Предостережения, прежде чем приступить к женскому эротико-материнскому

«Материнское» обозначает то, что у женщины обязательно связано с ребенком, то есть с различием поколений, и зависит от специфических ситуаций, таких как за­чатие, беременность, роды, кормление грудью, уход и т. д. Это материнское фактически включает мужчину - отца, будь то лишь в голове

матери, которая знает, что у нее был отец. «Женское» же, напротив, определяется по отношению к различию полов и без предположений о материнских качествах женщины или мужчины,

Различение концептуально необходимо, но достаточно ли оно для того, чтобы успокоить мужчин? Запускает ли, как по Фройду, женское эротико-материнское ужас возможной кастрации или, что еще хуже, оно сталкивает субъекта-мужчину с иррепрезентируемым, толкающим к распаду, ставящим его под угрозу психической смерти; необходимо, чтобы были сформированы психические средства, если не укрепляющие, то обеспечивающие гибкость. Попытаемся наметить их, начиная с позднейших и кончая самыми древними.

В срочном случае, некоторые маневры могут быть полезны, чтобы парировать опасность: назвать, представить, диалектизировать.

Назвать: это путь психической элементарной и фундаментальной реструктуризации. Утраченная инвестиция вещей возвращается через пере-инвестицию репрезентаций, слов, которые их означают. Неплохо сказать «кастрация», но также названное «безумие» или «ярость» уже позволяет создать набросок репрезентируемости, которую психический аппарат скоро сможет выработать.

Представить если голова Медузы классически представляет кастрацию, можно было бы, например, заметить, что в христианской культуре Дева Мария является чисто материнским образцом женского, тогда как Магдалена воплощает женское с сильным эротическим влечением. Греко-латинская оппозиция располагалась между Герой-Юноной и Афродитой-Венерой и дополнялась Афиной, отрицающей материнское и женское, инвестирующей ум, и, без сомнения, благодаря этому она была опекуншей героев.

Диалектизировать: велик соблазн воспользоваться одним определением женского для того, чтобы обесценить другое, и любой ценой, хотя бы немного, успокоить этот страх, который мужчины испытывают по отношению к женщинам. Заметим, что в целом эти попытки перегруппировки осуществляются скорее в пользу материнского, которое, как кажется, имеет лучшую репутацию, чем женское. Таким образом, например, противопоставляется мате­ринское «полное» женскому полому, чтоб не сказать кастрированному. Можно также сде­лать из материнского атрибут, дополняющий женское лишенное, или изолировать ма­теринское без эротического, рискуя позже концептуально перевести это эротическое в отношение мать—ребенок. Можно также переоценивать «богиню-мать», то есть первородно материнское, предшествующее любому различию,- целостная, всемогущая, у нее есть сыновья, но нет необходимости в мужчине-отце для того, чтобы их породить.

В аналитической практике также, совершенно очевидно, встречаются эти попытки избега­ния женского через материнское, и, иногда, наоборот. Теоретические предпочтения ана­литика, его собственное образование, его «предпочтительные влечения» (выражение Фройда) ориентируют его слушание и его интерпретации. Например: пациентка расска­зывает своему аналитику, что пара друзей скоро усыновит ребенка, «Я им завидую, - го­ворит она, - усыновить ребенка - это абсолютная любовь!» Аналитик, выражая сомнение, повторяет слово: «Абсолютная?» «Да, - отвечает пациентка, - без плотского контакта». Аналитик уточняет: «Так Вы думаете, что абсолютная любовь - это любовь без материнс­кого контакта, без плотского контакта матери и ребенка?» В то время как аналитик излагает свои соображения, его супервизор в тишине думает, что он скорее бы спросил: «Так Вы думаете, что абсолютная любовь - это любовь без секса?» Он сообщает аналитику свое мнение, готовый к дискуссии. Но аналитик тогда уточняет, что пациентка ответила об ее предпочтении «материнского»: «Нет, без плотского контакта означает - без неудобств беременности.

4 49

Чтобы похудеть, моя подруга сидела на диете, она не хочет потерять форму,- она очень привязана к своему облику...» Означающее «плотский контакт» содержит, таким образом, потенциальную возможность означать материнское, эротическое или фаллическое нарциссическое. Техническая проблема интерпретации заключается в том, чтобы выбрать одну из них, но сохранить другие в латентном состоянии, готовыми послу­жить в надлежащем случае.

Счастья и несчастья идентификаций

Пока женское считают кастрированным или трудно схватываемым в эротико-материнской туманности, всегда было и всегда будет возможным одно средство — идентификация или, скорее, различные способы идентификации, сознательной и, в особенности, бессознательной в психической проработке, фантазировании или в ошибках поведения. Конечно, это в любом случае несколько затруднитель­ный метод; если мужчины, сомневающиеся в женском, защищаются женской идентификацией, последняя по сути является идентификацией с агрессором, что усложняет жизнь гомосексуалистов и... метапсихологию гомосексуальности.

Мужская гомосексуальность

Схематично различают, как в клинике, так и с теоретической точки зрения, по меньшей мере, три ее разновидности.

1. Гомосексуальность вдвоем¹, данная форма и, если хотите, данный стиль, реализует идентификацию с матерью, без отца.

Идентификация является тотальной, нарциссической, с целостной матерью, материнской и эротической. Отец отсутствует, обесценен, дискредитирован; женское эротическое матери либо перенесено на ее материнскую составляющую, либо неупорядоченно рассеяно в череде авантюр, ослепленным свидетелем кото­рых является сын, но всегда без отца. В этой форме мужской гомосексуальности — наиболее содержательной — эдипова триангулярность размыта, проблематика кастрации избегнута. Причина или следствие: нарциссический климат являет­ся доминирующим, недалек от нарциссического невроза. За недостатком комп­лекса кастрации, раны являются не частичными, а тотальными, и часты суици­дальные тенденции.

На самом деле, анализ показывает, что идентификация весьма часто осуществляется с объектом желания матери, редко отца, иногда — отца матери, чаще — матери матери, бабушки субъекта. Именно в этом случае можно видеть карика­турные идентификации с женскими стилями, модными сорок лет назад, или с императивными обязанностями исправить или искупить ошибку, допущенную двумя поколениями ранее.

2. Гомосексуальность втроем: в данной разновидности идентификация осуществляется не с матерью, а с женщиной отца, в некотором смысле, без матери. Это женская эротическая позиция по отношению к главенствующему отцу.

 

Женское материнское, кажется, пропускается — это «отцовская» проблематика «че­ловека с волками». Даже если фантазм иметь ребенка от отца, как мать, с очевидностью присутствует (настойчивость идентификации с женским материнским) доминирующим является желание наслаждаться, как женщина, благодаря отцу и для его удовольствия. Эта форма гомосексуальности, на самом деле, акцен­туирует так называемую позицию инвертированного Эдипова комплекса: же­ланный отец, удаленная мать. Не стоит любой ценой слишком систематизиро­вать; обе формы сочетаются в весьма разных пропорциях. Тем не менее, перейдем к третьей.

3. Неудавшаяся гомосексуальность: нереализация поддерживается моральными, социальными запретами и фобическим поведением. На самом же деле делает данную форму гомосексуальности несостоявшейся то, что сама идентификация с матерью переживается как инцестуозная. Обязанный отказаться от запретного объекта в принципе, субъект идентифицируется с ним, заменяя «бытие» на «об­ладание». Это тот случай, когда эдипов запрет весом настолько, что мешает лю­бой неуместной реализации, и идентификация остается последним средством. Но эта идентификация по-прежнему подозревается в трансгрессии и оказывается за­прещенной для гомосексуальной реализации, как и любое эдиповое желание,

Фетишистское решение

Если женское суть кастрированное, тогда по Фройдовской версии фетиш замещает то, чего недостает. Перед лицом страха кастрации, так легко пробуждаемым различиями, отсутствиями, ранами и разрезами, фетишистское решение тут как тут, всегда наготове: достаточно отказа (отрицания). Нет, у него все есть; женщи­ны — это такие же мужчины, как и остальные.

Визуализированный фетиш сексуального перверта — это, в действительности, не только объект. След былого возбуждения, вероятно эксклюзивная фиксация, блестящий фаллический или же черный анальный, фетиш, по правде говоря, ничего не замещает, он является тем, чего недостает. Конкретизируя отказ от при­знания кастрации, превышая объект, он в обыденной жизни является сценарием, разыгрывающим и проигрывающим присутствие и отсутствие, «вот он — вот его нет». Он облекается в различные формы, от классической метонимии обуви до блестящей метафоры, когда создается целиком женское тело. Но это также и тео­ретический корпус, который сооружается в дырах знания, аргумент, которым размахивают, безупречная вера, целый логос как обобщенный фетиш, костыль человеческого существования.

⇐ Предыдущая41424344454647484950Следующая ⇒

Поделиться: