 |
Андрей Курпатов: Смысловой герпес — 2
|
|
|
|
Всего реплик: 147
Участники дискуссии: Катерина Мурашова, Владимир Генин, Сергей Кондрашов, Alexei Tsvelik, Сергей Любимов, Михаил Аркадьев, Алекс Лосетт, Андрей Курпатов, Анна Квиринг, Дмитрий Волченко, Игорь Сулькис
Иллюстрация: Corbis/East News
+T -
Часть 1 читайте здесь.
Любое вранье, или даже невинное лукавство, если ставка долгосрочная, рано или поздно приведет к проигрышу. Думаю, этого совершенно невозможно избежать. Факты как сваи, которые вы вгоняете в почву, прежде чем начать основное строительство. Если хотя бы одна из них — фикция, проблемы возникнут. Неосознанное вранье, быть может, еще хуже, чем преднамеренное: вы сами не поймете, почему вдруг все стало рушиться, не увидите первых признаков грядущей катастрофы, не подготовитесь к эвакуации.
Честно говоря, я не собирался писать продолжение «Смыслового герпеса». Рассказав о фикции «высшего смысла», я собирался сразу перейти к феномену «удовольствия» — тому реальному, настоящему, на чем действительно, как мне представляется, можно строить осмысленную жизнь. Но тут я получил письмо, которое чрезвычайно меня тронуло.
***
В целом реакция на «Смысловой герпес» была вполне предсказуемой: многие заинтересовались, потенциальные пациенты постучались в личку (но консультаций я, к сожалению, не веду), а вот просвещенные гуманитарии (включая физиков-теоретиков) предложили благородную отповедь зарвавшемуся и «самоуверенному» доктору — мол, кто дал ему право судить о смысле жизни и тем более говорить, что его нет?! Разразилась страстная дискуссия, которая, что также вполне предсказуемо, завершилась к полному и взаимному удовлетворению (что еще ждать от дискуссии с психиатром?). Мои собеседники поняли, что я не претендую на то, чтобы отбирать у них нечто, что они называют смыслом, и стали вполне добродушны.
|
|
|
Впрочем, ни один из аргументов, приведенных в «Смысловом герпесе», не был оспорен. Причем их было не так уж много — я намеренно ограничился всего тремя: научным, логическим и лингвистическим. Вкратце они таковы:
Во-первых, вот что является доказанным научным фактом: те «сущности», которые мы усматриваем в окружающей нас действительности, нами же в нее и привносятся. То есть эти «сущности» являются фантомами нашего с вами сознания. Я очень люблю и Платона, и его теорию эйдосов, но с искренним сожалением вынужден признать, что эти эйдосы существуют только в наших головах, а не на небесном своде, и тем более не в фактической реальности. Они — объекты мышления. Важные, полезные, понятно как мозгом конструируемые, но объекты мышления, и точка.
Во-вторых, если бы смысл был действительно присущ вещам (событиям, явлениям — чему угодно вне нас) не потому, что мы его туда привнесли, а неким иным, исконным образом, то смыслом обладала бы любая вещь. Но как быть, в таком случае, с «Домом-2», фекалиями или ленью? Допустим, по какому-то загадочному Высшему Произволу определенная избирательность в этом деле все же присутствует. Однако как мы узнаем о Его — этого Произвола — решении? Если кто-то слышит соответствующие голоса, я хоть и не консультирую, но могу посоветовать, куда обратиться. В остальном логика против.
В-третьих, понятие «смысл» имеет совершенно четкое и ясное значение: смысл — это та информация, которая сообщается в предложении (высказывании, суждении). По сути, наши мысли (тут я вынужден предельно упростить весьма запутанные отношения языка и мышления) и есть те самые смыслы, которыми мы непрерывно делимся друг с другом. Причем смысл, как мы видим, неплохо передается разными способами. Например, смысл предложения «на улице идет дождь» можно передать и так: «стояла дождливая погода», или «за окном моросило», или «осадки соответствуют прогнозу» и т. д.
|
|
|
Но кто из вас хотя бы раз в жизни слышал высказанный смысл жизни? Нет, я не шучу — не множеством разных способов, а хотя бы один раз и хотя бы одним-единственным способом. Попробуйте сделать это прямо сейчас, и уверяю: у вас ничего не получится. Вы можете назвать какие-то цели вашей жизни: воспитать детей, добиться известности, «прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Но это ваши личные цели, усвоенные вами в процессе воспитания и скорректированные последующим жизненным опытом. Это не смысл жизни.
Так что вот он, факт: сформулировать смысл жизни нельзя, и вовсе не потому, что он, подобно лорду Волан-де-Морту, «Тот-Кого-Нельзя-Называть», а потому, что его нет.
Теперь внимание: если, несмотря на все приведенные аргументы, вам по-прежнему продолжает казаться, что смысл у жизни все-таки есть (я вполне это допускаю), — значит, вы верите в Бога. Возможно, не подозреваете об этом, но верите. То, что верите — это не хорошо и не плохо, а просто факт, но если верите и не осознаете этого — у нас проблема. Но все по порядку.
***
Конечно, я отдаю себе отчет в том, что верующему нет нужды формулировать смысл жизни, для него он и есть сам Бог. Испытывая прилив религиозных чувств, он ощущает, «насколько жизнь исполнена смыслом», и все ему «ясно как Божий день». Теперь посмотрим на картинку.
Это результаты компьютерного сканирования активности мозга самой настоящей католической монахини, проведенное нейрофизиологами Эндрю Ньюбергом и Марком Уолдманом. Слева мозг женщины в спокойном состоянии, справа — ее же мозг, но во время молитвы. Что на это скажет специалист? На изображении справа он отметит очевидное снижение активности в лобных долях (это те, что сверху) и еще более существенное — в теменных (эти снизу). Видите, насколько меньше стало красного?
Лобные доли отвечают у нас за ощущение собственного «я», а теменные — за пространственно-временную ориентацию. Во время молитвы, объясняет Э. Ньюберг, человек утрачивает чувство самоконтроля и как бы дезориентируется. В результате возникает специфическое ощущение отсутствия времени и пространства, он чувствует себя единым целым с предметом своего созерцания — с Богом, Вселенной и т. д. Разумеется, тут не до рассудочных формулировок смысла жизни — просто входишь в состояние умиротворения, духовного экстаза, внутренней гармонии, и хорошо.
|
|
|
Не знаю, удивит ли это моих читателей, но характер активности мозга в состоянии молитвы практически не зависит от вероисповедания исследуемого субъекта, имеет значение только характер самой молитвы — внутренняя сосредоточенность, повторение священных текстов и т. д. (это хорошо видно на соответствующих томограммах). Впрочем, если Бог — это Бог, то удивляться тут нечему: Он у всех один и проявляться в мозгу должен одинаково. Фокус, однако, состоит в том, что ровно таких же изменений активности мозга можно добиться путем элементарных тренировок по сосредоточению или повторению бессмысленных текстов, никак не связанных с религиозной тематикой.
Да, если предмет веры определен, концептуализирован и т. д., и т. п., то вызвать у себя соответствующее состояние блаженства и «исполненности смыслом» проще. Но на самом деле все зависит лишь от усердия, а проще говоря, от количества соответствующих занятий. Верующий человек, вероятно, возразит, что, мол, есть ведь и нечто другое — есть «ощущение присутствие Бога». Как это-то объяснить?! Просто. Причем при помощи все той же однофотонной эмиссионной компьютерной томографии (ОФЭКТ).
В центре картинки две маленькие стрелки, которые указывают на парное образование яйцевидной формы. Это таламус — тот самый, благодаря которому наше восприятие связывается с сознанием, а наши мысли насыщаются эмоциями. Впрочем, на данном изображении с таламусом что-то определенно не так: одно «яйцо» горит словно красная лампочка, а второго будто бы и нет вовсе. Но поверьте, оба таламуса на месте, просто одно его «яйцо» активно работает, а другое — нет. Учитывая, что наш испытуемый абсолютно здоров, подобная асимметрия совершенно поразительна!
Для производства столь странного нейрофизиологического эффекта обладателю представленного мозга пришлось много потрудиться — у него на счету пятнадцать лет усердных молений. И именно сейчас, во время молитвы, запечатленной на этом томографическом снимке, и именно в этом пасхально-красном яйце он и ощущает присутствие «Бога». Много лет он сосредотачивался на идее божества, насыщал ее в своем таламусе чувствами и эмоциями, пока хлеб и вино нейрофизиологии не обратились для его сознания в плоть и кровь Бога. Теперь он совершенно искренне воспринимает Бога как реально существующий объект и «ощущает Его присутствие».
|
|
|
Вообще говоря, это обычная функция таламуса — смещать границы реальности: именно он помогает нам опираться на свои мысли так, словно бы это объективные факты, а не просто какие-то идеи. Например, вы никогда не знаете, сколько прошло времени — в нашей голове нет будильника, но если вы посмотрите на часы, то время тут же станет для вас реальным. В общем, это абсолютно естественный нейрофизиологический механизм, который, если очень постараться, может производить не только псевдообъективную реальность, и но сверхобъективную.
Как «доктор Курпатов» я, конечно, скажу, что все это очень хорошо. Правда. Если человек способен натренировать свой мозг впадать в нирвану (как бы она ни называлась), справляться таким образом со стрессом, наслаждаться жизнью, это счастье. Но чем этот эффект оборачивается для мышления?
***
Представим себе наше мышление как простое математическое уравнение «А + В = С»: то есть вы сопоставили какие-то факты (А и В) и пришли к какому-то выводу (С). С этим уравнением можно работать: например, если обнаружатся дополнительные факты (Ё, К, Л, М, Н), мы подставим их в левую часть нашего уравнения и скорректируем ответ. Но ни Бог, ни наши хваленые смыслы не являются фактом (чего, впрочем, нельзя сказать о вере в Бога, например), кроме того, Он неизъясним и пути Его неисповедимы. То есть в нашем уравнении появляется загадочная «переменная Х», которая, в силу обозначенных свойств Бога, может стать коэффициентом к «А», корнем из «С», степенью для возведения в нее «И», «Т», «Д».
Все, дальше мышление невозможно. Любые аргументы, доводы, научные доказательства и тому подобные приблуды разума уже более ничего не значат: они в любом случае будут, если потребуется, скорректированы соответствующей «переменной Х», появляющейся, прошу прощения, как черт из табакерки. Сейчас я рассказал о нейрофизиологии веры — ничего личного, и совсем чуть-чуть (поверьте, подобных исследований сотни). С точки зрения честного мышления вывод в данном случае один, и он понятен с очевидностью. Но у меня, хоть я не пророк и не телепат, нет сомнений, что у истинно верующего эти два и два в четыре так и не сложатся.
|
|
|
Поэтому мне снова приходится повторить «Aut-aut!»: вы или мыслите, или веруете. И если второе, то будьте хотя бы последовательны — не апеллируйте к разуму, не мухлюйте с ним. Просто верьте, если таково ваше решение.
Верить в Бога — нормально: так работает наш эссенциализм (об этом психическом механизме я как раз и рассказывал в первом «Герпесе»). Честно говоря, скорее ненормально в Него не верить, если уж мы так устроены. В моем счастливом советском детстве я, например, чистосердечно верил в дедушку Ленина и даже заочно с ним общался. Более того, я был искренне уверен, что он меня понимает, и очень этому радовался. В общем, в нас этот механизм есть и он реализуется в любой социально-культурной среде, хоть у пигмеев, хоть у британских аристократов, хоть в моем советском детстве.
С другой стороны, зная о том, каким психическим механизмом эта вера обусловлена, верить уже, мягко говоря, сложнее. Но самое неправильное и даже опасное — прятать эту веру, если она все-таки у вас есть.
Понятно, что «современный человек» испытывает некоторую неловкость, признавая себя верующим: вполне естественно смущаться немодного дедушки из старой книжки и пытаться спрятать его под лавку, когда «космические корабли бороздят бескрайние просторы вселенной». Но ничего не изменится, если вы просто поменяете понятия «души» и «Бога» на «экзистенцию» и «трансцендентное». Вы можете приосаниться и лечь грудью на амбразуру, защищая эти свои метафизические смыслы, но правда в том, что речь идет о том же «Боге», а защищаемый вами «смысл» — просто другой способ сказать о Нем же.
