ГЛАВА XII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 3 страница

Будучи всегда в поисках оккультных явлений, жадно стремясь их увидеть, одно из самых интересных, увиденных нами, было произведено одной из этих бедных путешествующих бикшу. Это было многие годы тому назад, когда все такие проявления были новостью для пишущей эти строки. Нас взял с собою, чтобы посетить этих странниц, один друг буддист, таинственный джентльмен, родившийся в Кашмире от Качи родителей, обращенный в буддо-ламаизм и постоянно проживающий в Лхассе.

“Почему ты носишь при себе эту связку мертвых растений? ” — спросила одна из бикшуни, худая, высокая и пожилая женщина, указывая на большой букет прекрасных свеженарезанных и благоухающих цветов в моих руках.

“Мертвых? ” — спросила я удивленно. — “Но я же только что нарвала их в саду”!

“И все же они мертвы”, — печальным голосом сказала она. — “Разве рождение в этом мире не есть смерть? Посмотри, как выглядят эти травы, когда они живые цветут в мире Вечного Света, в садах нашего благословенного Фо”!

Не сходя с того места, где она сидела на земле, ани взяла цветок из моего букета, положила его себе на колени и начала большими горстями как бы собирать к нему невидимый материал из окружающей атмосферы. Вскоре было видно очень смутное очертание парообразного узелка, он медленно принимал форму и цвет пока, застыв высоко в воздухе, не появилась копия того цветка, который мы дали ей. Она была точной до последнего оттенка и последнего лепестка, и лежала на боку, подобно оригиналу, но являлась в тысячу раз прекраснее по оттенкам красок и изысканности красоты, так же как вознесшийся человеческий дух несравнимо прекраснее своей физической оболочки. Цветок за цветком до малейшей травинки таким образом воспроизводился и исчезал, вновь появляясь по нашему желанию, даже при одной мысли. Выбрав полностью цветущую розу, мы держали ее на вытянутую руку от себя, в течение считанных минут наша кисть, рука и цветок, совершенные в каждой детали появились отраженными в свободном пространстве каких-нибудь два ярда от того места, где мы сидели. Но в то время как цветок, казалось, стал неизмеримо краше, и таким же эфирным, как другие духовные цветы, — кисть и рука казались только простым отражением в зеркале, даже вплоть до большого пятна на предплечье, оставленного комком сырой земли, прилипшей к одному корню. Впоследствии мы узнали причину этого.

Великую истину высказал лет пятьдесят тому назад д-р Френсис Виктор Бруссэ, когда сказал:

“Если бы магнетизм был истиной, то медицина была бы абсурдом”.

Магнетизм есть истина, так что мы не будем возражать ученому французу также насчет остального. Магнетизм, как мы это уже показали есть алфавит магии. Напрасной будет всякая попытка понять или теорию или практику последней до тех пор, пока не будет признан основной принцип магнетических притяжений и отталкиваний по всей природе.

Многие так называемые народные суеверия являются только показателями инстинктивного восприятия этого закона. Неученые люди усвоили путем опыта многих поколений, что определенные феномены происходят при известных условиях; они создают эти условия и получают ожидаемые результаты. Не зная эти законы, они объясняют сам факт сверхъестественностью, так как опыт был их единственным учителем.

В Индии, так же как в России и в некоторых других странах, существует инстинктивное нежелание переходить через тень другого человека, в особенности рыжего; и в Индии туземцы чрезвычайно избегают обмена рукопожатиями с человеком другой расы. Это не пустые фантазии. Каждый человек испускает магнетическое излучение или ауру; сам человек может быть совершенно здоровым физически, но в то же самое время его излучение может иметь болезненный характер для других, чувствительных к таким тонким влияниям. Д-р Эсдэйл и другие месмеристы давно учили нас, что восточные народы, и в особенности индусы, гораздо более чувствительны, чем белокожие расы. Опыты барона Рейхенбаха — и, в сущности, опыт всего мира — доказывают, что эти магнетические излучения наиболее интенсивны из конечностей. Это доказано терапевтическими манипуляциями; поэтому обмен рукопожатиями считается наиболее передающим антипатичные магнетические условия, и индусы поступают мудро, держа свое древнее “суеверие”, — полученное от Ману — всегда в памяти.

