Доклад инспекторов британского правительства

 

Министерство образования.

Доклад инспекторов Ее Величества о школе Саммерхилл, Лейстон, Восточный Саффолк.

Инспекция проводилась 20 и 21 июня 1949 года.

 

Примечания.

1. Этот доклад конфиденциален и не может быть опубликован без прямого разрешения школы. При публикации он должен быть воспроизведен полностью.

2. Все права на публикацию доклада принадлежат руководителю местной Канцелярии Ее Величества. Руководитель не будет возражать против публикации доклада, если все, кого это касается, ясно понимают, что права на этот доклад принадлежат ему.

3. Следует иметь в виду, что публикация этого доклада ни в коей мере не означает одобрения со стороны министра.

 

Министерство образования

Керзон-стрит, Лондон

 

Данная школа широко известна в мире как учреждение, в котором проводится весьма революционный образовательный эксперимент. Широко известны и горячо обсуждаются опубликованные и внедренные в практику теории ее директора. Инспектирование этой школы оказалось делом весьма нелегким в силу больших различий между данной школой и всеми другими, с которыми инспекторы знакомились прежде, но и очень интересным — благодаря представившейся возможности оценить, а не просто понаблюдать, какое образование дает эта школа. Все дети живут в школе и платят за содержание 120 фунтов в год. Несмотря на низкую зарплату персонала (о чем будет сказано ниже), директору нелегко содержать школу на этих условиях, но менять их он не хочет, зная финансовые обстоятельства родителей. Хотя указанная плата довольно низка в сравнении с тем, что берут многие другие независимые школы-пансионы, а число сотрудников в расчете на одного ребенка следует признать довольно высоким, инспекторов все же несколько удивили финансовые трудности, на которые жаловался директор. Только тщательное изучение фактических доходов и расходов школы позволит выяснить, можно ли уменьшить затраты на ее содержание без потерь в том или ином отношении, и для осуществления такой работы было бы хорошо пригласить специалистов из какой-либо независимой и имеющей соответствующий опыт организации. Пока можно сказать, что какие бы трудности ни испытывала школа, дети в ней чувствуют себя хорошо и питаются обильно.

Принципы, согласно которым живет школа, хорошо известны тем, кто читал книги ее директора. За время, прошедшее с тех пор, когда эти принципы были впервые высказаны, некоторые из них завоевали широкое признание и приобретают все большее влияние в мире, другие вызывают настороженность у большинства учителей и родителей и решительно отвергаются ими. Хотя инспекторы и пытались следовать своему обычному способу инспектирования, т.е. старались быть объективными, все же оказалось совершенно невозможным докладывать об этой школе беспристрастно, не обращаясь к основным принципам и целям, в соответствии с которыми живет школа, независимо от того, принимают сами инспекторы данные принципы или нет.

Главный принцип, которого придерживается школа, — свобода. Свобода эта не вполне безоговорочна, существует ряд законов, связанных с безопасностью жизни и предотвращением тяжелых травм, составленных и принятых самими детьми, но утверждаемых директором только в том случае, если они сформулированы достаточно ясно и строго. Например, дети не могут купаться иначе, как в присутствии двух членов персонала, выполняющих роль спасателей. Младшие дети не могут выходить с территории школы без сопровождения старших. Эти и подобные правила соблюдаются неукоснительно, для нарушителей существует система штрафов. И все же детям в этой школе предоставлено гораздо больше свободы, чем инспекторам довелось видеть в какой-либо другой школе, и их свобода вполне реальна. Дети, например, не обязаны посещать какие бы то ни было уроки. Как будет показано ниже, большая часть детей тем не менее посещают большинство уроков довольно-таки регулярно, но, действительно, в школе однажды был ученик, который за 13 лет не побывал ни на одном уроке, а теперь он специалист по изготовлению точных инструментов. Этот крайний случай приводится здесь, чтобы показать, что свобода, которая предоставляется детям в этой школе, — подлинная, ее не отбирают даже тогда, когда она приводит к столь странным результатам. Школа, однако, живет вовсе не по анархистским принципам. Здесь существуют законы, разрабатываемые школьным парламентом, который собирается регулярно под председательством одного из детей. На его заседаниях могут присутствовать все желающие из числа детей и персонала. Собрание имеет неограниченные права в отношении обсуждения законов и довольно широкие — в их принятии. В частности, однажды на таком собрании обсуждалось увольнение учителя, и дети продемонстрировали великолепную обоснованность суждений. Но подобные события редки, обычно парламент рассматривает повседневные проблемы жизни школьного сообщества.

Инспекторы имели возможность посетить одно заседание в первый же день инспекции. Главными предметами обсуждения были соблюдение времени отбоя, установленного парламентом, и контроль за хождением на кухню в неположенное время. Эти проблемы обсуждались очень живо и свободно, разумно и нелицеприятно. Хотя нам и показалось, что немало времени было потрачено на совершенно бесплодные рассуждения, инспекторы все же склонны согласиться с директором, что приобретаемый детьми опыт организации собственной жизни гораздо ценнее, чем подобные потери времени. Очевидно, что большинство родителей и учителей едва ли решились бы предоставить детям полную свободу в вопросах секса. Многие из тех, кто во всем остальном согласен с директором, разошлись бы с ним в этом отношении. Возможно, они легко согласились бы с ним в следующем: дети должны иметь свободный доступ к знаниям о сексе, им надо понимать, что секс и грех — разные вещи, извечные запреты приносят огромный вред, однако родители и учителя все же сочли бы необходимым принять гораздо больше мер предосторожности, особенно когда речь идет о школе с совместным обучением. Понятно, что беспристрастно комментировать результаты отсутствия таких мер чрезвычайно трудно, если сам ты не решился на подобную свободу. Сексуальные чувства неизбежно возникают в любом сообществе молодых людей, и их, конечно, невозможно устранить с помощью разных запретов. Фактически подобные запреты только разжигают интерес к этой сфере. Но все же, как соглашается сам директор, полная свобода выражения сексуальных чувств невозможна, даже если она желательна. Единственное, что можно со всей определенностью сказать по данному поводу: трудно найти более естественное, открытое, без всяких задних мыслей собрание девочек и мальчиков, а крупные неприятности, которых можно было бы ожидать в подобной ситуации, ни разу не случались за все 28 лет существования школы.

Еще одно крайне щекотливое обстоятельство, которого здесь придется коснуться, — это отсутствие в школе какой бы то ни было религиозной жизни или религиозного обучения. Запрета на религию не существует, и, если бы школьный парламент решил ввести ее, она, скорее всего, была бы введена. Аналогичным образом, если бы кто-то хотел этого, никто ему не препятствовал бы. Все ученики происходят из семей, не признающих ортодоксальных христианских догм, и фактически никто из них никогда не проявлял никакого интереса к религии. Без всякой натяжки можно сказать: многие христианские принципы воплощены в практике этой школы, и там есть немало такого, что одобрил бы всякий христианин. Естественно, за два дня инспекции невозможно оценить последствия полного отсутствия религиозного обучения.

Мы считали необходимым предварить обычное изложение результатов инспекции этим введением о принципах и целях данной школы, потому что именно на фоне свободы как основного принципа и следует рассматривать организацию ее деятельности.

 

Организация

 

В школе учатся 70 детей в возрасте от 4 до 16 лет. Они живут в четырех отдельных домиках, которые будут описаны в разделе «Условия проживания». Здесь же будет представлена организация образования детей в конкретном, узком смысле слова.

В школе 6 классов, которые организованы не по возрасту учеников, а с учетом их способностей. Занятия проводятся 5 дней в неделю в первой половине дня по вполне обычному, традиционному расписанию, которое предусматривает 5 сорокаминутных уроков ежедневно. Для занятий отведены определенные места, их проводит определенный учитель. Единственное, чем классы отличаются от аналогичных в обычной школе, — нет ни малейшей гарантии, что на занятия придут все ученики или хоть кто-нибудь один. Инспекторам пришлось приложить немало труда, посещая уроки и наводя справки, чтобы выяснить, что же происходит на самом деле. Похоже, что посещаемость занятий растет по мере того, как дети становятся старше, и, если уж ребенок решил посещать какие-то занятия, обычно он делает это регулярно. Гораздо труднее оказалось выяснить, насколько равномерно распределяют дети свои интересы по школьным предметам. Поскольку многие дети принимают решение сдавать выпускные школьные экзамены, по мере их приближения выбор предметов все больше определяется экзаменационными требованиями, но младшие дети совершенно свободны в своих предпочтениях. В целом результаты, которые дает такая система, не представляются особенно впечатляющими. Дети действительно работают с желанием и интересом, и это очень приятно наблюдать, но достижения их незначительны. По мнению инспекторов, это не неизбежный результат системы, а скорее свидетельство того, что последняя реализуется не в полную силу. Причинами этого, в частности, являются:

1. Отсутствие хорошего учителя для учеников среднего школьного возраста, который мог бы направлять и интегрировать все их разнообразные занятия.

