 |
Феноменология и экзистенциализм
|
|
|
|
Феноменология и экзистенциализм
Итак, перед вами очерк идей основных представителей феноменологии и экзистенциализма, которые, впрочем, тесно переплетаются между собой. Для простоты можно было бы сказать, что в основе своей феноменология — это метод мышления, а экзистенциализм — особая философия.
Необходимо уточнить, что Перлз охотно выказывал презрение к философии, поддерживая, таким образом, свой вызывающий имидж необразованного человека, однако в действительности он читал основополагающие тексты большинства вышеуказанных авторов.
Гештальт-терапия — «терапевтическая ветвь экзистенциализма» (Noel Salathe. La Gestalt: line philosophic clinique, in Gestalt. — Actes du premier Colloque international d'exprcssion francaise. S. F. G. Paris, 1983. (Труды первого международного коллоквиума Французского общества Гештальта)).
Прежде чем перейти к Гештальт-психологии, предполагаемой законной матери, которая сама немало приобрела у собственного отпрыска, я хотел бы в общих чертах повторить некоторые базовые понятия из тех, что были заимствованы Гештальт-терапией: из феноменологии:
• описание важнее объяснения: как предшествует почему,
• особое значение непосредственного переживания актуального опыта (пусть даже воображаемого) таким, каким он воспринимается или ощущается в теле, а также того процесса, который разворачивается здесь и теперь,
• наше восприятие мира и нашего окружения находятся под влиянием субъективных иррациональных факторов, придающих им особый для каждого человека смысл,
• все это указывает на важность осознавания собственного тела и проживаемого времени как опыта, который чужд всякой теоретизации и уникален для каждого человеческого существа;
|
|
|
из экзистенциализма:
• конкретное переживание важнее абстрактных принципов. В качестве «экзистенциального» может рассматриваться все, что имеет отношение к тому, как человек ощущает свою экзистенцию, строит ее, ориентирует и направляет: экзистенциальным является то понимание человеком самого себя, которое служит жизни, существованию, а не разрешению теоретических философских вопросов: оно спонтанно, жизненно и ненаучно (мы размышляем, но только для того, чтобы действовать);
• своеобразие каждой человеческой экзистенции, оригинальность индивидуального человеческого опыта, как объективного, так и субъективного;
• понятие ответственности, присущее каждому, кто активно участвует в воплощении собственного экзистенциального проекта и придает особый, оригинальный смысл тому, что происходит с ним самим, и миру, который его окружает, неустанно ежедневно создавая свою относительную свободу.
Совершенно очевидно, что Гештальт-терапия является клиническим подходом феноменологического толка (Gary Yontef. La Gestalt-therapie, une phenomenologie clinique. — The Gestalt Journal, vol. II, 1. 1, 1979. CM. Также: / M. Robine. La Gestalt-therapie, une theorie et une clinique phenomenologiques, in Geslalt. — Actes du premier Collogue international de la Societe Franfaise de Gestalf. S. F. G. Paris, 1983. (Труды первого международного коллоквиума Французского общества Гештальта)), а это значит, что она сосредоточена на субъективном описании ощущений клиента (его awareness) в каждом конкретном случае и на «интрасубъективном» осознавании того, что происходит между ним и терапевтом (процесс контакта со всеми его перипетиями). Гештальт отдает предпочтение субъективному опыту, что противопоставляет его поведенческой терапии, придающей особое значение поведению, доступному объективному восприятию.
Ноэль Салате, рассматривает Гештальт как «терапевтическую ветвь экзистенциализма», которая касается пяти фундаментальных экзистенциальных «принуждений»: конечности, ответственности, одиночества, несовершенства и абсурда.
|
|
|
Бурные крестины незаконнорожденного ребенка
Я думаю, сказанного достаточно, чтобы никто не оспаривал тот очевидный факт, что Гештальт-терапия представляет собой феноменологический и экзистенциальный подход европейского происхождения.
В 1951 году на «официальных крестинах» этой новой терапии, приуроченных к выходу книги «Гештальт-терапия» (Peris, HefferUne, Goodman. Gestalt therapy. Excitment and growth in the human personality — New York, Julian Press, 1951), она по предложению Лоры Перлз получила название «Экзистенциальный психоанализ». Но, к сожалению, это название не удержалось из-за его коммерческой невыгодности, так как в то время в Соединенных Штатах философия Сартра считалась слишком пессимистичной и даже «нигилистичной».
Хэфферлин, главный автор первого тома, предложил назвать ее интегративной терапией. Кроме того, одно время «Группа семерых» предусматривала дать ей название «Экспериментальная терапия»... (см. следующую главу).
Фриц Перлз сначала окрестил свой метод Терапией концентрации (В частности, не без влияния работ Матиаса Александера по осознаванию тела и мускульных напряжений. ), противопоставляя его таким образом методу свободных ассоциаций из ортодоксального психоанализа. Конечно же, он предлагал клиенту сконцентрироваться на своих ощущениях, возникающих «здесь и теперь», сфокусировать на них все свое внимание: «сконцентрируйся на своем напряжении в затылке», «на этом ощущении удушья в горле» и т. д., однако в 1951 году это представлялось лишь мелким техническим аспектом, поэтому новому методу следовало найти какое-то более общее название.
И вот тогда Фриц Перлз заговорил о Гештальт-терапии, что вызвало чрезвычайно бурные споры с его коллегами. Лора Перлз, защитившая диссертацию по Гештальт-психологии, считала, что вышеуказанный новый метод, имеет мало общего с этой теорией, которую, кстати, она знала намного лучше, чем Фриц:
«Я была сначала гештальтистом, а затем стала аналитиком. Фриц был сначала аналитиком, а затем он подошел к Гештальт-теории, но никогда в нее по-настоящему так и не углублялся... Фриц был ассистентом Голдштейна несколько месяцев, а я была его студенткой в течение многих лет».
|
|
|
(Фридрих Перлз (изменивший на американский манер свое имя на Фредерика, а затем — на Фрица) встретил свою будущую жену Лору Познер (ставшую в Соединенных Штатах Лаурой) у Курта Голдштейна во Франкфурте в 1926 году. В это время доктор Перлз, молодой 33-летний психиатр, ассистировал Голдштейну в его работах с мозговыми травмами, а Лора — молодая студентка, ей был 21 год, только приступала к изучению основных положений Гештальт-теории).
Сам же Пол Гудман, автор основной части (второго тома) книги «Гештальт-терапия», считал этот термин иностранным и стишком эзотеричным, что как раз и нравилось Перлзу; он считал, что такое провоцирующее название нового метода поможет его «маркетингу».
В конце концов, Гудман ввязался в игру и бросился в жаркую полемику с теми Гештальт-психологами, которые эмигрировали в Соединенные Штаты (Келер, Коффка, Голдштейн, Левин): он даже вызывающе утверждал: что «От того, что этот термин будет использован в нашей книге, традиционная Гештальт-психология извлечет больше выгоды, чем получим ее мы сами». Будущее показало, что он был прав.
Несмотря на решительные возражения исследователей-гештальтистов, термин «Гештальт-терапия» утвердился и широко распространился по всему миру...
Лично у меня по этому поводу нет никаких возражений, несмотря даже на те хронические трудности, которые я испытываю, объясняя, о чем идет речь: ведь такое неясное название побуждает читателя или слушателя задуматься и начать задавать вопросы. Никто не может сам догадаться, что скрывает это название, и создать себе априорно неверную или упрощенную идею, как это могло бы произойти с более распространенным термином.
|
|
|