Мы обнаружили, что магнетизма рыжего человека боятся почти во всех народах. Мы могли бы приводить пословицы из русского, персидского, грузинского, хинди, французского, турецкого и даже немецкого языков, в которых указывается, что предательство и другие пороки, по народному поверью, сопровождаются рыжеволосостью. Когда человек стоит освещенный солнцем, то магнетизм светила отбрасывает эманации человека в сторону его тени, и увеличившаяся молекулярная деятельность создает больше электричества. Поэтому индивидуум, которому он антипатичен — хотя оба могут не осознавать этот факт — поступит разумно, не переступая его тени. Осторожный врач моет руки после каждого пациента. Почему же тогда не обвинить его в суеверии так же, как индусов? Микробы болезней невидимы, но тем не менее реальны, как доказывает опыт Европы. А опыт Востока, накопленный сотнями веков, доказал, что зародыши духовной заразы задерживаются около местностей, и нечистый магнетизм может передаваться прикосновением.

Другим, преобладающим поверьем в некоторых местностях России, в особенности Грузии (Кавказ), и в Индии, является поверье, что если тело утопленника невозможно найти другими способами, то если его одежду бросают в воду, она поплывет пока не будет как раз над нужным местом, и затем затонет. Мы даже видели такой эксперимент, успешно проведенный с помощью священного шнура брахмана. Шнур плавал по воде туда-сюда, описывая круги как бы в поисках чего-то, как вдруг, устремившись по прямой линии приблизительно на протяжении 50 ярдов, затонул, и точно на этом месте ныряльщики вынесли наверх тело. Мы обнаруживаем это “суеверие” даже в Америке. Питсбургская газета, совсем недавнего выпуска, описывает нахождение тела юного мальчика, по имени Рид, в Моноггахеле, при помощи подобного метода. Когда все другие способы не дали результата, говорится в газете,

“прибегли к любопытному суеверию. Одну из рубашек мальчика бросили в реку там, где он потонул; как рассказывают, эта рубашка некоторое время плавала на поверхности и наконец пустилась ко дну в одном месте, оказавшемся местом, где лежало тело, которое потом извлекли. Верование, что рубашка утонувшего, будучи брошенной в воду, последует за телом, — широко распространено, каким бы абсурдным оно ни казалось”.

Этот феномен объясняется законом мощного притяжения, существующего между человеческим телом и вещами, которые долго носились на нем. Старейшая одежда наиболее эффективна для такого эксперимента; новая — бесполезна.

С незапамятных времен, в России, в месяце мае, на Троицын день, городские и сельские девушки имеют обычай бросать в воду венки из зеленых листьев — которые каждая девушка сама должна сплести для себя — и смотреть на их предсказания. Если венок утонет — это знак, что девушка умрет, не выйдя замуж, в скором времени; если он поплывет, то она выйдет замуж, причем время зависит от числа стихов, сколько она успеет повторить во время этого эксперимента. Мы определенно подтверждаем, что нам лично известны несколько случаев — два из них с нашими близкими друзьями — когда это предречение смерти оказалось правдивым, и девушки умерли в течение 12 месяцев. В другой день, не только на Троицу, результат, несомненно, был бы тот же самый. Погружение венка в воду можно приписать к тому, что он насыщен нездоровым магнетизмом организма, таящего в себе зачатки ранней смерти, такой магнетизм обладает притяжением к земле на дне потока. Что же касается остального, то мы согласны оставить это для друзей совпадений.

То же самое общее замечание по поводу того, что суеверия имеют научную основу, приложимо к феноменам, производимым факирами и фокусниками, которые скептиками сваливаются в одну кучу под общим названием трюкачества. И все же более внимательному наблюдателю, даже непосвященному, раскрывается громадная разница между кимия (феноменами) факира и батте-бази (фокусничеством) трюкача, и некромантией джадугара или сахира, которого так боятся и презирают местные жители. Эта разница неуловимая — вернее, непостижимая — для скептического европейца, инстинктивно ощущается каждым индусом, будь он из высокой или низкой касты, образован или неуч. Кангалин или ведьма, которая пользуется своими страшными абхи-чар (месмерическими силами) с целью причинить вред, может ожидать смерти в любой момент, так как каждый индус считает законным убить ее; букка-баз или фокусник служит для забавы. Меньше боятся заклинателя змей с его ба-ини, полным ядовитых змей, так как сила его чар простирается только на животных и пресмыкающихся; он не в состоянии зачаровать человеческие существа, не может совершить то, что туземцы называют мантар-пхункна, т. е. навести чары на людей с помощью магии. Но с йогами, санньяси, святыми людьми, которые приобретают огромные психологические силы путем ментальной и физической тренировки — дело обстоит совсем по-другому. Некоторых из них индусы почитают, как полубогов. Европейцы не могут судить об этих силах, за исключением редких и исключительных случаев.

Британский подданный, наталкивающийся на майданах и в публичных местах на тех, кого он считает ужасными и отвратительными человеческими существами, которые сидят без движения в добровольно принятом истязании урддва-баху с воздетыми над головою руками в течение месяцев и даже лет, — не должен думать, что это факиры-чудотворцы. Феномены последних можно увидеть только через дружескую протекцию брахмана или же при особых, случайных обстоятельствах. Такие люди так же мало доступны, как настоящие храмовые танцовщицы, о которых каждый путешественник рассказывает, но редко кто в самом деле видел, так как они принадлежат исключительно пагодам.

Чрезвычайно странно, что несмотря на тысячи путешественников и миллионы европейских поселенцев, которые были в Индии и пересекали ее по всем направлениям, так мало еще известно об этой стране и о землях ее окружающих. Возможно, что некоторое читатели будут склонны не только подвергнуть сомнению правильность, но даже открыто возразить нашему утверждению? Несомненно, нам ответят, что все, что желательно знать об Индии, уже известно? Фактически, так нам лично однажды и ответили. Что постоянно живущие в стране англо-индийцы не должны заниматься ознакомлением — в этом нет ничего странного, ибо, как британский чиновник однажды нам сказал:

“Общество не считает признаком хорошего воспитания, если человек интересуется индусами или их делами; или даже выказывает удивление или желает получить информацию насчет чего-либо, что может показаться из ряда вон выходящим в этой стране”.

Но нас действительно удивляет, что по крайней мере, путешественники не исследовали подробнее этот интересный мир. Каких-нибудь 50 лет тому назад, проникнув в джунгли Голубых или Нильгирийских холмов Южного Индустана во время охоты на тигров, два отважных британских офицера открыли странное племя, совершенно отличное и по внешности и по языку от любого другого индусского народа. Было высказано много догадок, более или менее нелепых, и миссионеры, всегда настороже, чтобы всякую вещь увязать со своей Библией, даже зашли так далеко, что высказали мысль, что этот народ ничто иное, как одно из утерянных колен Израилевых, подкрепляя свою смешную гипотезу их очень светлым цветом лица и “сильно заметными еврейскими чертами”. Последнее — полнейшее заблуждение, так как тодды, как их называют, не имеют ни малейшего сходства с еврейским типом ни в чертах, телосложении, поведении, ни в языке. Они очень похожи друг на друга и. как один наш друг выразился — самые красивые из тоддов напоминают собою по величию и красоте фигуры статую греческого Зевса более, чем кто-либо другой, кого ему приходилось видеть среди людей.

Со времени этого открытия прошло пятьдесят лет, но, хотя с тех пор города были построены на тех холмах, и страна была наводнена европейцами, о тоддах узнали не больше того, что было известно в самом начале. Среди глупых слухов, распущенных по поводу этого племени, наиболее ошибочны слухи, касающиеся их численности и практикования полиандрии. О них сложилось общее мнение, что вследствие последней их количество уменьшилось до нескольких сот семейств, и что это племя быстро вымирает. Мы получили отличную возможность многое узнать о них, и поэтому решительнейшим образом утверждаем, что тодды не практикуют полиандрию, и не являются столь малочисленными, как предполагают. Мы готовы доказать, что никто никогда не видел детей, принадлежащих им. Те дети, которых могли увидеть в их сообществе, принадлежали бадагам, индусскому племени, совершенно отличному от тоддов и по племени, и по цвету, и по языку, которое заключает в себе наиболее преданных “поклонников” этого необычного народа. Мы говорим поклонников, ибо бадаги одевают, кормят, обслуживают и взаправду смотрят на каждого тодда как на божество. Они гигантского роста, белы, как европейцы, с чрезвычайно длинными и обычно коричневыми волнистыми волосами и бородами, которых с детства никогда не касалась бритва. Прекрасные как статуи Фидия или Праксителя, тодды целыми днями сидят бездеятельно, как утверждают некоторые путешественники, которым удалось взглянуть на них. Из многих противоречивых мнений и сообщений, которые мы услышали от самих жителей Утакамунда и других небольших новых очагов цивилизации, разбросанных вокруг Нильгирийских холмов, мы отобрали следующее:

“Они никогда не пользуются водой; они удивительно красивы и благородны по внешности, но чрезвычайно грязны; в отличие от всех других туземцев они презирают драгоценные украшения и никогда не носят ничего другого, кроме большого куска черной ткани или одеяла из какой-нибудь шерстяной материи с цветной полосой по краю; они, кроме чистого молока, ничего другого не пьют; они держат стада скота, но не едят их мяса и не превращают их в рабочую скотину для пахоты или другой работы; они не продают и не покупают; бадаги кормят и одевают их; они никогда не пользуются оружием, не носят его — даже простой палки; они не умеют читать и не желают учиться. Они приводят в отчаяние миссионеров и по-видимому не имеют никакой религии, кроме поклонения самим себе, как Господам Творения”. [694]

Мы попытаемся исправить некоторые из этих мнений тем, что мы узнали от очень святой личности, брахмана-гуру, которого мы очень уважаем.

Никто не видел их в количестве больше пяти-шести человек за один раз; они не будут разговаривать с иностранцами, и ни один путешественник никогда не был внутри их своеобразных длинных и плоских хижин, которые по-видимому, не имеют ни окон, ни дымовых труб, а только одну дверь; никто никогда не видал похорон тодда, так же как и старого человека среди них; также они не заболевают холерой, когда тысячи людей вокруг них умирают в течение таких периодических эпидемий; наконец, хотя страна кругом их кишит тиграми и другими дикими зверями, никто никогда не слыхал, чтобы тигр, змея или какие-нибудь другие животные, столь свирепые в тех краях, тронули тодда или его скот, хотя, как мы уже упомянули, они не пользуются даже палкой.

Кроме того, тодды совсем не женятся. Кажется, что они малочисленны, ибо никто никогда не имел возможности их сосчитать; как только их уединенность была осквернена лавиной цивилизации, — что, возможно, произошло по их собственной беззаботности, — тодды начали перебираться в другие места, такие же неизвестные и еще более недоступные, чем до этого Нильгирийские холмы; они не рождаются от тодда матерей или от тодда родителей; они — дети некой очень избранной секты, и отобраны с детства для особенных религиозных целей. Опознаваемое по своеобразному цвету кожи и по другим определенным признакам, такое дитя с рождения известно как то, что в народе называют тоддом. Каждый третий год любой из них должен удалиться в определенное место на определенное время, где все они должны встретиться. Их “грязь” — только маска, такая же, какую публично налагает санньяси во исполнение своего обета; их скот большей частью предназначен для священного использования; и хотя в местах их поклонения никогда не ступала чужая нога, — эти места, тем не менее, существуют и, возможно, соперничают с самыми величественными пагодами — гопарами — известными европейцам. Бадаги — это их специальные вассалы и, как правильно уже было сказано, поклоняются им, как полубогам, ибо их рождение и их таинственные силы дают им право на такое отличие.

Читатель может быть уверен, что любые заявления, касающиеся их, которые противоречат тому малому, что дано выше, — являются ложными. Ни один миссионер не поймает тодда на свою приманку, и ни один бадаг не предаст его, хотя бы его резали на куски. Это народ, выполняющий определенное высокое задание, и секреты их нерушимы.

Кроме того, тодды не единственное таинственное племя в Индии. Мы назвали несколько таких в одной из предыдущих глав, но сколько их имеется помимо этих, которые останутся неназванными, непризнанными, но все же присутствующими!

Сегодня о Шаманизме известно очень немного; и это искажено, как и остальное, касающееся нехристианских религий. Его называют “язычеством” Монголии и совсем необоснованно, ибо это одна из древнейших религий Индии. Это — поклонение духам или вера в бессмертие душ и в то, что последние все еще остаются теми же людьми, какими они были на земле, несмотря на то, что их тела утеряли свою объективную форму, и человек сменил свою физическую природу на духовную. В своем нынешнем виде он представляет собою боковую ветвь первоначальной теургии и слияние на практике видимого с невидимым миром. Каждый раз, когда обитатель земли желает вступить в общение со своими невидимыми братьями, он должен приспособиться к их природе, т. е. он встречает эти существа на полпути и, получая от них долю духовной сущности, в свою очередь наделяет их частью своей физической природы, таким образом делая их способными иногда появляться в полуобъективной форме. Это временный обмен естествами, называемой теургией. Шаманов называют колдунами, потому что они, как поговаривают, вызывают духов умерших в целях некромантии. Об истинном Шаманизме — поразительные черты которого преобладали в Индии в дни Мегасфена (300 лет до Р. X. ) — можно судить по его выродившимся потомкам среди шаманов Сибири не более, чем о религии Гаутамы Будды по фетишизму некоторых из его последователей в Сиаме и Бирме. Именно в главных ламасериях Монголии и Тибета он нашел себе прибежище; и там Шаманизм, если так мы должны называть его, практикуется до самых крайних пределов общения, дозволенного между человеком и “духом”. Религия лам верно сохранила первоначальную науку магии и производит теперь такие же великие явления, как в дни Кублай-хана и его баронов. Древняя мистическая формула царя Сронч-Цзанс-Гампо, “Аум мани падме хум”[695] называет свои чудеса ныне так же, как и в седьмом веке. Авалокитешвара, высочайший из трех Бодхисаттв и святой покровитель Тибета, полностью отбрасывает свою тень, перед взором верных, в монастыре Дга-Г'Дан, им основанном; и сияющая форма Цонг-к'а-па в виде огненного облачка, который отделяется от переливающихся солнечных лучей, ведет беседу с большим собранием лам в несколько тысяч; голос спускается сверху подобно шопоту ветерка, проходящего по листьям. Вскоре, говорят тибетцы, прекрасное явление исчезает среди теней священных деревьев в парке ламасерия.

Говорят, что в Гарма-Хиан (матерь-монастырь) в определенные дни плохих и отсталых духов заставляют явиться и отчитываться за свои злые деяния; ламаистские адепты принуждают их исправлять зло, причиненное ими смертным. Это есть то, что Хак наивно называет “исполнением роли злых духов”, т. е. чертей. Если бы скептикам различных стран Европы было позволено заглядывать в отчеты, ежедневно печатаемые[696] в Мору и “в Городе Духов”, по поводу деловых сношений лам с невидимым миром, они несомненно, ощутили бы больше интереса к триумфально описываемым феноменам в спиритуалистических журналах. В Будда-ла или, вернее, в Фохт-ла (гора Будды), в наиболее значительном из многих тысяч ламасериев этой страны, можно увидеть скипетр Бодхисгата, плавающим без опоры в воздухе, и его движения регулируют деяния общины. Каждый раз, когда какого-либо ламу призывают к ответу в присутствии Главы монастыря, он уже заранее знает, что бесполезно говорить неправду; ибо “восстановитель справедливости (скипетр) находится там и своим машущим движением, одобряющим или порицающим, решает мгновенно и безошибочно вопрос его виновности. Мы не заявляем, что были свидетелями всему этому лично — мы не желаем делать никаких претензий. Но достаточно, по отношению к любому из этих феноменов, что то, что мы не видели собственными глазами, было настолько основательно доказано нам, что мы полностью признаем их подлинность.

Ряд лам в Сиккиме посредством магических сил творят мейпо — “чудеса”. Покойный патриарх Монголии Геген Хутухту, пребывающий в Урге, истинном раю, был шестнадцатым воплощением Гаутамы, следовательно — Бодхисаттвой. Он, как поговаривали, обладал силами, которые были феноменальны даже среди тауматургов страны чудес par excellence. Пусть никто не думает, что эти силы развиваются даром. Жизни большинства этих святых людей, неправильно названных праздношатающимися бродягами, нищими-обманщиками, которых считают проводящими свои жизни, эксплуатируя легковерие своих жертв, — сами по себе являются чудом. Чудом, ибо они показывают, что могут совершить полная решимости воля и совершенная чистота жизни и цели, и какой степени сверхъестественного аскетизма человеческое тело может быть подвергнуто, и все-таки жить и достигать почтенной старости. Никакому христианскому отшельнику никогда даже не снилось такое совершенство монашеской дисциплины; и воздушная обитель Симона Пустынника показалась бы детской игрой перед изобретениями факиров и буддистов для испытания воли. Но теоретическое изучение магии — это одно; а возможность применять ее на практике — это совсем другое. В Брас-сс-Пунгс, монгольском училище, где более трехсот магов (колдунов, как французские миссионеры их называют) обучают примерно вдвое больше учеников в возрасте от двенадцати до двадцати лет, последним приходится многие годы ждать своего окончательного посвящения. Даже не один из сотни достигает высшей цели; и из многих тысяч лам, занимающих почти целый город из отдельных домов, ютящихся около него, не более двух процентов становятся чудотворцами. Можно выучить наизусть каждую строчку 108 томов Каджура[697] и все же быть плохим магом на практике. Существует только один путь, несомненно ведущий к этому, и на это особое изучение намекает более чем один герметический писатель. Один из них, аравийский алхимик Абипилы говорит так:

“Я советую тебе, кто бы ты ни был, желающий нырнуть в самые сокровенные части природы; если того, что ты ищешь, ты не найдешь внутри себя, то ты никогда не найдешь его вне себя. Если ты не знаешь превосходства твоего собственного дома, зачем ты ищешь превосходства других вещей?.. О ЧЕЛОВЕК, ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ! В ТЕБЕ САМОМ СКРЫТО СОКРОВИЩЕ СОКРОВИЩ”.

В другом алхимическом трактате, “De manna Benedicto”, автор выражает свои идеи о философском камне в следующих словах:

“По некоторым причинам в мои намерения не входит слишком много болтать о предмете, который представляет всего только одну вещь, уже слишком ясно описанную, ибо она выявляет и обнаруживает такие магические и натуральные применения его [камня], что многие, кто имел его, никогда не знали и не слыхали; и таковые, что когда я видел их, они заставили задрожать мои колени, и затрепетать сердце, и стоял я пораженный при виде их”.

Каждый неофит в большей или меньшей степени испытывал такое ощущение; но раз оно преодолено, человек уже — АДЕПТ.

В монастырях Таши-Лумпо и Си-Дзан эти силы, присущие каждому человеку, но вызванные к действию столь немногими, культивируются до полного совершенства. Кто в Индии не слыхал о Банда-Чан Рамбучи, Хутухту столицы Верхнего Тибета? Его братство Хе-лан прославилось на всю страну, и одним из наиболее знаменитых “братьев” был пелинг (англичанин), который однажды в первой половине этого века прибыл из Запада; он был убежденный буддист и после месячной подготовки был принят в хеланы. Он говорил на всех языках, включая тибетский, знал все искусства и науки, гласит традиция. Его святость и творимые им феномены послужили причиной тому, что он был провозглашен шабероном по истечении лишь нескольких лет. Память о нем живет среди тибетцев и по сей день, но настоящее его имя известно лишь только шаберонам.

Величайшим мейпо — являющимся, как говорят, целью устремлений каждого преданного буддиста — было и все еще есть способность хождения по воздуху. Знаменитый царь Сиама Пиа Метак, китаец, отличался своей преданностью религии и ученостью. Но он достиг этого “сверхъестественного дара” только после того, как подчинился непосредственному обучению священнослужетелем Гаутамы Будды. Крауфорд и Финлейсон в течение своего пребывания в Сиаме с огромным интересом следили за усилиями некоторых сиамских высокопоставленных лиц приобрести эту способность [ 549, с. 182].

Многочисленны и различны секты в Китае, Сиаме, Татарии, Тибете. Кашмире и Британской Индии, которые посвящают свои жизни культивированию так называемых “сверхъестественных сил”. Обсуждая одну из таких ceкт; Taossй, “Семедо” говорит:

“Они заявляют, что посредством определенных упражнений и медитаций человек снова обретет молодость; другие достигают состояния Шьен-сьен, т. е. “Земного Благословенного”, в каковом состоянии все желания получают удовлетворение, тогда как они обладают способностью переноситься с одного места на другое быстро и легко как бы далеко то ни было” [ 664, т. III, с. 114].

Эта способность относится только к проекции астральной сущности, в более или менее уплотненном состоянии, и, конечно же, не к телесному перемещению. Этот феномен является чудом не более, чем чье-либо отражение в зеркале. Никто не может отыскать в таком отражении ни одной частицы материи, и все же там стоит наш двойник, в точности представляющий нас до последнего волоска на голове. Если по этому простому закону отражения наш двойник становится видимым в зеркале, то насколько более поразительным доказательством снабжает нас фотографирование! Если наши физики еще не нашли способов фотографировать иначе, как только с небольшого расстояния, то это не значит, что это достижение недоступно тем, кто обнаружили эти способы в силе самой человеческой воли, освободившейся от земных интересов. [698] Наши мысли — это материя, говорит наука; каждая энергия в большей или меньшей степени создает нарушение в атмосферных волнах. Поэтому, так как каждый человек — как и каждый другой живой и даже инертный предмет — имеет ауру из своих собственных эманаций, окружающих его, и кроме того, способен, пустяковым усилием, перенестись в воображении куда ему угодно, то почему же будет научно невозможным, что его мысль, управляемая, усиленная и направляемая тем могущественным магом, его образованной ВОЛЕЙ, может уплотниться на какое-то время и явиться к кому хочет, в виде копии своего оригинала? Является ли данное утверждение при нынешнем состоянии наук более немыслимым, чем были фотография и телеграф менее чем сорок лет тому назад или телефон — менее четырнадцати месяцев тому назад?

Если чувствительная пластинка может с такою точностью запечатлеть тень наших лиц, тогда эта тень или отражение, хотя мы не в состоянии воспринять ее, должна представлять собою нечто вещественное. И если мы можем с помощью оптических инструментов проецировать наши подобия на белую стену с расстояния нескольких сотен футов, то нет причины, почему адепты, алхимики, ученые сокровенного знания, не могли уже обнаружить то, что ученые отрицают сегодня, но могут открыть завтра, а именно — как электрически проецировать свои астральные тела, в мгновение ока, через тысячемильное пространство, оставляя свои материальные оболочки с некоторой долей животного жизненного принципа для поддержания в нем физической жизни и действуя в своих духовных, эфирных телах так же безопасно и разумно, как они действовали, когда были покрыты плотью? Существует более высокая форма электричества, чем физическое электричество, известное экспериментаторам; тысячи коррелятов последнего пока еще скрыты от глаза современного физика, и никто не может сказать, где кончаются его возможности.

Шотт объясняет, что под терминами Сянь или Шин-сянь в старых китайских понятиях, а в особенности в понятиях секты Тао-Киао (Taosse) подразумеваются “люди, удалившиеся в горы, чтобы вести жизнь отшельников, и достигшие путем аскетической жизни, или посредством мощи чар и эликсиров, обладания чудесными способностями и земным бессмертием” [ 665, с. 71]. (? ) Это преувеличено, если и не совсем неправильно. На что они претендуют, так это только на способность продлить человеческую жизнь, и это они в состоянии сделать, если верить человеческим свидетельствам. То, о чем свидетельствовал Марко Поло в тринадцатом веке, подтверждается в наши дни.

“Есть другой класс людей, называемый чугхи” (йоги), — говорит он, — “которых в самом деле называют “абрайамами” (брахманы? ), которые чрезвычайно долго живут: каждый из них доживает до 150 или 200 лет. Они очень мало едят, главным образом, рис и молоко. И эти люди пользуются очень странным напитком, лекарством из серы и ртути, смешанными вместе, и это они пьют два раза каждый месяц... Это, они говорят, дает им долгую жизнь; и они привыкли принимать это лекарство с детства” [ 324, т. II, с. 352].

⇐ Предыдущая45464748495051525354Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: