 |
Ii . Творческий подход Д. Ф. Купера к раскрытию морской темы в романе “красный корсар”.
|
|
|
|
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
I. Особенности поэтики повести К.М. Станюковича “Вокруг света на "Коршуне"”
II. Творческий подход Д.Ф. Купера к раскрытию морской темы в романе “Красный Корсар”.
Заключение
Приложение
Список использованной литературы.
ВВЕДЕНИЕ
Море с незапамятных времен манило к себе человека. Люди любовались морем, слушали шум прибоя. Море было частью бытия человека, оно одновременно пугало и притягивало своей красотой, силой и непредсказуемостью. Поэтому “корни морской темы уходят в мифы”.[1] Так, в мифах Древней Греции рассказывается о властелине морей — Посейдоне. Волны моря послушны малейшему движению его руки. “Когда взмахнет Посейдон своим грозным трезубцем, тогда словно горы вздымаются морские волны, покрытые белыми гребнями пены, и бушует на море свирепая буря. Но простирает Посейдон свой трезубец над волнами, и они успокаиваются. Стихает буря, снова море спокойно, ровно, как зеркало, и чуть слышно плещется у берега — синее, беспредельное”.[2]
Море — это стихия, которая очень трудно покоряется человеку, и с ней помериться силой может лишь сильный и мужественный человек. И уже в античной литературе звучит тема борения человека с океаном, Одиссей бросает вызов грозному властелину морей — Посейдону.
В мировой литературе тема моря получила широкое освещение, русская литература также не исключение.
Краснодарский государственный педагогический институт, для которого морская тема является одной из комплексных тем кафедры русской литературы, издал книгу “Морская тема в литературе”[3], в которой раскрываются истоки возникновения интереса русских писателей к водной стихии, содержатся статьи о творчестве некоторых писателей‑маринистов.
|
|
|
Морской труд и ратный подвиг на воде занимают значительное место в фольклоре. Так, имя одного из русских богатырей, Дунай, идентично названию реки; популярные Вольга Святославович и Садко действуют в водной стихии; былины русского народа любовно говорят о “кораблях остроносых”, о “парусах камчатных”, о жизни моря:
На синем море сходилась погода сильная,
Застоялись черлёны корабли на синем море;
А волной-то бьет, паруса рвет,
Ломает кораблики черлёные;
А корабли нейдут с места на синем море.[4]
Образная символика такого выдающегося произведения Древней Руси, как “Слово о полку Игореве”, тесно связана с морской стихией. В “Слове...” много упоминаний о морских пределах Киевского государства: “Половцы идут!” — от Дона и от моря, со всех сторон обступили они русские полки”.[5] Встречается упоминание о море и в плаче Ярославны: “О ветер, ветрило!... Разве мало тебе под облаками веять, лелея корабли на синем море?”[6]
Морская тема звучит и в “Слове о флоте российском” просветителя петровской эпохи Феофана Прокоповича, в стихах М.В. Ломоносова, в произведении А.Н. Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву” (глава “Чудово”), где писатель нарисовал запоминающуюся картину морской бури и прославил подвиг русского моряка Павла.
Всеволод Пантелеймонович Вильчинский писал: “Образ моря прочно вошел в русскую классическую поэзию как символ свободной, непримиримой стихии, борьбы и свободы”.[7] К нему обращались многие русские поэты XIX века: А.С. Пушкин (“К морю”, “Погасло дневное светило”), В.А. Жуковский (“Море”), М.Ю. Лермонтов (“Гроза”, “Парус”, “Моряк”), Ф.И. Тютчев (“Море и утес”, “Сон на море”) и другие.
Зарубежные романтики также, обращаясь к теме моря, “увидели в морской стихии прибежище свободного духа”.[8] Они создают образы героев‑бунтарей, героев‑правдоискателей, восстающих против буржуазной действительности.
|
|
|
Образ моря встречается в романтических произведениях Д.Г. Байрона (“Корсар”, “Паломничество Чайльд‑Гарольда”), С.Т. Кольриджа (“Старый моряк”) и др.
Кто бороздил простор соленых вод,
Знаком с великолепною картиной:
Фрегат нарядный весело плывет,
Раскинув снасти тонко паутиной.
Играет ветер в синеве пустынной,
Вскипают шумно волны за кормой.
Уходит берег. Стаей лебединой
Вдали белеет парусный конвой.
И солнца свет, и блеск пучины голубой.[9]
Но море является не только фоном для действий романтического героя; “морская профессия осознавалась весьма опасной и одновременно закаляющей волю и характер человека”.[10] Эта тема получила свое развитие в поэзии К.Н. Батюшкова (“Песнь Гарольда Смелого”), А.И. Полежаева (“Море”), Е.А. Баратынского (“Буря”), Н.М. Языкова (“Пловец”) и других поэтов.
Художественная проза также не прошла мимо морской тематики. Образ моря встречается в произведениях В.Скотта (“Пират”), Д.Дефо (“Жизнь и удивительные приключения морехода Робинзона Крузо”), Д.Свифта (“Путешествия Гулливера”).
В начале XIX веке в литературу приходят писатели‑моряки: Ф.Купер, Ф.Марриет, М.Скотт.
В числе американских романтиков XIX столетия, обращавшихся к теме моря, особенно выделяется Джеймс Фенимор Купер, который считается родоначальником морского романа. “Профессиональное знание морского дела, любовь к морю и большой литературный талант Купера позволили ему создать правдивое, романтически возвышенное произведение, положившее начало морскому роману не только в американской, но и в мировой литературе”,[11] — пишет С.С. Иванько.
Русская художественная проза также обращалась к теме моря. Но ее развитие отличалось некоторыми специфическими чертами. Одна из характерных особенностей заключается в том, что быт корабля, духовный мир моряков долгое время не привлекали к себе внимания писателей, которые лишь попутно упомянув о корабле как средстве передвижения, сосредоточивались на описании увиденного за рубежом. Эта особенность является одним из существенных отличий русской маринистики XVIII и первой половины XIX века от зарубежной, где морская тема приобрела форму повествования о жизни и быте моряков в творчестве Ф.Купера, Ф.Марриета и других авторов,
|
|
|
В русской прозе писателей‑моряков в те годы было немного, и их произведения не отличались особыми художественными достоинствами. А писатели, обращавшиеся к морской теме, “сами плохо знали специфику изображаемого, отводили морскому труду и подвигу весьма скромное место, в лучшем случае ограничиваясь морским пейзажем”.[12]
Наряду с этим в маринистической прозе намечалась и другая линия развития, в которой на первое место выступало изображение быта и психологии русских моряков и их ратных подвигов.
Некоторые характерные черты русской маринистики появились в художественных произведениях Н.А. Бестужева, А. Бестужева‑Марлинского, В.И. Даля, И.А. Гончарова, Д.В. Григоровича и других писателей. Но в этих произведениях авторы замалчивали тяжелое положение матросов.
Классиком и основоположником русской маринистики является Константин Михайлович Станюкович, который “одним из первых в нашей литературе показал отражение социальных и “общечеловеческих” проблем в определенной профессиональной среде и уделил много внимания ее всесторонней характеристике”,[13] — писал В.П. Вильчинский.
Что касается морского пейзажа, то мало найдется поэтов и писателей, которые, увидев море, остались бы к нему равнодушными. Картины природы с радужными красками, иногда пугающие, но притягивающие своей красотой, наполняют душу человека покоем и пробуждают в нем мечты о свободе, счастье.
У Байрона читаем:
Тебя любил я, море! В час покоя
Уплыть в простор, где дышит грудь вольней,
Рассечь руками шумный вал прибоя —
Моей отрадой было с юных дней.[14]
Тютчев перекликается с английским поэтом:
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром...
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном.[15]
И наконец, у Гончарова описание моря созвучно поэтическим строкам: “Он был покоен: по нем едва шевелились легкими рядами волны, как будто ряды тихих мыслей, пробегающих по лицу; страсти и порывы молчали. Попутный ветер и умеренное волнение так ласково манили дальше, а там...”.[16]
|
|
|
Пейзаж и в романтическом, и в реалистическом произведении выполняет различные функции: помогает автору в раскрытии идейного смысла произведения, служит фоном, на котором действуют герои, содействует раскрытию образов героев, обычно неразрывно связанных с природой.
“Подобрать образные поэтические сравнения, показать красоту окружающей природу — красоту, раскрывающуюся с какой‑то новой стороны, неожиданной для читателя — в этом суть романтического отражения природы”,[17] — считает В.Д. Самойлова. Но важно показать читателю не только эту красоту, но и что‑то затронуть в его душе, в его сердце, взволновать его.
