 |
В «Гордости и предубеждении»
|
|
|
|
Особую любовь и признание в Англии получил роман «Гордость и предубеждение», и являлся «любимым детищем» самого автора.
Получив корректуру «Гордости и предубеждения», Остен писала Кассандре, гостившей в то время у одного из братьев: «Я получила из Лондона свое собственное дорогое дитя (my own darling child)». Ее оценка была обоснована: современник Остен, знаменитый драматург Шеридан заметил, прочитав роман: «Ничего не читал умнее и остроумнее этой книги!»
Остен начала работать над романом, когда ей только что исполнился двадцать один год. Тогда роман ею был назван «Первые впечатления». Но издатели рукописи не приняли, и готовый к сдаче в печать текст романа был отложен автором на много лет. Взялась за него Остен вновь лишь тогда, когда ей удалось напечатать «Разум и чувствительность». В том виде, в каком «Гордость и предубеждение» вышел в 1813 г., книга по замыслу и содержанию не изменилась, однако была сильно сокращена и стилистически отточена.
Сюжет романа несложен, и группировка персонажей в нем строго продумана. Действие развивается вокруг одного, на первый взгляд, как будто тривиального конфликта: Элизабет Беннет, дочь небогатого провинциального помещика – незаурядная как по своим внешним, так и по душевным качествам, – встречается с красивым, умным и в своей среде столь же незаурядным аристократом, ненадолго приехавшим в то графство, где обитает семья Беннетов. Элизабет ощущает пренебрежение Дарси и его друга Бингли к своей семье, и в ней рождается предубеждение против него, которое ей трудно преодолеть даже тогда, когда между людьми рождается взаимное чувство. Дарси, в свою очередь, сознавая свое превосходство (как сословное, так и личное) над провинциальным джентри, вначале обнаруживает в присутствии Элизабет подчеркнутое высокомерие, а затем, полюбив девушку, преодолевает и свою гордость, и свои предрассудки. Конфликт осложняется тем, что некому Уикхему удается внушить Элизабет превратное представление о личности и поступках Дарси.
|
|
|
Содержание романа не исчерпывается устранением недоразумения между Дарси и Елизабет и преодолением их гордости и предубеждений. Они вращаются в кругу разных людей, характеры которых представляют самостоятельный интерес. Разработаны они при этом писательницей с разной степенью полноты, в зависимости от роли, которую играют разные персонажи в ходе повествования.
«Гордость и предубеждение» - прежде всего глубоко реалистическое изображение характеров и нравов пусть не всего английского общества, но его привилегированных пластов в конце XVIII-начале XIX вв. И не только нравоописание Остен с большим мастерством подлинного художника нового времени, вглядывается в причины и побуждения, раскрывает душевную жизнь если не всех, то главных персонажей своей книги. Наконец, она говорит о серьезных вещах в таком комедийном ключе, что роман ее читается как остроумнейшая комедия в лучших традициях богатой драматургической культуры Англии. При этом писательница нигде не впадает в преувеличение и если порой – преимущественно в изображении второстепенных персонажей – подходит к самой границе гротеска (Коллинз, миссис Беннет, отчасти леди де Бёр), то, как правило, удерживается в рамках тончайшей иронии.
Уже на первой странице, служащей увертюрой к роману, становится ясно, насколько отчетливо Остен понимала те силы, которые управляли современным ей обществом. Как бы они ни маскировались и как бы порой не облекались в красивые одежды, в основе всех чаяний и интересов общества, к которому принадлежат персонажи ее книги, лежат имущественные интересы, т.е., в конечном итоге, корысть, если еще не в прямом смысле деньги.
|
|
|
«It is a truth universally acknowledged, that a single man in possession of a good fortune must be in want of a wife» – так начинается первая глава романа. «Fortune» – т.е. богатство, которым имеет счастье обладать молодой помещик, становится и должно стать предметом вожделения той среды, где он скорее всего начнет искать себе подругу жизни.
«However little known the feelings or views of such a man may be on his first entering a neighbourhood, this truth is so well fixed in the minds of the surrounding families, that he is considered as the rightful property of some one or other of their daughters.»
Годовой доход Дарси и Бингли немедленно подсчитывается родителями незамужних дочерей в том графстве, в котором появляются блестящие молодые лондонцы, и матери незамужних дочерей немедленно начинают на них атаку.
Последующее повествование идет уже в двух планах: один – ход вещей естественный и закономерный для общества, где происходит действие; другой – индивидуальный, ломающий традицию. Провинциальные дамы и джентльмены, принадлежащие к небогатому джентри (например, миссис Беннет, сэр Лукас и его дочь Шарлотта), ловят выгодных женихов, а стоящие выше по сословной лестнице (леди де Бёр, сестра Бингли) сопротивляются – таков один реальный и трезвый ряд. Дарси ломает свою сословную гордость, проникнувшись искренним чувством к Елизабет, а Елизабет преодолевает свою гордость и свои предрассудки под влиянием ответного чувства – таков второй. Леди де Бёр, как и миссис Беннет, поступает «in character», т.е. типично, так, как им положено по их сословным убеждениям и месту на имущественной лестнице. Дарси и Елизабет поступают «out of character», т.е. ломая обычай.
Как относится к первым и ко вторым сама Остен – совершенно очевидно. Наделенная незаурядной глупостью миссис Беннет – воплощение психологии мелкого джентри – служит предметом остроумнейших шуток писательницы. Леди де Бёр – наглая в своем сословном чванстве, вызывает насмешку более острую, граничащую с сатирой. Леди де Бёр – с высокомерием взирающая на всех стоящих ниже, а ее покорный слуга Коллинз, подло презирающий всех ниже стоящих.
Дарси и Элизабет, умеющие преодолеть в себе свои слабости и недостатки, выступают положительными героями автора. Если персонажи первого ряда – это люди обыденные, внутренне серые, то персонажи второго – люди, обладающие четко выраженной индивидуальностью.
|
|
|
Не удивительно, что именно в изображении персонажей второго ряда Остен добилась наибольшей тонкости психологического рисунка. Она показывает всю сложность их противоречивых чувств, их достоинства и их слабости. Это живые люди, способные и на большое чувство, и на глубокое заблуждение. Остен порой любуется Дарси – его умом, силой характера, умением любить, но это не мешает убедительно показывать, как сильно владеют им воспитанные в нем средой предубеждения, самоуверенность и гордость. Еще ближе писательнице Элизабет, бесспорно, одна из ее любимых героинь. Джейн Остен умеет убедить читающего и в благородстве чувств мисс Беннет, и в незаурядности ее ума, и в рассудительности, но тут же показывает, как часто она склонна заблуждаться, как трудно и ей сломить в себе гордость, противодействующую ее любви к Дарси и правильному пониманию его поступков. В этом смысле брак Дарси и Элизабет воспринимается не как традиционный «happy end», а как разрешение сложного конфликта двух незаурядных личностей, как выход из тупика.
Если говорить о трезвости реализма Остен и совершенстве художественного проникновения во внутренний мир героев, отличающих «Гордость и предубеждение», думается, что главной причиной популярности романа все же является та форма, в которую писательница облекла и реалистическую комедию нравов, и решение характеров. Мы имеем в виду великолепное мастерство Остен-ирониста, разнообразие оттенков и насмешки и тот подтекст, который неизменно кроется и в этой насмешке.
Остен старалась максимально уходить «за сцену», почти не позволяя себе авторских суждений, деклараций, а тем более «направляющих» внимание читателя сентенцией. Вместе с тем ее ирония тонко направляет внимание читателя в нужное ей русло.
Иронией пронизан весь текст романа. Она окрашивает диалоги, определяет скрытый смысл брошенных на ходу замечаний, подсказывает оценки поступков, отношение писательницы к людям.
|
|
|
Чаще всего ирония Остен строится на испытанном приеме несоответствия формы выражения существу изображаемого, но без всякой тенденции к смягчению того, что изображается. Так, глупость миссис Беннет становится очевидной уже с первых страниц романа в одном коротком диалоге со своим супругом:
“…You take delight in vexing me. You have no compassion on my own nerves”.
“You mistake me, my dear. I have a high respect for your nerves. They are my old friends. I have heard you mention them with consideration these twenty years at least”.
Остен доводит искусство иронического намека до совершенства. Тонкость ее насмешки в большинстве случаев определяется тем, что нелепости изрекаемыми одними действующими лицами ее комедии, другими безоговорочно, а порой даже с почтением принимаются, в то время как автор стоит в стороне, но незаметно направляет внимание читателя в нужное русло.
Иногда одно слово, неожиданно вставленное в несходный контекст, не только служит источником насмешки, но меняет весь смысл того, о чем идет речь. Так, гости леди Кэтрин (обед в Розингсе) собираются вокруг камина для того, чтобы принять из ее уст «решение того, какой быть назавтра погоде».
Относясь с большим уважением к слову и переделывая отдельные обороты и предложения по нескольку раз, Остен стремилась к наибольшему лаконизму, боролась с многословием. Ее язык ясен и в своей ясности предельно прост. Переработка текста вела к максимальной выразительности и стройности предложений, и писательница тщательно истребляла все похожее на «красивость» и языковой штамп, которых было так много в произведениях ее современниц, хотя бы в книгах весьма популярной в то время Фани Берни.
В «Разуме и чувствительности» еще можно встретить некоторые стилистические штампы. В «Гордости и предубеждении» их почти нет. Даже там, где она касалась стандартных как будто ситуаций и героев, она вносила в них дыхание жизни, и они приобретали новый смысл, воспринимались как отражение современной жизни. Так, фигура Уикхема наиболее близка к традиционному «злодею», однако в романе Остен образ его выписан наиболее правдоподобно. Ситуация, связанная с бегством из дома Лидии, очень напоминает некоторые мотивы Ричардсона, но решается в ином, более трезвом и современном ключе.
Остен при этом не «копировала жизнь, к чему призвали через сорок с лишним лет натуралисты, но очень строго придерживалась того, что наблюдала вокруг себя. Опасаясь штампов в языке и стиле, она обходила банальность мелодрамы, подвергала беспощадной насмешке пафос и чувствительность.
Что касается роли описания природы, то Остен очень сдержанна, лаконична. Он не уделяет им много внимания, в романе они практически отсутствуют. Едва можно насчитать в романе два десятка описаний.
|
|
|
Ее описания не насыщены эпитетами, метафорами, и другими выразительными средствами языка. Описания предельно просты и понятны. Они не волнуют воображение читателя. Лишь приходится догадываться о красоте Незерфилда, Розингса, Хартфордшира и других мест по отдельным фразам.
Джейн Остен не преувеличивает значения природы. Они приводятся писательницей лишь потому что важны для характеристики психологии главной героини – Элизабет Беннет.
Кстати, названия городов и поместий нередко бывают вымышлены, например: Незерфилд, Меритон, Пемберли, Хансфорд, Уэстерхем, Лонгборн, Лукас Лодж. Но что касается других мест, они, действительно имели место.
Так, первое упоминание природы встречается лишь в седьмой главе, когда Джейн Беннет едет к своей подруге Кэролайн Бингли в Незерфилд.
Погода ухудшилась, что привело ее мать, миссис Беннет, в восторг. Ведь теперь у ее дочери есть возможность задержаться в Незерфилде, тем самым имея прекрасный шанс побыть с мистером Бингли, с которым мать пыталась сблизить свою дочь.
… her mother attended her to the door with many cheerful prognostics of a bad day. Her hopes were answered; Jane had not been gone long before it rained hard. …The rain continued the whole evening without intermission…
В этом коротком описании центральное место занимает дождь и характеризуется следующими глаголами: rained, continued. Употребление страдательного залога had not been gone говорит о том, что дождь опережает Джейн, является препятствием на ее пути, доминирует над ней как природное явление. В этой же главе дается маленькое описание, в котором Элизабет отправляется в Незерфилд ухаживать за Джейн: она попала под дождь и простыла. Несмотря на то, что кругом грязь, она ни секунды не думая, отправляется в путь. Это горит о ее решительности и твердом характере.
…Elizabeth continued her walk alone, crossing field after field at a quick pace, jumping over stiles and springing over puddles with impatient activity…
Употребление герундия crossing, jumping, springing придает описанию динамический характер; говорит о том, что для Элизабет нет преград: ни канав, ни насыпей. Выражение with impatient activity указывает на желание Элизабет скорее оказаться в Незерфилде. Употребление предлога over говорит о препятствиях на пути Элизабет, которые нужно преодолеть усилием движения.
Описание природы в девятой главе встречается скорее всего лишь для того, чтобы выразить лесть миссис Беннет мистеру Бингли, по поводу его поместья.
“You have a sweet room here, Mr. Bingley, and a charming prospect over the gravel walk. I do not know a place in the country that is equal to Netherfield”.
А в семнадцатой главе лишь одно слово указывает на то, что разговор между двумя сестрами: Джейн и Элизабет происходил возле кустарниковой заросли (shrubbery).
…The two young ladies were summoned from the shrubbery, where this conversation passed…
Это и естественно, ведь разговор имел большое значение, ведь Элизабет узнает от мистера Уикхема о жизни и характере мистера Дарси (близкого друга мистера Бингли), ведь на балу он и так произвел неблагоприятное впечатление на Элизабет, она еще узнает, что он не обеспечил мистеру Уикхему будущее как обещал своему покойному отцу. Отец мистера Уикхема был священником в приходе Пемберли (поместье отца мистера Дарси).
В этой же главе упоминается дождь, который является преградой для подготовки к балу сестер Беннет. Они с таким нетерпением ждут бала, организованного мистером Бингли. Но одежду им приходиться заказывать через посыльного в Меритон. Дождь, как преграда, между ними и внешним миром – ведь нет никаких новостей.
…From the day of the invitation, to the day of the ball, there was such a succession of rain as prevented their walking to Meryton once.
…Even Elizabeth might have found some trial of her patience in weather which totally suspended the improvement of her acquaintance with Mr. Wickham; and nothing less than a dance on Tuesday, could have made such a Friday, Saturday, Sunday, and Monday endurable to Kitty and Lydia.
Фраза a succession of rain говорит о том, что дождь лил не один день, а несколько. Д. Остен указывает на это через названия дней недели, причем перечисляя их всех до дня, когда должен был состояться бал – вторник. Даже рассудительная Элизабет была огорчена такой погодой, не говоря уже о ее младших сестрах, которые не упускали возможность с кем-нибудь познакомиться. В главе двадцать третьей единственный намек на состояние природы. Дано лишь временное состояние природы: в течение всей зимы (the whole winter). Эта глава связана с известием об отъезде мистера Бингли в Лондон. Семья Беннетов была расстроена этим обстоятельством, ведь он уехал, даже не попрощавшись, и неизвестно было, когда он вернется.
В двадцать седьмой главе дается более длинное описание зимы. Зима выступает как время «застоя», проходящая без важных событий.
With no greater events than these in the Longbourn family, and otherwise diversified by little beyond the walks to Meryton, sometimes dirty and sometimes cold, did January and February pass away. March was to take Elizabeth to Hunsford.
Употребление сравнительной степени прилагательного no greater events than these говорит о том, что события, происходящие в семье Беннетов зимой были пустячными по сравнению с письмами Джейн, присланными из Лондона о мистере Бингли. Употребление эпитетов, выраженных прилагательными: dirty and cold характеризуют дороги в это время года. Повторение наречия sometimes перед эпитетами говорит о том, что дороги по состоянию были разными: или грязными, или холодными. Употребление вспомогательного глагола did в предложении усиливает значение, скорее всего он употреблен для того, чтобы указать, что наконец-то январь и февраль прошли. Употребление инфинитива в конструкции was to take говорит о том, что поездка в Хансфорд к своей подруге Шарлотте Лукас состоится не спонтанно, а по предварительной договоренности. В этой же главе мы встречаем описание природы, в котором читателю приходится додумывать красоту Озерного края, куда сперва держат путь Элизабет и ее дядя, и тетя Гардинеры. Они пригласили ее попутешествовать летом по стране.
Мистер Гардинер еще не знает как далеко они заедут, возможно до Озерного края (the Lakes). Это живописный район на северо-западе Англии, где находятся самые крупные английские озера, включая озеро Уиндермэр, и самые высокие в Англии горы. Красоты Озерного края издавна привлекали внимание многих художников и писателей.
Но в упоминании о этом крае даются лишь существительные, не дающие нам представления о его красоте.
Элизабет счастлива. Вот, что она говорит.
“What are men to rocks and mountains?”
…Lakes, mountains, and rivers shall not be jumbled together in our imaginations; nor when we attempt to describe any particular scene…”
Мы видим, что для Элизабет природа выше людей, она дает ей временное избавление от людей: мелочных, глупых и скупых.
В главе двадцать восьмой встречается развернутое описание природы, связанное с приездом Элизабет в Хансфорд к своей подруге Шарлотте и ее мужу мистеру Коллинзу. Это одно из двух самых длинных описаний, встречающихся в романе.
…The garden sloping to the road, the house standing in it, the green pales, and the laurel hedge…
Данное описание дается заранее. То, что Элизабет и ее дядя и тетя еще не успели приблизиться, а по описанию можно определить, что это дом мистера Коллинза.
Единственное растение, упомянутое в описании – лавр (laurel).
Мистер Коллинз настолько дотошный человек, что утомил гостей своими подробными рассказами о великолепии Хансфорда.
…Mr. Collins invite them [guests] to take a stroll in the garden, which was large and well laid out…
Here, leading the way through every walk and cross walk, and scarcely allowing them an interval to utter the praises he asked for, every view was pointed out with a minuteness which left beauty entirely behind. He could number the fields in every direction, and could tell how many trees there were in the most distant clump. But of all the views which his garden, or which the country or the kingdom could boast, none were to be compared with the prospect of Rosings, afforded by an opening in the trees that bordered the park nearly opposite the front or his house. It was a handsome modern building, well situated on rising ground.
From his garden, Mr. Collins would have led them round his two meadows; but the ladies, not having shoes to encounter the remains of a white frost, turned back…
Его подробные описания «лишали» природу привлекательности: every view was pointed out with a minuteness, т.е. до мельчайших подробностей. Опять же на природу нам указывают существительные: fields, trees, garden, meadows.
Лишь в словосочетании a white frost есть определение white, выраженное прилагательным.
Но как в противовес, Д. Остен дает описание Розингса, тем самым показывая читателю, что мистер Коллинз слишком хвастается красотами своего поместья. И выражение none were to be compared with the prospect of Rosings подчеркивает, что ни то что его сад, даже королевство не может сравниться с этим местом. Причем kingdom дано с маленькой буквы, что говорит о принижении красот целого королевства (Англии) с одним Розингсом.
В конце главы мы встречаем описание, выраженное в одной фразе, высказанное Элизабет.
“She is abominably rude to keep Charlotte out of doors in all this wind…”
Она говорит о леди Кэтрин де Бёр – дочери хозяйки Розингса, перед которой мистер Коллинз раскланивается при любом удобном случае.
Элизабет возмущена тем, что эта леди не вышла даже из фаэтона, выражая тем самым свое превосходство. Наречие abominably (отвратительно, гадко) говорит о ее неприязни к этой особе, а тем более то, что она заставляет стоять Шарлотту на таком ветру.
Она приехала, чтобы пригласить мистера Коллинза и его гостей к ней на обед в Розингс.
В двадцать девятой главе ведется описание обеда в Розингсе.
As the weather was fine, they had a pleasant walk of about half a mile across the park. Every park has its beauty and its prospects…
Это описание лишь свидетельствует о том как хорошо прогуляться по парку в хорошую погоду.
Элизабет понравился парк, но она смотрела на него не с таким воодушевлением, как мистер Коллинз.
Д. Остен не уделяет внимание описанию парка, она не выделяет его среди других, а лишь делает общий вывод, что каждый парк прекрасен по-своему, и не случайно употребляет настоящее время, имея в виду все парки.
В главе тридцатой мы видим, что Элизабет все еще прибывает у своей подруги.
А встречающееся здесь описание природы показывает нам, что для Элизабет обеды в Розингсе не имели значения, для нее они не были целью, как для жителей Хансфорда. Она предпочитала гулять в роще, где она чувствовала себя защищенной и была избавлена от присутствия леди де Бёр.
…and the weather was so fine for the time of year that she had often great enjoyment out of doors. Her favourite walk… was along the open grove which edged that side of the park, where there was a nice sheltered path, which no one seemed to value but herself…
Погода такая великолепная весной (fine), что самое время для прогулок. То, что Элизабет они доставляли огромное удовольствие указывает словосочетание great enjoyment. Наречие often указывает, что она почти каждый день выходила погулять.
В главе тридцать пятой дается описание весны – первая неделя мая – на фоне которого встречаются мистер Дарси и Элизабет.
…The five weeks which she had now passed in Kent had made a great difference in the country, and every day was adding to the verdure of the early trees. She was on the point of continuing her walk when she caught a glimpse of a gentleman within the sort of grove which edged the park.
Единственное, на что Д. Остен указала как на признак весны, так это на зеленую листву деревьев (the verdure of the early trees).
Мистер Дарси передает ей письмо, в котором объясняет ей все: насчет мистера Уикхема, своего поведения и отношения к ней.
В сорок третьей главе дается самое длинное описание природы за весь роман.
Здесь описывается поездка Элизабет и ее дяди и тети в Пемберли – поместье мистера Дарси. Элизабет не очень хотелось туда ехать, но тетя настояла, сказав, что это место славится восхитительными видами. Это поместье гордится одним из лучших парков страны.
И это действительно оказалось так.
…They…drove for some time through a beautiful wood stretching over a wide extent…
They gradually ascended for half-a-mile, and then found themselves at the top of a considerable eminence, where the wood ceased…
…Pemberley House…standing well on rising ground, and backed by a ridge of high woody hills; and in front, a stream of some natural importance was swelled into greater, but without any artificial appearance. Its banks were neither formal nor falsely adorned. Elizabeth was delighted. She had never seen a place for which nature had done more, or where natural beauty had been so little counteracted by an awkward taste.
Элизабет очень понравилось. Ведь эта красота была естественна, она не знала руки человека. На природу нам указывают следующие словосочетания: a beautiful wood, a considerable eminence, high woody hills, a stream.
Прилагательные, выступающие в роли эпитетов: beautiful, considerable, high, woody, говорят о количественных и качественных показателях.
Здесь гости непосредственно любуются первозданной красотой природы, а далее они любуются ею из окон дома. Восхищение Элизабет растет, ведь она не один раз подумала, что вполне могла бы стать хозяйкой Пемберлейского леса.
…The hill crowned with wood, from which they had descended, receiving increased abruptness from the distance, was a beautiful object. Every disposition of the ground was good; and she looked on the whole scene, the river, the trees scattered on its banks, and the winding of the valley…
Употребление причастия crowned в роли эпитета, придает яркость описанию холма. Д. Остен как бы возвеличивает холм. Также словосочетание a beautiful object говорит о его красоте, тем самым лишний раз подчеркивается его величие.
Выделение холма связано с тем, что находясь там, на нем, можно увидеть все красоты Пемберли.
Д. Остен обобщает реку, деревья, долину одним словом the whole scene, выделяя их значимость и прелесть, давая читателю понять, что именно они заслуживают внимания и восхищения.
Следующие описания связаны с приездом дядей и тетей. Теперь Элизабет не замечает красоты природы, она поглощена мыслями о мистере Дарси. Она осознавала свою неловкость, ведь она появилась в его усадьбе после серьезного разговора, состоявшегося в Розингсе.
…They had now entered a beautiful walk by the side of the water, and every step was bringing forward a nobler fall of ground, or a finer reach of the woods to which they were approaching…
Употребление сравнительной степени прилагательных a finer, a nobler говорит о нарастании качества, в данном случае, чем дальше они уходили, тем красивее были склоны и рощи.
…They entered the woods, and bidding adieu to the river for a while, ascended some of the higher grounds; whence, in spots where the opening of the trees gave the eye power to wander, were many charming views of valley, the opposite hills, with the long range of woods overspreading many, and occasionally part of the stream…
…they pursued the accustomed circuit; which brought them again, after some time, in a descent among hanging woods, to the edge of the water, and one of its narrowest parts.
…the valley, here contracted into a glen, allowed room only for the stream, and a narrow walk admist the rough coppice-wood which bordered it. …
В этом отрывке они вошли в чащу, здесь природа была еще великолепней. Природа была первозданной, и рука человека здесь чувствовалась еще меньше. Здесь вновь уделяется внимание реке, деревьям, долине. Нет ни одного упоминания о растениях. Описание носит обобщенный характер.
Эпитеты hanging, выраженное причастием; narrow, rough, charming дает нам представление о их характеристиках.
Употребление причастия и герундия придает описанию «оживленный» характер.
Следующее описание мы встречаем в сорок пятой главе. Оно связано с прибытием мисс Бингли в Пемберли. Она и Элизабет недолюбливали друг друга, но им пришлось встретиться.
Мисс Бингли и прибывших с ней миссис Хёрст и дама, с которой она жила в Лондоне, пригласили в гостиную, выходившую окнами на север, где так приятно было побыть в жаркие летние дни.
…Its windows opening to the ground, admitted a most refreshing view of the high woody hills behind the house, and of the beautiful oaks and Spanish chestnuts which were scattered over the intermediate lawn.
Во второй раз в романе мы встречаем названия растений, в данном случае деревьев: spanish chestnuts, oaks. Дубы характеризуются эпитетом beautiful.
В выражении a most refreshing view употребление неопределенного артикля указывает на неокончательность выбора; к тому же определение выражено причастием.
И последнее упоминание природы встречается в сорок девятой главе. Здесь речь идет о письме, полученном от мистера Гардинера, где он сообщает о положении дел Лидии – дочери мистера Беннета и сестры Элизабет – которая сбежала вместе с мистером Уикхемом.
Джейн и Элизабет узнают от домоправительницы, которая подошла к ним. В это время они гуляли среди кустарниковой заросли.
…Jane and Elizabeth were walking together in the shrubbery behind the house…
Узнав новость, обе сестры незамедлительно побежали искать отца.
…they…ran across the lawn after their father, who was deliberately pursuing his way towards a small wood on one side of the paddock.
Здесь встречаются лишь существительные, относящиеся к природе: lawn, wood, что говорит о, что описания природы здесь несущественны.
В письме сообщались хорошие новости и эта запутанная история, которая изрядно заставила поволноваться всю семью, разрешилась благополучно и к тому же выяснилось, что мистер Уикхем – вовсе не такой плохой и у него серьезные намерения по отношению к Лидии.
Таким образом в романе описания природы носят лаконичный характер. Они не насыщены стилистическими средствами языка и лишь встречаются для описания поместий и усадьб, а влияние их на судьбу и характер главных героев не имеет принципиального значения.
3.2 В «Джейн Эйр»
Роман «Джейн Эйр» (Jane Eyre, 1847), принесший Ш. Бронте известность, принадлежит к числу значительных произведений английского критического реализма. Новаторский характер этой книги состоит в том, что ее героиней выступает простая женщина, смело отстаивающая свое человеческое достоинство, право на самостоятельную трудовую жизнь и любовь. Джейн Эйр – женщина, серьезно размышляющая о жизни, глубоко чувствующая и в полный голос заявляющая о своих стремлениях и чувствах. В образе Джейн Эйр писательница воплотила свои представления о подлинно современной женщине, способной определить свою жизнь и стать не только женой, но и достойной подругой мужчины. В условиях викторианской Англии («The Victorian Age” – век королевы Виктории (1837-1901)), такая постановка проблемы была воспринята как проявление крайней смелости взглядов писательницы. Образа, подобного Джейн Эйр, не было ни у Диккенса, ни у Теккерея; и даже у Элизабет Гаскелл, обратившейся к трактовке женских характеров, подобная смелость произвела сильное впечатление.
Автобиографическое начало подчинено в «Джейн Эйр» задаче изображения типичных явлений английской действительности. Основой сюжета становится история жизни простой девушки – сироты Джейн Эйр, вынужденной вести борьбу за существование. Она находит в себе мужество для борьбы и сопротивления. Она не верит лицемерным проповедям попечителя приюта пастора Брокльхерста, не желает мириться с оскорблениями; в ней живет дух протеста и независимости. «Когда нас бьют без причины, - говорит она Элен, - мы должны отвечать ударом на удар – иначе и быть не может, - притом с такой силой, чтобы навсегда отучить бить нас!» Ш. Бронте не была атеисткой, но она смело выступила против религиозного фанатизма и бесчеловечности церковнослужителей, призывающих бедняков покорно смириться со своей участью. Не менее смело был поставлен вопрос о положении женщины в викторианском обществе. Ш. Бронте отстаивает право женщины на равенство в семье и в трудовой деятельности, и для того времени подобное требование было весьма существенным.
Художественная цельность романа нарушена мелодраматическими сценами. В сюжет вплетаются неоправданные случайности, роковые тайны и счастливые встречи, помогающие благополучно разрешить жизненные коллизии. Мелодраматическая струя приходит в столкновение с трагическим характером ряда сцен. Сила воздействия и обаяния романа «Джейн Эйр» связана с его бунтарским духом и искренностью выраженных в нем чувств.
Роман захватывает с первой строчки.
There was no possibility of taking a walk that day. We had been wandering, indeed, in the leafless shrubbery an hour in the morning; but since dinner (Mrs. Reed, when there was no company, dined early) the cold winter wind had brought with it clouds so somble, and a rain so penetrating, that further outdoor exercise was now out of the question.
I was glad of it; I never liked long walks, especially on chilly afternoons: dreadful to me was the coming home in the raw twilight…
Стоит ненастная погода поздней осени, когда так хорошо и уютно посидеть в тепле у горящего камина в окружении добрых, приветливых лиц. Но для десятилетней Джейн Эйр это в равной степени невозможно: тот же холод – неприязни и отчуждения – постоянно окружает маленькую сироту. Гэдсхед-Плейс, где она живет под опекой жены умершего дяди, жестокосердечной миссис Рид, для Джейн чужой дом, где ее никто не любит. Напрасно она по-детски пытается смягчить и хоть немного расположить к себе тетку и ее детей, они столь же беспощадны к девочке, как и их мать. Все же, как Джейн ни мала, как ни несчастна, она не совсем беззащитна: ее оружие – ее непокорный дух.
Чтобы избавиться от непокорной племянницы, миссис Рид решает отправить ее в благотворительную школу, для чего в дом приглашается казначей и эконом «Ловудского института», преподобный мистер Брокльхёрст, лицемер и ханжа, который дарит Джейн брошюру «Пастырь ребенка», рассказывающую об «ужасной и внезапной смерти Марты Дж., дурной девочки, склонной к неправде и обману». Акция мистера Брокльхёрста не случайна: миссис Рид рекомендовала ему Джейн как малолетнюю лгунью, требующую особенно сурового с ней обращения.
Ей тяжело живется в Ловуде, но там живет новая Джейн, и она пользуется уважением, хотя в школе тоже могут издеваться над беззащитными, как это происходит с ее лучшей подругой Элен Бернс.
Сцены жизни и учения в «Ловудском благотворительном заведении для бедных девиц» принадлежит к самым обличительным во всей английской романтической литературе XIX века. То, что рассказывала Ш. Бронте о Ловуде, – очевидно, еще не вся горькая правда, но и то, что было поведано о голоде, холоде, вопиющей антисанитарии, бедственном положении малышей, у которых старшие нередко отнимают кусок хлеба, наконец, о повальной болезни, «тифозной лихорадке», значительно сократившей число обитательниц школы, - все эти убийственные подробности западали в память читателя. При этом нельзя не отметить суховатость манеры, с которой повествовалось о ловудских порядках, отсутствие мелодраматического пафоса: общий тон был сдержан, иногда саркастичен, часто грустен.
С момента приезда Джейн в замок Рочестера начинается третий – и главный для автора – эпизод романа – торнфильдский. Почти все образы, связанные с Торнфильдом, - намеренное преувеличение, сатирическая, а порой романтическая гипербола, но не воспроизведение типического, как в изображении Брокльхёрста или даже миссис Рид.
Все в торнфильдском эпизоде «неправдоподобно»: Бронте меняет здесь и метод изображения, и эмоциональный ключ повествования. Весь торнфильдский эпизод, занимающий восемнадцать глав (XI-XXVIII) – т.е. большую половину романа, - почти целиком вписывается в картину романтического романа, частично даже романа «готического».
Впрочем первое знакомство с Торнфильдом и его обитателями не предвещает никаких экстраординарных событий. Торнфильд-Холл и его домоправительница миссис Фэйрфакс приветливо встречает Джейн, приехавшую вечером октябрьского дня. На следующий день она знакомится со своей будущей ученицей, маленькой француженкой Адель Варанс, милым созданием, не привыкшим к требовательной английской дисциплине.
Спустя три месяца из Европы возвращается отсутствовавший хозяин дома, мистер Рочестер.
В двенадцатой главе повествуется о первой встрече Джейн с мистером Эдвардом Фэйрфаксом Рочестером.
Эта встреча происходит в январе месяце, спустя три месяца с приезда Джейн в Торнфильд.
В начале дается описание природы в этот январский день.
…It was a fine, calm day, though very cold…
…The ground was hard, the air was still…
…It was three o’clock…
…the charm of the hour lay in its approaching dimness, in the low-gliding and pale-beaming sun. I was a mile from Thornfield, in a lane noted for wild roses in summer, for nuts and blackberries in autumn, and even now possessing a few coral treasures in hips and haws; but whose best winter delight lay in its utter solitude and leafless repose. If a breath of air stirred, it made no sound here; for there was not a holly, not an evergreen to rustle, and the stripped hawthorn and hazel bushes were only fields, where no cattle now browsed; and the little brown birds which stirred occasionally in the hedge, looked like single russet leaves that had forgotten to drop.
This lane inclined uphill all the way to Hay: having reached the middle, I sat down on a stile which led thence into a field. Gathering my mantle about me, and sheltering my hands in my muff, I did not feel the cold, though it froze keenly; as was attested by a sheet of ice covering the causeway, where a little brooklet, now congealed, had overflowed after a rapid thaw somedays since… the sun went down amongst the trees, and sank crimson and clear behind them…
On the hill-top above me sat the rising moon; pale yet as a cloud, but brightening momently: she looked over Hay, which, half lost in trees, sent up a blue smoke from its few chimneys; it was yet a mile distant, but in the absolute hush I could hear plainly its thin murmurs of life. My ear too felt the flow of currents; in what dales and many hills beyond Hay, and doubtless many becks threading their passes. That evening calm betrayed alike the tinkle of the nearest streams, the sough of the most remote…
Описание природы насыщено эпитетами выраженные прилагательными: pale-beaming (sun); hard (ground), still (air), the nearest (streams), the most remote, crimson and clear (sun), pale (moon), a blue smoke, the absolute (hush), thin (murmurs of life), russet (leaves).
Прилагательные, использованные в превосходной степени, говорят об усилении их значения для описания. Это дает нам полное представление о природе: ее характере, состоянии, переменах, изменениях, происходящих в ней.
Это описание насыщено названиями растений: wild roses, nuts, blackberries, hips, haws, a holly, the hawthorn and hazel bushes. Они дают нам представление о уцелевших ягодах боярышника и шиповника, орешника, падуба, символизирующие «остатки жизни» природы в ее цветущую пору.
Использование причастий: rising, half lost, threading, covering – делает описание не просто стилистически богатым, а предложения – распространенными, но говорит и о времени, косвенно указывающим об отношении к настоящему.
Далее идет повествование о появлении мистера Рочестера. Его появление описано в духе романтизма, и даже его внешность «загадочна», он – некрасив, но сама его некрасивость выразительна, значительна – «оригинальна».
Неудивительно, что перед его появлением всходит луна, ведь люди, впоследствии полюбившие друг друга, должны встретиться при лунном свете – загадочном и пленительном.
Но роль луны этим не ограничивается. Ее свет как предзнаменование серьезных перемен в судьбе Джейн и появления главного человека в ее жизни.
…A rude noise broke on these fine ripplings and whisperings, at once so far away and so clear: a positive tramp, tramp; a metallic clatter, which effaced the soft wave – wanderings.
Романтизм проявился в том, что Джейн, услышав звуки, нарушившие природную тишину, заставили ее вспомнить образы, навеянные воспоминаниями о сказках Бесси (служанка в доме миссис Рид).
It was exactly one mask of Bessie’s Gytrash, – a lion-like creature with long hair and a huge head…
…The horse followed, – a tall steed, and on its back a rider. The man, the human being, broke the spell at once. Nothing ever rode the Gytrash; it was always alone…
Мистер Рочестер миновал Джейн, но неожиданно его лошадь поскользнулась и грохнулась. Джейн подбежала и предложила ему помощь. Но он отказался от ее помощи. Она настояла, чтобы помочь ему. При ярком свете луны, она смогла разглядеть его внешность.
…but I traced the general points of middle height, and considerable breadth of chest. He had a dark face, with stern features and a heavy brow; his eyes and gathered eyebrows lo
|
|
|
