 |
Тутара-кауикае. Голова-убийца
|
|
|
|
Тутара-кауикае
Тохунга Те Тахи-о-те-Ранги жил недалеко от теперешнего города Танеатуа. Он обладал огромной маной. Его фаре стоял отдельно от остальных домов па, потому что все боялись Те Тахи-о-те-Ранги: про тохунгу говорили, что он занимается колдовством и способен совершать самые страшные дела, даже наслать на человека смерть. Год за годом росла дурная слава тохунги, и люди боялись его все больше и больше, пока, наконец, их терпение не истощилось. А тут еще произошло большое наводнение, и все были уверены, что в этом несчастье повинен Те Тахи. Мужчины говорили, что тохунгу нужно убить, но никто не решался поднять на него руку. Много вечеров думали мужчины, как им быть, и в конце концов придумали. Они решили не поскупиться на похвалы и уговорить Те Тахи отправиться с ними на остров Факаари (Факаари — остров Уайт в заливе Пленти. ), где из-под камней со свистом вырывается пар и при каждом шаге чувствуется, как Руаумоко (Руаимоко — бог землетрясений, повелитель вулканов и подземного огня. ) ворочается под матерью-землей, на тот самый остров, где нет ни капли воды и человеку нечем утолить жажду. Они бросят его на этом страшном безводном острове и будут жить спокойно, не опасаясь его злодеяний.
Тохунге было лестно, что мужчины попросили его поплыть с ними на Факаари ловить птиц тити — буревестников. Охотники высадились на острове в конце дня. Два-три человека остались на берегу охранять лодки, а остальные разбились на несколько отрядов. Те Тахи вместе с самыми знатными ранга-тирами пошел на северо-восточный берег. Их сопровождали рабы, которые несли корзины с провизией и кувшины с водой.
Когда они нашли пещеру, где можно было укрытся на ночь, стало совсем темно. Мужчины зажгли факелы и несколько часов вместе с тохунгой ощупью пробирались по узким ходам пещеры, отыскивая птичьи гнезда, а потом при свете факелов убивали птиц. К тому времени, когда корзины наполнились доверху, все устали. Охотники и тохунга, едва передвигая ноги, забрались в пещеру, и скоро все уже крепко спали.
|
|
|
Первые солнечные лучи разбудили Те Тахи. Он сел и прежде всего посмотрел, цела ли его добыча. К его удивлению, корзин в пещере не было. Он знал, что охотники не могли унести их, потому что пища тохунги — табу. Но как ни странно, ни птиц, ни кувшинов, ни вождей, ни рабов в пещере тоже не было. И вдруг тохунга понял, что означало его одиночество. Он попался на удочку льстивых похвал, и его бросили на этом зловонном коварном острове, где из-под земли выбивается пламя. Тохунга вылез из пещеры и побежал по скалам к тому месту, где лодки пристали к берегу. На берегу не было ни людей, ни лодок, но далеко в море виднелись черные точки — лодки его соплеменников.
Невеселая улыбка появилась на лице Те Тахи. Он снял пояс, скрученный из листьев льна, и отделил от него три листика. Он сорвал эти листья с неприкосновенного куста льна, который рос в священнейшем из священных мест рядом с его домом. Эти листья обладали большой маной. Размахивая листьями, Те Тахи произнес заклинание, обращенное к Тангароа и Тутаре-кауикае, слуге бога моря, повелителю китов и океанских чудовищ. Ему не пришлось долго ждать ответа. Огромное чудовище появилось в заливе и подплыло к самому берегу. Струя пара поднялась над водой, утренний ветер подхватил ее и унес прочь. Те Тахи вошел в воду и подплыл к танифе, терпеливо ожидавшему, пока тохунга взберется к нему на спину и устроится в небольшом углублении, которое есть на спинах у всех китов и морских таниф, наверное, потому, что так им удобнее переносить людей.
Танифа с тохунгой на спине быстро пересек залив. Когда они проплывали мимо стремительно скользивших лодок, Тутара-кауикае хотел потопить их, но Те Тахи воспротивился.
|
|
|
— Пусть они будут наказаны стыдом, — сказал он. — Пусть милосердие умножит нашу славу.
Никем не замеченные, они проплыли мимо лодок, и танифа благополучно высадил тохунгу в устье реки Факатане, откуда он без труда вернулся домой. Те Тахи сидел перед своим фаре все с той же невеселой улыбкой на лице и держал в руках листья льна, а охотники один за другим проходили мимо него. Они шли с опущенными головами и не смели взглянуть на тохунгу: им было стыдно, что Те Тахи узнал, сколько злобы накопилось в их сердцах, и оказался сильнее их.
Через некоторое время тохунга покинул своих неблагодарных соплеменников и вскоре умер. Танифа пришел к своему другу и унес его тело в море, где тохунга превратился в мараки-хау — в морское чудовище с человечьим телом и головой, но хвостом вместо ног. С тех пор мараки-хау всегда помогает людям, когда им грозит гибель в воде.
Голова-убийца
В Ваиматуку на вершине холма была деревня, где Пуа-рата и Тау-тохито хранили деревянную голову-убийцу. В северной части Северного острова все знали об этой страшной голове, потому что она сеяла смерть. Холм, на вершине которого находилась деревня, назывался Маунгатаку. И каждого, кто осмеливался приблизиться к Маунгатаку, ждала гибель. Отряды воинов не раз пытались напасть на па и избавить окрестности Маунгатаку от страшного бедствия, но все попытки кончались неудачей. Сраженные злыми чарами, воины падали замертво, прежде чем успевали взяться за оружие. Они умирали, обратив лица к Маунгатаку, и вся местность вокруг холма побелела от их костей.
В Нга-пухи не было тохунги могущественнее Хакавау. Ему в душу запала мысль, что он и никто другой должен отомстить за смерть храбрецов, умерших такой страшной смертью, он и никто другой должен уничтожить деревянную голову, принадлежавшую Пуа-рате и Тау-тохито. Хакавау призвал своего атуа и погрузился в глубокий сон. Ему приснилось, что его атуа-хранитель растет и растет: голова атуа уже касается облаков, а ноги по-прежнему стоят на земле. Этот сон предвещал, что Хакавау выйдет целым и невредимым из битвы с деревянной головой.
|
|
|
Тогда Хакавау вместе со своим другом направился на юг. Многие уговаривали Хакавау отказаться от его затеи, но он никого не хотел слушать. Когда они пришли в Ваитару, дурные предчувствия так измучили его спутника, что он сказал другу:
— Мне страшно, мы погибнем, если пойдем дальше.
Но Хакавау не обратил внимания на его слова. Они пришли в Те Вету, и его друг снова сказал:
— Мне страшно, мы здесь погибнем.
Хакавау снова ничего не ответил. Но когда они дошли до Ваиматуку, запах разлагавшихся трупов едва не заставил их повернуть назад.
— Это страшное место! — воскликнули они одновременно. — Мы здесь погибнем, наверняка погибнем!
Хакавау произнес самое могущественное заклинание, и они осторожно пошли вперед, с ужасом оглядывая мертвые тела, гирляндами висевшие на кустах, и кости, что белели на земле. Хотя атуа защищал Хакавау, и он, и его друг чувствовали, как злые силы с холма Маунгатаку подбираются к ним все ближе и ближе. Каждую минуту друзья ждали, что на них обрушится неудержимый гнев злобных богов. Наконец они увидели па и сели, чтобы получше разглядеть поле будущей битвы. Хакавау произнес древнейшую каракию и призвал на помощь множество атуа из дальних стран. Одних он послал вперед и велел им напасть на невидимых воинов деревянной головы, другие остались охранять Хакавау и его друга.
Это был памятный день: тысячи и тысячи атуа явились на холм Маунгатаку по повелению тохунги из Нга-пухи. Злобные атуа Пуа-раты увидели их, выбежали за ограду па и бросились в бой. Нападавшие атуа отступили, злые демоны деревянной головы, заранее торжествуя, погнались за ними, но тохунга послал новый многотысячный отряд своих добрых атуа в незащищенную па. Атуа проникли в па, и, когда злобные демоны начали возвращаться, они хватали их одного за другим и убивали.
Странная эта были битва. Воины Пуа-раты ничего не знали о жестоком сражении, разыгравшемся на подступах к па, и продолжали стоять на сторожевых башнях. Как же они изумились, когда увидели двух путников, которые шли по тропинке прямо на них! Никогда еще не встречали они людей, у которых хватало духа приблизиться к па. Долгие годы чужестранцы не появлялись на холме, и воины Пуа-раты видели их только издали. Стражи покинули башни и прибежали к Пуа-рате, вокруг которого уже толпилось столько демонов, что в доме было тесно, как в лодке. Они в тревоге рассказали о двух незнакомцах, и Пуа-рата удивился не меньше, чем его дозорные. Он побежал к деревянной голове.
|
|
|
— Чужие идут! Чужие идут! Двое чужих, разве ты не видишь? — закричал он. — Защищай нас!
При этих словах из деревянной глотки всегда вырывался пронзительный крик, такой страшный, что от него леденела кровь и люди замертво падали на землю. Но сейчас деревянная голова издала лишь слабый стон, и Пуа-рата понял, что его демоны лишились силы и умерли во второй раз.
Хакавау и его друг стояли уже у ворот па.
— Проходи через ворота, — сказал тохунга своему другу. — С тобой ничего не случится. А я покажу им свою силу: перелезу через их священные укрепления.
Как только тохунга начал карабкаться по частоколу, разъяренные воины Пуа-раты закричали, чтобы он прошел через ворота и не нарушал табу их деревни, но Хакавау будто не слышал и продолжал лезть вверх.
Хакавау и его друг сидели в фаре Пуа-раты, и никто не смел прикоснуться к ним. Женщины раскрыли печи и разложили еду перед Хакавау и его другом, но Хакавау был многоопытным тохунгой: он знал, что пища врагов может обладать колдовской силой, и не хотел подвергать себя ненужной опасности. И он, и его друг хранили презрительное молчание. Хакавау доказал Пуа-рате силу своей маны и могущество своих атуа, и зло отступило.
Но белые кости и разлагающиеся трупы путников все еще лежали в лесу, среди папоротников, как напоминание о деревянной голове, которая наделяла злой силой тохунгу Пуа-рату и тохунгу Тау-тохито.
Наконец друзья встали. Они прошли между рядами онемевших воинов и подошли к воротам. Как только они их открыли, послышался вздох и протяжный жалобный крик. Деревянная голова лишилась своей чудодейственной силы, а Пуа-рата, Тау-тохито и все их соплеменники умерли в ту самую минуту, когда Хакавау и его друг покинули па. Так отважный тохунга из Нга-пухи навеки изгнал зло с холма Маунгатаку.
|
|
|