2. Качество преподавания в целом. Обучение самых младших, насколько можно об этом судить, современно и эффективно, есть примеры хорошего преподавания и в старших классах, но бросается в глаза отсутствие хорошего учителя, способного воодушевить и стимулировать 8-9-10-летних учеников. В работе с ними используются некоторые поразительно старомодные и формальные методы, так что, когда дети достигают возраста серьезной работы, они оказываются очень плохо подготовленными к ней и создают педагогам серьезные проблемы. Обучение более старших учеников поставлено значительно лучше, а в одном или двух случаях просто очень хорошо.

3. Детям не хватает руководства. Похвально, что пятнадцатилетняя девочка может сама решить, что она будет изучать французский и немецкий — два языка, которыми она до этого пренебрегала, — но позволять ей пытаться достичь этой цели за 2 часа немецкого и 3 часа французского в неделю, безусловно, несколько безответственно. Прогресс этого ребенка был очень медленным, несмотря на поразительную самоотверженность девочки, и мы думаем, что ей следовало бы предоставить гораздо больше времени. Инспекторы, кроме того, полагают, что полезно было бы организовать нечто вроде тьюторства (1), чтобы помочь детям в планировании их работы.

4. Недостаток уединения. «Саммерхилл — трудное место для учебы» — слова директора школы. Саммерхилл — это целый улей всякой деятельности, там много такого, что привлекает внимание и интерес. Ни у одного ребенка нет отдельной комнаты, как нет ни одного помещения, специально предназначенного для спокойных занятий и размещенного с этой целью где-нибудь в стороне от общего шума. По-настоящему увлеченный человек, несомненно, всегда найдет себе какой-нибудь уголок для занятий предметом своего интереса, но столь высокая степень увлеченности редко встречается. В данной связи нужно отметить, что немногие дети остаются в школе после того, как им исполнится 16 лет, хотя этому как будто ничто не препятствует. В школе есть и бывали прежде чрезвычайно способные и умные дети, и сомнительно, чтобы в академическом плане Саммерхилл дал им все, что было необходимо.

В то же время там, где преподавание поставлено хорошо, налицо превосходная работа. Выдающийся образец — занятия искусством. Нам было бы трудно определить, существуют ли какие-нибудь значительные различия между рисунками учеников Саммерхилла и детей из других, более традиционных школ, но эти работы нельзя не признать хорошими по любым меркам. Там можно было увидеть множество замечательных произведений ручного труда. Как раз во время инспекции состоялась установка печи для обжига и сушки гончарных изделий — горшки, ожидавшие первого огня, были великолепны по форме. Установка ткацкого станка с ножным приводом позволит развиваться еще одному ремеслу, которое уже сделало в Саммерхилле первые многообещающие шаги.

Выполняется довольно много творческой литературной работы, здесь в первую очередь имеются в виду выпуск стенной газеты и пьесы, которые пишутся и ставятся каждый семестр. Нам пришлось немало услышать о постановках, но, поскольку здесь не заведено сохранять рукописи вообще и сценарии постановок в частности, мы не могли судить об их качестве. Недавно в маленьком школьном театре состоялось представление «Макбета», весь реквизит для которого был изготовлен собственноручно. Интересно было узнать, что решение о постановке принималось детьми вопреки желанию директора, который предпочитает, чтобы они исполняли пьесы собственного сочинения.

Физическое воспитание тоже осуществляется в соответствии с основными принципами школы. Нет никаких обязательных спортивных игр или физических упражнений. Дети с большим энтузиазмом играют в футбол, крикет и теннис; в футбол они играют, надо сказать, довольно умело, вероятно, благодаря наличию в штате специалиста. Дети организуют матчи с другими школами города. В один из дней, когда мы там были, состоялись соревнования по крикету с соседней школой, причем ученики Саммерхилла решили не выставлять своего лучшего игрока, когда узнали, что у их противников лучший игрок болен.

Ученики Саммерхилла проводят немало времени на свежем воздухе. Дети ведут активный, здоровый образ жизни и соответственно выглядят. Только тщательное и значительно более подробное обследование может установить, теряют ли они что-нибудь из-за отсутствия формального физического воспитания.

 

Условия проживания

 

Место, где расположена школа, предоставляет хорошие возможности для отдыха и восстановления сил. В главном здании, которое раньше было частным домом, для школьных целей отведены зал, столовая, устроены изолятор, комната для занятий искусством, небольшая мастерская и спальни для девочек. Самые младшие дети спят в коттедже, и там же находится их классная комната. Спальни для мальчиков и остальные классные комнаты размещаются в домиках в саду, рядом находятся спальни некоторых сотрудников. Двери всех помещений открываются прямо в сад. Классные комнаты небольшие, но удобные для занятий, поскольку обучение ведется в малых группах. Одна из спален представляет собой примечательный результат совместных усилий мальчиков и персонала — они строили изолятор, но в нем, по-видимому, так и не оказалось нужды. Устройство спален — по обычным меркам — довольно примитивно, однако, учитывая, что состояние здоровья учащихся обычно хорошее, его можно считать удовлетворительным. Имеется достаточное число ванных комнат.

Хотя эти садовые постройки и выглядят на первый взгляд непривычно примитивными и чересчур открытыми для посторонних глаз, на самом деле они поразительно хорошо помогают постоянно поддерживать в школе атмосферу, характерную для летних лагерей отдыха. Такая атмосфера — важная черта школы. Кроме того, устройство этих садовых домиков дало возможность увидеть, как дети спокойно занимаются своими делами, нисколько не отвлекаясь на многочисленных посетителей, которые находились в школе в день инспекции.

 

Персонал

 

Сотрудники школы получают 8 фунтов в месяц плюс питание и проживание. Найти мужчин и женщин, которые не только твердо верили бы в принципы школы, но к тому же были бы достаточно зрелы и уравновешенны, чтобы жить в одинаковых с детьми условиях, достаточно квалифицированны в своем предмете и умелы в преподавании, и убедить их работать за 8 фунтов в месяц, наверное, не простая задача для директора. Служба в Саммерхилле отнюдь не является хорошей рекомендацией для очень многих руководителей других школ, а уж необходимое для работы в этой школе сочетание преданности, самоотверженности, характера и способностей вообще большая редкость. Как уже отмечалось, не все сотрудники в равной степени соответствуют требованиям, тем не менее в целом персонал здесь гораздо лучше, чем во многих независимых школах, в которых платят значительно более высокое жалованье. Среди преподавателей есть обладатели ученых степеней: магистр искусств Эдинбургского университета, преподающий английский язык, магистр искусств и бакалавр наук Ливерпульского университета, ранглер Кембриджа (2), бакалавр из Лондона, преподающий французский и немецкий языки, и кембриджский бакалавр по истории. Четверо преподавателей имеют специальную педагогическую подготовку. Кроме перечисленных следует отметить учителей искусств и ремесел, которые имеют иностранные дипломы и относятся к числу лучших педагогов этой школы. Хотя кое-кому из учителей не помешало бы некоторое усовершенствование в том или ином отношении, наличный их состав далеко не слаб. Если бы путем посещения курсов, а также занятий других педагогов они расширили и освежили свой опыт и привели собственный уровень в соответствие с сегодняшним днем, они могли бы стать очень хорошими преподавателями. В то же время вряд ли можно надеяться, что жалованье в 96 фунтов в год сможет и дальше привлекать в эту школу таких педагогов, которые ей необходимы. Представляется совершенно очевидным, что эту трудную проблему придется как-то решать.

Директор школы — человек глубокой убежденности и искренности. Его вера и терпение, должно быть, неистощимы. Он обладает редкой способностью быть сильной личностью и при этом не подавлять других. Невозможно, наблюдая его деятельность в школе, не испытать к нему глубокого уважения, даже если ты не соглашаешься с ним или, более того, не принимаешь некоторых его идей. У него есть чувство юмора, теплая человечность и сильный здравый смысл, что позволило бы ему быть хорошим директором в любой школе, а его счастливая семейная жизнь протекает на глазах детей, для которых этот пример так же важен, как и для всех остальных людей. Он смотрит на образование широко, как на средство научиться полноценно жить, и хотя он и готов принять по крайней мере некоторые замечания этого доклада, но чувствует, что основанием для оценки его школы должно быть то, какими людьми она дает возможность вырасти своим ученикам, а не то, каким конкретным навыкам и умениям она их обучает. Если принять такие основания для оценки, то можно сказать:

1. Дети полны горячего интереса к жизни, в них нет и следа скуки или апатии. Всю школу пронизывает атмосфера удовлетворенности жизнью и терпимости всех членов сообщества по отношению друг к другу. В частности, свидетельством успеха работы школы может служить привязанность, которую к ней испытывают ее бывшие ученики. В среднем до 30 бывших учеников приезжают в школу на спектакли и вечера по поводу окончания семестра, очень многие из них выбирают школу в качестве места отдыха во время отпуска.

Здесь, вероятно, стоит отметить, что если вначале в школе учились почти исключительно трудные дети, то в настоящее время в школе учатся дети из вполне обычных семей средних слоев населения.

2. Поведение детей просто восхитительно. В соблюдении некоторых условностей им, возможно, и недостает каких-то навыков, но дружелюбие, легкость, естественность, полное отсутствие как застенчивости, так и самолюбования делает их очень легкими и приятными в общении людьми.

3. Система воспитания, действующая в школе, поощряет инициативу, ответственность и сотрудничество, и, насколько о таких вещах вообще можно судить, они здесь действительно развиваются.

4. Имеющаяся в нашем распоряжении информация не дает оснований считать, что выпускники Саммерхилла оказываются не способными войти в нормальное общество, после того как покидают школу. Приведенные ниже данные, конечно, не исчерпывают историю школы, но показывают, что образование, полученное в Саммерхилле, вовсе не перекрывает дорогу к успеху в мире. Среди выпускников Саммерхилла имеются капитан королевских инженерных войск, командир батареи, летчик-пилот бомбардировщика и командир эскадрильи, старшая медсестра, стюардесса, кларнетист гвардейского оркестра, сотрудник королевского колледжа, танцовщица в известной труппе, радист, корреспондент серьезной национальной ежедневной газеты и специалист по маркетингу в большой фирме. Есть среди них люди, имеющие ученые степени, в частности такие: бакалавр Кембриджа по экономике, бакалавр наук первого класса по физике Лондонского университета, бакалавр искусств Кембриджа по истории, бакалавр искусств первого класса Манчестерского университета по современным языкам.

5. Взгляды директора Саммерхилла на образование делают эту школу исключительно подходящим местом для получения образования того типа, в котором основная учебная работа определяется интересами детей. Это, в частности, означает, что учеба не регламентируется жестко экзаменационными требованиями. Создать ситуацию, в которой процветало бы академическое образование преимущественно интеллектуального толка, причем самого высокого класса, было бы, конечно, большим достижением, но на самом деле такое образование здесь не процветает, и эта великая возможность оказывается упущенной. При более высоком уровне преподавания на всех этапах, и прежде всего для детей 8-10 лет, оно могло бы успешно развернуться, в результате чего этот в высшей степени интересный эксперимент получил бы более полную возможность проявить себя.

У нас остаются некоторые сомнения по поводу как основных принципов, на которых основано воспитание в Саммерхилле, так и конкретных методов преподавания. Более близкое и длительное знакомство со школой могло бы, вероятно, какие-то из них снять, а другие, возможно, усилить. Но не подлежит никакому сомнению то, что здесь осуществляется великолепное и ценное образовательное исследование, с которым было бы полезно познакомиться всем работникам образования.

 

Примечания

 

1. Тьютор — педагог, который руководит самостоятельной работой учащихся.

2. Студент, особо отличившийся на экзамене по математике, которая в Кембридже традиционно считается главной наукой, царицей наук.

 

Заметки на полях доклада инспекторов Ее Величества.

 

Нам действительно повезло, что к нам прислали двух инспекторов таких широких взглядов. Мы сразу отбросили всякие формальности и отказались от официального тона в обращении друг с другом. В течение их двухдневного пребывания у нас случилось всего несколько споров, притом вполне дружеских.

