 |
Мое открытие и моя метода
|
|
|
|
____
Мое открытие и моя метода
Знаменитый русский физиолог проф. И. П. Павлов, котораго мир чтит теперь как бесспорнаго заместителя великаго Пастера во главе прогресса биологии, когда в одном собрании превозносили его труды и открытия, сказал: «Но, дорогие соотечественники, я тут значу меньше, чем вы мне о том говорите. Мне в руки попал маленький фактик из жизни живого организма, – маленький фактик, только всего! Все остальное сделалось само собою».
В мои руки также попал «маленький фактик» из жизни человеческаго организма, факт совершенно новый, не замечавшийся человеком до сих пор в себе, который, однако, ведет на новую дорогу всю огромную науку практической медицины, давая ей в руки с тем вместе новое средство в борьбе с болезнями, средство безконечной могущественности и безконечно разнообразное в применении.
Как это случилось?
Вопрос не праздный.
Обстоятельства, в которых происходит голодание, очень важны для всего его хода и результатов. Если оно принудительно, то в первые же 2-3 дня оно может закончиться кризисом сердца. Но если оно добровольно, то происходит... то, что случилось со мною!
В октябре 1924 г. я переживал в Белграде самые тяжелые месяцы своей жизни... Мое успешно шедшее дело адресная книга «Весь Белград» возбудила жадность моего компаньона по изданию. Разсчитывая на свои связи в администрации при моем безправии и безпомощности как беженца, он захотел захватить все дело в свои руки. С помощью недостойных людей недостойный человек успел меня неожиданно арестовать по ложному, выдуманному обвинению, в мое отсутствие при содействии – противозаконном конечно – судебного чиновника перевез к себе все мое имущество, а с ним и документы, оправдывавшие меня от его обвинения, лишил меня в заключении, общем с ворами и разбойниками, всех прав гражданской личности, даже свиданий с женой и адвокатом в то время как его адвокат свободно приходил ко мне, вымогая уплаты высшие, чем следовало в действительности, и вот тогда-то, чтобы заставить признать свою личность и ея права, я стал голодать – до возвращения мне моих прав или – до смерти.
|
|
|
Кто не защищает свои права, тот их недостоин.
Прав своих иметь не могу, – жить не буду!
Только при этом можно жить на земле не рабом!
Суд сознал допущенную ошибку. На 25-й день моего голодания он прислал своего секретаря ко мне в тюремную больницу, куда я был переведен из общей камеры, потому что стал падать в обморок от слабости и головокружения – в обстановке общей тюрьмы голодание шло для меня очень тяжело. Секретарь сообщил мне, что мое дело разобрано будет экстренно и что если я чувствую себя слишком слабым, чтобы приехать в суд, то Суд сам придет в тюрьму и сделает в ней заседание, чтобы выслушать мое показание. Я обещал быть в Суде лично и на 34-й день своего голодания, я, месяц ничего не евший, защищал свое дело в суде и был оправдан во всех обвинениях, но сам оказался прочно в лапах развившагося в моем организме процесса глубокаго очищения изнутри, который мне предстояло «открыть» свету.
Из суда я был отвезен прямо в клинику. Хотя кончалась уже пятая неделя моего голодания, но есть я ничего не мог. Язык был белый, к середине желтый с бурым пятном в центре, ближе к краю языка. Все во рту, через который уже пять недель шли отбросы внутренняго перегара вещества в организме, все пахло разложением и гниением; слюна была клейкая и зловонная. Есть таким ртом было невозможно: всякая мысль о пище была противна. Врачи уговаривали есть, я отказывался. Ночь на 39-й день была особенно тяжела. Сороковой день был завтра, а между тем я чувствовал лихорадку («ложную» от перенапряжения нервов, а температура все время была ровная – 36, 5 град. ). Лихорадка эта мне говорила, что положение, в которое я попал – между жизнью и смертью, и впрямь затянулось и конца его может не быть еще, пожалуй, и долго!
|
|
|
Утром доктор отделения особенно настойчиво и серьезно убеждал меня «есть».
– У Вас в пробе крови нашли «ацетон»...
– Что означает?
– Что началось разложение крови. Сестра – обратился доктор к сиделке, – приготовьте больному чаю с сахаром и ромом!
– Ну, чай с ромом – согласен, но без сахару. Сахар все же пища!
– Нет, побольше сахару, сестра! – сказал доктор с особенной строгостью и ушел.
Видимому он, действительно, считал момент серьезным.
