Черты традиционного и модернистского романа в произведении Германа Гессе «Степной волк»

Черты модернизма в романе «Степной волк»:

1. В центре стоит не традиционный герой, а больной, запуганный, разрываемый в разные стороны человек.

Гарри Галлер принадлежит к поколению, жизнь которого пришлась на пе­риод «между двумя эпохами». Он воспринимает свое время как эпоху глубокого кризиса, как безвременье, когда утрачи­ваются «всякое самосознание», «всякая нравственность». Для Гарри его эпоха - время крушения идеалов, и к этой эпохе он испытывает отвращение:

… es ist schwer, diese Gottesspur zu finden inmitten dieses Lebens, das wir führen, inmitten dieser so sehr zufriedenen, so sehr bürgerlichen, so dsehr geistlosen Zeit, im Anblick dieser Architekturen, dieser Politik, dieser Menschen! Wie sollte ich nicht ein Steppenwolf und ruppiger Eremit sein inmitten einer Welt, von deren Zielen ich keines teile,von deren Freuden keine zu mir spricht![23]

Зрелище затмения цивилизации рождает самые мрачные настроения и выводы: судьба культуры ассоциируется с похоронами, с кладбищем, со смертью.

Гарри отделяет себя от общества и его судьбы: 

Ich kann weder in einem Theater, noch in einem Kino lange aushalten, kann nicht verstehen, welche Lust und Freude es ist, die die Menschen in den überfüllten Eisenbahnen und Hotels, in den überfüllten Cafés bei schwüler aufdringlicher Musik […] suchen […] Und in der Tat, wenn die Welt recht hat, wenn diese Musik in den Cafés, deise Massenvergnügungen, diese amerikanischen, mit so wenigem zufriedenen Menschen recht haben, dann habe ich unrecht, dann bin ich verrückt, dann bin ich wirklich der Steppenwolf, den ich mich oft nannte, das in eine ihm fremde und unverständliche Welt verirrte Tier, das seine heimat, Luft und Nahrung nicht mehr findet.[24]

Но ненависть к своему веку, к обществу, к обществу, неприятие мещанства – это лишь одна сторона натуры Гарри. Она – причина его одиночества и отверженности. Но есть в нем другое – постоянная тяга к людям, к их обыденной жизни, спокойной и гладкой. Его умиляет раз и навсегда установленный порядок, размеренность жизни, спокойной и гладкой, размеренность жизни мелкобуржуазных добропорядочных домов, умиляет основательность, с которой все делается, чистится и убирается, умиляет точность, с которой ходят на работу.

Гарри ненавидит бюргерство и горд тем, что он не бюргер, но он все же живет среди бюргеров, имеет сбережения в банке, платит налоги и предпочитает не ссориться с полицией, что с отвращением и горечью сам же констатирует. Его постоянно тянет к бюргерству, ибо по своему происхождению и воспитанию, по своим корням он сам принадлежит к этому миру, он выходец из этого мира:

Ich weiß nicht, wie das zugeht, das ich, der heimatlose Steppenwolf und einsame Hasser der kleinbürgerlichen Welt, ich wohne immerzu in richtigen Bürgerhäusern, das ist eine alte Sentimentalität von mir. Ich wohne weder in Palästen noch in Proletarierhäusern, sondern ausgerechnet stets in diesen hochanständigen, hochlangweiligen, tadellos gehaltenen Kleinbürgernestern, wo es nach etwas Terpentin und etwas Seife riechtund wo man erschrickt, wenn man einmal die Haustür laut ins Schloß hat fallen lassen oder mit schmutzigen Schuhen herienkommt.[25]

Одной частью своего существа он постоянно утверждает то, что другая его часть постоянно отрицает. Гарри не может совсем порвать свои связи с обществом, и в то же время он от всей души его ненавидит.

 В «Степном волке» безжалостно, лоб в лоб сталкиваются два мира – мир гуманиста и мир бюргера, мир человечности и высокой культуры и мир волчьих законов капитализма. Синтез двух миров невозможен – это хорошо знает Гарри Галлер, но он знает также о своей неспособности примкнуть целиком к одному из них, стать только «волком» или только «человеком». В буржуазной действительности идеал, к которому стремится Галлер недостижим, а другой действительности не знает.[26]

Таким образом, как и в самой действительности, живут рез­ко противоположные начала, человеческое и животное. Он находится в состоянии полного отдаления от его маленького буржуазного мира, который его постоянно притягивает, по которому он почти по-детски тоскует.

2. Использование смены перспектив повествования.

а) Персональное повествование в предисловии издателя, написанного от имени племянника хозяйки дома, в котором жил Степной волк. Оно представляет собой изложение претендующих на объективность, но чрезвычайно поверхностных впечатлений типичного «среднего бюргера». В «Предисловии» дается информация о внешней жизни Гарри Галлера, несколькими штрихами обрисовывается ситуация, в которой находится герой.

б) Повествование от первого лица в записках Гарри Галлера. Здесь Гарри говорит о себе сам — и тут рядом с миром реальным возникает символический образ магического театра —царства вечных ценностей, где обитают бессмертные, — они предстают в обра­зах великих художников — Гете (глубина мысли, гуманность, юмор) и Моцарта (жизнерадостность, дерзание, юмор, свобо­да), но рядом с ними и саксофонист ресторана Пабло, не при­знающий условностей буржуазного общества. Здесь произво­дится «смотр внутренних, душевных ресурсов» человека. Повествование в этой части романа сочетает в себе лирическую исповедь, рефлексию и аллегорические видения героя. В поисках самого себя Гарри переступает порог «магического театра». Это иносказательная кульминация его дра­матических исканий. В магическом зеркале он видит себя во множестве обликов от младенческого до старческого, зеркало говорит ему, что человеческое «я» — это сложный мир, «звездное небо в миниатюре, хаос форм, ступеней и состояний, традиций и возможностей».

В театре перед ним ра­зыгрывается эпизод «Охота за автомобилями»; машины пре­следуют людей, а люди уничтожают машины. Это борьба ес­тественной человечности и бесчеловечной технической циви­лизации. Это также борьба бедных и богатых. Гарри включа­ется в эту борьбу, он на стороне защитников человечности, но он далек от мысли о возможности революционного преобразо­вания мира. Для Гарри неприемлемы принципы «ни амери­канцев, ни большевиков», к тому же его приятель по школе Густав, сражающийся рядом с ним, вдруг обнаруживает пу­гающий вкус к насилию и убийствам. И Гарри отшатывается от борьбы. На сцене театра некто, похожий на Галлера, бо­рется с волком, то беря верх над ним, то терпя поражение, и тогда этот человек опускается на четвереньки и тоже стано­вится серым хищником. Гарри, в котором жив еще волк, на­брасывается на Моцарта, убивает в порыве ревности Гермину, ту самую девушку, которая показала ему дорогу в театр и ли­цо которой он видел в зеркале среди множества собственных отражений (в ней воплощалось одно из его бесчисленных «я»). Но в конце концов в том же магическом зеркале Гарри видит свое собственное утомленное лицо, «не волчий оскал, а лицо человека, с которым можно говорить по-человечески».

в) Аукториальный взгляд со стороны в «Трактате о степном волке». «Трактат» занимает ключевое место, без него невозможно понять ни смысл «магического театра», ни финал романа.

В «Трактате» дается характеристика противоречивой натуры Степного волка, рассматривается его отношение к буржуазному обществу, теоретически исследуются возможности примирения с обществом с помощью юмора и намечаются пути к достижению состояния «бессмертных», т.е. к достижению «высшей человечности». В нем правдиво обрисована позиция талантливого и искреннего буржуазного художника-индивидуалиста, не способного порвать со своим классом. Степной волк ненавидит мещанский быт, но он не связан с ним именно своей «волчьей» частью.

В «Трактате» речь о разорванности, о противоречивости натуры Галлера ведется прямо, без иносказаний. Гессе вносит объективные авторские поправки в субъективно окрашенные характеристики своего ге­роя, данные в «Предисловии издателя» и в «Записках Степ­ного волка».». Гарри читает этот трактат и понимает, что на пу­ти к подлинной человечности ему предстоит еще многое в се­бе преодолеть, что цель еще не достигнута. Путь его должен быть продолжен. И он продолжается. Об этом, собственно, го­ворилось еще в начале романа, в «Предисловии издателя», где сообщалось, что Гарри Галлер ушел из городка навстречу новым странствиям.

Главная тема дается, таким образом, в трех разных вари­антах, в каждом из них её движение проходит сквозь борьбу противоположных начал. В построении романа разыгрывается волшебство неостановимого уничтожения перегородок, слияний и совмещений, движения от замкнутого эгоистического мира отдельного человека к свободным и широким горизонтам. Там, где торопливый читатель улавливает распад, хаос, дисгармоничность, скрыты еще связи, раскрываются единство и цельность мира.

3. Прямолинейное действие рассказа дважды прерывается: один раз - эссеистической вставкой «Трактата», второй - монтажом картин галлюцинаций в «Магическом театре». Магический театр – это навеянное Фрейдом путешествие в глубины собственного «Я». Здесь уже реальное, которое на протяжении всего романа существует рядом со своим двойником – фантастическим (встречи со странным человеком, который дает Гарри «Трактат» и посылает его в кабачок «Черный орел», сон в этом кабачке, таинственные светящиеся буквы на стене, намеки на существование иной жизни - не для каждого, а только для сумасшедших), отступает на задний план. Логическая последовательность событий заменяется ассоциативной.

4. Роман затрагивает ряд тем, которые являются вечно актуальными. Прежде всего это тема преодоления зла (например, возникает в разговоре героя с Гете (разговор приснился Гарри) и в реальном разговоре Гарри с Герминой. И Гермина и Гарри, споривший с Гете во сне, теперь повторяют мысли великого Гете. То, в чем герой упрекал Гете, он теперь сам с жаром защищает, утверждая, что невозможно смириться со злом, невозможно отказаться от всякой духовности, человечности и порывов к идеалу, сколь бы безнадежной ни казалось борьба). Дважды звучит в романе тема войны:

Катастрофа войны, угрожающей человечеству, маячит в сознании героя и означает для него апофеоз того общественного неразумия, которое он видел вокруг себя. Минувшая война и война предстоящая – самые веские обвинения, брошенные автором в лицо современному миру. В описаниях реальных событий из жизни Гарри о войне только несколько раз упоминается: сам Гарри выступал с антивоенными статьями и попал в опалу; некий профессор, знаток Востока, активно поддерживает милитаристские идеи и поносит какого-то Галлера, однофамильца героя, как он полагает, за его «непатриотические» настроения. Это факты создают как бы временной, политический фон повествования, но не более. В магическом же театре, где открывается душа героя, страшные приметы эпохи слагаются в жуткую картину: машины уничтожают людей, а люди истребляют машины. Сцена, несомненно, символична.[27]

Через весь роман проходит тема безумия.

Само слово «безумие» у Гессе приобретает оценочный характер, оно в романе означает не «больной», а «возвышенный», «интеллигентный», «не мещанский», ибо все это окружающему обществу как раз и кажется безумным (точка зрения, навеянная идеалистическими направлениями психологии и физиологии нервной деятельности тех лет, которые были склонны отождествлять гениальность с безумием).[28]

 «Трактат о степном волке» Гессе посвящен важнейшей теме не только этого романа, но и всего своего творчества: теме бюргерства, мещанства. Между степным волком и бюргерством – пропасть, однако мир живет по законам мещанина: Гессе пытается с помощью научного, философского и психологического анализа уяснить для себя природу и особенности ненавистного бюргерства. И не случайно Гессе до сегодняшнего дня все так же любим и читаем молодежью, именно Гарри Галлер находит отклик в душе читателя и нередко изменяет мировоззрение, заставляя многое переосмыслить и открывая двери в тайные уголки души и сознания.