Новая Германская Медицина Доктора Хамера

maria | 04.02.2014 | Без рубрики | 3 коммент.

Райк Геерд Хамер, доктор медицины, в конце 70-х годов заболел раком. Заболевание развилось вскоре после смерти его сына. Размышляя как профессиональный онколог, Хамер пришел к выводу о прямой корреляции между стрессом в связи со смертью своего сына и развившимся собственным заболеванием. Он начал догадываться, что шок или психологическая травма ударяет совершенно инстинктивно по организму человека, автоматически задействуя глубинные биологические механизмы, более того, эволюция специально создала эти механизмы для адаптации к тяжёлым обстоятельствам. Позже он проанализировал образцы сканирования мозга у своих пациентов и сравнил их с соответствующими медико-психологическими записями. К своему удивлению, он обнаружил чёткую связь между шоком и затемнением в различных областях мозга, повреждённого специфическим видом шока и соответствующим органом, где развился рак в зависимости от вида психологической травмы.

Основываясь более чем на 50.000 историй болезни в течение многих лет, доктор Хамер построил теорию, согласно которой основой каждого заболевания является определенный вид психологической травмы. Например, в случае с беженцами, в связи со страхом и риском обезвоживания, начинают вырабатываться злокачественные клетки собирательных трубок почек.

Из собственного опыта, связанного со смертью сына и последующей болезни, доктор Хамер вывел понятие синдрома Хамера — это очаг в мозгу на реле включения собирательных трубок почек в активной фазе конфликта, являющегося причиной рака. Это жесточайшая психическая травма. В 15.000 историй болезней ему удалось документально запротоколировать связь между этим начальным синдромом и последующим развитием болезни. Правильность подхода Новой Германской Медицины подтверждается новейшими исследованиями. Уже организовано несколько сотен научных центров и институтов.

Ниже приводится интервью с доктором Хамером, сделанное и переведённое в далёком 2002 году.

— Доктор Хамер, что побудило Вас к исследованию рака и созданию связи между душой и болезнью?

— Я действительно не занимался этим до 1978 года. Я был доктором медицины внутренних органов и работал в течение пятнадцати лет в университетских клиниках, пять лет — как профессор. Я также в течение нескольких лет до 1978 года имел собственную частную практику. Тогда случилась ужасная вещь: мой сын Дирк, спавший в лодке, был застрелен, без всякой причины, сумасшедшим итальянским принцем. Это был ужасный удар для меня, внезапный и неожиданный, и я был бессилен что-либо сделать. Каждодневные события или конфликты обычно не ловят нас так, «без защиты». Мы вообще имеем возможность предвидеть обычные конфликты, с которыми сталкиваемся в жизни, но конфликты, к которым мы не способны подготовиться и которые делают нас беспомощными и неспособными реагировать, создают, в сущности, панический шок. Мы называем их биологическими конфликтами. В 1978 у меня развился рак яичка именно от такого биологического конфликта, так называемого «конфликта потери». Поскольку я никогда до этого не был серьёзно болен, я задался вопросом, имело ли моё состояние какое-нибудь отношение к смерти сына. Тремя годами позже, поскольку я был главным терапевтом в клинике гинекологии-онкологии Мюнхенского Университета, я имел возможность изучать женщин, заболевших раком, и сравнивать результаты, чтобы видеть, был ли механизм тот же самый, что и у меня; испытали ли они такой же ужасный удар. Я нашел, что все они, без исключения, испытали тот же самый тип биологического конфликта, что и я. Они вспоминали шок, закончившийся бессонницей, потерей веса, холодными руками и началом роста опухоли. В то время моя точка зрения очень отличалась от всех текущих медицинских концепций, и когда я представил эти открытия моим коллегам, они поставили мне ультиматум: или отказаться от моих результатов, или оставить клинику немедленно.

— Это отдает средневековьем! Как Вы реагировали?

— Я не мог отрицать то, что, как я верил, было правдой, так что, конечно, я ушёл. Это несправедливое увольнение причинило мне другой биологический конфликт, и я потерял уверенность в себе. Я ярко помню моё расстройство и разочарование при изгнании из клиники за представление хорошо исследованного, бесспорного и нового научного знания. Я не думал, что такое возможно. Это было очень травмирующим, и у меня было трудное время исследования последних двух сотен пациентов. Я закончил мои занятия, однако в последний день, IRC (IRON RULE OF CANCER) — ЖЕЛЕЗНОЕ ПРАВИЛО РАКА — было рождено.