Подумав, я выпил чай с сахаром.
Принесли тарелку супа. Есть совсем не хочется. Язык еще обложен. Но за 40 дней я устал, наконец, сопротивляться уговорам «есть» и нехотя я проглотил несколько ложек супа. Вкуса, удовольствия – никакого! Обильно выделявшаяся из щек во рту тягучая плотная слюна, не смешиваясь, присоединялась к глотаемому супу. Она была какая-то особая, непромокаемая, словно резиновая жидкость. Я взял в рот кусок хлеба и стал жевать. Слюна облегает хлеб клейкими покровами, не промачивая его, и эти покровы надо с особым усилием прокусывать, чтобы зубы вошли в хлеб. С трудом проглотил, как большую пробку, не прожеванный, а только размятый зубами хлеб. Я делал ошибку, – я сознавал это, но надо было кончать: ответственность за меня в больнице падала и на других.
Другим куском хлеба нарочно с черствой коркой, я во время жеванья протер язык, небо, десны, чтобы стереть «налет» с языка и разбудить во рту железы пищеварительных соков, и, проглотив, взял зеркало, чтобы посмотреть, каков вид языка? Посмотрел.
– Боже, что я сделал!
Но – поздно!
Язык был весь очищен от налета и весь красный. Нигде ни белаго, ни желтаго цвета. Только ближе к корню его, по самой середине (там, где бугорки Papillae ciraumvallatae) был ярко виден небольшой кружок с коротким выступом к наружи.
Нажав пальцем около кружка, я потянул к себе язык по поверхности. Потянулся передним краем, вытягиваясь вместе с телом языка, и кружок. Я отнял палец. Кружок опять стал ровным. Очевидно – он не только на поверхности языка, а идет в самое его тело. Это хвост, самый конец той струи отбросов, для которой выводом все это время служил рот. Самый конец! Через 12 часов язык был бы совершенно чист. Я не подождал всего 12 часов!
|
|
|
Но было уже поздно! Я это ясно чувствовал всем организмом. Со вторым куском хлеба, тщательно разжеванным и проглоченным, в организме что-то вдруг словно оборвалось и я почувствовал, что это – безповоротно! Возобновить пост? Безполезно – оборванное не вернется уже скоро, а при моем истощении найдутся ли силы для новых усилий? Надо новые десятки дней поста.
Я потер пальцем коричневое пятно на языке. Твердое, как и красное тело языка, рядом, оно не стирается. Понюхал... пахнет человеческими фекалиями. Вот какова кухня этого процесса! Вот, какие отбросы выделились в организме и идут теперь языком! И такая гадость мне воткнута в рот и сидит там, и идет вглубь, в горло, в грудь, как длинный, отравляющий гвоздь! Кружок на языке есть только поперечное сечение этого хвоста. Через полсуток хвост этот сам вышел бы наружу. А теперь он здесь, в горле, в груди, остановился и стоит!.. Я стал ждать. В груди, в половине ея высоты от желудка и выше по пищеводу – отвратительнейшее ощущение! Точно снизу, выше подложки, что-то уперлось, нечто отвратительное, и его выпирает вверх и – не может … Можно точно разделить по груди, где начинается отвратительное – «хвост», а где – другое...
На утро темный кружок на языке исчез, но зато по всему языку разлился желтовато-коричневый цвет. Ясно – от того, что я стал есть, «хвост» остановился в своем движении наружу и, естественно, тотчас же стал разсасываться во все стороны. Его составныя вещества разошлись по языку, и весь язык стал пахнуть выгребной ямой.
Как объяснить весь ужас этого?
И все кругом советуют:
– Теперь пейте молоко...
Это таким-то языком пить молоко? Как им объяснить это? И врачи говорят, что они знают, что бывает с организмом человека при голодании!
Ничего есть не мог. Язык торчал во рту, как чужой мне предмет, отравляя все кругом, и слюну тоже, которая смывала с него этот ужасный выпот.
|
|
|
Раньше все это не было так заметно, – весь язык был под белым «налетом», как под футляром, и выделения из него стекали под этой крышей, вливаясь в слюну лишь с окраин языка и тут же выплевываясь. В этом важная роль этого «налета»: он служить для дезинфекции и защиты остального рта от гнилостных выделений языка и «счищать» его, как иногда очень легко делают в больницах, надо очень подумавши.
Вечером я сделал смесь: на чашечку кофе, горячаго, как огонь, положил ложку меда и большую рюмку коньяку и этой огненной жидкостью ополоскал рот. Ночью повторил тоже несколько раз. Утром язык был весь красный, запах прошел, но аппетита не было.
Конечно, я сделал очень важное открытие – увидел неведомый еще процесс человеческаго тела в его катастрофе в случайном перерыве, но зато надолго лишился аппетита, т. е. возстановления растраченных за долгий опыт сил.
Подожди я всего еще 12 часов, язык весь бы очистился, проснулся бы сразу большой «неудержимый» аппетит, при котором желудок легко в полторы недели дал бы мне новое тело вместо сброшеннаго во время поста и полноту энергии «новаго здоровья». После второго моего полнаго поста (37 дней) я, потеряв в своем весе 16 клг. в первые же 5, 5 дней, как начал «есть», вернул 9 клг. После же перваго поста все первое время был вялый аппетит, вялый желудок, вялый я сам, и только через три недели аппетит окреп – вероятно, в связи с тем, что организм успел, наконец, выбросить последние остатки вернувшагося в него «хвоста».
Вот как по дням изменяется по моим наблюдениям вид и цвет языка в последние десять дней голодания, если оно идет нормально.
30-31-й день – Окраина языка бела... Середина начинает желтеть.
32-33-й день – На середине языка среди желтаго цвета появляется буро-коричневое пятно.
34-З5-й день – Бурое пятно растет. Окраина языка начинает очищаться от белаго выпота, делаясь красной. Желтое пятно суживается.
36-37-й день – Желтое пятно почти исчезает. Начинает уменьшаться и буро-коричневое пятно. Выбрасываются последние остатки перегара вещества в организме. Остается выйти лишь самому «хвосту» потока этих остатков.
38-39-й день – Почти весь язык красный. В верхней трети его виден небольшой, но очень отчетливо обрисованный кружок желто-бурого цвета с углом спереди, словно носком молочника. Вам становится ясно, что это не пятно, а выход на поверхность языка целаго пучка струй, несущих наружу из глубины организма отбросы перегара. Это – устье этого потока и его поперечное сечение. Это – выпот, а не налет.
|
|
|
40-ковой день – Бурое пятно исчезает. Хвост потока выброшен вон. Язык совершенно чист. В первый раз после 39 дней появляется аппетит. (У меня этого не было, ибо я не дождался нескольких часов до полнаго очищения языка).
Так как я свое первое голодание вел без всяких клизм и мой организм оставался к концу все же сильно загрязненным, то цвета выпота на языке у меня тогда были очень ярки. После, у пациентов моих, ведших свое голодание уже по моей методе, я никогда не видел на языке цветов таких ярких. Однако главное всегда оказывается у всех то же – именно концентрическое расположение желтых и бурых пятен, причем бурыя пятна занимают центр в глубокой части языка – на бугорках «Pepillae circumvallatae».
Эта концентричность пятен объяснима лишь тем, что поверхность языка в этот момент действительно представляет собою поперечное сечение круглой струи выделений, идущих вон из организма. Если считать, что эти белый, желтый и бурый налеты осаждаются каким то способом из слюны, то почему же тогда самая эта слюна в то время не бурая и не желтая а, главное – кто же тогда, какой волшебной палочкой распределяет на языке выделения так геометрически: бурыя в середине, кругом их желтыя, а никак не белыя, а дальше – белыя?!
Что все его не случайно, а составляет часть какого-то большого процесса, даже всеохватывающего для организма человека, – это ясно уже из того, что бурая и желтая окраска выпота на языке является обыкновенно только после тридцати дней голодания, редко раньше, свидетельствуя в этом случае всегда об исключительной загрязненности организма. Отсутствие же бурой окраски в последние десятидневие говорит о неполном очищении организма и бывает, когда голодание соблюдается не полно, напр., когда одновременно «для поддержания сил» (в сущности только раздражая аппетит) пьют молоко, фруктовые соки и т. п..
Что вместе это процесс естественный, нисколько не противоречивый природе человека, нисколько не болезненный – это ясно из постоянства температуры во время поста. Обыкновенно она понижается на полградуса против нормы, и затем все время стоить на той же высоте, как приколочена гвоздем.
Где главная кухня этого процесса? Откуда начинается этот поток омертвелых частиц, выделяющихся через язык? Какие ткани тела, в какие недели голодания подвергаются распаду, в какой связи? На все эти вопросы должны быть ответы и их должны дать наши медицинские лаборатории, ибо все это вопросы первейшей важности для массы больных.
|
|
|