И морской роман дал возможность на протяжении сотен страниц держать читателя в напряжении.
Произведения с морской тематикой отличаются динамичностью сюжета, события развертываются быстро и увлекательно, захватывая читателя своим драматизмом. “Обилие внешнего действия стало непременной и естественной чертой таких романов, ибо непрестанные изменения сюжетных ходов обусловливались природой морской стихии”,[18] — писала М.Н. Боброва.
Часто в морских романах отсутствует фантастическое как в событиях романа, так и в его персонажах. Но, известно, что иногда действительность превосходит даже самую смелую фантазию.
Читателя влекут к себе тайны морских просторов, секреты океанских глубин. И, естественно, привлекают рассказы людей, занятых изучением этих просторов.
Перед исследователем возникает проблема определения особенностей и сравнительно‑типологический анализ произведений основоположника морского романа — Ф.Купера “Красный Корсар” и повести русского мариниста К.М. Станюковича “Вокруг света на "Коршуне"”.
Цель исследования: определить точки соприкосновения и расхождения этих авторов в трактовке темы моря, проследить особенности поэтики произведений с морской тематикой у Ф.Купера и К.М. Станюковича.
Полагаю, что в результате сравнения выявится, что в творческом подходе к раскрытию морской темы у Купера и Станюковича больше различий в изображении морской жизни, чем сходных для авторов черт.
I. ОСОБЕННОСТИ ПОЭТИКИ ПОВЕСТИ К.М. СТАНЮКОВИЧА “ВОКРУГ СВЕТА НА "КОРШУНЕ"”
Расцвет творчества Константина Михайловича Станюковича приходится на 1872‑1899 годы. Перу писателя принадлежат произведения различных жанров: фельетоны, очерки, сатирические стихотворения, романы, морские повести и рассказы.
Но богатое творческое наследие, оставленное Станюковичем, не может считаться до конца собранным и изученным.
|
|
|
Ученые издали ряд значительных работ о талантливом писателе‑маринисте. Так в 1953 году была опубликована первая монография о Станюковиче, написанная Г.Ф. Лозовиком.[19] В ней освещаются общественно‑политические взгляды художника, анализируются идейно‑эстетические достоинства морских рассказов. Эта книга положила начало серьезному изучению литературного наследия К.М. Станюковича.
В 1963 году В.П. Вильчинский выпустил в свет работу “Константин Михайлович Станюкович”.[20] Автор этой монографии исследует многие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Станюковича. Он ввел в научный оборот ценные, ранее неизвестные архивные материалы и документы, изучил особенности главных художественных и публицистических произведений Станюковича.
Волков В.П. опубликовал работу о романах Станюковича 70-х годов XIX века.[21]
В работах Сазоновой О.Т., Новича И., Пантелеева Ю., Свиридовой З.И. и других определены основные положения эстетики Станюковича. Попытку дать наиболее полный анализ творчества писателя предпринимает в ряде работ В.О. Вишневский.[22]
В учебных пособиях по русской литературе XIX века имя Константина Михайловича Станюковича упоминается лишь вскользь, попутно с именами других писателей, в окружении которых он находился.[23]
Однако не стоит преуменьшать заслуги Станюковича и тот вклад, который он внес в историю развития русской литературы.
Хотя для творчества Станюковича характерно жанровое многообразие произведений, писатель вошел в историю русской литературы XIX века прежде всего как автор морских рассказов и повестей. Характерной особенностью его творчества является то, что в основу своих произведений писатель положил непосредственные наблюдения морского офицера.
Станюкович, по желанию своего отца‑адмирала, был зачислен в Морской Кадетский корпус, воспитывающий будущих офицеров флота. В корпусе царили феодально‑крепостнические нравы: грубость, взяточничество, порка.
Во время учебного плавания летом 1860 года на 84‑пушечном корабле “Орел” Станюкович столкнулся с вопиющей жестокостью флотской службы — телесными наказаниями, зверской расправой с матросами, все увиденное укрепило желание переменить профессию. Но в октябре 1860 года, за полгода до выпускных экзаменов в Морском корпусе, Станюкович вынужден был отправиться в плавание на корвете “Калевала” под командованием капитана В.Ф. Давыдова, человека передовых взглядов (впоследствии запечатленного в повести “Вокруг света на "Коршуне"” в образе командира “Коршуна”).
Находясь в кругосветном плавании, Станюкович не оставляет литературных занятий. Он написал заметки о виденном и услышанном и использовал их впоследствии как фактическую основу для многих своих морских рассказов.
В 1861‑1864 годах по рекомендации контр‑адмирала А.А. Попова, командующего Тихоокеанской эскадрой, ряд статей и очерков Станюковича были напечатаны в “Морском сборнике”. Впоследствии некоторые очерки и рассказы были объединены в сборник “Из кругосветного плавания” (1867). Критика оценила их как первые реалистические произведения, раскрывающие своеобразный быт моряков, особенности морской жизни.
В 1888 году в Петербурге выходит сборник “Морские рассказы”, который был тепло встречен критикой и читателями. Следует отметить, что реалистическое изображение военной среды появилось в литературе позднее, чем отражение других сфер общественной жизни, так как критическая оценка армии и флота преследовалась правительством с особой строгостью.
Станюкович справедливо считается основоположником русской прозы на морскую тему, хотя до него к этой теме обращались и другие писатели. Одним из первых писателей, предпринявших попытку поведать читателям о море и русских моряках был Н.А. Бестужев, который создал цикл коротких очерков, объединенных общей рубрикой “морские сцены”. Но и в творчестве Николая Бестужева, и его брата Александра (Марлинского) “общественная жизнь”, “как во многом, впрочем, и морской быт, будни морской жизни, психология моряка”,[24] остались нераскрытыми. По мнению исследователя, “эти произведения были далеки от подлинно реалистического воплощения”.[25]
Следующей ступенью в развитии морской прозы было творчество В.И. Даля, который правдиво изображал морские нравы и особенно детали быта. Даль вводит в обиход русской маринистики, в авторскую речь и язык персонажей профессиональную терминологию. Но жизнь матросов в произведениях Даля идеализирована, приукрашена; нет упоминания о неизбежных во флоте крепостнической поры телесных наказаниях матросов. Для историка литературы в творчестве Даля важно то, что писатель заговорил об общественной ценности профессии моряка, о государственной значимости морской службы.
Развитию художественной прозы на морскую тему значительно способствовал жанр морских путешествий, который в первой половине XIX века получил в России широкое распространение. Развитие этого жанра связано с привлечением на службу в Морское министерство известных писателей, которые участвуют в морских походах (И.А. Гончаров, Д.В. Григорович). Первым по времени и наиболее значительным произведением в жанре морских путешествий является книга И.А. Гончарова “Фрегат "Паллада"”. Наблюдая за жизнью моряков, Гончаров делает некоторые выводы, которые близки суждениям К.М. Станюковича. Например, оба писателя говорят о скуке в кают‑компании во время длительного морского перехода. “Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что‑нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать”.[26]
А у Станюковича встречаем следующие строки: “Тридцать дней уже “Коршун” в море, не видавши берегов; тридцать дней ничего, кроме неба да океана, — это начинает надоедать, а до Батавии еще так далеко!
И недовольные, раздраженные офицеры торопливо расходятся после обеда по каютам, стараясь заснуть под скрип переборок.”[27]
И Гончаров, и Станюкович говорят о сложнейшей психологической проблеме общения в замкнутом пространстве.
Отмечая некоторые сходные черты в наблюдениях над жизнью моряков и в высказываниях о флоте, следует подчеркнуть и принципиальные различия Гончарова и Станюковича в раскрытии темы моря.
У автора “Фрегата "Паллады"” почти полностью отсутствуют повседневные картины изображения жестокости к матросам.
Преодоление условности романтического стиля, реалистическое воссоздание морского быта, в котором исключительное сочетается с повседневным; показ моряков как “земных людей”, действующих в особых условиях, которые способствуют раскрытию героических черт национального характера, — таковы основные проблемы, которые необходимо было решать писателям‑реалистам, обратившимся к морской теме.
Важным шагом в развитии морской темы являются очерки Д.В. Григоровича “Корабль "Ретвизан"” (1873). Григорович присматривается к корабельному быту, с интересом наблюдает за работой матросов, маневрами корабля, пытается понять смысл морской службы. Но “несмотря на большее по сравнению со своими предшественниками внимание автора очерков к морскому быту и ряд реалистических зарисовок, они еще не художественное произведение на морскую тему, а путевые заметки писателя‑реалиста, в которых попутно говорится о море и моряках”.[28]
Повесть Станюковича “Вокруг света на "Коршуне"”, опубликованная в 1896 году, по жанру напоминает путевые очерки Гончарова и Григоровича, но существенно отличается от них тем, что эпизоды и картины морской жизни преобладают в ней над описанием сухопутных впечатлений.
На создание повести Станюковича “толкнуло” предложение редактора журнала для детей “Родник” Альмедингена, который предложил Станюковичу систематизировать свои воспоминания о кругосветном плавании, придав им беллетристическую форму. Так родился замысел произведения, которое Станюкович назвал “очерками” или “сценами из морской жизни”.
В процессе работы над повестью “план ее расширился и сама она разрослась до большого (более 20 авторских листов) произведения”.[29]
В повести встречается немало эпизодов, развитых писателем в ряде прежних его морских рассказов и повестей (“Василий Иванович”, “Человек за бортом”, “Беспокойный адмирал” и других). Эти рассказы были хорошо знакомы читателям, которые, однако, восприняли повесть не как повторение ранее сказанного, а как “новое оригинальное произведение, имеющее большую воспитательную и познавательную ценность.”[30]
Ото всех предшественников Станюковича, писавших на морскую тему, его отличают “подлинный профессионализм в морском деле и превосходное знание описываемого материала”.[31]
К разработке морской темы Станюкович обратился, с одной стороны, под влиянием усилившегося в то время внимания к строительству нового флота в России, которое обеспечило интерес к морским рассказам широких кругов читателей и дало возможность писателю расширить сферу критики современного ему общественного устройства. С другой стороны, это связано со стремлением писателей‑реалистов той поры создать “полнокровные художественные образы из народной среды”.[32]
У родоначальника морского романа — Фенимора Купера — на первом месте романтический герой, для которого море — это способ вырваться на свободу. Станюкович же, в отличие от американского писателя, показывает морскую службу как работу и объясняет ее читателям через бытовые ситуации. “И все, с ноковыми впереди, разбежались по реям, держась одною рукою за приподнятые рейки, служащие вроде перил, словно по гладкому полу и, стоя, перегнувшись, на страшной высоте, над бездной моря, стали делать свое обычное матросское трудное дело”. (С.75.)
Станюковича справедливо называли певцом моря и флота. “Он поэтизирует море и морскую службу, ярко раскрывая ее привлекательные стороны”.[33] Станюкович показывает, что это служба трудная, но и чрезвычайно интересная. “Впечатлительного и отзывчивого юношу слишком уже захватили и заманчивая прелесть морской жизни с ее опасностями, закаляющими нервы, с ее борьбой со стихией, облагораживающей человека, и жажда путешествий, расширяющих кругозор и заставляющих чуткий ум задумываться и сравнивать”. (С.127).
Невзирая на суровость морской службы, моряки любят ее и гордятся своей профессией. “Ты полюбишь море и полюбишь морскую службу... Она хорошая, благородная служба...” (С.33).
Станюкович сумел увидеть в морской службе не только отражение “прозы жизни” своей эпохи и успехов цивилизации, но и общественное неравенство, социальные конфликты. Он показывает военную службу в царском флоте как “каторгу” для простого человека.
Военный флот давал широкий простор необузданному произволу офицеров, которые с детства привыкли к жестокой расправе с крепостными. Подтверждение этому произволу можно найти и на страницах повести “Вокруг света на "Коршуне"”, где Станюкович изобразил флотские порядки. “У тебя есть эта привычка непременно искровянить матроса... Ишь ведь у тебя, у дьявола, ручища!” (С.71), “То‑то учивали и людей истязали, братец ты мой. Разве от этого наш брат матрос не терпел и не приходил в отчаянность...” (С.84), “Случалось, линьков по триста ему закатывали, замертво в лазарет выносили с изрытой спиной... Каких только мучениев не принимал...” (С.85).
Не удивительно, что официальный указ об отмене телесных наказаний, последовавший вскоре после падения крепостного права, многие матросы встречают недоверчиво и скептически: “...среди стариков находилось и несколько скептиков, не вполне веривших в применение нового положения.
Более других проявлял недоверие старый баковый матрос Гайкин, прослуживший во флоте пятнадцать лет и видавший всякие виды, сделавшие его большим скептиком”. (С.299).
Станюкович отмечает, что утверждать, что линьки и жестокие наказания матросов ушли в безвозвратное прошлое, преждевременно. Некоторые офицеры и боцманы, убежденные, что матросов можно выучить только при помощи телесных наказаний, продолжали произвол, но с опаской. “Последние собрались в палубе около боцманской каюты и таинственно совещались, как теперь быть — неужто так‑таки и не поучи матроса? В конце концов они решили, что без выучки нельзя, но только надо бить с рассудком, тогда ничего — кляуза не выйдет”. (С.302).
Однако вольнолюбивые веяния 60‑х годов коснулись и русского флота. “Дантистам” — офицерам, не разделявшим “гуманных взглядов своего командира, втайне негодовавшим, что он запретил бить матросов, и, все‑таки бившим их тайком, когда капитана не было наверху” (С.210) — Поленову, Первушину, боцманам Федотову и Никифорову — Станюкович противопоставил гуманных и честных людей: гардемарина Ашанина, мичмана Лопатина, других молодых моряков и капитана корабля, Василия Федоровича, который является убежденным сторонником нового гуманного отношения к матросу. Задолго до указа об отмене телесных наказаний он запретил их на своем корвете “Коршуне”.
Станюкович выступил как подлинный бытописатель русского военно‑морского флота. Произведения Станюковича отличаются тем, что он изображал кругосветное плавание “не как увеселительную прогулку по экзотическим странам, а прежде всего — как повседневное исполнение моряками своего, привычного и обыденного для них дела”.[34]
Станюкович становится создателем новой области русской прозы — рассказов из жизни и быта моряков. Он не только развил сравнительно небольшой опыт своих предшественников, но и “населил” свои произведения по-настоящему реалистическими образами людей, действующих в условиях, когда характер человека раскрывается с предельной ясностью и полнотой. “С морем нельзя, брат, криводушничать, — говорит старик‑адмирал Ашанин своему племяннику. — К нему не подольстишься... В океане надо иметь смелую душу и чистую совесть”. (С.33).
Отличительной чертой творчества Станюковича от Купера является то, что в произведениях американского писателя, например, в романе “Красный Корсар”, лишь вскользь упоминается о команде “Дельфина”, которая состоит из жестоких и беспринципных головорезов, для которых целью плавания является грабеж, а в повести Станюковича появляется новый герой — простой матрос, который добросовестно выполняет свой долг.
Самые проникновенные страницы произведений Станюковича посвящены рядовым матросам. “Вчерашние крестьяне, часто до призыва на флот никогда не видевшие моря, постепенно становятся отважными моряками”.[35]
В минуты опасности они рискуют жизнью, не рассчитывая на награду и даже не задумываясь о том, что совершают подвиги: “...возбужденный вид этих раскрасневшихся, обливающихся потом лиц гребцов, спешивших на помощь погибавшим и не думавших об опасности, которой подвергаются сами, пристыдил юнца...” (С.112).
Сама тематика морских рассказов, обращение к матросу как к центральной фигуре на корабле позволило писателю в повседневной деятельности моряков раскрыть черты народного характера: мужество, товарищескую взаимопомощь, отвращение к любым проявлениям насилия, дружеское отношение к людям других национальностей, веру в торжество справедливости на земле.
“Передовой читатель был взволнован матросскими образами, их типичностью и жизненностью, их обаятельным внутренним миром”,[36] — пишет Г.Ф. Лозовик.
Нашли свое место матросские персонажи и в повести “Вокруг света на "Коршуне"”. Бастрюков, Ковшиков, Рябов, Гайкин и другие — это настоящие русские матросы, простые русские люди, основная часть которых покорные, терпеливые, кроткие.
Станюкович с нежностью и любовью рассказывает о них, об их труде на страницах своей повести: “...моряки прямой, честный народ...” (С.33), “Русский матрос — золото... Он смел, самоотвержен, вынослив и за малейшую любовь отплачивает сторицей...” (С.64).
Как правило, автор избегает эффектных описаний, каких‑либо исключительных подвигов матросов. “Он умеет сжато и скупо, без видимых усилий, художественно подействовать на воображение читателя, вызвать симпатию к людям, которые до конца верны чувству долга и взаимопомощи”,[37] — считает В.П. Вильчинский.
Несмотря на то, что Станюкович был искусным бытописателем, главное внимание в повести автор уделил не бытовой стороне, которая, конечно, занимает немало места и прекрасно описана. Внимание писателя сосредоточено на процессе формирования юной души героя произведения — Володи Ашанина, — на процессе его взросления и возмужания. Для Станюковича характерно глубокое проникновение в психологию персонажей.
В отличии от “морских волков” Ф.Купера Станюкович вводит в повесть героя‑новичка, который не боится задавать вопросы, и которому надо объяснять морскую службу как бы со стороны, тем самым раскрывая ее специфичность и для широкого круга читателей.
Удивительный и прекрасный мир открывается молодому человеку, впервые уходящему в плавание, помогает ему закалить характер, развивает отвагу и решительность, щедро дарит богатством новых впечатлений.
Ашанина глубоко волнуют факты социальной несправедливости: тяжелая жизнь матросов на корабле, эксплуатация человека человеком, наблюдаемая им в иностранных портах: “...молодой человек вместе с тем поражался вопиющими контрастами кричащей роскоши какой‑нибудь большой улицы рядом с поражающею нищетой соседнего узкого глухого переулка, где одичавшие от голода женщины с бледными полуголодными детьми останавливают прохожих, прося милостыню...” (С.124).
Ашанин сближается с простыми людьми, матросами, и эта дружба помогает молодому человеку многое понять, многое переоценить. Растет его, уважение к народу, к его мудрости, прекрасным душевным качествам: “Ему пришлось многому научиться у этого скромного старого матроса, то и дело открывавшего молодому барину неисчерпаемое богатство народной мудрости и нравственную прелесть самоотвержения и скромной простоты. Благодаря Бастрюкову и близкому общению с матросами Ашанин оценил их, полюбил и эту любовь к народу сохранил потом на всю жизнь, сделав ее руководящим началом всей своей деятельности”. (С.107).
Станюкович делит своих героев на положительных и отрицательных исходя из их отношения к простому матросу. И Ашанин напряженно думает о судьбе народа, о его счастье и благополучии.
Во время кругосветного плавания завершается процесс становления юного характера, и Ашанин возвращается не юнцом‑новичком, а уже устоявшимся человеком. Эту перемену замечают и родные Володи: “А ведь ты совсем возмужал.... Вот он и вернулся... посмотрите, каким молодцом!” (С.424).
Повесть Станюковича “Вокруг света на "Коршуне"”, как и многие другие произведения морского цикла, имеет автобиографический характер. История Володи Ашанина во многим схожа с ранним периодом жизни самого Станюковича.
В повести Станюковича встречаются ассоциации с Куперовскими образами. Так, на страницах повести, например, появляется американский моряк, капитан “Петрели”, мистер Кларк. “Несколько грубоватый и в то же время крайне добродушный, напоминающий своею внешностью настоящего куперовского “морского волка”, для которого море и brandy (водка) сделались необходимостью...” (С.175).
Оказали влияние на творчество Станюковича и морские пейзажи, “нарисованные” Купером. В “Красном Корсаре” Ф.Купер часто “рисует” морской пейзаж, например: “Затем солнце опустилось в море, на мгновение озарив безграничный простор холодной и мрачной стихии, и над беспредельной гладью океана стала сгущаться ночная мгла”.[38].
Но в отличии от Купера, у которого море является лишь фоном, море у Станюковича — это поле деятельности человека.
Морской пейзаж является почти всегда неизменной составной частью рассказов и повестей Станюковича, посвященных изображению морской жизнью, и “всегда играет существенную роль, доставляя вместе с тем читателю глубокое эстетическое наслаждение”.[39]
Современники называли Станюковича “Айвазовским слова”. И действительно, в лучших своих произведениях автор становится как бы живописцем моря. Оно то бурное, то тихое, то ласковое, то гневное, но всегда манящее человека своей мощью и простором. Картины спокойного моря преобладают в произведениях Станюковича. Например: “Океан был необыкновенно милостив и любезен и рокотал, переливаясь своими могучими темно‑синими волнами тихо и ласково, словно бы добрый дедушка, напевающий однообразно ласкающий мотив”. (С.260).
“Основная черта пейзажей Станюковича — их оптимистический тон: они пронизаны чувством большой радости общения с морем”.[40]
Но в произведениях Станюковича немало картин взволнованного и страшного моря: “Действительно, было что-то грандиозное и словно бы загадочное в этой дикой рассвирепевшей стихии, с которой боролась горсточка людей, управляемая одним человеком — капитаном, на маленьком корвете, казавшемся среди необъятного беснующегося моря какою-то ничтожною скорлупкой, поглотить которую, казалось, так легко, так возможно”. (С.95).
Однако описания бурного моря проникнуты все тем же оптимистическим чувством и восторженным отношением к грозной и могучей стихии, которая все же бессильна поглотить корабль.
В.П. Вильчинский писал: “Сравнение писателя с Айвазовским усиливается и тем, что, подобно лучшим полотнам живописца, изображение моря у Станюковича овеяно духом победы человека над грозной стихией, романтической приподнятостью реалистически изображенного морского пейзажа”.[41]
В повести “Вокруг света на "Коршуне"” есть даже такой, казалось бы, фантастический пейзаж, как описание “горящего” моря. “Все бросились наверх и были поражены тем, что увидали. Действительно, море точно горело по бокам корвета, вырываясь из‑под него блестящим, ослепляющим глаз пламенем... Около океан сиял широкими полосами, извиваясь по мере движения волны змеями, и, наконец, в отдалении сверкал пятнами, звездами, словно брильянтами”. (С.173).
Однако, это явление имеет свое научное объяснение. В море существует множество живых организмов, которые “отделяют светящуюся жидкость вследствие разряжения электричества, вызываемого волнами”. (С.174).
Пейзаж широко используется автором как средство раскрытия психологического состояния героя.
Звездное небо и торжественный рокот океана властно врываются в душу людей самого различного склада и возраста. Так приходящее на смену ночи утро, заливающее все могучими потоками солнечных лучей, наполняет моряков необычайным чувством жизни и веры в себя. Это чувство передано Станюковичем очень глубоко и сильно.
Вот строки, рисующие психологическую реакцию людей на картину восхода солнца: “Володя, оживившийся и внезапно возбужденный, глядел на восток. Желания сна как не бывало. И он любовался чудною картиной жадными глазами и мысленно жалел, что никто из его близких на далеком севере не любуется вместе с ним. Он ощущал потребность юной, отзывчивой души немедленно поделиться своими ощущениями смутного восторга и оттого, что восход так хорош, и оттого, что ему самому так полно чувствуется и хочется весь мир обнять, и он подошел к своему приятелю — Бастрюкову, который, выкурив трубочку, стоял у борта, посматривая на океан, и проговорил:
‑ А ведь хорошо, Бастрюков?
‑ Еще и как-то хорошо, милый барин!
Просто и нельзя сказать, как хорошо! Ишь ведь оно выходит какое ласковое да приветное. Радуйся, мол, на меня всякая божья тварь, зла не думай. Пользуйся теплом и благодари господа!” (С.154).
Именно в таких строках видно, насколько глубоко Станюкович проникает в человеческую психологию.
Часто в произведениях Станюковича повторяется мотив облагораживающего влияния моря на душу человека. “Вода — не сухая путь. Ты с ней не шути и о себе много не полагай.., — рассуждает пожилой матрос Бастрюков, — на сухой пути человек больше о себе полагает, а на воде — шалишь! И по моему глупому рассудку выходит, милый баринок, что который человек на море бывал и имеет в себе понятие, тот беспременно должон быть и душой прост, и к людям жалостлив, и умом рассудлив, и смелость иметь”. (С.155).
Станюкович использует и контрастное противопоставление безмятежной природы переживаниям персонажей. Так описание прекрасной батавийской ночи противопоставлено напряженным размышлениям Володи о социальном неравенстве людей: “Ночь была теплая, благоухающая, прелестная.
‑ Но только для очень немногих... Здесь, на этом благодатном острове, людское неравенство как‑то особенно бьет в глаза... Этот контраст между тем, что там, в нижнем городе, и здесь, наверху, слишком уж резок и должен сгладиться... Иначе к чему же цивилизация?” (С.199).
Морские пейзажи Станюковича “ни в какой мере не являются просто красиво нарисованной декорацией: они так органически включены в худож<
|
|
|
