Гражданское общество Германии периода Веймарской республики как источник немецкого фашизма

Величайшая страна мира, уступавшая к началу войны по объемам производства только США, за 4 года - потерпела полный крах, и все было отброшено на десятилетия назад, в тьму и бездну.

Нужно было спасение. Одни видели его в демократии и социализме. Другие - в фашизме. Веймарская республика поначалу стала компромиссом между буржуазным либерализмом, который боится революции, но понял непригодность старого режима, и традиционным монархизмом, сохранившим глубокие корни в общественной жизни послевоенной Германии. Правительство Ф. Эберта всеми силами старалось обеспечить «преемственность руководства». В полной неприкосновенности остался государственный аппарат. На своих местах осталось более 2 миллионов офицеров, чиновников, судей. Крупный капитал и юнкерское землевладение сохраняли свои позиции. Частная собственность оставалась неприкосновенной. Система дореволюционного законодательства оставалась в силе. Жестоко подавлялись революционные движения. Но вместе с тем демократическая республика дала своим гражданам ряд прав и свобод- восьми часовой рабочий день, свободу слова, разрешена деятельность политических партий и профсоюзов. Впервые в Европе равные с мужчинами избирательные права получили женщины. Веймарская республика привела к духовному раскрепощению. Германию наводнили всевозможные идеи- от революционных до консервативных. Последние все чаще связывались с сильной личностью, типа Бисмарка. 

Основная проблема состояла в том, что демократический фасад Веймарской республики не опирался на прочный фундамент демократических государственных институтов не только в силу сохранения старого государственного аппарата, но и изъянов самого конституционного порядка, придуманного в Веймаре без глубокого учета обстановки в стране. Роковой ошибкой республики было то, что она не лишила власти реакционную военщину, не реорганизовала бюрократический аппарат. Ее не принял сохранившийся кадровый состав рейхсвера, для солдат которого кайзер оставался символом силы и мощи Германии. Армия, подчиняющаяся, по Конституции, только рейхсканцлеру, фактически была бесконтрольной. Она превратилась в самостоятельную активную политическую силу. Выражением полного неприятия рейхсвером Веймарской республики стал поднятый его командованием вместе с праворадикальными офицерскими организациями в мае 1920 г. военный путч Каппа—Лютвица. За счет бывших кадров рейхсвера пополнялись и численно растущие нацистские полувоенные организации.

Веймарская конституция 1919 г. по своей смысловой форме была одной из самых демократических конституций, известных к этому времени в истории буржуазных государств. Но большинство зафиксированных ею демократических принципов так и остались нереализованными на практике. Большую роль в системе органов исполнительной власти, которая была традиционна сильная в Германии отводилась Президенту. Конституция предоставила Президенту не только функции главы государства, но и сильные исполнительно-распорядительные полномочия. Например, статья 25 Конституции гласила: «Президент империи может распустить Рейхстаг, но не более одного раза по данному поводу…». Особую важность имела статья Конституции, предоставляющая Президенту право вводить в стране чрезвычайное положение, причем даже в превентивных целях - когда стране могут грозить опасность нарушения общественной безопасности и порядка. Статья 48 конституции указывала, что «Если какая-нибудь область не выполняет обязанностей, возложенных на нее конституцией, или имперскими законами, то президент империи может принудить ее к этому с помощью вооруженной силы. Если в пределах Германской империи серьезно нарушены общественная безопасность, или грозит серьезная опасность такого нарушения, то президент империи может принимать меры, необходимые для восстановления общественной безопасности и порядка, в случае необходимости, с помощью вооруженной силы. С этой целью он может временно приостанавливать полностью или частично гарантии основных прав, данных статьями 114,115,117,118,123,124,153.» Оговорки и примечания (например, допущение ограничения личной свободы на основании имперского закона (статья 114), возможность запрета народных собраний в статье 123[3]), содержащихся во многих статьях конституции позволили пришедшим к власти нацистам беспрепятственно использовать все преимущества фашистской диктатуры, не нарушая при этом основной закон страны.