Я чувствовал, что инспекторы привыкли появляться перед классом с учебником французского языка под мышкой и опрашивать детей, чтобы выяснить, насколько хорошо они подготовлены. На мой взгляд, подготовка и опыт такого рода были мало пригодны для определения качества работы школы, в которой учебные занятия отнюдь не входят в число основных приоритетов. Я сказал одному из инспекторов: «Вряд ли вы сможете проинспектировать Саммерхилл, потому что наши критерии — это счастье, искренность, уравновешенность и общительность». Он усмехнулся и заметил, что так или иначе, а им придется попробовать. И надо сказать, оба наши инспектора на редкость удачно приспособились к атмосфере школы — настолько, что очевидным образом получали от этого удовольствие. Их поражали простые вещи. Один отметил: «Какое восхитительное потрясение — войти в класс и обнаружить детей, не обращающих на тебя никакого внимания. И это после того, как многие годы целые классы мгновенно вскакивали по стойке «смирно» при твоем появлении». Нет, правда, нам действительно очень повезло с ними обоими.

Но обратимся к самому докладу: «инспекторов... несколько удивили финансовые трудности, на которые жаловался директор». Мои жалобы были вызваны в основном нашей тяжелой тогдашней задолженностью, но не только ею. В докладе упоминается годовая зарплата в 96 фунтов, но с тех пор мы постарались учесть рост цен на протяжении последних лет, так что средняя годовая зарплата повысилась практически до 250 фунтов. При таких расходах почти ничего не остается на ремонт зданий, покупку новых приборов и т.п. Однако всякого рода разрушения в Саммерхилле гораздо значительнее, чем в обычной строгой школе. Саммерхиллским детям позволено естественно проживать разбойничий период их развития, а следовательно, у нас существенно больше ломается мебели.

В докладе отмечено, что у нас 70 детей. Сегодня их число снизилось до 45 — факт, который некоторым образом компенсирует малую зарплату.

В докладе говорится также о слабом преподавании для 8-10-летних детей. Да, эта трудность была у нас всегда. Даже превосходному учителю с трудом удается наладить обычную для частной школы учебную работу, хотя бы уже потому, что детям предоставлена свобода заниматься другими вещами. Если бы детям в возрасте 10-12 лет в любой частной школе была дана возможность лазать по деревьям или копать землянки, вместо того чтобы ходить на уроки, их результаты были бы такими же, как наши. Но мы просто принимаем тот факт, что у наших мальчиков и девочек настанет период, в течение которого уровень их учебных достижений снизится. Мы принимаем это спокойно, ибо считаем, что в этот период их жизни игра для них важнее, чем учение.

Даже если признать, что дети этого возраста существенно отстают по школьным предметам, остается справедливым, что уже через год те же самые дети, став старше, сдают оксфордские экзамены с очень хорошими результатами. Наши ученики были проэкзаменованы в общей сложности по 39 предметам, т. е. в среднем по шести с половиной предметам на каждого ученика. Результат таков: 24 оценки «очень хорошо», т.е. более 70%. Из всех 39 экзаменов только один был провален. Несоответствие ученика 8-12 лет в Саммерхилле требованиям обычной школы вовсе не обязательно означает, что он будет так же отставать и тогда, когда перейдет в старшие классы. Что до меня, то мне всегда нравились те, кто не сразу после старта вырывается вперед. Мне приходилось видеть, как одаренные дети, в 4 года декламировавшие Мильтона (1), к 24 годам становились пьяницами и бездельниками. Мне нравится, когда человек лет в 50 с лишком говорит, что он не знает, чем бы ему еще заняться в жизни. У меня есть подозрение, что мальчик, который в 7 лет точно знает, кем он хочет быть, на самом деле чувствует себя неполноценным и впоследствии попытается тем или иным способом спрятаться от жизни.

В докладе говорится: «Создать ситуацию, в которой процветало бы академическое образование преимущественно интеллектуального толка, причем самого высокого класса, было бы, конечно, большим достижением, но на самом деле такое образование здесь не процветает и эта великая возможность оказывается упущенной» — единственный абзац, в котором инспекторы не смогли подняться над своими академическими пристрастиями. Наша система успешно работает, когда ребенок стремится к академическому образованию, и результаты экзаменов показывают это. Но, возможно, здесь инспекторы имели в виду, что при лучшей постановке обучения для 8-12-летних большее число детей «захотело бы» сдавать выпускные и вступительные экзамены.

Не пора ли нам поставить академическое образование на подобающее ему место? Академическое образование слишком часто пытается сделать шелковый кошелек из свиного уха. Не знаю, чем бы могло помочь академическое образование некоторым из бывших учеников Саммерхилла — модельеру, парикмахеру, танцовщику, нескольким музыкантам, нескольким няням для малышей, нескольким механикам, нескольким инженерам и полудюжине актеров.

И все-таки это справедливый доклад, искренний и великодушный. Я публикую его просто потому, что хочу дать читательской аудитории возможность увидеть Саммерхилл не только моими глазами. Заметьте, доклад не содержит никакого официального признания со стороны министерства образования. Лично меня это нисколько не волнует. Тем не менее такое признание было бы желательно по двум причинам: наши учителя в этом случае подпадали бы под государственную систему пенсий по выслуге лет, а у родителей учеников было бы больше шансов получить помощь от местных муниципалитетов.

Я хотел бы также отметить тот факт, что у нас не было никогда никаких трудностей в отношениях с министерством образования. Любой мой запрос или приход в министерство всегда встречался любезно и дружелюбно. Единственный отказ, который я получил, случился сразу после войны — тогда министр отказался разрешить одному скандинавскому родителю беспошлинно ввезти стройматериалы и поставить дом.

Когда я думаю о том властном интересе, с которым относятся к частным школам европейские правительства, я радуюсь, что живу и работаю в стране, предоставляющей такие широкие возможности для частной инициативы. Я проявляю терпимость по отношению к детям, министерство проявляет терпимость по отношению к моей школе. Я доволен.

 

Примечания

 

1. Джон Мильтон (Milton) — великий английский поэт, автор поэм «Потерянный рай» и «Возвращенный рай».

 

 

Будущее Саммерхилла

 

Теперь, когда мне идет 84-й год, я чувствую, что уже не буду писать следующую книгу об образовании, ибо смогу предложить мало нового. Но кое-что я должен сказать в свою пользу: последние 40 лет я провел не за созданием теорий о детях. Большая часть всего, что я написал, основана на наблюдениях за детьми и на совместной жизни с ними. Вначале я действительно черпал свое вдохновение из Фрейда, Гомера Лейна и других. Но со временем я научился отбрасывать теории, которые не выдерживали проверки реальностью.

Странное занятие — писательство. Как будто выступая по радио, автор отправляет какое-то сообщение людям, которых не видит и даже не может сосчитать. Моя аудитория всегда была особенной. Те, кого можно назвать официальной публикой, не желают меня знать. Работникам Би-Би-Си наверняка никогда не пришло бы в голову пригласить меня на радиопередачу об образовании. Ни один университет, включая мой родной Эдинбургский, никогда бы не подумал предложить мне почетную степень. Когда я читаю лекции студентам Оксфорда или Кембриджа, ни один профессор или доцент не приходит меня послушать. Я полагаю, что могу всем этим гордиться, ибо, когда тебя признают чиновники, это означает, что ты устарел.

Было время, когда я обижался, что «Тайме» ни разу не опубликовал ни одного моего письма; сегодня я воспринимаю отказы газеты как комплимент.

Этим я не хочу сказать, что вполне перерос желание признания. И все же с возрастом происходят определенные изменения, особенно в структуре ценностей. Недавно я читал лекцию 700 шведам, набившимся в шестисотместный зал, и не испытывал от этого ни восторга, ни гордости. Я полагал, что мне это действительно безразлично, пока не задал себе вопрос: «А как бы ты себя чувствовал, если бы в аудитории было всего 10 человек?» Ответом было: «Ужасно бы расстроился!» Так что хотя тщеславия у меня и в самом деле нет, но и разочарований я не хочу.

Амбиции с возрастом умирают, но признание — это другой вопрос. Мне бы не хотелось увидеть книгу с названием, скажем, «История прогрессивных школ», в которой не было бы упомянуто о моей работе. И вообще, до сих пор мне не довелось еще встретить человека, который был бы искренне равнодушен к признанию.

У возраста есть свой комический аспект. Годами я старался идти в ногу с молодыми — молодыми учениками, молодыми учителями, молодыми родителями, — видя в старости тормоз прогресса. Теперь, когда я состарился и стал одним из тех Стариков, против которых я так долго выступал, я чувствую себя иначе. Недавно, когда я беседовал с 300 студентами в Кембридже, я чувствовал себя самым молодым человеком в зале. Это правда. Я сказал им: «Зачем вам нужно, чтобы такой старый человек, как я, приходил и рассказывал вам о свободе?» Теперь я размышляю о жизни не в категориях юности и старости. Мне кажется, что годы мало влияют на образ мыслей человека. Я знаю 20-летних парней, которым 90, и 60-летних мужчин, которым 20. Я думаю о людях, используя понятия свежести восприятия, энтузиазма, отсутствия консерватизма, омертвелости или пессимизма.

Не знаю, смягчился я с годами или нет. Я совсем не так легко, как раньше, переношу дураков, меня гораздо сильнее раздражают скучные разговоры и меньше интересуют личные проблемы разных людей. Но я слишком много их выслушал за последние 30 лет. Меня гораздо меньше интересуют вещи, и мне редко хочется что-нибудь купить. Я уже сто лет не заглядывал в витрину магазина одежды. И даже любимые раньше магазины инструментов на Юстон-роуд больше меня не привлекают.

Если я и достиг того этапа, когда детский шум утомляет меня больше, чем раньше, я не могу сказать, что возраст принес с собой нетерпимость. Я по-прежнему могу спокойно смотреть, как ребенок делает всякие глупости, изживая свои старые комплексы, зная, что придет время и этот ребенок станет хорошим гражданином. Старость утишает страхи, но и ослабляет мужество. Раньше, много лет назад, увидев мальчишку, который грозит выпрыгнуть из высокого окна, если не будет сделано то, что он хочет, я бы с легкостью сказал ему: «Вперед, прыгай!» Я не слишком уверен, что сегодня сделал бы то же самое.

Вопрос, который мне часто задают: «Разве Саммерхилл — это не театр одного актера? Разве он смог бы существовать без вас?» Саммерхилл ни в коем случае не является театром одного актера. Вклад моей жены и других педагогов в повседневную работу школы ничуть не меньше, чем мой. Такой, какая она есть, нашу школу создала идея невмешательства в развитие ребенка и отказ от давления на него.

Известен ли Саммерхилл всему миру? Едва ли. Он известен горстке педагогов. Лучше его знают в Скандинавских странах. На протяжении последних 30 лет у нас были ученики из Норвегии, Швеции, Дании, иной раз до 20 человек одновременно. У нас были также ученики из Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки и Канады. Мои книги переведены на многие языки, в том числе на японский, иврит, хинди и гуджарати. Саммерхилл имеет некоторое влияние в Японии. Более 30 лет назад у нас в гостях побывал Сейши Шимода, выдающийся педагог. Его переводы моих книг расходились довольно хорошо, и мне рассказывали, что учителя в Токио собираются и обсуждают наши методы. В 1958 г. господин Шимода снова приехал и провел с нами целый месяц. Директор одной суданской школы рассказывал мне, что идеи Саммерхилла очень интересуют тамошних учителей.

Я отмечаю все эти факты — переводы, визиты, сообщения — без всяких иллюзий. Остановите тысячу людей на Оксфорд-стрит и спросите у них, о чем говорит им слово «Саммерхилл». Очень возможно, что ни один из них ничего не ответит. Надо развивать в себе чувство юмора в отношении собственной значимости или ее отсутствия.

Я думаю, что мир не будет долго — если вообще когда-нибудь будет — использовать образовательные методы Саммерхилла. Мир придумает лучший способ. Только пустоголовый дурак может считать свою работу последним словом в какой-либо области, мир просто обязан найти лучший путь. Потому что политика не спасет человечество, она никогда не могла это сделать. Большинство политических газет наполнены ненавистью, всегда одной только ненавистью. Слишком многие становятся социалистами не потому, что любят бедных, а потому, что ненавидят богатых.

Разве могут у нас существовать счастливые семьи, живущие в любви, если родной дом — это маленький уголок родины, сотнями способов повседневно проявляющей ненависть? Я не могу считать, что образование — это экзамены, классы, уроки и учение. Школа не обращает внимания на самое главное: все на свете греческие языки, математики и истории не помогут сделать семью более любящ<

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: