 |
Рим как Нью‑Йорк или Лондон
|
|
|
|
Рим как Нью‑ Йорк или Лондон
Можем подытожить все, что видели до сих пор. В Риме поражает его уникальность по отношению к империи и всему античному миру. На ум сразу приходит сравнение с Нью‑ Йорком или Лондоном. Кто попадает сюда впервые, остается под впечатлением от размеров зданий, столпотворения на улицах, магазинов, где можно найти любые товары из самых дальних уголков империи. Немыслимая вещь для малых городов Италии, где по сравнению с Римом гораздо более ограниченный выбор товаров (некоторых вообще нет в продаже), да и доставляют их туда гораздо медленнее.
Это город тысячи возможностей, где живут вперемешку представители самых разных народов и верований (первый в истории настоящий melting pot [16] , как сегодня принято говорить про Нью‑ Йорк), где можно встретить эксцентрично одетых модников, услышать навязчивые ритмы, столкнуться с невероятным расточительством. Все это незнакомо провинциальным городкам остальной Италии или провинций, не говоря уже о сельской местности.
Тем, кто привык к сельскому труду и строгим дедовским предписаниям, на улицах Рима часто не хватает нравственных ценностей; им кажется, что они очутились среди поверхностных легкомысленных созданий, живущих одним днем, неспособных выжить где‑ либо еще и вообще – просто не умеющих честно трудиться. Ощущение такое, что все вращается вокруг прибыли и наживы: надо быть ловкими и хитрыми, заводить нужные знакомства и связи, потому что грабежи, обман и насилие здесь подстерегают повсюду.
Тем же, кто давно живет в Риме или родился там (подобно истому ньюйоркцу), этот " испорченный" и шумный мир видится совершенно по‑ другому. Годы опыта создали в них правильные " антитела", чтобы ходить по улицам и заходить в лавки Рима. Этим людям город и его мир представляются " полными жизни и веселья", как сказал Марциал.
|
|
|
10: 45 Передышка на островке покоя… и шедевров
Куда пойти в Риме, чтобы не страдать от толчеи и давки? Есть ли места потише? Ответ – да! Островки спокойствия, куда часто приходят гулять римляне, – это императорские сады, Марсово поле и его окрестности, площади, храмы, священные места, свободные от лавок и инсул, идеальные для тех, кто хочет побыть вдали от городской суеты.
Но есть одно место, выделяющееся своей красотой настолько, что было упомянуто даже Плинием Старшим. Это портик Октавии. Туда‑ то мы сейчас и направляемся. Его вход поистине монументален и напоминает большой храм. Всего несколько шагов, и мы застываем в изумлении: перед нами открывается большой внутренний двор площадью больше чем сто на сто метров, с окаймляющим его по периметру великолепным портиком. В центре возвышаются два одинаковых храма, посвященные Юпитеру и Юноне.
Атмосфера здесь царит сказочная. Все окутано покоем, будто в монастырском дворе. Конечно, и здесь слышны голоса и смех, бегают дети. Но само то, что звук их шагов эхом разносится по большой площади, а не тонет в шуме толпы, кажется чудом. Мы окружены миллионом людей, занятых своими делами, и все это, кажется, осталось где‑ то в стороне, в нескольких метрах от нас.
Мы заходим под портик, украшенный фресками и лепниной. И сразу понимаем, почему Плиний считал его местом чудес: между колоннами, в нишах, в маленьких залах, – повсюду расставлены статуи. И это не просто статуи, это произведения великих греческих скульпторов, таких как Поликлет или Дионисий, его ученик. Они изображают божеств, весьма почитаемых римлянами: Юпитера и Юнону.
Эти места (в Риме их несколько) – настоящие художественные музеи, в них выставлены шедевры, способные затмить коллекции великих музеев классического искусства. Мы идем дальше, ошеломленные. И снова останавливаемся, на этот раз перед необыкновенной серией из тридцати четырех бронзовых статуй всадников. В центре Александр Великий: он молод, волосы развеваются на ветру. Остальные – его полководцы, участники битвы при реке Гранике.
|
|
|
Настоящий эскадрон, скачущий навстречу бессмертной славе. Произведение великого Лисиппа.
Разглядывая эти шедевры, мы понимаем, что Рим притягивает не только товары, но и произведения искусства. Эти прекраснейшие статуи все привезены из Греции, завоеванной римлянами в период первой экспансии, их забрали из храмов и дворцов.
Конечно, это военная добыча, это грабеж, но говорить так – справедливо лишь отчасти. В древности военная добыча была неотъемлемой частью военных завоеваний, тяжким последствием поражения. Но, в отличие от многих народов, римляне не разрушали все произведения искусства побежденных, как это делали, к примеру, конкистадоры. Часто они привозили их в Рим, чтобы восхищаться ими и почитать: ведь они считали Грецию подлинной родиной культуры античного мира. А себя – сыновьями и наследниками этой великой цивилизации.
По этой причине археологи извлекают сегодня со дна моря великолепные статуи, такие как бронзовые скульптуры из Риаче, статуя Посейдона (или Зевса), сегодня хранящаяся в Афинах, или статуя танцующего сатира, недавно найденная в море близ берегов Сицилии. Эти произведения везли морем из Греции в Италию, но суда потерпели кораблекрушение. Кто знает, сколько еще шедевров до сих пор покоится на дне Средиземного моря…
Совершенно иначе вел себя Наполеон. Его поведение можно охарактеризовать как чистой воды разграбление, в полном противоречии с принципами " свободы, равенства и братства", декларировавшимися породившей его культурой, вразрез с содержанием " Декларации прав человека", провозглашенной несколькими годами ранее. Многие из этих украденных в первую очередь в Италии и так и не возвращенных произведений сегодня как ни в чем не бывало красуются среди экспонатов Лувра.
В тени колонн мы встречаем множество гуляющих и небольшие группки беседующих людей.
|
|
|
Сюда приходят не только за покупками. Многие краем глаза оглядывают других фланёров. Обстановка весьма напоминает ежесубботний вечерний променад вдоль пешеходных улиц наших городов. В Риме такое случается как раз в подобных местах. Их много: помимо портика Октавии, есть еще портики Аргонавтов, Ливии, Помпея, Ста Колонн… Выбор действительно богатый.
Несколько ребятишек пытаются вскарабкаться на статую умирающего оленя. Трудность состоит в том, чтобы долезть до рогов и засунуть руку в открытый рот животного. Видимо, так забавляются многие: бронзовая спина оленя отполирована до блеска. Вот мальчик ждет своей очереди. Как и все подростки, он носит на шее " буллу" с талисманами от сглаза. Но как только он пытается забраться на оленя, мать хватает его за руку, отчитывая. Не столько из уважения к произведению искусства, сколько из нежелания, чтобы он совал руки куда ни попадя. Подходит отец и рассказывает малышу историю мальчугана по имени Илас, который (как было изображено на портике Ста Колонн), играя, сунул руку в открытую пасть бронзовой медведицы. В глубине пасти лежала гадюка. Ее укус оказался роковым – мальчик умер… Мы не знаем, случилось ли это на самом деле, но эта история, безусловно, была на слуху и на многих произвела впечатление, включая Марциала, который вспомнил ее, когда описывал портики Рима…
|
|
|