В условиях политической конфронтации и, как следствие этого, частой смены кабинетов остававшееся на местах старое чиновничество также было бесконтрольным, и его самостоятельная политическая активность в условиях "несменяемости", гарантированной Конституцией (ст. 130), определялась отнюдь не демократическими, а консервативно- монархическими убеждениями. Плохими защитниками демократических порядков, да и просто правопорядка, были и старые судейские кадры с их традиционным пониманием права, оправдывающего "железо и кровь", насилие во имя "национальных интересов". Частые и необоснованные, особенно в последние годы Веймарской республики, роспуски парламента (парламент мог быть распущен даже из-за не утвержденного им президентского указа, как это имело место в 1930 г.), внушаемые немцам прессой представления о его полном бессилии все настойчивее склоняли массовое сознание к поиску "сильной руки" фюрера.

С бессилием представительного органа было связано и бессилие республиканского правительства, не обладавшего большинством в рейхстаге и не пользовавшегося его доверием и поддержкой. Прямым следствием этого стали "президентские кабинеты", назначаемые президентом по собственному усмотрению. В обстановке перманентно вводимого им, на основании ст. 48 Конституции, чрезвычайного положения страна управлялась не с помощью законов, а с помощью чрезвычайных указов. В 1932 году, например, президент Гинденбург издал 66 чрезвычайных указов, в то время как рейхстаг, занятый в основном второстепенными дебатами, издал только пять законов.

Дисбаланс Веймарской государственной машины вел к ее полному разрушению, гибели, что и произошло в результате установления фашистской диктатуры в Германии в 1933 г. Широкие демократические права и свободы, в частности свобода печати, при отсутствии цензурных ограничений способствовали беспрецедентному росту шовинистической, милитаристской пропаганды. Литература такого толка фактически захлестывала страну. Отсутствие конституционного запрета на деятельность партий, сеющих рознь среди немецкого народа, разжигавших национальную вражду, антисемитизм, создавало условия не только для роста нацистских организаций, но и для легального вхождения НСДАП в Веймарскую общественно-политическую и государственную систему.

В этот период наибольшую политическую активность проявлял промышленный пролетариат, мелкая буржуазия, армия и множество дезориентированных мелких собственников и торговцев, деклассированных элементов. Крупные промышленники, буржуазия первоначально занимали выжидательную позицию. 

Под влиянием традиционно сильных в Германии антисемитских настроений были созданы и функционировали «Христианско-социальная рабочая партия», «Социальная имперская партия», «Немецкий народный союз», «Немецкая партия реформ», «Немецкий союз антисемитов». В декабре 1918 г. под влиянием событий в России возникла КПГ. Традиционно сильные позиции занимали умеренные Социал-демократическая партия Германии и Независимая Социал-демократическая партия Германии. С начала столетия возникло и развивалось движение «фёлькише», основу которого составляли многотысячные общественные организации – молодежные, крестьянские, приказчицкие, рабочие и иные союзы, а также интеллигентские группы, которые занимались разработкой идеологии немецкого расизма и национализма. Среди этих последних особое место занимали оккультные ордена – «Германский орден», «Орден рыцарей святого Грааля» и «Общество Туле», избравшее своей эмблемой древний знак «свастики», который затем заимствовали национал-социалисты.

В период войны появился «Свободный рабочий комитет за хороший мир» во главе с железнодорожным слесарем Антоном Дрекслером. Первоначально в нем состояло всего 40 членов. 5 января 1919 на базе кружков и комитетов, связанных с «Туле» и Дрекслером, в одной из пивных Мюнхена было провозглашено создание Немецкой рабочей партии; в ней состояло первоначало около 40 человек. К осени 1919 в партию по заданию военного командования вступили офицеры, унтер-офицеры и солдаты, включая ефрейтора Адольфа Шикльгрубера, австрийца по происхождению, принявшего фамилию Гитлер и капитана Эрнста Рёма. В феврале 1920 партия сменила имя на НСДАП – Национал-социалистическую немецкую рабочую партию; членов партии (их было уже около 200) стали называть «наци» или «нацистами». Программа НСДАП соединяла принципиальные националистические декларации в духе «фёлькише» и всевозможные социальные обещания, адресованные к одинокому и ощущавшему страх перед миром «маленькому человеку», который должен был в итоге почувствовать себя хозяином страны. При этом нацисты широко пользовались популярным сейчас у политиков при проведении предвыборной агитации принципом обещать людям именно то, что те хотели услышать, не заботясь о выполнении сделанных посулов. НСДАП вела чрезвычайно активную «показушную» политику, и вскоре о ней заговорили. В 1921 Гитлеру удалось полностью захватить в свои руки руководство НСДАП. В том же году партия приступила к организации собственных военизированных групп – «штурмовых отрядов» (СА) во главе с Рёмом и Германом Герингом. Она получила немалые денежные суммы от военных кругов и некоторых промышленников и попытались перейти к активным действиям по захвату власти в стране.

В результате неудавшегося «пивного путча» 1 апреля 1924 г. А. Шикельгрубер был заключен в крепость Ландсберг — согласно приговору мюнхенского суда. Он получил время и возможность создать книгу, которая в своих 2-х томах позволила не только изложить цели нацистского движения, но и дать картину его развития, и, самое главное - предоставить «научное» обоснование политики расовой дискриминации и ксенофобии, которая имела место в Третьем рейхе.

Идея «арийской расы».

В основе нацистского взгляда на мир и общество лежало социал-дарвинистское понимание жизни отдельного человека, нации и человечества в целом как активной агрессии, биологической борьбы за существование. Побеждает, с точки зрения нациста, всегда сильнейший. Таков высший закон, объективная воля жизни и истории. Социальная гармония для фашистов заведомо невозможна, а война – высшее героическое и облагораживающее напряжение человеческих сил. Они вполне разделяли мысль, выраженную лидером итальянского художественного направления «футуристов» автором первого манифеста футуризма Филиппо Маринетти Томазо, ставшего позднее фашистом: «Да здравствует война – только она может очистить мир». Фашизм отрицал гуманизм и ценность человеческой личности. Ее следовало подчинить абсолютному, тотальному (всеобъемлющему) целому – нации, государству, партии. Итальянские фашисты заявляли, что признают индивида лишь постольку, «поскольку он совпадает с государством, представляющим универсальное сознание и волю человека в его историческом существовании». Программа германской нацистской партии провозглашала: «Общая польза превыше личной пользы». Гитлер часто подчеркивал, что в мире происходит переход «от ощущения „я" к ощущению „мы", от прав личности к верности долгу и ответственности перед обществом». Такое новое состояние он и называл «социализмом». В центре фашистской доктрины находился не человек, а коллектив – нация (у германских нацистов – «народное сообщество»). Нация – это «высшая личность», государство – «неизменное сознание и дух нации», а фашистское государство – «высшая и самая мощная форма личности», – писал Муссолини. При этом в различных теориях фашизма сущность и становление нации могли толковаться по-разному. Так, для итальянских фашистов определяющими моментами были не этническая природа, расовая принадлежность или общая история, а «единое сознание и общая воля», носителем которых и было национальное государство. «Для фашиста все в государстве, и ничто человеческое и духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства, – учил „дуче". – В этом смысле фашизм тоталитарен, и фашистское государство как синтез и единство всех ценностей истолковывает и развивает всю народную жизнь, а также усиливает ее ритм». Немецкие нацисты исповедовали иной, биологический взгляд на нацию – так называемую «расовую теорию». Они полагали, что в природе существует «железный закон» пагубности смешения живых видов. Смешение («метизация») приводит к деградации и мешает образованию высших форм жизни. В ходе борьбы за существование и естественного отбора более слабые, «расово неполноценные» существа должны погибнуть, считали нацисты. Это, по их мнению, соответствовало «стремлению природы» к развитию вида и «улучшению породы». В противном случае слабое большинство вытеснило бы сильное меньшинство. Вот почему природа должна быть сурова к слабым.

«Наше государство будет систематически заботиться о сохранении чистоты расы. Оно объявит ребенка самым ценным достоянием народа. Оно позаботится о том, чтобы потомство производили только люди здоровые. Позором будет считаться только — производить детей, если родители больны. Величайшей честью будет считаться, если родители откажутся производить детей, будучи недостаточно здоровыми. С другой стороны, предосудительным будет считаться не рожать детей, если родители здоровы, ибо — государству нужно здоровое потомство. Государство будет выступать в роли защитника тысячелетнего будущего, и перед волей государства должны будут склониться желания отдельных граждан. Государство даст возможность населению воспользоваться всеми действительно великими изобретениями и медициной.»[4]-писал Адольф Гитлер. Далее предусматривался «духовный» подъем германской нации- но уже в более отдаленном будущем, лет примерно через 600. Этот своеобразный дарвинизм нацисты переносили на человеческое общество, считая расы естественными биологическими видами. «Единственной причиной вымирания культур было смешение крови и, как следствие, снижение уровня развития расы. Ибо люди гибнут не в результате проигранных войн, а в результате ослабления силы сопротивления, присущей только чистой крови», – утверждал Гитлер в своей книге Моя борьба. Отсюда следовал вывод о необходимости «расовой гигиены», «очистки» и «возрождения» германской «арийской расы» с помощью «народного сообщества людей немецкой крови и немецкого духа в сильном, свободном государстве». Другие «неполноценные» расы подлежали подчинению или уничтожению. Особенно «вредными», с точки зрения нацистов, были народы, живущие в разных странах и не имеющие собственного государства. Многие поверили в «расовое ученье», и всерьез стали считать себя высшей расой.

На основе «концепции расовой гигиены» осуществлялась захватническая политика нацистов, выполнялись различные проекты очищения немецкой расы, например «Программа умерщвления Т-4».

Уже в 1935 г. был издан закон «Об имперском гражданстве». В нем (п.2) прямо говорилось, что гражданином рейха может быть лишь тот германский подданный, у кого в жилах течет «немецкая или родственная кровь». К родственным расам германские «расоведы» относили, например, фельскую расу, более «низкую», чем арийская, но давшую тем не менее немцам таких государственных деятелей, как Бисмарк или Гинденбург. И уже в первом, изданном два месяца спустя, Указе на основе закона было зафиксировано: «Еврей не может быть гражданином Рейха. Ему не положено иметь право голоса в политических вопросах, он не может занимать административный пост…»[5]. В законе «О восстановлении профессионального статуса чиновничества» от 27 сентября 1933 года говорилось, что «все нечистокровные чиновники, служащие и рабочие в пределах рейха подлежат увольнению». Поначалу делались исключения для участников первой мировой войны, инвалидов и сирот, но вскоре закон заработал в полную силу. Чисто символическую роль играл закон «О запрещении евреям вывешивать флаг со свастикой». Но указ «О запрете смешанных браков» имел более значительные последствия - категорически запрещались браки между арийцами и евреями, между «евреями на одну четверть» и евреями, запрещались внебрачные связи между арийцами и не-арийцами. В п. 11 Указа оговаривалось, что за преступления, выражающиеся в «расовом позоре» ответственен мужчина. Ответственность выражалась в заключении в концлагерь, либо казнь. Ближе ко второй мировой указы посыпались один за другим. Евреям запрещалось посещать концерты, спектакли. Указом 1938 г. евреям запрещалось носить не-еврейские имена и фамилии, с 1939 года- заниматься ремеслом. И все это венчал «Указ о желтой звезде».

И в этой расовой политике, направленной на создание мощного государства сверхличностей. Гитлер был последователен до конца - до последней минуты существования национал-социализма проводилось уничтожение миллионов евреев и сотен тысяч цыган, до апреля 1945 года продолжали функционировать пресловутые Liebensborn- «фонтаны жизни».