 |
«Не хочу, не буду!». «Я боюсь!»
|
|
|
|
«Не хочу, не буду! »
«Мы взяли нашего мальчика в возрасте одного года, сейчас ему уже три. Это наш единственный ребенок, мы много с ним занимаемся и очень его любим. Но в последнее время все чаще сын без видимой причины начинает „испытывать“ нас на крепость нервной системы. Ему не хочется кушать там, где положено — за столом, одеваться на прогулку и раздеваться, возвращаться домой с прогулки. Начинается крик, плач, уговоры не действуют — вой становится только сильнее. Но если уступаешь ему (что происходит почти всегда — не могу я видеть, как он плачет), сразу успокаивается и веселится. Как быть? Понимаем, что все время идти у него на поводу нельзя, но мы с мужем мягкие по характеру и как-то проявить волю не получается, зато сынок своевольничает вовсю. »
Судя по всему, у вашего сына возрастной кризис трех лет. Это у всех бывает, только у некоторых детей он выражен ярче, у других слабее. Ребенок в этом возрасте решает для себя вопросы власти, подчинения, проявления своей воли. Это очень важный период в жизни, от которого зависит, не вырастет ли потом ребенок слишком уступчивым и бесхребетным, неспособным сказать «нет», или, наоборот, «упертым бараном», который готов из-за каждого пустяка идти на принцип. В идеале ребенок, проходя кризис, должен сделать для себя такие выводы: есть ситуации, когда сколько ни плачь, по-твоему не будет (например, не разрешат играть на проезжей части), есть ситуации, когда прояви упорство — и взрослые уступят (например, согласятся погулять подольше) и, наконец, есть ситуации, из-за которых не следует серьезно препираться, они того не стоят. Тогда получится человек с характером гибким, но твердым, и не зануда.
|
|
|
Соответственно, родителям важно выделить три группы ситуаций: когда они стоят твердо, как скала (все, связанное с безопасностью ребенка и с правами других детей), когда они уступают (например, не заставляют есть нелюбимую еду или надевать колючий свитер), и ситуации, которым они учат ребенка не придавать значения (отвлекают, переводят в игру, в шутку, например, предлагают мыть руки после прогулки на «кто быстрее»). Важно, чтобы и то, и другое, и третье родители делали без чувства вины. Нормально запрещать ребенку, нормально ему уступать, нормально снимать напряжение и отвлекать.
Запретов должно быть немного, но если вы знаете, что ситуация из разряда «нельзя», никогда не уступайте, не поддавайтесь на слезы и протест и не злитесь на ребенка. Можно ему даже посочувствовать: «Да, тебе очень хочется, я вижу, но, дорогой, нельзя. Никак нельзя, совсем». Зато если в принципе нет ничего страшного в том, чтобы сделать так, как хочет ребенок, не заставляйте его выбивать ваше согласие капризами, пойдите навстречу сразу, с легким сердцем, не обижаясь и не демонстрируя слабость, чтобы не получилось, что ваша уступка — награда за истерику. Ну, и проявляйте фантазию в ситуациях третьего типа — трехлетние дети обожают играть, всегда можно что-нибудь интересное придумать. Например, предлагать все делать наоборот: не мыть руки, не есть за столом, не одеваться на прогулку.
В мягкости родителей нет ничего плохого. Плохо, если родители боятся недовольства ребенка. Поймите, что ведь он-то вас считает самыми-самыми сильными, надежными, большими. И если даже вы боитесь, когда он кричит и плачет, что же ему делать? Получается, вы не сильнее и не старше? А кто же тогда его защитит от настоящей опасности, если что? Представляете, как ему становится тревожно и страшно? Просто пожалейте малыша и, раз вы его любите, научитесь все-таки «проявлять волю». Это очень важно и для его будущего, и для ваших отношений. Родители для ребенка должны оставаться самыми главными и самыми сильными.
|
|
|
«Я боюсь! »
«Нашему мальчику семь лет. Он умненький, ласковый, добрый и вообще очень славный. Но очень беспокоит его робость, боязливость. Он боится буквально всего: темноты, собак, оставаться один, залезть на лестницу на детской площадке, поздороваться с незнакомым человеком, не говоря уже о походе к зубному врачу. Не понимаю, почему он такой бояка, ведь он с нами уже давно, с трех лет, мы его очень любим, никто его не обижает. Особенно расстраивается наш папа — он у нас спортсмен, альпинист, может за себя постоять. Муж очень старается быть терпеливым с сыном, учить его всему постепенно, но иногда срывается, стыдит его, кричит, даже обзывает „рохлей“ и „бабой“. Конечно, сын очень обижается. Мне его жалко, но что же делать? Ему ведь в школу скоро, его мальчишки затравят… Как помочь ему стать хоть немного смелее? »
Скорее всего, у страхов вашего ребенка много причин.
Во-первых, возраст. Ребенок объективно мал и неопытен, а мир так огромен и непредсказуем. Но если дети помладше еще не вполне это осознают, а дети постарше уже чувствуют себя более уверенно, то дошкольники чаще всего страдают от страхов. Они уже способны оценить, насколько уязвимы, и у них достаточно развита фантазия, чтобы представить себе ярко и подробно все возможные «ужасы», но нет ни опыта, ни сил, чтобы справляться со страхами. Именно в этом возрасте ребенок открывает для себя идею неизбежности смерти, узнает, что и он сам, и все, кого он любит, когда-нибудь умрут, и никуда от этого не деться. Неудивительно, что именно на пять-семь лет приходится пик ночных кошмаров, именно в этом возрасте обычно возникают тики, заикание на почве испуга, формируются фобии, которые порой длятся долгие годы.
Вторая причина — излишняя тревога и заботливость взрослых. Ведь мы часто, не отдавая себе отчета, используем запугивание как способ воспитания: «Не бегай, а то упадешь и убьешься! », «Не расстраивай маму, а то она заболеет! », «Не капризничай, а то милиционер придет! ». Ребенок еще не может нам возразить, поднять на смех эти глупые угрозы, сказать: «Не преувеличивай», «Не шантажируй меня», «Не говори глупостей». Он верит и… пугается.
|
|
|
Кроме того, есть личностные особенности самого ребенка. Не все рождены на свет воинами и спортсменами-экстремалами. Есть люди от природы более осторожные, у них сильнее развита способность предвидеть возможные последствия, меньше «куража» и желания погеройствовать. Такие качества тоже очень нужны в обществе, иначе люди давно переломали бы шеи себе и друг другу. К сожалению, цениться такие качества начинают только во взрослом возрасте, и осторожному незадиристому мальчику бывает очень сложно в детском и особенно подростковом коллективе.
Наконец, нельзя забывать и об особом прошлом вашего ребенка. Три года жизни в отсутствии защиты и любви родителей — это очень глубокая травма, которая быстро не проходит. Ваш ребенок намного раньше, чем его сверстники, узнал, что такое уязвимость, и ему потребуется больше сил и мужества, чтобы, имея эту память в душе, все-таки научиться рисковать и преодолевать трудности.
Скорее всего, вам не надо ничего особенного делать, чтобы ребенок стал посмелее — пройдет «чувствительный» возраст, еще дальше в прошлое уйдут мучительные воспоминания ранних лет, и вы сами не заметите, как к 10 годам сын станет гораздо больше похож на «типичного» мальчишку. Даже если робость является устойчивой чертой его характера, со временем у него станет больше возможностей управлять собой, сознательно развивать в себе те или иные качества, преодолевать свой страх усилием воли. Возможно, он увлечется каким-то видом спорта, его вдохновит герой книги или фильма, и он «вдруг» откроет в себе храбрость.
Иногда тихие и робкие мальчики заслуживают подлинное уважение сверстников силой духа и твердостью в особых обстоятельствах. Они могут не любить лазать по деревьям или играть в хоккей, но при этом не заискивают перед дворовым авторитетом и не боятся возразить громогласной учительнице. Мужество не всегда выглядит как подвиги Геракла.
Поэтому ваша задача скорее состоит в том, чтобы не наломать дров, воспитывая в сыне смелость. Нередко родители, особенно папы, мечтая вырастить детей смелыми, пытаются просто запретить им бояться. Стыдят, отказываются слушать жалобы, обидно обзывают. Требуют, чтобы в конфликтах со сверстниками мальчик обязательно давал сдачи, дрался, а не пытался убежать. Нужно иметь в виду, что эффект от подобного воспитания бывает прямо противоположным.
|
|
|
Понять это помогают наблюдения ученых-этологов, изучающих поведение животных. Вот как реагируют на опасность детеныши наших ближайших родственников — человекообразных обезьян. Самые маленькие, испугавшись, остаются на месте и громко кричат. И это правильно: такой малыш еще не способен ни быстро бегать, ни драться, а если он будет сидеть и кричать, взрослый сможет быстро найти его и помочь. Обезьянки постарше в случае опасности удирают со всех ног — бегают они уже быстро и прячутся хорошо, а дать отпор пока никому не могут, сил маловато. И, наконец, почти взрослые особи начинают разворачиваться к опасности лицом и принимать угрожающие позы — они готовы дать бой и защитить себя. Все вполне логично.
Но что произойдет, если к самому маленькому детенышу, который прижался к земле и кричит от страха, никто не придет на помощь? Такое случается, например, в случае гибели его матери. Казалось бы, такой малыш вынужден взрослеть быстрее и раньше сверстников переходить к следующим, более эффективным моделям поведения (пытаться убежать). Но на деле все оказывается наоборот. Не получив в младшем возрасте должной поддержки взрослого, детеныш как бы «не проходит уровень», не может миновать эту ступень развития. Младенческие формы поведения закрепляются, и в итоге огромный взрослый самец в случае опасности садится на землю, закрывает голову лапами и жалобно кричит.
Что-то подобное часто наблюдается у детей, в раннем детстве потерявших родителей. Не получив в свое время защиты взрослых, ребенок как бы «застревает» в своем детском страхе и часто реагирует на опасность — как реальную, так и кажущуюся — неадекватно возрасту. Если взрослый, который наконец-таки появился в его жизни, приемный родитель, продолжает отказывать ему в защите, стыдит, говорит:
«Справляйся сам, ты уже большой парень», у ребенка мало шансов преодолеть этот «затык» в развитии. Поэтому очень важно не торопить события, дать ребенку опыт защищенности, внушить ему уверенность, что вы рядом, вы всегда придете на помощь, а со временем он обязательно сможет постоять за себя и сам. Когда мальчик накопит достаточный опыт безопасности и защищенности, он сам не захочет отсиживаться за спиной у папы или у маминой юбки, отодвинет вас в сторону и скажет: «Не мешайте, я хочу сам, я уже большой». И еще будет сердиться на вас или подсмеиваться над родительскими страхами за его безопасность.
|
|
|
Еще одно. Когда ребенку страшно, родителям плохо. Так заложено природой. Поэтому очень часто мы злимся на детей за их страх. Он плачет, маленький, несчастный, боится засыпать один или идти сдавать кровь. А значит, мы — плохие родители, раз ребенок наш так страдает. При этом мы понимаем, что сделать анализ нужно, или хотим уже наконец уйти из детской и заняться своим вечерними делами. Возникает внутренний конфликт, и мы начинаем злиться. Злиться на ребенка за то, что он боится. Ребенок, чувствуя, что мы им недовольны, пугается еще больше: мало того, что страшно, так еще и родитель отвергает, отталкивает, отказывает в поддержке. Это и для обычного ребенка мучительно, а для приемного вообще может оказаться непереносимым, запредельным переживанием.
Признайте за ребенком право бояться. Бояться — нормально. Смелый не тот, кто не боится, а тот, кто может стать хозяином своего страха, преодолеть его. Страшно бывает всем, но это не может помешать делать то, что мы считаем нужным. Например, лечить зубы. Показав ребенку, что вы понимаете и признаете его страх, но при этом верите, что он сможет его преодолеть, не подчиниться ему, вы будете воспитывать в нем настоящее мужество. И, конечно, когда ребенок храбро зайдет в кабинет к врачу или впервые заснет сам, не забудьте искренне восхититься своим героем. Ведь это действительно большая победа!
Важно, чтобы ребенок мог поделиться с вами своими страхами, чтобы он не оставался с ними один на один. Именно страхи, в которых нельзя признаться, часто вытесняются в подсознание и ложатся потом в основу фобий и неврозов.
Если ребенок рассказал вам, чего он боится, не стоит обесценивать его страх, и уж точно не имеет смысла логически объяснять, почему бояться не надо. Это слишком сильное чувство, и доводами рассудка с ним не справиться. Да, ребенок и сам знает, что под кроватью никого нет. Но как только вы выходите из комнаты и выключаете свет, это знание куда-то улетучивается, а под кроватью кто-то явственно шуршит. И даже если вы посветите туда фонариком и продемонстрируете отсутствие монстров, потом все повторится сначала.
Замечательная методика борьбы со страхом описана в книгах про Гарри Поттера. Там есть такая нечисть — призрак, который принимает образ того, чего человек боится больше всего. Лучший способ справиться с ним — сделать его комичным. Пофантазируйте вместе с ребенком, придумайте для его монстра какие-нибудь смешные черты, подчеркнуто реалистичные подробности, а может быть, трогательные слабости. Возможно, монстра просто давно никто не чесал за ушком, вот он и лезет в спальни к детям, надеясь на ласку и понимание?.. А может, привидения потому так воют и стучат зубами, что по ночам очень боятся оставаться одни? А гроб на колесиках — у него, интересно, колесики как устроены? Есть ли в них подшипники? И кто их ремонтирует, если сломаются?
Посмотрите вместе с ребенком мультфильм «Корпорация монстров», он как раз об этом. Предложите ему нарисовать свой страх, а потом добавить в рисунок смешные элементы — пусть скелет будет весь в розовых бантиках или с ночным горшком вместо шляпы на голове. Наконец, если чувствуете, что ничего не получается, сходите с ребенком к детскому психологу, он поможет определить причины страхов и справиться с ними.
|
|
|