Вся наша современная — чахнущая и уходящая в небытие — «высокая культура», к великому сожалению, основана на этом лукавстве. Сама «высота» потребовалась нам взамен «мертвого бога» Фридриха Ницше: мы не решились отнести себя к обезьянкам, и нужно было на скорую руку придумать что-то эдакое — некую духовность без Духа. На сломе эпох, при переходе от наивных верований к научно-техническому прогрессу это получилось. Но вот уже идет поколение, сформированное новым временем, и спрашивает: «А что вы конкретно можете предъявить?» А предъявить нам, по сути дела, нечего: мы говорим про «смыслы», сформулировать которые не можем, и, испытывая интеллигентский стыд, замалчиваем «Бога».
Номер с переодеванием не удался, лицедей оконфузился, а публика — молодая и задорная — хохочет, выкрикивая камеди-клабовские непристойности прямо из первого ряда. И повинны в этом «кризисе культуры», в «эпохе потребления», в воцаряющейся вокруг «бессмысленности» не Дарвин с Фрейдом и Марксом, а поборники «высоких смыслов», прячущие под рубашками нательные крестики. Нельзя на подобных фокусах, подменах и лукавстве построить стройное здание мировоззрения, принципов и целей, нельзя на этой лжи сделать жизнь человека по-настоящему осмысленной.
***
Итак, все мои аргументы были проигнорированы, а сам я подвергся обстоятельной обструкции за свою «самоуверенность» (в этом нет ничего удивительного — именно так и должна себя вести «переменная Х»). Исключением было письмо Бориса Михайловича Цейтлина. Письмо замечательное, даже пронзительное, и недаром оно стало «цитатой дня» на «Снобе». Борис Михайлович разобрал мои аргументы и, по существу, с ними согласился, некоторые даже углубил (были, конечно, и комментарии, но я, со своей стороны, готов их принять). Однако завершалось письмо вопросом, поставившим меня в тупик:
«Да, смысл из “недр” жизни человеком не извлекается наподобие ископаемого, — писал Борис Михайлович, — напротив, им самим в нее вносится. Но это ведь не значит, что по его же произволу придумывается! Прежде, чем внести, человек откуда-то его “берет”. Или, по Платону, “припоминает”. Где “берет”? Каким образом “припоминает”? Ответа у меня нет. И его нет, похоже, ни у кого. Проблема эта, насколько могу судить, не только не решена, а даже толком и не поставлена. Не выходит ли так, что Вы ее считаете вовсе фиктивной?»
Все это, наверное, не показалось бы мне странным, если бы сам Борис Михайлович не писал перед этим, ссылаясь на М.К. Мамардашвили, о «культурно изобретенных устройствах», «конструирующих человека из природного, биологического материала». Казалось бы, вот он и ответ: из культурной среды и берет (что, кстати, прекрасно показано Л. С. Выготским, а затем еще лучше С. Пинкером, и я уж молчу про мемы Р. Докинза). В чем, собственно, вопрос? Я задумался: быть может, подобное смятение чувств испытывают и другие мои читатели — согласны по существу, но не согласны в принципе? Но в чем проблема? Чего они не могут принять?
Я снова вчитываюсь в текст письма и наталкиваюсь на написанное заглавными буквами «ЗАЧЕМ?». Мол, мы же задаемся вопросом «зачем?». Не может же быть, что просто так?! Вот это «не может же быть» и есть та самая «переменная Х», не изжитая, не осознанная, лукавая.
Конечно, само по себе наличие какого-либо вопроса ни о чем не свидетельствует (кроме того, что он кем-то задан). Важно понять, кого мы спрашиваем. Если он обращен к Божественной Вечности, то, видимо, от Нее и следует ждать ответа — ровно ту самую вечность. Если же вы все-таки рассчитываете на ответ, то придется обратить это «зачем?» к самому себе. Только вы можете определить для себя цель, принять это решение, и дальше только вы сами, а не дедушка из старой книжки, будете отвечать перед самим же собой за успех собственного предприятия.
Без «произвола», а просто собственной волей, совершенно невозможной без чистого и ясного мышления.
P. S. А теперь я все-таки уединюсь, как и планировал, с товарищем Рыжовой, чтобы развить обещанную тему «удовольствия». До новых встреч!
|
|
|
