 |
Около 12 световых лет от солнца
|
|
|
|
Около 12 световых лет от солнца
Окрестности Эпсилон Индейца
Звезды мигнули. Только и всего… Рейдовый скэтер как находился в центре корабля «Tapla», тускло-серебристого бублика, висящего в черной пустоте космоса, так и продолжал там находиться.
— Приехали, — лаконично сообщила Укли.
— Параметры? — так же лаконично спросил Арто.
— Наше отклонение от расчетного в пределах сотой промилле, — бодро отрапортовал навигатор Ван, — Объекты риска с подлетным временем менее пяти лет отсутствуют.
— Иначе говоря, — сказал Арто, — Траектория «Tapla» не требует корректировки. Так?
— Да, шкип. Лучше оставить все, как есть.
Арто кивнул и пожалел, что нельзя почесать лоб. По инструкции при экстремальных действиях полагается быть в скафандре, а перемещение в движке Хейма, и вообще пребывание в этом бублике считается экстремальным действием, потому что пока не относится к обычным. Значит, до перехода к штатному полету, лоб не почесать…
— Укли, как там система?
— Электро-мозги, движок и гиромагнитная ориентация в норме, шкип, — сказала она.
— Это радует, клянусь Ктулху. Ван, ты можешь аккуратно вывести нас из бублика?
— Никаких проблем, шкип, — ответил навигатор.
— Аккуратно, — повторил Арто, — Дистанция плюс пол мегаметра по нормали. Давай.
Ван положил ладонь на сенсорный пульт, скэтер чуть заметно сдвинулся с места и, чрезвычайно медленно, начал выплывать из бублика. Постепенно, почти неуловимо, скорость росла. Бублик сначала превратился в маленькое серое колечко, потом в едва различимую точку, а потом вовсе исчез. Вокруг — только бусинки звезд. И среди них выделяется яркостью Эпсилон Индейца «A» — оранжевый карлик, на четверть легче Солнца, на 20 процентов холоднее и в семь раз слабее по интегральной светимости. Сейчас «Tapla» находился от него на порядок дальше, чем Плутон от Солнца.
|
|
|
Эпсилон Индейца — тройная звезда. Кроме главного компонента, звезды «A», в ней есть еще пара коричневых карликов по диаметру не намного больше Юпитера, но намного массивнее: Эпсилон Индейца «Ba» в 50, а «Bb» и в 30 раз. Они образуют тесную пару, танцующую красивый космический вальс на расстоянии менее трех астрономических единиц друг от друга и в полутора тысячах астрономических единиц от главной звезды: Эпсилон Индейца «A».
Сейчас «Tapla» двигался из точки вне плоскости эклиптики всей тройной системы, по круговой орбите на колоссальной дистанции от всех массивных объектов. Даже если экспедиция в этой области продлится годы, «бублик» не попадет в зону, опасную в смысле столкновений, и вообще никуда не денется. Астронавты спокойно найдут его в расчетной точке, включат движок Хейма и вернутся домой…
Итак, предстояло выяснить судьбу трех «ковчегов», которые отправились сюда сто лет назад. Пунктами назначения этих «ковчегов» были (если верить инфо, оставленной в древнем игровом протоколе):
— Крупный спутник четвертой планеты Эпсилон Индейца «A». Сама четвертая планета, газовый гигант, напоминала Сатурн, но ее орбита располагается втрое ближе к звезде (примерно там, где в Солнечной системе лежит пояс астероидов).
— Вторая планета Эпсилон Индейца «A», которая движется (если снова взять аналоги в Солнечной системе) ближе к звезде, чем Венера, но дальше, чем Меркурий.
— Единственная довольно крупная (размером примерно с Марс) планета в подсистеме Эпсилон Индейца «B», вращающаяся по орбите, похожей на восьмерку, огибающую коричневые карлики «Ba» и «Bb».
Путешествие к местному Сатурну занимало 35 условных суток, из которых первая половина шла с ускорением около десяти G, а вторая — с таким же замедлением. Не модифицированный homo sapiens умер бы через несколько часов полета, но команда «green flamingo», как и большинство людей своего времени, сильно отличались от прототипа, возникшего в Африке 200 тысяч лет назад и дожившего без изменений до конца XXI века. Сторонний наблюдатель, не знающий основ постиндустриальной биомедицины, подумал бы, вероятнее всего, что четверо астронавтов находятся в коматозном состоянии, но это была обычная спячка, такая же, как у мадагаскарских лемуров (или у менее экзотических ежиков). В середине полета, когда ускорение, по графику на полдня снизилось до биологически-нормального одного G, астронавты проснулись, по очереди прогулялись в миниатюрную гигиеническую кабину, очень далекую от любых представлений о комфорте, затем перекусили, вяло поболтали о превратностях поисково-спасательной работы, и впали в спячку еще на 17 суток.
|
|
|
Следующее пробуждение астронавтов произошло за полтора часа до того, как скэтер вышел на орбиту спутника четвертой планеты. Последняя фаза торможения создавала нормальный вес, при котором можно полноценно помыться и пообедать…
— Я чувствую себя оттоптанной стадом слонов! — крикнула Укли сквозь шум воды.
— Ты не одинока в этом прекрасном чувстве, — с пафосом произнес Ван.
— А я просто хочу жрать! — честно признался Арто.
— Я работаю над этим, — утешил его Нокс, манипулируя инвентарем в узкой кабинке камбуза, — В идеале, получится цыпленок по-мексикански с имбирным пуншем.
— Оговорка про идеал звучит подозрительно, — заметил навигатор.
— Ван, я не знаю, что реально напихали в эти пакеты, — ответил матрос-универсал.
— А как оно на вид? — спросил шкипер.
— Как и любой концентрат, на вид — полное говно, — сказал Нокс.
Из люка гигиенической кабины появилась вымытая и довольная жизнью Укли и, застегивая на себе комбинезон, оптимистично заявила.
— Не старайся испортить мне аппетит, Нокс! Это абсолютно невозможно!
— Он просто тренируется, — предположил Ван и, сбросив комбинезон, нырнул в освободившуюся кабину, заниматься гигиеной.
— В прошлом, — продекламировал Арто, — На борту не было камбуза, и древние герои астронавты трагически жрали желе из тюбиков, да еще в условиях нулевого веса.
|
|
|
— Они летали недалеко, — заметила Укли, — До околоземной орбитальной станции. Ну, максимум, до Луны. Даже при древних скоростях, это всего день — другой.
Нокс передал Укли порцию цыпленка и кружку пунша, и сообщил:
— На древних орбитальных станциях тоже не было ни камбуза, ни веса.
— Зверское мерси! … — бортинженер глотнула пунша, — …Стоп! Как это не было?!
— Никак. Люди месяцами жили без веса и на одних тюбиках.
— Быть не может! Ты путаешь! Какие проблемы раскрутить станцию и сделать вес?
— На старте этого дела была выбрана неудачная конфигурация, вот и проблема.
— А почему? — спросила она.
— А потому, — ответил Нокс, — что первые орбитальные станции делали по образцу корпусов химических ракет. Ими тогда пользовались для суборбитальной заброски военных ядерных зарядов и вывода космических аппаратов на орбиту. Технология производства была уже отработана, а в те времена это имело решающее значение.
— Очень похоже на правду! — крикнул Ван из гигиенической кабинки.
Укли прожевала кусок цыпленка, и задумчиво потерла ладонями уши.
— Нокс, а Нокс, откуда ты все это знаешь?
— История технологий это мое хобби.
— Ха!.. — произнесла она, — А когда начали делать нормальные, крутящиеся станции?
— Ближе к середине XXI века, во время ренессанса астронавтики.
— Вот это точно правда, — сообщил навигатор, появляясь из люка, — а жратва готова?
— Более чем, — ответил Нокс, — А я пошел мыться.
Ван хищно облизнулся и схватил кусок цыпленка. Из гигиенической кабинки, сквозь шуршание водяных капель, слышалось, как матрос-универсал насвистывает какую-то мелодию ретро. Бортинженер снова потерла ладонями уши.
— А вот я совсем не понимаю логики истории. По-моему, в ней все через жопу.
— Так и есть, — согласился Арто, — взять хотя бы эту тему с «ковчегами».
— В теме с «ковчегами» как раз понятная логика, — возразил навигатор.
— Если ты видишь там логику, то ты супер-гений, — заявил шкипер.
— Нет, шкип. Все просто. В слабо-технологической цивилизации, люди, в основном, тормозные. Они начинают конструктивно заниматься прогрессом, только, когда жизнь чувствительно пинает их по печенке. Полоса стихийных катаклизмов, или войн, или революций. А если не холодно, не жарко, не голодно и не очень страшно, то сотня поколений может жить, вообще без прогресса. Это называется: традиция. В Древнем Египте так жили три тысячи лет, или около того. Пока жизнь не пнула.
|
|
|
— Ты хочешь сказать, — произнесла Укли, — что ГК-чума была таким пинком? Кто-то вообразил себя самым умным и сделал это специально, чтобы слишком зажравшееся человечество занялось прогрессом?
— Ну, примерно так, — ответил Ван.
— Блин! Ты что, это одобряешь?!
Навигатор, азартно пережевывая следующий кусок цыпленка, поднял левую ладонь и повернул так и сяк, иллюстрируя многоплановость ситуации.
— Одобряю, или не одобряю, какая разница? Это была историческая неизбежность. Как египетские пирамиды, троянская война, Римская империя… Я имею в виду, не каждое конкретное событие, а принцип. Например, фараоны могли бы строить не пирамиды, а кубики, или полусферы. Но обязательно огромные и бессмысленные. Ахейцы могли завоевать, разграбить и разрушить не Трою, а какой-то другой богатый город в Малой Азии. Империя могла получиться не Римская, а Македонская, или Эпирская. Но это частности. Даже если бы эпоха Великих географических открытий стартовала не из Европы, а из Китая или из Мексики, это ничего бы не изменило по существу дела.
— Это антинаучный детерминизм! — возмутилась Укли, — Развитие популяции, которая состоит из миллионов людей, это сильно-нелинейный процесс. Если ты напишешь его уравнение движения, то оно будет неустойчиво почти в каждой точке. Оно склонно к ветвлению, и любой малый толчок будет приводить к перескоку системы на другое решение, другую линию развития. И вообще, я тебя спросила не про историю, а про конкретную ситуацию, и про твое этическое отношение к ней, а ты сползаешь!
Шкипер Арто громко хмыкнул и высказал свое мнение:
— Что толку гонять пыль по космосу? Прошлое — прошло, и нас не спросило.
— Нет, шкип! — возразил Нокс, вылезая из люка гигиенической кабинки, — Толк есть. Историей необходимо заниматься, потому, что мы в ней живем. Мы живем в нашем прошлом.
— Я не уловил, — признался Арто, — по-моему, мы живем в настоящем.
— Мы живем в завтрашнем прошлом, — пояснил матрос-универсал, — Мы что-то делаем, перемещаемся куда-то, и через один квант времени это уже прошлое, а завтра это уже часть истории. Хроника нашей команды, и вообще астронавтики, и человечества…
— Вот это, ты завернул… — с уважением, произнес Арто, — У меня мозг за семь секунд перегрелся от этой диалектики. Короче: я пошел в гигиену. Ван, прими вахту.
|
|
|
— Да, шкип, — лаконично отозвался навигатор, метнул себе в глотку последний кусок цыпленка и, с чашкой пунша в руке, сел за освободившийся командный терминал.
Бортинженер снова потерла уши, а потом похлопала Нокса по плечу.
— Что ты думаешь про «ковчеги» и про эту чумную тему? Вот, Ван говорит: пинок…
— Конечно, пинок, — согласился матрос-универсал, — Но это не попытка расшевелить человечество, как говорит Ван. Это гораздо более шкурная история.
— Давай не будем трогать мотивы, — предложил навигатор, — Давай идти по фактам. Космический драйв начался почти четверть тысячелетия назад, в 1950-е, а потом быстро завял. Космический ренессанс начался в 2040-е, чуть больше, чем полтораста лет назад, и вероятно, тоже бы завял, если бы не произошли некоторые события.
— Почему бы он завял? — спросил Нокс.
— По архаичной социальной логике, — сказал Ван, — Затратили ресурс. Получили четыре больших объекта колонизации. Луна, Венера, Марс, Церера. Стоп. Дальше двигаться незачем. Будем переваривать, что схватили. А развивать дальний космос… Ну, не так интересно. Можно забросить сотню — другую дешевых дальних зондов, и хватит.
— Ты так говоришь, — заметила Укли, — как будто Луна, Венера, Марс и Церера это не отдельные космические объекты, а кусочки Земли, к которым присобачили мостики, и начали по ним кататься на тележках. А от Земли до Цереры, между прочим, даже при оптимальном расположении, дистанция полторы астрономические единицы. Когда-то потребовался прорыв в астронавтике, чтобы наладить логистику с колонией Церера.
Навигатор допил пунш, потыкал что-то на пульте, оценил на глаз изменения, которые произошли на видеомониторах и, через несколько секунд, вернулся к разговору.
— Да, прорыв был, но он уже состоялся, и дальше можно было лежать под пальмой.
— Во-первых, — ответил ему Нокс, — Все было не так просто. Технический прорыв занял почти двадцать лет, с научно-экономической и военно-космической конкуренцией, и много чем еще. А во-вторых, ты как-то обошел вниманием проект «Space-Age».
— Проект «Space-Age», это разовое событие, — возразил Ван.
— Нет, это как раз системное событие, в отличие от аферы с ГК-чумой. Давай, просто разберем цепь событий, и это станет очевидно.
— Ага! — обрадовалась Укли, — Сейчас мы порвем кое-какие антинаучные теории!
— Давай, разберем, — согласился навигатор.
Нокс прожевал последний кусочек, запил пуншем, и взял с полки комп-планшет.
— Без шпаргалки никак? — съязвил Ван.
— Я просто выведу на экран хронику, чтобы не было споров по датам и фактам… Вот, теперь хроника у всех перед глазами. 2061 год. Столетие человека в космосе. Было бы странно не начать какой-то знаковый проект. И его начали. Вопрос: каким временем интереса волонтеров-инвесторов можно было располагать? Ответ: до 2069 года. До столетия человека на Луне. Вот это системные предпосылки проекта «Space-Age».
— Это не системность, а PR, — возразил навигатор.
— Нет, это социальная зоопсихология человека. Она и определяет системность.
Укли громко похлопала ладонью по переборке.
— Эй! Не сползайте в теорию! Давайте даты и факты!
— Мы просто обменялись мнениями, — сказал Нокс, — А сейчас я буду двигаться точно по хронике. Концепт межзвездного корабля был создан и детально рассчитан еще в 1979-м. Тогда он назывался «Проект Дедал». К 2061-му он частично устарел, но это было не так сложно исправить, модернизировать, и уменьшить в десять раз по массе. На корабль со стартовой массой 100 тысяч тонн и полезной нагрузкой 450 тонн не хватило бы средств волонтеров-инвесторов. А вот «ковчеги» практически совпадали с исходным «Дедалом» 1979 года по массогабаритным характеристикам.
— Ты упустил из виду движок, — добавила Укли, — Импульсный термоядерный движок на гелий-дейтериевом синтезе, который был в проекте 1979-го, ни на фиг не годился. Даже расчетная скорость была бы меньше 15 процентов световой. Пока не появились схемы синтеза с высоким выходом фотонов, о звездолетах можно было только мечтать.
— Поправка принята, — сказал Нокс, — Идем дальше. «Space-Age» отправился к Центавру, сохраняя периодическую связь с Землей, и это очень важно. По мере того, как корабль приближался к цели, популярность проекта росла. Когда через 10 лет после старта был получен сигнал с поверхности планеты Эврика… Это событие определило четко вектор общественного мнения по поводу межзвездных проектов. И сразу возник вопрос: А кто станет лидером дальней экспансии? Тут-то и начался бум строительства аппаратов типа продвинутого «Дедала», уже на уровне сверхкрупных политических структур.
Ван поднял раскрытую ладонь, предлагая рассказчику сделать паузу.
— Значит, Нокс, по твоей версии, необходимый пинок человечеству дал «Space-Age», успешный полет к Центавру и основание колонии «Калифорния-Кэйт». А «ковчеги» проектировались и строились ради амбиций сверхкрупных политических структур индустриальных государств, путем подсматривания, копирования и увеличенного масштабирования, практически, любительского корабля «Space-Age». Так?
— Именно так. Это вполне в стиле вождей индиков.
— …И, — продолжал навигатор, — когда возникла эпидемия ГК-чумы, эти «ковчеги» оказались как раз кстати. А исходно, такое их использование не планировалось?
— Тут все довольно запутанно, — ответил Нокс, — Вроде бы, военные ведомства не предполагали переброску людей на межзвездные расстояния. Эти «ковчеги» тогда назывались «десантными крейсерами» и строились для переброски коммандос на пригодные для колонизации объекты в Солнечной системе. Поставить туда ногу.
Укли энергично кивнула, выражая понимание этой идеи.
— Ухватить кусок побольше, и охранять его, пока не придумаешь, как его съесть?
— Да, — Нокс кивнул, — Первый получает все, а опоздавшему достаются объедки.
— Но этот план «постановки ноги» не реализовался, — заметила она.
— Не реализовался, — подтвердил Нокс, — в нем нашлись принципиальные дефекты.
Из люка вылез шкипер Арто, проворчал что-то жизнеутверждающее, и набросился на порцию цыпленка по-мексикански.
— Шкип, ты слышал тему про космические корабли с десантниками? — спросила Укли.
— Еще один миф времен Третьей холодной войны, — ответил Арто.
— Но сотни «ковчегов» на стапелях «Unijet-prop» были реальностью, — сказал Нокс.
— Ну, и что? Во время каждой холодной войны, сверхбольшие политические альянсы строили множество всяких бессмысленных дорогостоящих монстров. «Ковчеги» не отличались в этом смысле от атомных авианосцев Первой холодной войны. Даже их масштабы близки: размер 400 метров и масса 100 тысяч тонн.
— ОК, — согласился матрос-универсал, — Возможно, доктрина космических десантов, это просто миф. Главное: строительство «ковчегов» велось корпорацией «Unijet-prop» на средства европейского военного бюджета в рамках гигантской программы, которая поглощала триллионы долларов из карманов налогоплательщиков. И когда кто-то из журналистов нашел доказательства того, что данная программа заведомо-абсурдна, а финансируется лишь, чтобы пилить деньги между хозяевами «Unijet-prop» и бонзами в правительстве и мажоритарных партиях… В общем, сразу запахло жареным.
— Но такие корабли строила не только европейская «Unijet-prop», — возразила Укли.
— Да, — подтвердил Арто, — сверхкрупные корпорации Северо-Американских Штатов и Шанхайского Блока строили таких же монстров. Потом некоторые из сохранившихся крейсеров использовались у нас в Ассоциации, как грузовики-роботы в рейсах Центр — Немезида и Центр — Мангароа. Мой инструктор пилотажно-технической подготовки в колледже говорил, что это были неплохие машины.
Бортинженер в некотором недоумении почесала макушку.
— Что-то я не понимаю. В то время цветовая поправка к массово-энергетическому соотношению была уже известна, а это значило, что фотонные движки морально устареют. В смысле, что их заменят движки, использующие топ-кварк эффект.
— Во-первых, — сказал Нокс, — эффект высвобождения топ-кварка был еще на стадии лабораторных фокусов, понятных только узким профессионалам. До инженерного применения оставалось лет двадцать. Во-вторых, ты не представляешь себе шквала пропаганды в тогдашних mass-media. «Китай при поддержке янки строит тысячный звездолет! Европа и Магриб на грани поражения в борьбе за дальний космос! ».
— Но ведь звездолет это не ложка, под подушкой не спрячешь, — возразила она, — Мне кажется, даже тогда несложно было проверить, есть ли на орбитальных верфях такое количество строящихся большегрузных машин, или нет.
— Ты права, — подтвердил матрос-универсал, — В один прекрасный день, независимые журналисты это проверили. И тогда эпидемия ГК-чумы стала неизбежной.
— А в начале авторы аферы надеялись, что никто не заметит? — спросила Укли.
— Возможно, да, — сказал он, — В истории есть примеры…
— Внимание, экипаж! — перебил навигатор, — Осталось сто секунд торможения. Всем проверить закрепление предметов и приготовится к невесомости. Вероятны еще два маневра по орбитальной корректировке. Будьте внимательны, чтобы не треснуться головой и другими ценными органами о твердые предметы.
…
|
|
|
