Глава восьмая. ЧЕТВЕРТЫЙ ДОМ

Глава восьмая

ЧЕТВЕРТЫЙ ДОМ

Никогда еще Майклу не шагалось так легко. Новая мастерски пошитая одежда и доспехи подходили ему безупречно и были, несомненно, достойны этой священной страны. Майклом овладело странное чувство, будто он хорошо знает эти места. Хотя большую часть времени он проводил внутри домов, грунтовая дорога казалась родной и привычной. Везде его окружали знакомые запахи и очертания. Воспоминания о старом мире начали блекнуть, вытесняемые необычными образами этой новой страны. Кроме того, Майкла не покидало ощущение, что он «помнит» все, что встречается на пути, хотя умом он прекрасно понимал, что никогда не бывал здесь прежде.

И еще он отчетливо ощущал свою новую силу. Казалось, будто он родом из этой страны. Он понимал, что в значительной мере это ощущение порождено недавними событиями в Доме Биологии, и широко улыбался, вспоминая Зеленого. Майкл на ходу размышлял о том, что действительно поднялся на качественно новый уровень за время своего пребывания здесь, и гадал, что будет дальше. Ведь он прошел только три дома из семи, – какие еще уроки ждут его впереди?

Позади раздался звук.

Не раздумывая, Майкл молниеносно развернулся и занял защитную позицию. Он и сам удивился такой безупречной работе собственных инстинктов. Майкл стоял, чуть подавшись вперед, рука лежала на узорчатой рукоятке меча истины. Меч вибрирует или ему просто кажется? Майкл стоял словно статуя, готовый в любой момент предпринять безупречные действия, – хотя он пока еще не знал, какие именно. Все его внимание сконцентрировалось на звуковых ощущениях.

Ничего.

Может быть, это ветер? Нет, Майкл заметил, что листья на деревьях не шевелятся. Сохраняя полную неподвижность и двигая только глазами, Майкл огляделся. До чего же острым стало его зрение в этой стране! Он не помнил, чтобы до вступления на тропу когда-либо видел настолько отчетливо. Словно кто-то включил яркое освещение.

Усилием воли Майкл переключил фокус внимания со слуха на зрение и медленно оглядел каждый камешек, каждый куст. '

Ничего.

Майкл начал осознавать, что, как бы хорошо он ни чувствовал себя в новообретенной стране разноцветных домов, здесь было небезопасно. Возможно, темная сущность, отравлявшая его сны в Доме Биологии, все еще здесь. Нужно быть осторожным. Как ни странно, Майкл не испытывал страха. Он неподвижно стоял, до предела напрягая чувства.

В этом состоянии напряженного внимания Майкл открыл в себе новую способность. Он не слышал и не видел ничего подозрительного, однако ЧУВСТВОВАЛ, что рядом кто-то есть. Это было ощущение дискомфорта в душе – ощущение тревоги и предчувствие опасности в глубинах его существа. И все же…

Ничего.

Он медленно развернулся и пошел по залитой солнцем дорожке, чуть поворачивая голову влево-вправо, чтобы слышать, что происходит позади и сразу отреагировать на любую неожиданность. И снова он задумался над этой загадкой. Что это может быть? Как может существовать какал-то темная сущность в земле, исполненной любви и духовных открытий? И почему она за ним гонится? Почему о ней не хочет говорить ни один из ангелов? Да, это загадка. Но самое главное, что Майкл предупрежден и не позволит застать себя врасплох. Ощущение опасности не оставляло его, и он был начеку.

Майкл шел весь день. Приближались сумерки, а следующего дома все еще не было видно. Майкл остановился, оглянулся назад и неторопливо потянулся за картой. При этом он внимательно прислушивался и поглядывал по сторонам. Взглянув на свою драгоценную карту, он с облегчением убедился, что она опять ожила и показывает его текущее положение. Точка ТЫ ЗДЕСЬ снова была на месте, и на самом краю отображенной на карте зоны был очередной дом. Он находился за ближайшим поворотом дороги. Майкл улыбнулся, спрятал карту и продолжил свой путь.

Путь к четвертому дому занял почти целый день. Майкл понял, что дома расположены как раз на таком расстоянии друг от друга, что человеку нужно приложить некоторые усилия, чтобы добраться до очередного дома, но ночевать на улице не приходится. Это порадовало Майкла. Он чувствовал себя немного уставшим и понимал, что дело не только в физической нагрузке. Пришлось в течение многих часов оставаться начеку, и это отнимало немало сил.

Было то дивное вечернее время, когда все вещи приобретают один и тот же теплый цвет. Дорога сделала поворот, и Майкл увидел следующий дом. Хотя на всем вокруг лежал красновато-оранжевый отблеск угасающего дня, этот небольшой деревенский домик словно светился фиолетовым и закатные отсветы не оказывали на него ни малейшего воздействия. Майкл остановился в восторге. Никогда прежде не доводилось ему видеть такого дивного оттенка! Цвет был насыщенным, спокойным и в то же время сильным. Возникало ощущение, что строение полупрозрачно и освещено изнутри. Он вновь зашагал вперед, вспомнив, что останавливаться тут небезопасно, – даже на таком, небольшом расстоянии от цели.

Майкл понял, что до сих пор не знал по-настоящему, что такое красота, ибо когда ангел появился в дверях дома, у него перехватило дыхание. Никогда ему не приходилось видеть настолько прекрасное создание! Майклу даже захотелось преклонить колени в знак восхищения. Что происходит? Может быть, у него усилилось цветовосприятие? Он никогда не видел такого цвета! Майкл стоял в безмолвном благоговении, словно ребенок, впервые увидевший рассвет. Казалось, он соприкоснулся с каким-то волшебством. Затем раздался голос – о, что за голос!

Он был словно соткан из чистейшего умиротворения, этот шелковистый ласковый звук, наполняющий воздух вибрациями покоя, – и, несомненно, это был женский голос!

 – Приветствую тебя, Майкл Томас с Чистым Намерением, – произнес голос. – Мы тебя ждали.

Потрясенный, Майкл молчал. У него не было даже связны; мыслей, которые мог бы прочесть этот ангел! Майкл был ошеломлен совершенно. Он вдруг осознал, что даже не дышит Улыбнувшись, прекрасная сущность сказала:

 – На самом деле во мне не больше женского, чем в Зеленом Майкл. Ангелы бесполы, но при этом обладают качествами обо их биологических полов. Мой голос и внешность подобраны специально для того, чтобы ты чувствовал себя в этом доме наиболее комфортно.

Майкл не понял почти ничего из сказанного ангелом. Он уже дышал, но не знал, что сказать. Когда же заговорил, ему стало неловко за свой скрипучий голос.

 – Ты просто прелесть!

Мало того что голос скрипучий, еще и слова нашел дурацкие. Надо же было ляпнуть этакую пошлость столь прекрасному существу! Майклом овладело смущение, как в детстве, когда впервые нужно было сказать что-то умное взрослому человеку, а он сплоховал. Отчасти ступор был обусловлен некоторой несообразностью в облике ангела. В чертах этой сущности Майкл видел женскую мягкость, однако телом она совершенно не отличалась от остальных ангелов. Все они носили просторные ниспадающие одеяния соответствующего цвета, которые скрывали любые половые признаки. Все были очень большими… но это лицо! У фиолетовой сущности лицо было, несомненно, женским. Б нем светилась доброта его мамы и бабушки и красота католической святой. Майкл вздохнул и попытался заговорить снова.

 – Простите меня, пожалуйста… м-м-м… Фиолетовая, – Майклу показалось, что даже называть ее по цвету может быть бестактно – как-то уж слишком похоже на банальное женское имя «Виолетта». – Я не ожидал… то есть я не знал, что ангелы, бывают женщинами.

Майкл немедленно пожалел, что снова открыл рот. Еще одна глупость! Конечно же, ангелы – женщины. Разве на большинстве изображений, которые видел Майкл, они изображены не в женском обличье? Фиолетовая стояла перед ним совершено, невозмутимо. Он снова заговорил:

 – Я хотел сказать, что… никто из ангелов до сих пор… мне казалось, что это парни… мужчины то есть… э-э-э… в общем, они мужского пола.

Майклу хотелось отмотать этот эпизод назад, стереть его назад и начать сначала. Его общительность и красноречие вдруг куда-то делись. Он не сумел даже поприветствовать эту дивную сущность, как подобает. Он снова вздохнул и беспомощно пожал плечами. Фиолетовая улыбнулась.

 – Я прекрасно тебя понимаю, Майкл Томас.

Она одарила Майкла взглядом, который мог бы растопить его доспехи. Нет, речь идет не о чувственности. В ее взгляде была чистейшая материнская любовь необычайной силы. Для Майкла это было полной неожиданностью. Он словно снова увидел свою мать, – словно снова воссоединился с давно утраченной семьей. В нем перемешались чувства радости и недоверия. Ведь на него уже очень давно никто не смотрел так! Хотелось, чтобы его обняли и приголубили. Майкл очень смутился этих мыслей, поскольку знал, что Фиолетовая может их почувствовать.

 – Ты очень скоро привыкнешь ко мне, Майкл Томас, – заметила ангельская сущность. – Есть веские причины, почему я явилась тебе именно в этом облике. Не все путешественники на этой тропе видят меня такой. Ты – особый случай.

Кое-что Майкл понял. Облик и поведение Фиолетовой подобраны специально для него. Он принял это как факт, – и все-таки зачем нужно, чтобы он «видел» в ангеле материнский образ?

 – Потому что ты это заслужил! – сказала мудрая Фиолетовая. – Не все здесь сводится к урокам, Майкл. Есть еще дары в награду за рост. Ты прошел всего три дома и уже приобрел репутацию самого выдающегося из людей, когда-либо путешествовавших этой дорогой.

Майкл внимательно выслушал ангела, но, прежде чем придумал, как ответить на этот комплимент, Фиолетовая сделала нечто, что он не забудет никогда.

 – Майкл Томас с Чистым Намерением, – сказала она тихо, – сними, пожалуйста, обувь.

Майкл повиновался. Он увидел, что у двери дома подготовлено специальное место для пары обуви, и поставил туда свои туфли. Они точно вписались в отведенное для них пространство.

 – Майкл, знаешь ли ты, почему я попросила об этом? – спросила Фиолетовая.

Майкл задумался.

 – Потому что земля внутри дома священна? – предположил он, вспомнив историю о Моисее и пылающем кусте.

 – Если так, почему другие ангелы не просили тебя о том же?

Обдумав и этот вопрос, Майкл высказал еще одно предположение:

 – Потому что ты особый ангел?

Фиолетовая засмеялась, эта игра ее явно забавляла. Майкл растерялся. Он понял, что не дал верного ответа.

 – Входи, – сказала Фиолетовая, исчезая в доме.

Майкл пошел вслед за ней. Незаконченная беседа не давала ему покоя, и он окликнул ангела:

 – Фиолетовая, скажи, почему ты велела мне снять туфли?

 – Ты сам объяснишь это МНЕ, Майкл, прежде чем уйдешь из этого дома, – бросила Фиолетовая, не оборачиваясь.

Майклу не нравилось, когда ангелы заставляли его долго ждать ответов, а тем более искать их самостоятельно. «Слишком уж они меня нагружают», – подумал он.

 – Именно для этого ты пришел сюда, – сказала Фиолетовая, уводя своего гостя все дальше в дом. Майкл в очередной раз осознал, насколько глупые мысли вертятся у него в голове.

Дом Фиолетовой ничем примечательным не отличался, – в отличие от его хозяйки. Майкл осознал, что, очарованный видом ангела, совсем забыл прочесть табличку с названием дома.

 – Фиолетовая, как называется твой дом? – спросил он.

Остановившись, хозяйка обернулась к Майклу и произнесла:

 – Это Дом Ответственности, Майкл Томас.

На прекрасном лице Фиолетовой отразилось ожидание. Она ждала реакции. Майкл сразу понял, что попал в очередную переделку.

 – Ага, – сказал он неопределенно.

Так и не дождавшись от Майкла никакой реакции, Фиолетовая пошла дальше.

Название дома озадачило Майкла. В уме начали зарождаться самые разнообразные предположения относительно того, что его здесь ждет. «Ответственность» была одним из нелюбимых слов Майкла. В детстве его постоянно повторяли родители – причем чаще всего в негативном контексте. Позже он слышал это же слово от женщин, с которыми близко общался, – обычно в сочетании с жалобами или упреками. «Что же это такое? – думал Майкл. – Почему женщины всегда стараются меня «исправить»? – Затем в голову ему пришла совсем уж страшный мысль. Возможно, Фиолетовая явилась в женском облике с той же целью? «Еще одна женщина, ниспосланная Богом, чтобы изменить меня? – думал он. – А что, если сам Бог – женщина? Вот ведь был бы номер! » Майкл улыбнулся, поймав себя на этих сугубо мужских мыслях. Он прекрасно понимал, что все это совсем не так. Бог – не мужчина и не женщина. Тем не менее Майкла очень позабавили собственные рассуждение. И все-таки что может ожидать его в Доме Ответственности?

По пути в покои Майкла они прошли через целый лабиринт из маленьких комнаток.

 – Что там? – спросил Майкл, когда они проходили мимо ряда больших двойных дверей.

 – Зрительный зал, – сказала Фиолетовая, не замедляя шаг.

«Зрительный зал? – его мысли лихорадочно заметались! Зачем нужен зрительный зал в ангельских чертогах? Мне покажут спектакль? Или кино? » Последняя мысль показалась Майклу особенно забавной. Вот смеху было бы, если бы они с Фиолетовой действительно отправились завтра утром в кино, посмотреть какой-нибудь модный ангельский фильм. Он едва не расхохотался вслух. Фиолетовая, прекрасно знавшая мысли Майкла, тоже от души веселилась – но по другой причине.

Наконец они дошли до апартаментов Майкла. Столовая и спальня выглядели точно так же, как в других домах. В шкафу стояли тапочки его размера и прекрасные фиолетовые одежды, очевидно предназначенные для ношения в этом доме. Из соседней комнаты донесся запах еды. На столе, как всегда, был богатейший выбор блюд. Откуда им заранее известно, когда должен прийти Майкл? И самое странное, что он никогда не видел ни одного повара или уборщика. Майкл вспомнил, какой беспорядок остался после их с Зеленым приступа веселья. Вспомнил о том, что пятна от черники не отмывались с ног несколько дней, а пол был чист уже к обеду. Словно какие-то гномы готовят пищу, ставят ее на стол и ускользают незамеченными. Ну и страна!

Майкл обернулся, подозревая, что Фиолетовая уже ушла, как это делали другие ангелы. Однако она все еще была в комнате.

 – Всем ли ты доволен, Майкл? – спросила она. Фиолетовая была воистину прекрасна. Этот материнский образ действовал на Майкла успокаивающе.

 – Да, спасибо, – Майклу захотелось почтительно поклониться.

 – Утром приступим к занятиям. Спокойной ночи, Майкл Томас с Чистым Намерением, – с этими словами Фиолетовая вышла из комнаты.

Кое-что изменилось. Как Зеленый отступил от привычных правил и остался на крыльце, когда Майкл уходил из Дома Биологии, так и Фиолетовая только что повела себя необычно, пожелав Томасу спокойной ночи. Может быть, ангелы учатся вежливости? Перенимают правила человеческого этикета? Майкл про себя отметил разницу, но решил ни о чем не спрашивать.

Он поел, расстелил кровать и сразу же уснул. Его окружали уют, тепло и любовь. Завтра Майкла ждут новые переживания, и он не сомневался, что много узнает из уроков Фиолетовой. Ему снилось детство, родители… было хорошо.

* * *

За дверями дома ждала в укрытии темная злобная сущность. Крайне раздосадованное, ОНО погрузилось в размышления. Увидев Майкла, когда тот вышел из дверей зеленого дома, ОНО было потрясено тем, насколько он изменился. Мало того что в предыдущем доме человек обрел это чудовищное оружие, – теперь он и сам стал намного сильнее! Майкл вел себя бдительно, как настоящий воин, и не ведал страха! Что же произошло в зеленом доме? Почему он так изменился? ОНО просто вскипело от гнева, вспомнив, как бездарно упустило драгоценную возможность покончить с человечишкой во время бури.

У НЕГО созрел прекрасный план. ОНО рассудило, что если бы Майкл Томас хотел уклониться от схватки, то не шел бы Проторенной дорогой, а искал бы никому не ведомые тропы. Следовательно, он и впредь будет идти по этому пути. Да иначе и быть не может, ибо человек просто не знает, где находится следующий дом. Поэтому ОНО решило устроить засаду на пути к следующему дому и дождаться, когда жертва сама придет в подготовленную для нее западню. В этот момент мерзкая тварь непременно ухмыльнулась бы, если бы могла. ОНО никогда не спало и не видело снов, но не раз ярко представляло себе ужасную гибель Майкла Томаса с Чистым Намерением.

* * *

Наступило утро, похожее на все другие. Великолепное утро! Завтрак, как всегда, оказался изумительным, и Майкл закончил его своими любимыми пирожками с черникой, в который раз восхищаясь дивным ароматом свежайших продуктов.

 – Под ногами булочки не казались такими вкусными! – Майкл расхохотался, вспомнив, как весело и самозабвенно они резвились с Зеленым в столовой.

Как только Майкл нарядился в свои новые фиолетовые одежды, раздался стук в дверь. «Стук? С каких это пор ангелы начали стучаться? »

 – Входи, пожалуйста, – вежливо произнес он. Фиолетовая легкой поступью вошла в комнату, и Майкл ей улыбнулся. – Будь добра, поблагодари всех, кто приготовил эту дивную людскую еду.

 – На здоровье, – сказала Фиолетовая.

 – Так это ты?

 – Мы все, – ответила ангельская сущность. – Мы неотделимы друг от друга.

 – Мне уже говорили об этом. Когда-нибудь я пойму. А пока спасибо тебе.

 – Ты готов?

 – Готов.

Фиолетовая повела Майкла через комнаты, которые они проходили накануне. На этот раз большие двойные двери были распахнуты, и он вошел вслед за хозяйкой дома в уютный фиолетовый кинозал! Майкл застыл у порога, не веря своим глазам. Увидев его изумление, Фиолетовая усмехнулась.

Перед ними был огромный дугообразный экран, чуть охватывающий зал с боков. У задней стены стоял современный кинопроектор, возле которого громоздились жестяные коробки с пленками. Казалось, их тут сотни!

 – Угадай, что мы будем делать, Майкл Томас? – загадочно спросила Фиолетовая. – Мы будем смотреть фильмы!

 – Ни за что не поверю! – воскликнул Майкл. – Должно быть, ты шутишь.

Фиолетовая перестала улыбаться и очень серьезно в упор посмотрела на Майкла.

 – Отнюдь нет, Майкл. Отнюдь. Займи, пожалуйста, свое место в переднем ряду.

Фиолетовая включила проектор, чтобы он разогрелся. Майклу все это показалось нелепым. «Ангелы не работают киномеханиками, – думал он. – И вообще, в священной стране не бывает кинотеатров. Все это очень странно». Тем не менее Майкл подчинился и занял свое место в первом ряду. Он заметил еще одну странность. Центральное кресло переднего ряда было мягким и бархатистым. А остальные – жесткими и гладкими, словно стояли здесь только для вида. Майкл уселся в мягкое фиолетовое кресло и уставился в огромный белый экран.

 – Что за фильм мы будем смотреть, Фиолетовая? – спросил Майкл, одолеваемый недобрыми предчувствиями.

 – Любительские съемки, Майкл, – ответила женщина-ангел, не поднимая головы. Она как раз заправляла в аппарат первую бобину.

Майклу совсем не понравилось, каким тоном это было сказано. Под ложечкой екнуло. Опять это ощущение! Снова сработало его новое интуитивное чувство, заранее предупреждая о неприятном переживании. Захотелось пошутить – может быть, попросить воздушной кукурузы? Однако Майкл просто не успел. Свет медленно погас, послышалось стрекотание проектора, и экран ожил. Взгляд Томаса так и прикипел к полотну. С первого же кадра в горле встал ком.

Первый сюжет, – как и все последующие, – был отснят безупречно. Майкл никогда прежде не видел такой качественной кинопродукции. Экран совершенно не мерцал, и изображение было стереоскопическим, хотя очков, какие используют в стереокинотеатрах, на нем не было! Совершенно натуральный звук всякий раз исходил точно из той точки пространства, откуда должен, – хотя персонажи постоянно перемещались. Майкл сразу же пожалел, что фильм оказался настолько реалистичным. Благодаря изогнутому экрану зритель находился прямо в гуще происходящего. Хотелось немного отодвинуться, но Майкл не мог.

На экране перед Майклом Томасом был Майкл Томас! Если бы нужно было бы дать название этому любительскому кинофильму, Майкл назвал бы его так: «Наихудшие вещи, которые когда-либо происходили в моей жизни». Фильм начался со случаев из раннего детства, – и все происходило словно наяву! Мама такая молодая, и отец такой статный. От воспоминаний о любимых родителях защемило сердце. Они словно и вправду ожили перед ним в этом Фиолетовом кинозале! Каждый эпизод занимал отдельную катушку и проигрывался в реальном времени, абсолютно без купюр, в точности так, как все происходило в жизни, – каждое неприятное событие от начала до конца.

Первые несколько сюжетов были даже немного забавны. Вот Майкл – бойкий трехлетний карапуз – нашел мамину косметику. Он с увлечением принялся расписывать ванную комнату губной помадой, и мать застала его за этим занятием. Она очень рассердилась и впервые отшлепала сына. Взрослый человек перед экраном – Майкл – с изумлением обнаружил, что вновь в полную силу ощущает детскую обиду от маминых шлепков. Его заставляют полностью переживать все эти эмоции! Вот тебе и любительские съемки! По мере того как он будет взрослеть, сеанс грозит перерасти в фильм ужасов. У Майкла возникло ощущение, будто он, привязанный к рельсам, смотрит на приближающийся товарняк.

На экране всплывали все новые эпизоды, возвращая его к событиям, о которых он, казалось, забыл много лет назад. Вот шестилетний Майкл заперт в ванной. Он отчетливо помнит; свой ужас… а ведь он ни в чем не виноват! Замок защелкнулся сам. Папу вызвали с поля, и он был вынужден снимать дверь с| петель. Отец тогда очень рассердился и отлупил мальчишку. И снова Майкл остро ощутил несправедливость этих событий, происшедших много-много лет назад. Ведь он не сделал ничего плохого! А отец прошелся по его спине своим обжигающим, кожаным, широким ремнем. Была страда, каждый час в поле был на вес золота, а папа из-за этого события потерял целый день… Взрослый Майкл в зрительном зале совсем поник духом.

Один сюжет, второй, третий… Вот Майклу десять лет. Он едет на автобусе в город, в школу. Лицо школьного задиры Генри, который изводил его из года в год. Этого увальня ненавидели почти все мальчишки, но справиться с ним не могли. Вообще над Майклом – фермерским мальчиком из деревни со смешным названием Блу-Эрт^* – упоенно издевались почти все дети в школе. Но забияка Генри был особенно безжалостен. В школе учились дети из самых разных слоев общества, но в эти урбанистические времена деревенские ребята оказались в меньшинстве. Майкла выдавала одежда, которую мама шила сама. Он выглядел не так, как другие ученики, и задира не позволял ему забыть об этом ни на миг. Генри вместе с другими ребятами постоянно издевался над одеждой Майкла, якобы пропахшей навозом, и его родителями-фермерами.

Под треск проектора Майкл смотрел, как дети приглашают его поиграть. Он очень обрадовался. Ребята берут его в свою компанию! Но вскоре Майкл со смятением осознал, что над ним просто подшутили. Надеялся позабавиться вместе с ребятами, а вышло так, что сам стал для них забавой. Когда Майкл подошел, один из мальчишек встал на четвереньки у него за спиной, а другой толкнул в грудь. Майкл перекувыркнулся через стоящего на четвереньках мальчика и упал наземь. Все громко смеялись. Майкл тоже через силу засмеялся, чтобы чувствовать себя частью компании, но ребята не захотели с ним общаться и просто ушли прочь.

Это было очень болезненно. Смотреть такое кино совсем не хотелось. К чему это все? Майкла охватил гнев из-за того, что обнажают его личную жизнь… и заставляют переживать эти моменты заново. Неужели одного раза было недостаточно?

Еще сюжеты… Ему четырнадцать лет. Злополучный день, когда Майкла обвинили в том, что он списал ответы предстоящей контрольной, а он этого не делал. Другой школьник стянул бумаги из учительского стола, а затем положил их на место, – но он сделал это слишком небрежно, и преподаватель с первого взгляда все понял. Настоящий виновник указал на Майкла, и учитель поверил – этот несуразно одетый деревенский мальчик не внушал ему доверия, хотя учился очень хорошо. Его на целый день отстранили от занятий и отправили домой с позорной записью в дневнике. По дороге домой, трясясь в автобусе, Майкл беспокоился, сумеет ли он объяснить все это родителям. Под конец он немного расслабился, подумав, что они должны ему поверить. Однако мама с папой не поверили, – и парень почувствовал себя ужасно одиноким. Он понимал, что родители его любят, и все же очень хотел, чтобы они истолковали сомнение в его пользу, – ведь это так нужно было ему в данной ситуации. Он словно остался совсем один в целом мире.

Он сидел перед экраном вот уже несколько часов, но герой фильма еще даже не вышел из подросткового возраста. Майкл с нетерпением ждал, когда закончится это издевательство. Он уже больше не чувствовал себя духовным искателем. Он чувствовал себя побитым! И все же эти документальные кадры притягивали, как магнит. Майкл просто не мог оторвать взгляд от экрана. Каждая деталь, каждый звук, каждое лицо были в точности такими, как в реальности. Форма безупречная – но до чего отвратительное содержание!

А вот он уже заглядывается на девушек… да, уж тут материалов для фильма предостаточно! Одевался он по-прежнему нелепо. Несмотря на то что одежда теперь была из магазина, покупала ее мама исходя из собственных представлений о моде. Девушки, знакомые по школе и церкви, находили Майкла симпатичным, но однажды он случайно услышал, как они посмеиваются над его гардеробом. Майкл готов был провалиться сквозь землю! Вскоре после этого случая Майкл, которому было уже шестнадцать, стал откладывать деньги, чтобы самому покупать одежду. Его самооценка стала понемногу повышаться – ведь теперь он сам определял свой внешний вид. Майкл подошел к этому делу очень серьезно и, отправляясь за обновкой, всегда брал с собой одну-двоих знакомых девчонок. Девочки были в восторге! Вы только представьте себе: парень, который; любит ходить по магазинам! С этого началось превращение Майкла из гадкого утенка в привлекательного и элегантного молодого человека. Вместе с внешностью изменялся и характер: он приобрел уверенность в себе. Учился Майкл Томас по-прежнему очень хорошо и принимал активное участие во внеклассной работе. Но вдруг словно гром среди ясного неба: кто-то из зависти распустил о Майкле грязные слухи, в результате чего в выпускном году его не избрали старостой класса. Говорили, что Майкла застали за рисованием непристойных картинок в женском туалете. И все охотно в это поверили. Явная ложь – однако какая яркая сенсация! Прежде никто не сомневался, что Томаса выберут старостой, поскольку он занимал этот пост в предыдущие годы и все были довольны. Но отвратительная сплетня сделала свое дело, и Майкл провалился – с треском! Кроме того, он безвозвратно утратил благосклонность Кэрол, своей первой большой любви. Она просто перестала с ним разговаривать. В течение нескольких недель Майкл пребывал в глубочайшей депрессии и забросил всю свою внеклассную работу. Он в очередной раз стал жертвой обстоятельств! И сейчас это все в мельчайших подробностях, шаг за шагом, прокрутили на экране. Событие нарочито медленно разворачивалось в реальном времени, обнажая каждую деталь этого мучительного периода его жизни. Он тогда очень изменился, и переживать все заново было очень тяжело.

А проектор крутил все новые пленки. Об обеде никто и не заикался, ибо Фиолетовая каким-то образом догадалась, что Майкл не голоден. И она была права. С окончанием каждого сюжета начинал хлопать освободившийся конец пленки и в зале становилось темно. Затем воцарялась гнетущая тишина, нарушаемая лишь щелчками рычагов и тумблеров кинопроектора. Ни Майкл, ни Фиолетовая не произносили ни слова. Затем экран снова оживал, продолжая воспроизводить тяжелые моменты из жизни Томаса. И он понимал, что с каждым сюжетом неотвратимо приближается «наихудшее». И вот это событие снова разыгралось перед его глазами: день гибели родителей.

Майкл понимал, что не обязан оставаться в зале, если не хочет. Ангелы говорили, что у человека всегда есть выбор. И вот сейчас ему очень хотелось сбежать. Он мысленно умолял ангелов, достаточно «громко», чтобы все они слышали: «Пожалуйста, Боже… я не хочу пережить это снова! Довольно! » Однако сюжет все равно пошел, и Майкл чувствовал себя так, словно в него врезался грузовик.

Майкл не разрыдался прямо в зале – дотерпел до ночи. Он мужественно сидел на своем месте и смотрел фильм, проигрывающий в реальном времени события его жизни. Он снова пережил тот телефонный звонок, шок, похороны, горе и боль. Затем продажа дома, сарая, земли и папиной техники, включая -старенький трактор. Пережил моменты, когда перебирал родительские вещи, свои детские фотографии, свадебные снимки и даже несколько ранних любовных писем,, которые они писали друг другу. Майкл сидел в полной неподвижности, стараясь заслониться от тяжелых чувств. Он заставил свой разум отгородиться от всех этих эмоций стеной, но все равно ощущал себя жертвой ситуации. Приступы душевной боли накатывали на него волнами, пронзая все тело. Мучительно хотелось выплеснуть свое горе в бурных рыданиях. Качество фильма было безупречным, – и это хуже всего. Ничто в жизни не давалось ему с таким трудом, как просмотр этих кадров. До сих пор можно было бы подумать, что он стал объектом самой нелепой в мире шутки. Теперь же возникло ощущение, что его поместили в настоящую камеру пыток! Это нечестно! Какой во всем этом смысл!

Когда эпизод о смерти родителей закончился, Майкл вздохнул с облегчением. Ничто не может быть хуже, Майкл почувствовал себя очень маленьким. Он весь вспотел и совершенно вымотался. И все же дело еще не доведено до конца. Он не может остановить сеанс. Эти фильмы слишком похожи на реальность!

Увидев на экране Стрекозу – так он прозвал свою девушку Ширли, – Майкл понял, что сейчас начнется еще одна пытка. Следующий сюжет был посвящен его последней лос-анджелесской любви – такой недолговечной и горькой. Майкл вложил в эти отношения всю свою душу, а Стрекоза отнеслась к ним совершенно легкомысленно. Да, с их расставанием жизнь не закончилась, – и все же для Майкла это было очень похоже на смерть, ибо умерло его сердце. И снова он попытался не принимать происходящее на экране слишком близко к сердцу. До чего же она хороша! И этот незабываемый голос… Все эти события были еще очень свежи в памяти. Ведь, в конце концов, именно они послужили причиной его депрессии, снижения самооценки и перехода на убогую работу. Майкл смотрел на экран, вновь проживая все подробности одного из тяжелейших периодов жизни. Затем пошли сюжеты, посвященные работе: начальник-хам; тесная кабинка рабочего места, куда он добровольно заточил себя в последний год жизни в Лос-Анджелесе.

Кино закончилось в четыре часа дня. В самом конце он увидел сцену ограбления и поездку в карете скорой помощи. Экран погас. Раздалось тихое хлопанье, знаменующее окончание очередного сюжета. Свободный конец кинопленки бился о кинопроектор. Хлопанье продолжалось, однако свет не зажигался. Майкл встал и, выставив вперед руку, чтобы загородиться от яркого луча проекционной лампы, посмотрел, на месте ли Фиолетовая. Ее не было. Киносеанс закончился, а вместе с ним и сегодняшний урок. Главный персонаж фильма – Майкл – остался один в зале.

Под мерное хлопанье пленки Майкл пробрался к выходу и пошел по коридору в свои апартаменты. Ужинать не хотелось, Томас был совершенно подавлен. Эмоционально истощенный, он прямо в одежде рухнул на кровать. Фиолетовая не пришла пожелать ему спокойной ночи. Майкл знал, что она поступила мудро – ему нужно побыть одному этим вечером. Он был не настроен общаться.

Во сне Майкл снова увидел фильмы. Повторились сюжеты о школьном забияке, о смерти родителей, о Стрекозе. Они не оставляли его в покое, и в конце концов нервы Майкла сдали. Он судорожно всхлипывал, уткнувшись в подушку. Картины смерти родителей – столь живые и реальные – все глубже погружали его в пучину уныния. Во второй раз за время пребывания в этой священной стране ангелов Майкл чувствовал себя совершенно одиноким в непроглядном мраке, – жертва жизненных обстоятельств. И сегодня в кинозале он увидел документальное подтверждайте своего горестного положения!

* * *

Утром Майкл чувствовал себя вполне отдохнувшим, только было немного грустно. К тому же хотелось есть. Он направился в столовую и плотно позавтракал. Вчерашний сеанс совершенно измотал Майкла, однако почему-то он был уверен, что худшее позади. Было тяжело, но, хотя Томас не понимал, зачем все это нужно, он твердо решил, что больше не позволит себе скатиться во тьму депрессии. Что бы ни ждало его сегодня, так плохо уже не будет.

После завтрака Майкл переоделся. В шкафу чудесным образом появились свежие фиолетовые одежды, взамен тех, в которых Майкл спал. В двери появилась Фиолетовая. Некоторое время она молчала, давая Майклу возможность отреагировать спонтанно – возможно, даже отругать ее за вчерашнюю пытку. Майкл сидел спиной к двери, но все же почувствовал, что она пришла. Некоторое время Фиолетовая просто молча смотрела на человека, затем заговорила:

 – Майкл Томас с Чистым Намерением, хочешь ли ты что-то сказать или спросить о чем-то?

 – Да, – твердо сказал Майкл. – Есть еще фильмы?

 – Есть, – тихо ответила Фиолетовая.

 – Тогда пошли в зал, – он встал, готовый следовать за ней.

Фиолетовая была изумлена. Женщина-ангел никогда прежде не видела такой реакции со стороны человека. Зеленый прав. Он отличается от других. Возможно, у него получится. Возможно, он станет одним из немногих, прошедших весь путь до конца. Фиолетовая никогда прежде не видела такой решимости и такого быстрого повышения вибраций. Она гордилась тем, что обучает этого человека, и ее сердце преисполнилось любви к нему. Фиолетовая повернулась и повела Майкла в зрительный зал.

Майкл уже знал порядок. Он уселся в мягкое фиолетовое кресло в первом ряду, словно заключенный на электрический стул, куда вот-вот должны подать ток, – только в его случае просто погаснет свет и начнется фильм. Он был полон решимости. Ничто не воспрепятствует возвращению домой. НИЧТО!

И снова на экране прошла вся его жизнь, начиная с самого детства. Но на этот раз все было иначе. Он сразу понял, о чем пойдет речь. Эту подборку сюжетов можно было бы озаглавить так: «Все плохое, что я сделал в жизни». Эпизоды из детства были весьма забавны, и над многими из них Майкл смеялся всей души. Смеяться было приятно, – вот только под ребрами болело после ночных рыданий.

Чем старше становился герой фильма, тем больше Майкла смущало происходящее на экране. Понятно, что Фиолетовая прекрасно обо всем знает, – но ему самому не хотелось перживать все эти эпизоды заново. Он поймал себя на том, что с каждым роликом все глубже вжимается в кресло. В конце концов Майкл скорчился так, что стало просто неудобно сидеть.

Церковь. Десятилетний Майкл корчит рожи, передразнивая священника, и рисует на бумажках непристойные картинки. Это у них с приятелями была такая забава: бросить рисуночек в ящик для пожертвований, а затем наблюдать за лицами «одуванчиков» (так они называли старушек), которые открывали ящик и пересчитывали деньги. Мальчишки смеялись до изнеможения.

Двенадцать лет. Однажды в воскресенье родители ушли на богослужение, а Майкл притворился больным, и его оставили дома одного. Мальчишка решил позабавиться с папиным трактором. Майкла уже научили водить машину, но он не знал, что коробка передач и педали в тракторе работают иначе. Мотор завелся без проблем, но двигаться с места трактор отказался. Раздосадованный, мальчишка дергал за все рычаги. Внутри что-то ревело и скрежетало. В общем, Майкл совершенно испортил коробку передач.

Обнаружив поломку, отец сразу позвал к себе сына и попросил сказать правду.

 – Майкл, ты заводил трактор?

 – Нет, – солгал сын отцу.

Майклу было стыдно до сих пор. Отец знал, что ребенок врет, и Майкл прочел это в его глазах. Это один из тех случаев, когда Майкл особенно отчетливо прочувствовал цену лжи. Очень неприятное ощущение, и Майкл запомнил его на всю жизнь. Ремонт обошелся очень дорого, и Майкл впервые на с

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: