впоследствии в IV веке. Но во времена Веспасиана Трир приходит в упадок; его участие в восстании 69 года, без сомнения, повредило ему, но особенно уменьшилось его значение благодаря окончанию германских войн. Вокруг него надолго устанавливается спокойствие. Тем не менее Трир продолжает жить и отличаться роскошью и трудолюбивой деятельностью. Это был большой город: может показаться даже, что его сделали слишком большим, когда его сооружали, думая сделать из него точку отправления для будущих завоеваний обширной территории между Рейном и Эльбой: ему слишком просторно в пределах его ограды. Трир был, главным образом, городом богатых людей, которым эксплуатация естественных богатств страны доставляла большие доходы, а еще бблыпие — эксплуатация рейнской армии. Это была перворазрядная торговая метрополия, служившая посредницей между Галлией, Британией и Италией с одной стороны, и Германией — с другой. Из Трира, без сомнения, отправлялись большие торговые экспедиции, которые должны были распространять среди варваров произведения римского мира.
Трирскими богачами были галлы, часто из низших слоев населения, очень смышленые, очень деятельные, быстро достигавшие благосостояния и тратившие свои богатства на грубую и безвкусную роскошь. По барельефам, украшающим гробницы этих богачей, можно судить о них самих. Посмотрите, например, на мавзолей Игела. На верхушке памятника орел взмахнул своими развернутыми крыльями. С какой стати поместили на могиле купца эту эмблему военной силы и победоносного оружия? Корпус самого здания от нижнего камня
цоколя до самой верхушки фронтона покрыт ужасающим количеством барельефов. Мы напрасно стали бы искать в этих фигурах искусства и выразительности; в их размерах, разнообразных до бесконечности, совершенно отсутствует пропорция; в группах отдельные лица неудачно расположены, их позы натянуты и неестественны. Вот прежде всего на фасаде портрет самого покойника, Секундина, и его жены — оба во весь рост. Под ними, в медальонах, бюсты их детей; вокруг расположены самые разнообразные картины и изображения сцен, иногда совершенно неожиданных: экипаж в дороге, тяжело нагруженная повозка, мулы, поднимающиеся на гору, семейные сцены,
сцены из жизни на фабрике, в мастерской, и, вперемежку со всем этим, игры в цирке, знаки зодиака, мифологические фантазии, морские божества. Художник не оставил свободным ни одного квадратного дюйма: он помнил, что покойник хорошо знал цену месту, за которое заплачено. Эта гробница наиболее загроможденная, какую только можно видеть; остальные трирские мавзолеи похожи на этот. В одном случае на них изображено как несут хлеб в мешках, в другом — огромные бочки на барках; вот арендаторы, пришедшие уплатить аренду за землю, а вот колоны, приносящие свой оброк. Здесь — полная история галло-римского труда и трирского богатства, которую мы можем прочесть на этих памятниках.
В III веке возобновляются войны с германцами. Трир делается при этом снова городом оружия и бранного шума, укрепленным лагерем империи. Императоры делают его местом своей обычной резиденции. Они восстанавливают городские стены. Воздвигаются эти «черные ворота», такие безобразные, массивные, но зато такие мощные, что они одни стоят целой крепости. Восстанавливают термы. В Трире помещается, в углу его ограды, императорский дворец, прочный как башня, роскошный как вилла. Смотря теперь на эти развалины, еще сохранившие свое величие, чувствуешь величайшие усилия, произведенные римским миром у преддверия мира варварского. В течение всего IV века у этих стен сосредоточивалась военная жизнь запада, и с ними связаны были надежды Галлии и Италии.
В своей поэме о «знаменитых городах» Авсоний дает Триру первое место среди галльских городов. «Этот город питает, одевает и вооружает военные силы империи». Это — Рим севера, как Арль представлял собой Рим Галлии; но это Рим полу варварский, настолько же оживленный солдатчиной, насколько Арль является городом мирным и просвещенным.
(Jullian, Gallia, Ch. XX—XXII, chez Hachette).
|
|
|