— Возможно, Вы можете объяснить в простых терминах, каковы существенные критерии IRC?

— IRC — биологический закон. Он имеет три критерия. Первый — то, что каждый рак или болезнь эквивалента рака развивается с DHS. Это очень серьёзный, высокоострый, драматический и изолирующий шок возникновения конфликта, который регистрируется одновременно на трёх уровнях: в душе, в мозгу, на органе. DHS — «Синдром Дирка Хамера». Я назвал это так, потому что шок от смерти моего сына стал причиной моего тестикулярного рака. Этот DHS с тех пор стал главным фокусом Новой Медицины. В каждом отдельном случае болезни мы должны добросовестно найти DHS, со всеми его переменными. Мы должны мысленно вернуться к особенностям его возникновения, чтобы понять, почему человек был поражен ситуацией до возникновения биологического конфликта; найти причину, почему это было настолько травмирующе; почему не нашлось никого, с кем можно было бы это обсудить, и почему это было проблемой. Хороший врач должен быть способен переместить себя в душу младенца, эмбриона, старика, молодой девочки или даже животного. Он должен переместить себя в фактическое время DHS. Только тогда он будет способен обнаружить биологический конфликт и отличить его от сотен других проблем.

— IRC имеет еще два критерия…

— Да. Второй критерий — то, что содержанием конфликта во время DHS определяется, во-первых, HH, который имеет определённое местонахождение в мозгу, и, во-вторых, местоположение рака или эквивалента рака в органах тела. Каждый конфликт имеет очень определённое содержание, которое определяется точно в момент возникновения DHS. Определёние содержания конфликта «ассоциативно», то есть происходит подсознательно и поэтому обходит наше сознательное понимание.

Типичный пример: «водный» или «жидкостный» конфликт произошел бы от несчастного случая, в котором водитель грузовика потерял весь бензин, или молочник — всё его молоко. Ассоциация с жидкостью причиняет связанный с водой биологический конфликт, который регистрируется как определённая болезнь — рак почки. (Добавлю: ассоциироваться с жидкостью может всё, что течёт. Если мы говорим, что деньги утекают сквозь пальцы — при потере денег может возникнуть «жидкостный» конфликт).

— Но тогда это означает, что каждое содержание конфликта или случай касается конкретного вида рака и зарегистрирован в определённой области мозга?

— Да, совершенно определённое реле в мозгу. В случае рака почки, вызванного «водным» или «жидкостным» случаем, короткое замыкание происходит в момент DHS’а в предопределённом месте в мозгу, порождая проблему в правой или левой почке, в зависимости от ситуации. Это короткое замыкание может быть зафиксировано компьютерной томографией мозга (КТМ) и напоминает концентрические кольца на мишени, или картину поверхности воды, в которую был брошен камень. Радиологи ошибочно принимают это явление за дефект оборудования. Это мозговое реле и называется HH. Это название, между прочим, дали мои противники, которые насмешливо назвали эти области «Hamersche Herde» — «смешными местами Хамера».

— И какой третий критерий IRC?

— Третий критерий — то, что развитие конфликта соответствует специфическому развитию HH в мозгу и совершенно конкретному развитию рака или эквивалентной раку болезни на органе. Другими словами, этот биологический конфликт ударяет по трём уровням одновременно: душа, мозг и орган. Это теперь очевидно и было доказано, что развитие конфликта синхронизировано на всех трёх уровнях. Главное здесь — определённая система в самом серьёзном научном смысле, потому что, если Вы знаете точное местоположение любого из уровней, два других могут быть найдены и проявлены. Это означает, что мы имеем организм, о котором мы можем думать в трёх уровнях, но фактически — это единое целое.

Следующая история — тому пример: после лекции в Вене в мае 1991 года доктор вручил мне компьютерную томограмму мозга пациента и попросил, чтобы я объяснил, каково было состояние здоровья этого человека и каким конфликтом оно определялось. При этом присутствовало двадцать коллег, среди них несколько радиологов и специалистов по компьютерной томографии. Из трех уровней я имел перед собой только уровень мозга. Просмотрев КТМ, я диагностировал свежий кровоточащий рак мочевого пузыря в стадии исцеления, старый рак простаты, диабет, старый рак лёгкого и сенсорный паралич определённой области тела и, конечно, соответствующие конфликты. Доктор встал и сказал «Поздравляю, господин Хамер! Пять диагнозов и пять попаданий. Это — именно то, что есть у пациента, и Вы смогли даже отличить то, чем он болен теперь, от того, чем он болел прежде. Фантастика!». Один из радиологов сказал: «С этого момента я убежден в Вашем методе. Как вы смогли предположить свежий кровоточащий рак мочевого пузыря? Я не находил ничего при просмотре КТМ, но теперь, когда Вы показали нам реле, я могу делать выводы».

— Можем ли мы поговорить немного о психическом уровне? Как могу я выяснить, получил ли я шок, от которого мог возникнуть рак? Как определить это?

— Имеются очень определённые признаки, которые чётко отличают конфликты от проблем в нашей ежедневной жизни. С самого момента DHS пациент испытывает непрерывное напряжение в симпатической нервной системе. Признаки будут включать холодные руки и/или ноги, потерю аппетита, потерю веса, бессонницу и переживание день и ночь по поводу конфликта. Эта ситуация изменяется только тогда, когда пациент решает конфликт. В процессе биологического конфликта мы можем видеть пациента, входящего в длительный стресс, который вызывает определённые симптомы и рост рака. HH в мозгу, которое появляется немедленно, показывает, что душа пациента очень точно узнала и определила признаки, которые нельзя пропустить.

— Что случается, когда такой биологический конфликт решается?

— В точке, где биологический конфликт решается, мы можем видеть очень ясные признаки на психическом уровне, на мозге и на уровне органов. На психическом и вегетативном уровне мы видим, что пациент больше не переживает содержание конфликта. Руки вдруг снова становятся теплыми, аппетит улучшается, вес нормализуется, и пациент лучше спит. Может также возникнуть усталость и слабость и потребность отдохнуть. Это никоим образом не «начало конца», наоборот, это очень положительный признак. Продолжительность стадии исцеления изменяется в зависимости от продолжительности предшествовавшего конфликта. На пике стадии исцеления, когда тело удерживает много воды, мы видим эпилепсию или эпилептоидный кризис, который показывает уникальные симптомы каждой болезни. После эпилептоидного кризиса тело удаляет воду и медленно возвращается к норме, по мере восстановления сил пациента. На мозговом уровне мы видим стадию исцеления HH, который в активной стадии конфликта имел форму круглой мишени, а теперь показывает отёк. Мы можем видеть на КТМ, как кольца HH темнеют и расплываются, как будто всё реле в этой точке набухает на время. Этот эпилептоидный кризис, который фактически вызывается мозгом, также отмечает высокая степень отека и, соответственно, поворотный момент к норме. Во второй половине стадии исцеления безопасная соединительная ткань мозга, глия, заполняет HH для ремонта. Эта действительно безопасная соединительная ткань, которую мы можем окрашивать белым на просмотре КТМ с контрастным веществом йода, прежде ошибочно диагностировалась как мозговая опухоль и оперировалась. Так как сами мозговые клетки не могут умножаться после рождения, реальные мозговые опухоли не могут существовать. На уровне органа мы видим, что рост рака останавливается. Это означает, что биологический конфликт был решен — мы называем это «conflictolysis» — растворение конфликта. Это очень важное наблюдение для нас, которое, в известном смысле, программирует будущую терапию. На уровне органа мы видим очень отчетливые благотворные улучшения, которые мы обсудим позже. Даже эпилептоидный кризис может быть замечен на трех уровнях (душа, мозг и орган).

— Вы можете описать такой эпилептоидный кризис?

— Эпилептоидный кризис — то, что Мать-Природа изобрела миллиард лет назад. Это происходит на всех трёх уровнях одновременно. Смысл и цель кризиса, который случается в высшей точке стадии исцеления, — снова вернуться к норме. То, что мы называем эпилептическим судорожным спазмом с мышечными судорогами — только одна форма эпилептоидного кризиса, а именно, после разрешения двигательного конфликта. Эпилептоидные кризисы происходят в каждой болезни с некоторыми различиями в каждом случае. Мать-Природа создала настоящую хитрость для этой цели. В середине стадии исцеления пациент испытывает повторение психологического конфликта, то есть пациент испытывает свой конфликт снова в течение короткого времен — с холодными руками и обильным холодным потом. Это происходит так, чтобы мозговой отёк был подавлен и устранён, и пациент мог вернуться к норме. После эпилептоидного кризиса пациент становится снова тёплым и затем испытывает первую мочевую стадию. От этого эпилептоидного кризиса пациент приходит в норму, и больше шоки конфликта не препятствуют процессу исцеления. Вторая мочевая стадия происходит в конце стадии исцеления, когда тело устраняет остальную часть отека. Опасная точка лежит как раз перед окончанием эпилептоидного кризиса, когда становится очевидно, было ли этого достаточно, чтобы повернуть болезнь вспять. Лучше всего известный эпилептоидный кризис — сердечный приступ. Другие — эмболия лёгкого, гепатит или инфекция лёгкого.

— Вы могли бы описать некоторые типичные конфликты и объяснить, почему Вы называете их «биологическими конфликтами»?

— Причина, по которой мы называем их биологическими конфликтами, в том, что должно быть понято историческое развитие и найдена аналогия, насколько похоже конфликты протекают у людей и у животных. Они не имеют никакого отношения к нашим интеллектуальным или психологическим конфликтам или проблемам. Это конфликты существенно иного качества. Это, по природе, заложено в архаичной программе поведения нашего мозга. Вы думаете, что Вы думаете. В действительности, конфликт уже ассоциативно поразил Вас за долю секунды до того, как Вы даже начинаете думать. Например, когда волк охотится на молодого ягненка, мать ягненка будет переживать материнско-детский конфликт так же, как переживала бы человеческая мать. Она получит рак соска на той же самой стороне, на которой человеческая мать получила бы рак груди. Сторона зависит от того, лево- или праворукий человек или, в случае животных, лево- или правоногий. HH материнско-детского конфликта «территория гнезда» будет находиться в том же самом месте в мозге матери, и как реле для материнско-детского «родства». HH для детско-материнского конфликта, особенно «конфликта сосания», будет в том же самом месте в мозге младенца, что и реле для детско-материнского «родства». Все наши биологические конфликты могут быть разделены на категории в соответствии с этим историческим развитием. Мы знаем, что в течение нашего исторического развития эти редкие или необычные события и их последствия были запрограммированы, и именно поэтому не только гармонирующие между собой органы и мозговые области, но даже и находящиеся в противоречии благодаря историческому развитию стали связанными. Все эти связанные с душой неприятности лежат исторически и органически очень близко друг к другу в нашем мозгу. Они даже имеют то же самое гистологическое клеточное строение. Мы можем увидеть такой замечательный порядок в природе, как только научимся смотреть на наш организм через призму его исторического развития.

— Могли бы вы дать несколько примеров из жизни?

— Да. Предположим, что мать держит своего ребёнка за руку, стоя на тротуаре и болтает с соседкой. Ребёнок вырывается и бежит на мостовую. Слышен визг тормозов — ребёнка сбила машина. Мать не была к этому готова и оказалась совершенно беззащитна. Она застывает от шока. Ребёнок лежит в больнице и находится в критическом состоянии в течение нескольких дней. У матери руки становятся ледяными, она не может ни спать, ни есть и испытывает постоянное напряжение, от которого в её левой груди начинает расти узел, если она праворукая. Она переносит типичный материнско-детский конфликт, с целевым формированием в правом мозжечке. Когда ребёнок возвращается домой и доктора говорят: «Вам повезло, ребёнок снова здоров», — руки матери согреются, и начнётся стадия разрешения конфликта; она будет лучше спать и её аппетит восстановится. Это — типичный конфликт, который имеет одинаковые последствия у людей и у животных. Другой пример: женщина застаёт своего мужа в постели с её лучшей подругой. Она перенесёт конфликт сексуальной фрустрации. На биологическом языке — конфликт копуляции, который послужит причиной рака матки у праворукой женщины. Вовсе не обязательно каждая получила бы такой конфликт в той же самой ситуации. Например, если бы женщина не любила своего мужа и подумывала о разводе, она не восприняла бы этот шок как сексуальный конфликт, а скорее как человеческий конфликт из-за недостатка единства в семье. Это был бы тогда конфликт партнеров, который мог бы стать причиной рака правой груди, если женщина была праворукая. Так что оказывается, тот же самый случай будет иметь различное психологическое значение для каждого индивидуума. Решающий итог — не то, что случилось, а как пациент переживал опыт в психическом моменте DHS. Тот же самый случай мог также оказаться конфликтом отвращения, вызвавшим гипогликемию (ненормально низкий сахар крови), если женщина застала своего мужа в очень некрасивой ситуации, возможно, с проституткой. Или это могло принести чувство само-непригодности, если женщина поймала мужа с девочкой лет на двадцать моложе. Чувство тогда может быть «я не могу конкурировать» или «я не могу предложить ему то, что она может». В таком случае это был бы скелет, была бы поражена лобковая кость таза, где можно было бы видеть остеолизис (дефицит кальция) как признак чувства сексуальной непригодности. Вы должны знать всё это, чтобы выяснить, что пациент думал во время DHS, потому что это происходит в то же мгновение, когда проложена дорожка, по которой продолжится развитие болезни. Эта дорожка рисует очень существенную картину, потому что все возможные препятствия и остаточные проблемы будут зависеть от этого единственного случая. Мы можем даже говорить здесь об аллергии на конфликт.

— Доктор Хамер, достаточно ли IRC, чтобы каждый мог лечить пациентов?

— В принципе, да, но IRC — только первый закон биологического процесса Новой Медицины. В целом, мы имеем четыре биологических процесса, которые я нашёл опытным путем, что означает, что их теперь можно видеть в 15000 собранных и зарегистрированных случаях. Если вы работаете добросовестно, нужно исследовать все четыре биологических процесса.

— Давайте по порядку. Каков второй закон биологического процесса, который Вы нашли?

— Второй биологический закон Новой Медицины — факт, что каждая болезнь имеет две стадии.

— Все болезни? Не только рак?

— Да, все болезни имеют эту двойную фазу — «холодную» и «горячую». В прошлом доктора занимались 1000 болезней, но не сознавали эту двойную фазу. 500 из них были «холодными» болезнями, в которых кровеносные сосуды пациента сужены, что приводит к бледности и потере в весе. Другие 500 были «горячими» болезнями с лихорадкой, вызванной расширенными кровеносными сосудами. Они порождают усталость, но никак не потерю аппетита. Считалось,что эти «горячие» болезни были отдельными болезнями.

Согласно нашим настоящим представлениям, просто 500 болезней имеют две стадии. Первая — всегда «холодная» активная стадия конфликта с напряжением симпатической нервной системы, и вторая, если конфликт решён, — всегда «горячая» стадия восстановления и исцеления. Конечно, HH для этих двух стадий находится в одном и том же месте в мозгу, так что Вы можете считать его тем же самым HH. В активной стадии конфликта просмотр КТМ показывает чёткую кольцевую мишень, а в исцелении стадии кольца распадаются в отёке. Из этого примера мы видим, что этот биологический закон важен не только для рака, но и для всей медицины. Даже старый олень, который выдавливается с его территории молодым оленем, окажется в длительном напряжении, вынося биологический конфликт; а именно, территориальный конфликт с HH за правым ухом в мозгу. Олень атакует, желая только отыграть свою территорию. Он не ест, не спит, он худеет и получает сердечный спазм или стенокардию. Органически говоря, он имеет язвы, что означает, что он имеет маленькие абсцессы в коронарной артерии. Он атакует более молодого оленя, потому что это — единственный способ изгнать конкурента со своей территории. После этого действия он войдет в длительную стадию исцеления — ваготонию (vagotony). У него снова потеплеют конечности, он снова станет есть и будет очень утомленным. На пике стадии исцеления он испытает сердечный приступ как эпилептоидный кризис. Если он выживет, он будет способен удерживать свою территорию. В животном мире это происходит так же, как у людей. Для человека его территорией была бы его ферма, его собственный бизнес, семья или его рабочее место. Мы имеем доли нескольких территорий; даже автомобиль может быть территорией. У людей сердечный приступ будет серьезным, только если конфликт продолжился, по крайней мере, три или четыре месяца; однако, если конфликт продолжился более года, и начало второй стадии было пропущено, это обычно фатально. Просмотр КТМ — очень быстрый способ диагностировать это. Можно спросить, почему врачи не обнаружили этот закон двух стадий давным-давно, поскольку это настолько очевидно. Ответ сегодня столь же прост, как был труден прежде. Если конфликт не разрешается, болезнь остается в первой стадии, означая, что индивидуум остается в активной стадии конфликта, худея все время, и, наконец, умирает от неврастении или истощения. Закон двух стадий во всех болезнях применяется только там, где индивидуум может решить конфликт. Однако, этот закон применим к каждой болезни и соответственно, к каждому конфликту, потому что, в принципе, каждый конфликт может быть решён тем или иным способом.

— Доктор Хамер, что является третьим биологическим законом, который Вы нашли?

— Это — онтогенетическая система эквивалентов рака и опухолей.

— Что означает технический термин «онтогенетический»?

— «Онтогенетический» означает, что все болезни в медицине выводятся из исторического развития человека.

— Как Вы это обнаружили?

— Я обнаружил онтогенетическую систему опухолей и эквивалентов рака после наблюдения приблизительно 10000 случаев. Я работал только эмпирически, как и следует хорошему учёному. Я зарегистрировал все собранные случаи, КТМ с их гистологическими результатами. Только после этого я поместил их все вместе и сравнил их. Я увидел, что есть система. Это было захватывающе, особенно, поскольку мы никогда не думали, что это возможно. Было много пациентов, у которых компактные опухоли росли с увеличением клеток в активной стадии конфликта (или стадии симпатикотонии), но у других росло что-то в стадии исцеления (или стадии ваготонии) после того, как конфликт был разрешен (conflictolysis). Это никак не могло быть той же самой болезнью. Таким образом имелось два вида клеточного роста: в первом — рост клеток в активной стадии конфликта; и во втором — рост клеток в стадии исцеления. Болезни, которые имеют уменьшающиеся клетки или сокращение клеток (отверстия, некроз или язвы) в активной стадии — имеют увеличение клеток в стадии исцеления. Я сравнивал эти разные результаты и всегда мог видеть систему. Опухоли, которые формировали клеточный рост в активной стадии конфликта, всегда имели реле одновременно в продолговатом мозге и в мозжечке. Эти две части мозга вместе называются «старый мозг». Поэтому все раковые заболевания, которые инициируют клеточный рост в активной стадии конфликта, имеют свои реле, свои HH, от которых они получают руководство, в «старом мозгу». И все раковые заболевания, которые создают клеточный рост или так называемые опухоли (но имеют в активной стадии конфликта отверстия, язвы или некроз), всегда принимают сигналы своих реле от головного мозга. Эта систематическая связь была обнаружена в 1987 году и названа «онтогенетической системой опухолей и эквивалентов рака». С железным правилом рака и правилом двух стадий всех болезней, самая первая систематическая классификация Новой Медицины была создана. «Онтогенез» означает «происхождение и индивидуальное развитие организма». «Онтогенетический» означает «относящийся к индивидуальному развитию организма». Таким образом, онтогенетическая система опухолей предполагает, что ни местоположение HH в мозгу, ни вид опухоли или некроза, который впоследствии развивается, не возникает просто случайно, но потому, что все было логически предопределено в историческом развитии человека. Считается, что онтогенез — краткое повторение филогенеза (эволюционного развития организма или групп организмов), что означает, что развитие различных видов до человека повторено в эмбриональном развитии ребёнка и в течение младенчества. Мы знаем, что во время эмбрионального развития создаются три примитивных клеточных слоя, и самое первое развитие эмбриона и всех органов происходит от этих трёх примитивных клеточных слоёв: Внутренний слой клетки или эндодерма; Средний слой клетки или мезодерма; и Внешний слой клетки или эктодерма. Каждая клетка и каждый орган в нашем теле могут быть уличены в связях с одним из этих клеточных слоев. Органы, которые развиваются из внутреннего слоя клетки, имеют реле или управляющую зону в продолговатом мозге, самой старой части мозга. В случаях рака они продуцируют клеточный рост с компактными опухолями адено-клеточного типа. Клетки, соответствующие органам, которые развивались из внешнего клеточного слоя, имеют реле или управляющую зону в коре головного мозга, самой молодой части нашего мозга. В случаях рака они все являются причиной уменьшения клетки в форме абсцессов или язвы, или они жертвуют функцией на органическом уровне, подобно диабету или параличу. В среднем клеточном слое мы должны дифференцировать старшую и более молодую группу. Клетки, соответствующие органам, которые принадлежат старшей группе среднего клеточного слоя, имеют реле в мозжечке, что означает, что они всё еще принадлежат «старому мозгу» и поэтому в активной стадии конфликта производят компактную опухоль типа клетки аденоида. Клетки, соответствующие органам, которые принадлежат более молодой группе средних клеточных слоёв, имеют их управляющую зону в слое вещества головного мозга. Они поэтому, в случаях рака в активной стадии конфликта, производят некроз или отверстия в ткани, отверстия в костях, селезёнке, почках или яичниках, называемые костным, селезёночным, почечным остеолизом или некрозом яичника. Из этого видно, что рак — не бессмысленное развитие дико разрастающихся клеток. Это понятное и даже предсказуемое образование, которое точно согласуется с онтогенетической системой.

— Рост росту рознь. Возможно, Вы могли бы объяснить и различия в росте при определённых болезнях?

— Да, это именно то, почему до сих пор не могут обнаружить систему в формировании рака. Согласно существующей школе медицины, которую я теперь называю «медицина учеников», есть классификация, которая не имеет никакой систематической связи. Люди говорят, что есть рак, когда клетки производят выходящий за пределы рост, но мы можем теперь видеть, что клетки могут вызывать различный избыточный рост в различных фазах — как в активной стадии конфликта, так и в стадии исцеления. Например, пациент имеет конфликт «несварения желудка», как если бы он наполовину проглотил большой кусок, но не может его переварить. Скажем, он купил дом и внезапно обнаружил, что договор продажи не имел силы, что он был обманут и потерял дом. От этого у него могла развиться карцинома желудка, но также и рост в желудке клеток, подобных цветной капусте, называемых адено-карциномой. Этот рак случается в активной стадии конфликта с HH на правой стороне продолговатого мозга, который является самой старой частью мозга, в так называемом «мосте». Другой пример: пациент переносит конфликт с водой, жидкостью или их эквивалентом. При плавании в океане молодой человек устал, едва не утонул, но был спасён в в последнюю минуту. В течение месяцев он думает о том, что чуть не утонул и даже близко к воде не может подойти. Он страдает от почечного рака — некроза паренхимы и у него развивается распад клетки (некроз) в паренхиме почки, в течение которого почка больше не может функционировать. Спустя годы, он берёт отпуск и отправляется со своим семейством к морю. Поскольку его дочь любит воду, он присоединяется к ней в море; сделав это, он решает свой конфликт.

В стадии исцеления растёт большая почечная киста, увеличение клетки. Эта киста отвердевает со своего рода соединительной тканью, которая помогает почке в её работе. И так мы находим первоначальную причину для опухоли. Эти раковые образования или опухоли ни в коем случае не бессмысленные; напротив, кое для чего они довольно полезные. Как в нашем примере, когда большой кусок глотают и не могут переварить, организм производит мощную опухоль. Эта опухоль выросла, потому что пищеварительные и кишечные клетки произвели много пищеварительного сока, чтобы переварить кусок. Это те же самые причины могут быть замечены в случае с почечной кистой, которая построила как бы большую новую почку, которая могла работать снова. Это и есть причина для различных опухолей, которую мы не могли разглядеть прежде. Мы можем теперь точно дифференцировать их и различать их в мозгу в соответствии с гистологическим формированием и конфликтами. Все эти связи суммированы в этой онтогенетической системе опухолей и эквивалентов рака.

Каждая болезнь, известная медицине, развивается по этим четырём биологическим законам. Они могут быть проверены и воспроизведены благодаря этой онтогенетической системе опухолей и эквивалентов рака. В течение одной и той же стадии явления в душе и в мозгу одинаковы, но на органическом уровне они различаются. Здесь мы видим старый мозг, управляющий органами так, чтобы в активной стадии конфликта они производили рост клеток, в то время как головной мозг регулирует органы таким образом, чтобы в активной стадии конфликта формировались отверстия, некрозы, язвы или распад клетки. В стадии исцеления они действуют наоборот. В стадии исцеления старый мозг управляет органами так, чтобы разрушить опухоли с помощью специальных микроорганизмов, в то время как головной мозг в стадии исцеления направляет работу органов на то, чтобы заполнить отверстия и язвы с помощью вирусов и бактерий, увеличиваясь в размерах.

— Предполагаю, что мы подошли к четвертому закону?

— Да, к онтогенетической системе микроорганизмов.

— Доктор Хамер, какую роль микроорганизмы играют в Вашей системе? Какова их связь с иммунной системой?

— Вплоть до настоящего времени мы думали, что это микроорганизмы вызывают заразные болезни. Это представление казалось правильным, поскольку мы находили микроорганизмы в каждой инфекции. Но в действительности это неправда. Вся иммунная система — только мираж, построенный на гипотезе. В излечимых болезнях мы тоже забыли или пропустили первую стадию, активную стадию конфликта. Только после того, как конфликт разрешён, микроорганизмы становятся активными. На самом деле они направлены и активизированы нашим мозгом. Они нам — НЕ враги; они помогают нам и работают по заказу нашего организма. Поскольку они направлены нашим мозгом, они помогают нам разрушить раковые опухоли после того, как их задача выполнена, или посредством бактерий и вирусов создать отверстия, некрозы и повреждения ткани, управляемые другими отделами головного мозга. Они — наши преданные помощники, наши «гастарбайтеры»! Концепция иммунной системы как армии, которая борется против плохих микроорганизмов, является просто неверной.

— Эта связь приводит к туберкулёзу легких, посмею я возразить. Как могли все те люди, которые пятьдесят лет назад должны были оставаться в санаториях, вылечить свой туберкулёз лёгких?

— Если мы пока оставим туберкулёз грудной клетки в стороне и сконцентрируемся на реальном туберкулёзе лёгких, то мы можем сказать, что туберкулёз легких всегда был стадией исцеления после развившегося прежде лёгочного рака. Рак лёгких — это всегда конфликт смертельной опасности и всегда управляется нашим продолговатым мозгом. Он растёт в активной стадии конфликта, но уменьшается в стадии исцеления благодаря микобактериям и туберкулёзным бактериям; если какие-то из этих бактерий присутствуют, больной будет кашлять, часто с кровавой слюной, называемой мокротой, которая пугает людей и приносит им новое опасение за свою жизнь, так что доктора попадают в порочный круг. За образец можно взять то, как это происходит у животных; опухоли легкого выкашливаются и остаются полости (каверны), которые позволяют дышать лучше, чем прежде; но если бактерии туберкулёзного гриба отсутствуют, образование останется. (Этот момент вызывает особо бурный протест врачей, поэтому еще раз повторю — это может быть ошибка двойного перевода, неточная передача мысли — не придирайтесь, пожалуйста). Сегодня, в конце этих десятилетий, мы всё еще находим некоторые из старых легочных образований, при том, что они бездействующие, потому что не могут больше расти. Прежде мы видели полости, пустые туберкулемы, потому что туберкулёзная бацилла имелась всюду.

— Доктор Хамер, возможно, мы можем подойти к практической терапии конфликтов. Является ли лечение беседой Вашим первым шагом?

— В действительности, я бы этого не сказал. Мы не нуждаемся в лечении разговором, как это практикуется в психотерапии, но, конечно, мы должны обсуждать проблему. Давайте снова посмотрим на животный мир. Животное может выжить, только реально разрешив конфликт. Олень будет способен выжить, только если он восстановит свою территорию. Мать, у которой отняли её детеныша, может выжить, только если она получит своего детеныша назад. Мать-Природа имеет такое встроенное средство, чтобы мать быстро получила новое потомство и решила свой конфликт. Мы должны решать наши конфликты так же фактически и так же реально, как животные. Человек, которого оставила жена, должен или вернуть свою жену, или найти другую женщину. Олень нуждается в возвращении своей территории или в другой территории. Окончательное решение — лучшее решение. Если это невозможно, мы должны попытаться использовать терапевтическую беседу как вторую возможность. Традиционная терапия, которая использовалась вплоть до сегодняшнего дня, была «Попринимайте это средство, оно вас успокоит». (В этом месте не соглашусь с доктором Хамером. Современная психотерапия имеет средства для решения биологических конфликтов и без «возвращения жены». Мой собственный опыт это подтверждает. Другое дело, что это должна быть совместная работа врача и психотерапевта, должен быть медицинский контроль за состоянием пациента, а не убегание от врача к психологу. Этот метод предполагает полную ответственность самого пациента, его готовность к непростой работе души. И, конечно, такая работа требует не только высочайшего профессионализма и врача, и психотерапевта, но и их взаимного доверия. Сложно, но можно!) Мать-Природа создала стадию напряжения не без цели, так как только в напряжении индивидуум будет способен решить свой конфликт. Чтобы дать пациенту возмож

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: