 |
Дивен Бог во святых Своих. Иеромонах Гавриил. -Ой, ой, ой! Внутри все горит. Люди, вы ничего не видите и не знаете. Здесь ходит старичок и попаляет всех огнем. И не допускает в обитель. Что? Опомнились и побежали к старичку. То все грешили, а теперь побеж
|
|
|
|
Дивен Бог во святых Своих
Иеромонах Гавриил
Многие паломники приезжают в обитель и просят на исповеди назначить им епитимию. А в конце исповеди уже жалуются, что нет сил терпеть болезни, скорби, и в семье на них все родные восстали. Так какую же им епитимию давать, они и так ее несут в своей жизни. Господь каждого ведет своим путем ко спасению. Пути у всех разные. Кого через болезни спасает, кого через скорби, кому-то надо терпеть обиды от своих родных и близких. Поэтому нам не всегда бывает полезным получить исцеление или избавление от скорби, и правильней было бы просить себе терпение, чтобы их перенести. Нам не нужно исследовать, за что нам такое попущено, нам нужно верить, что это для нас спасительно и принимать все как из руки Божией. Терпите от всех- вот вам и будет епитимия. У каждого из нас свой крест, и мы должны нести его безропотно.
И Господь нес Свой крест. Он вольно пошел на Свои страстные страдания ради нас, безропотно все терпел и был распят на Кресте.
А наш батюшка разве мало страдал? Всю жизнь, как к кресту, был пригвожден к своей коляске. Все безропотно переносил: клевету и безчестие, болезни и скорби. Все терпел, за все благодарил. А мы не хотим терпеть, думаем, что у нас непомерно тяжелый крест. Хотя все знаем, что Господь выше силы крест не пошлет.
Как-то батюшку спросили:
-А мы вытерпим мучения?
-К этому надо себя готовить. Терпеть все. А вы терпеть не хотите. Вам скажут несправедливое слово или укорят, и у вас в душе гнев и раздражительность. Вы не можете стерпеть, и потом это все выливается в ответное гневное слово. И пошло... Если вы слово не можете стерпеть, то как вы мучения перетерпите?
• • •
|
|
|
Нередко в обитель приезжают люди духовно болящие. По внешнему виду и не определишь, - как и все. Но на могилке это сразу открывается и конечно же во время Литургии и при чтении акафиста батюшке. Как правило, они сразу же начинают истошно кричать и выкручиваться всем телом. Нередко бес под нажимом благодати начинает из них кричать. Мы - то уже давно к этому привыкли, а кто сталкивается с этим в первый раз, то прямо-таки в шок приходит.
Однажды в обитель приехали паломники из Москвы. Среди них была одна духовно болящая женщина по имени Алла. На вид была, как и все, обычная женщина, а когда мы крестным ходом пошли на могилку, что с ней началось! Сначала упала как подкошенная и стала всем телом биться и извиваться. Начала рычать. А потом бес из нее истошным басом стал кричать:
-Ой, ой, ой! Внутри все горит. Люди, вы ничего не видите и не знаете. Здесь ходит старичок и попаляет всех огнем. И не допускает в обитель. Что? Опомнились и побежали к старичку. То все грешили, а теперь побежали. Собрались тут, спасаются. Этот дед всех вас спасет. Куда только смотрит наш сатана? Дети погибают от пьяни, блуда, наркомании. За ваши грехи погибают. За детей нужна усиленная молитва именно сейчас. Кто не молится за детей, все пойдут в ад.
-Ой, ой, ой! Этот старик опять заставляет меня говорить. Ведь и так всем ясно, а он опять заставляет. Старик, какой ты сильный. Ты их всех охраняешь, к ним не подступиться. Хватит мне приказывать, я сам знаю, что делать. Не переношу звона колоколов. Обитель спасительная. Здесь все спасутся. Обитель неприступная. Алекси́ й всех охраняет. Не подступиться к вам. Сколько народу пришло спасаться. Всех вас здесь ненавижу.
-Зачем меня сюда вселили? Я ведь не знал, что она сюда поедет. Она меня совсем замучила, все молится ему, без него уже не может. Он мне все перевернул. Выйду, выйду, не могу здесь больше оставаться...
|
|
|
В другой раз одна такая же болящая, когда подходила, к исповеди, так вся скрутилась, как дуга, и кричала так жутко, что по телу мурашки побежали. И это несмотря на то, что мы здесь уже ко всему привыкли. А на следующий день эта женщина подошла уже веселая и распрямившаяся и сказала, что получила исцеление.
Конечно же от нас всех скрыт смысл, для чего или за что человек так мучается и долго ли ему так страдать. Это знает только один Господь. А нам нужно быть очень внимательными к своей жизни и конечно стараться не грешить, так как чаще всего бесы входят в людей за грехи.
Как-то во время Литургии одна молодая женщина, страдающая беснованием, даже не смогла сама подойти к исповеди. Бес ее уронил и так всю выкручивал, что просто невообразимо. Исповедаться она конечно не могла, он ей не давал. Она лишь рычала и шипела. С большим трудом сквозь сжатые зубы она лишь чуть слышно прошептала, что тот вошел в нее из-за того, что была в телесной близости со своим мужем Великим постом.
Но конечно чаще всего бес входит в людей, если они какие-нибудь заговоры читают, гадают или ходят по бабкам и к экстрасенсам.
• • •
Нередко в обитель приезжают сестры и из других монастырей и начинают жаловаться, что, к примеру, игуменья к ним придирается, да и другие сестры восстают. Как правило, я на это им отвечаю так:
-Почти каждый человек, который соприкасается с монашеской жизнью, знает, что в любом монастыре обязательно должны быть люди, которые «чистят» души других, вырабатывая в них смирение и терпение. Их так и называют- «чистилки». Они создают искушения, придираются и злословят, могут безчестить.
Монахи ведь такие же люди, как и миряне, а раз люди, то у каждого обязательно будут свои страсти и пороки: один - гордый, другой - злой, третий - блудный, и так далее. Все мы пришли сюда, как в больницу, лечиться, кто от чего, поэтому, видя пороки братии, надо стараться их не осуждать. Мы все немощны, у всех есть страсти, и мы должны прощать друг друга. И конечно же надо больше следить за собой, а не за другими. Так что если уж пришли в монастырь, готовьтесь все терпеть.
И слава Богу, что нас чистят. Никакой затвор или пустыня так не очистят. Здесь мы быстро можем познать свои страсти: раздражение, осуждение, злобу и другое... Как начнут «шпиговать», только держись. Вот мы и будем познавать свои немощи и смиряться. И без вашей просьбы начнут.
|
|
|
А помыслы, осуждающие чистящих нас, не надо принимать. На них не надо обращать внимание, а еще лучше их презирать. Диавол ведь гордый и в скором времени уйдет от нас, ибо не вынесет презрения. А если будем входить с ним в разговоры, рассматривать помыслы и рассуждать, то он нас ими закидает, завалит и убьет.
И чем несправедливее придирки, тем большая дается благодать тому человеку, который от них терпит.
-А как же они сами будут спасаться, ведь они же обижают, унижают...
-Господь обязательно их Сам спасет, но другим путем. Каждого -своим: кого через скорби, кого через болезни, у Господа таких путей много. Нам нужно к этому правильно относиться: не возмущаться, не оправдываться, не роптать, даже и в мыслях. Надо только благодарить и молиться за тех людей, кто нас обижает... Тогда вся благодать, получаемая через это, останется с нами, а своим ропотом мы ее как бы отгоняем. Они наши благодетели. Иногда их называют врачами. А они ведь и есть врачи, только те, что в больнице, лечат наше тело, а эти лечат душу, что несравненно важнее.
Есть такое крылатое выражение, его каждый должен знать: «убери искушения и скорби, и никто не спасется... ». Иными словами, если не будет таких «чистилок» и «врачей», мы не получим спасения. И это милость Божия к нам, что такие люди находятся. А как часто мы, не зная этого духовного закона, ропщем и просим, чтобы Господь убрал бы с нашей дороги того или иного человека. Уберут этого - на смену придет другой, и, как правило, его еще тяжелее будет переносить.
Как и земные, наши «врачи» бывают разной квалификации. Рядовые - эти могут ругать и придираться ко всем без разбора. Это у них от естества. Младший персонал - санитарки, эти стараются ради своей выгоды, чтобы быть поближе к начальству. Сильно тоже не уколют, у них основное послушание - подсмотреть и подслушать. Ну а главврач - это тот или та, которая всеми ими управляет, она уже имеет властные полномочия.
|
|
|
Надо сказать, что иногда там, где действует особая Божия благодать, встречаются такие «врачи», ну просто суперкласс. Мне приходилось еще таких встречать. Она может быть и игуменьей, но это не обязательно, самое главное, это чтобы она обязательно имела какую-либо власть над людьми. Она-то всеми невидимо и управляет. Обладая незаурядными способностями, она сплачивает вокруг себя единых по духу и старается на всех распространить свое влияние. Ее не сразу распознаешь, так как она предпочитает действовать через других и всегда остается в стороне. Ее основное дело - навести «тень на плетень» и из мухи раздуть слона. Она не любит, если кого-то связывают узы дружбы, и старается поселить между ними вражду. Пустить клевету или внести разделение - это ей в радость. Она легко входит в доверие, так как располагает к себе. Тем, кто находится под ее влиянием, она кажется добрейшим человеком. Она очень выдержана и почти никогда не срывается на крик. Но с улыбкой на лице она может несколькими словами так ужалить человека, что он будет парализован, как говорится, с головы до ног.
Иногда от соприкосновения с ней или даже просто от ее приближения окружающих охватывает какой-то животный страх. Кроме всего этого, благодаря сверхчутью, ей сразу становится открыто, что какой-то человек «видит», какая она есть, или не поддается ее влиянию. Это случается, когда с человека снимают «розовые очки», и тогда она, уже не маскируясь, начинает гнать его и «лечить» всеми имеющимися средствами...
Понятно, что такие «врачи» вовсе не обязательно будут в каждом монастыре. Хотя, наверное, многие их встречали в своей жизни. А если не встречали, то возможно еще и встретят.
• • •
Все большее количество людей, истинно ищущих спасение, приезжает в батюшкину обитель. Вот и ты приезжаешь, боголюбивый читатель, и я искреннее рад за тебя. Да, обитель - это рай на земле, потому что здесь все есть для спасения. Рай, но не сказка, где вас окружают любовью и заботой. Если нас будут по головке гладить и жалеть, то это нам не только не полезно, а наоборот, мы так и вовсе пропадем.
Наверное, все слышали такое выражение: «Если бы люди знали, какие их ждут в монастыре сильнейшие искушения и скорби, то никто бы не пошел. Но если бы они знали, какая награда ждет за это монахов, то все бы побежали в монастырь». Если так можно сказать про любой монастырь, то тем более все это есть и в батюшкиной обители.
Вообще, надо отметить, что батюшкина обитель уникальна по отношению к другим монастырям. Вы сюда приезжаете как в свой дом, как родные и, главное, вливаетесь в трудовой ритм обители и живете по монашескому укладу. Это и ранний подъем, и обязательные утреннее и вечернее правила, и службы. И конечно же корень монашеской жизни - послушания. Конечно, они бывают и тяжелые и утомительные, но ведь и грехов- то на нас сколько? Значит, есть ради чего потрудиться. Конечно кто-то и не привык так много трудиться, и ему хотелось бы на службе побольше постоять, но скажу так: кто от чистой души все поручения выполняет и без ропота, тот получает несравненно большую пользу, чем если бы весь день на службе простоял и молился.
|
|
|
Все знают, что послушание выше поста и молитвы. А если безропотно его выполнять, то и душа от грехов очистится, да еще и утешение получишь. И послушание тогда уже не будет для тебя тяжелым игом, а наоборот, будет в радость.
А если еще для большей пользы вы потерпите укоризну от своих собратьев, попадете в какие-то искушения и вообще понесете какую-то скорбь, то лучше этого уже нечего и желать. Вам останется тогда всего лишь совсем малое и одновременно самое важное - сохранить «плод», то есть пользу, полученную от пребывания в обители. А она сохраняется, если мы не ропщем, за все благодарим и больше молчим. И уедете вы из обители очищенные, обновленные и духовно окрепшие.
Хотя бывает, что сразу в себе этой перемены вы и не почувствуете. Я имею в виду, что вы невидимо окрепните благодаря послушаниям. Нередко люди уезжают и как бы готовы посетовать:
-Вот, мол, за эту неделю так сильно устали, почти все время только и работали, на службе-то и не стояли и акафист редко слушали. Нет, теперь, наверное, долго не приедем.
А потом пишут:
-Вы знаете, а ведь старец Алекси́ й нас изменил, Мы стали все воспринимать не так, как раньше. И теперь на все происходящее с нами реагируем по-другому. Совершенно спокойно стали относиться к тому, что раньше сильно раздражало и угнетало. А самое главное, что мы теперь стараемся жить такой жизнью, к которой привыкли в обители. Быть более строгими и твердыми в первую очередь к себе. И если раньше не всегда молились, то теперь уже не оставляем молитвенных правил и стараемся держать тот внутренний строй, к которому навыкли в обители.
И конечно же они теперь так же часто обращаются к старцу, как и мы, понимая, что это основа всего. Сами ему молятся, а не ждут, когда кто-то помолится за них. А в завершение всего окажется, что и все их вопросы и проблемы благополучно разрешаются.
Вот так, уважаемый читатель, желательно бы относиться к пребыванию в батюшкиной обители. Да, это точно не просто поездка по святым местам. Надо понимать, для чего ты едешь, и уже заранее быть готовым к послушаниям, к теснотам и конечно же к труду. А если все-таки хочется по святым местам, как мы обычно привыкли, то это надо ехать в Лавру или в Дивеево. Там и на службе можно все время стоять и по канавке ходить безпрепятственно сколько хочется.
И конечно же там не будет трудовых послушаний. Никто вас там не заставит работать и не будет «зацеплять». Вы будете там порхать, и вам, как правило, будут рады, потому что вы там гости, а не свои. Да, там хорошо..., но только, странное дело, почему-то верующие люди, постоянно живущие в Дивеево, все чаще стали приезжать в батюшкину обитель.
Да, неделю или две конечно можно потрудиться для спасения своей души, особенно если представить, что кто-то в обители живет по 15 лет и больше, и, учитывая тот факт, что раньше было физически несравненно более тяжко. Весь день в послушаниях, а ночью еще и «неусыпаемую псалтирь» читали. Спали не больше четырех часов. Батюшка благословил читать в ночное время только братьев. И вот мы разделяли ночные часы по количеству братьев, умеющих читать, и попеременно читали. Чаще всего приходилось читать по полтора часа, а иногда и по два.
Я помню, долгое время подвергался тогда большому искушению. Братья жили тогда в двухкомнатной келье, и моя кровать стояла в первой комнате. И каждый раз, когда очередной брат шел будить своего сменщика, то он включал свет, а лампочка висела прямо надо мной. И вот так за ночь пять раз и проснешься от яркого внезапного света. Вот какой сон был. И ничего, весь день потом бодренький ходил, правда, если где-то сумел присесть, то тут же засыпал. Так опять же хорошо, ни одна мысль плохая в голову не шла. Да, весело было!
А трудились как! Неотложных дел было столько, что не знали, за что в первую очередь браться. Да и с матушкой Анной не забалуешься. Она тогда еще крепкая была, себя не щадила и нам спуску не давала. А чуть что неправильно сделаешь, могла так покричать, что чуть ли не на другом конце поселка было слышно. Но у нее это все беззлобно было, от внутренней любви и простоты. И от того, что она, как хозяйка, больше всех переживала за обитель, Покричит, а через полчаса уже плачет, слезы, как град, текли и прощения просит.
В каком-то смысле она была тоже «врачом» и много сил потратила, чтобы нас сделать чище. И на нее из-за этого особенно никто не сердился и не обижался, а мне, помню, после того, как она пошумит, даже внутренне как-то радостно было. Она кричит, а мне весело.
Да, раньше все было как-то просто и чисто. Патриархально. Все жили спокойно, как в единой семье. Сейчас уже все по-другому. Потому что время другое, мир другой стал, все к концу приближается. Другие люди, другие искушения.
И конечно же другие «врачи». А так как «врачи» есть в каждом монастыре, то конечно есть они и в нашей обители, и притом отменные. И так премудро все устроено, что некоторые и не знают о себе, что они «врачи» по отношению к другим. Помню, совсем недавно приезжала к нам одна монахиня из Белоруссии, прожила несколько дней, а уезжая, сказала всего несколько слов:
-Какая у вас здесь благодать. Какие у вас хорошие «врачи»!
• • •
Мы можем получать врачевание кратковременное, как укол. Но лечение может быть и длительным, как в стационаре, если болезнь уже очень запущена или действует особый Промысл Божий.
В связи с затронутой проблемой хочется рассказать о таком лечении, коснувшемся меня. Как и всегда, хочется, чтобы это было назидательно, и чтобы читающий смог получить пользу и извлечь для себя урок.
Примерно год тому назад один почитатель нашего батюшки по имени Павел подарил мне книгу «Дневник послушника Николая Беляева». В ней послушник описывал становление своей духовной жизни и приводил воспоминания о своем духовном отце -оптинском старце Варсонофии. Все в нашей жизни промыслительно. До этого Павел мне книг не дарил, и она ко мне попала конечно же неслучайно. Жизнеописание этого старца почему-то сильно затронуло мою душу, особенно некоторые события, о которых мне и хотелось бы рассказать подробнее.
Когда будущий старец жил в скиту и был рясофорным монахом, то в течение нескольких лет его почти все унижали, презирали и гнали. От такой скорби у него даже возникали помыслы оставить Оптину. Но он все перетерпел... И через несколько лет Господь его вознес. Он был назначен духовником всей братии, старцем и, наконец, начальником скита... А к концу жизни был возведен в сан архимандрита. Сам он не искал столь высокого положения, а занял этот пост за послушание. Теперь ему все кланялись и просили его молитв и совета, в том числе и все его недоброжелатели.
Как-то старец сказал своему послушнику, что он тот период безчестия претерпел в основном благодаря тому, что старался непрестанно творить Иисусову молитву и постоянно открывал свои помыслы. В деле приобретения непрестанной молитвы важнейшее место имело и выполнение пятисотницы. В Оптиной пустыне вообще все послушники кроме келейного правила справляют и пятисотницу. Старец еще добавил, что непрестанная молитва прививается особенно тогда, если ее делатель подвергается безчестию или поруганию. И для него то время безчестия было самым благоприятным для духовного возрастания. Именно то время, когда он жил в своей келейке, терпел скорбь и творил Иисусову молитву, познавая свою немощь. А теперь, когда он стал скитоначальником и начал заботиться о спасении других, у него уже нет такой возможности заниматься приготовлением себя к будущей жизни. И старец об этом очень сожалел.
Не знаю почему, но эти обстоятельства из жизни старца Варсонофия сильно запали мне в душу. Все прочитанное как бы дало мне какой-то новый толчок, и я ощутил прилив как бы новых сил для внутреннего делания. Надо сказать, что я и до этого время от времени начинал выполнять пятисотницу, но через какое-то время решимость ослабевала. Но в этот раз все было по-другому. Я ощутил на деле пользу от ее выполнения, и она придавала мне силы для творения Иисусовой молитвы в течение всего дня. А вместе с тем я нередко вспоминал слова старца Варсонофия о том, что непрестанная молитва особенно хорошо усваивается, если ее делатель будет подвергаться безчестию, и вообще если он будет идти скорбным путем. И хотя явно я этого не просил, но в душе желал этого, понимая, что живу в благоденствии и не иду тесным путем. И это моя внутренняя готовность была принята.
Через несколько месяцев после такого постоянного внутреннего делания я заметил перемены в отношении ко мне со стороны нескольких обительских братьев и сестер. Мало сказать, что они были очень не расположены ко мне, но они еще стали наговаривать на меня напраслины и возводить всякие клеветы. А еще через какое-то время против меня восстала половина насельников, постоянно живущих в обители. Прямо-таки целую коалицию создали. Да ладно бы только недавно прибывшие, а то и те, с которыми я прожил в обители более 15 лет. Они-то в основном и были инициаторами той кампании.
Что только они не придумывали и в чем только не обвиняли! И что интересно, очень многие поверили их безпочвенным наговорам. Но «отец лжи», который их вдохновил поднять эту волну безчестия, немного перестарался. Он подкинул им еще и мысль о том, что я вообще собираюсь оставить батюшкину обитель. Они и это проглотили, ухватившись за эту абсолютную нелепицу, и стали ее усиленно муссировать. И даже время мне поставили:
-Осенью точно уйдет...
В общем, из рядов батюшкиных чад меня перевели в ряды противников обители. Мало того, что они стали пропагандировать, что всякий, кто мне помогает, выражает сочувствие или еще каким-то образом поддерживает, тоже приравнивается к противникам обители. И, надо сказать, в этой своей кампании они очень преуспели.
От меня многие отвернулись. Почти все мои помощники разбежались. До этого мне чуть ли не десяток человек помогали. Я ведь получаю ежедневно десятки писем с просьбой что-либо выслать: книги, песочек, маслице или еще что-нибудь. Мыслимое ли дело мне одному этим всем заниматься. До этого помогали, а тут и не подходят, говоря, что их за это ругают.
Прибывших паломников чуть ли не от калитки предупреждали, чтобы к отцу Гавриилу не подходили, что я уже и не обительский. А по телефону, если кто меня спрашивал, так отвечали, что человек несколько дней находился в шоке от услышанного. В общем, поношение было по всем правилам и по полной программе. Палили, как говорится, из всех пушек. Хотя - почему было, оно и сейчас продолжается, только иногда волна бывает острее, а иногда затихает.
Ко мне в это время впервые за 15 лет приезжала мама, чтобы посмотреть, как и где я живу, так я ее даже в обители не оставил, несколько раз она лишь приходила на Литургию. Каково бы ей было такое услышать обо мне, ведь она же мирской человек и духовно понять всего происходящего не сможет. Как впрочем оказалось, и многие монашествующие не могут распознать диавольских хитростей.
От всего происходящего мне было очень прискорбно только лишь в первый период, и я даже просил у батюшки на могилке, чтобы это быстрее прекратилось. Сначала недоумевал:
-За что мне такое безчестие?
Потом батюшка вразумил:
-Как за что? А книги кто писал? Разве ты не должен за это получить? А разве сам не просил такого дара - принимать злохуления как благодарения? Вот и терпи теперь! Благодари и смиряйся.
Еще раз обо всем поразмыслив, я согласился с тем, что в общем-то сам этого желал и все это совершается для моего блага. Все знают, что если сделал какое-то дело, то жди искушения, иначе оно не будет принято у Господа. А тут, действительно, пусть хоть и неумело, но все же уже седьмую книгу о старце дописываю и все благоденствую. Непрестанная молитва особенно прививается, когда безчестят и унижают - и об этом тоже просил. Просил, чтобы идти тесным путем, вот и иди. Просил научиться принимать поношения как благодарения - вот и принимай и благодари. Все правильно, так и должно быть. И ведь как полюбишь тесный и скорбный путь, если не будешь по нему идти? Или как полюбишь безчестие или хотя бы привыкнешь к нему, если не будут безчестить? По мановению волшебной палочки этого не случится.
Когда я все это понял и осознал, мне сразу же стало легче. Значит, так надо, так попущено. Это воля Божия.
Согласившись со всем этим, я уже начал целенаправленно совершать внутреннее делание. Теперь я уже знал, как это делать. Да еще наш батюшка позаботился обо мне наперед и книгу послал о старце Варсонофии, чтобы лучше все усвоить.
В первую очередь, что нужно было мне делать, - это начать регулярно молиться «за ненавидящих и обидящих нас». В этом мне очень помогла пятисотница. Во время ее совершения нужно было сначала делать десять поясных поклонов с молитвой, а потом один земной. И после земного поклона я просил Господа:
-Спаси и сохрани рабов Твоих..., -и перечислял всех поименно, кто на меня восставал. А потом заканчивал словами: «И их святыми молитвами помилуй меня, грешного».
Таким образом, в течение всего дня 50 земных поклонов и, соответственно столько же раз молитва за обижающих.
Конечно, особенно в первое время, на меня был направлен целый шквал и даже ураган худых помыслов на тех, кто меня обижал. Лукавый просто закидал меня ими. Их нужно было не принимать, а отгонять Иисусовой молитвой. А так как они одолевали в течение всего дня, то - хочешь не хочешь, а приходилось непрестанно молиться. Иначе они бы сокрушили. И конечно же опять, как только лукавый посылает на кого плохие помыслы, тут же надо было молиться за этого человека, тем самым этим помыслам противоборствуя. На смену плохих помыслов я старался приводить на память все свои неправости и говорил, что достоин всякого поношения, и что я хуже всех.
Кроме того, при встрече с восстающим на меня человеком, я незаметно старался поклониться ему и мысленно несколько раз попросить у него прощения. И молился в течение всего дня. Само собой, я их в первую очередь поминал и на проскомидии, и при чтении Псалтири.
Кроме того, время от времени, я приводил себе на память, какую пользу мне оказывают мои недоброжелатели. Ведь они мою жизнь делают скорбной, и этим я приобщаюсь Страстям Христовым. Господа -безчестили, нашего батюшку - безчестили, отца Варсонофия - безчестили... и ты всем им в этом приусваиваешься.
Да и в делании Иисусовой молитвы навыкаешь: где бы и когда я столько молился, если бы продолжал жить в благоденствии. И главное, привыкаешь учиться молиться за ненавидящих и обижающих тебя. Когда бы я за них столько молился, да у меня их до этого просто и не было. И жизнь-то получается как затворническая: келья - храм, храм - келья. Лишний раз ни с кем не поговоришь. Сиди в келье, молись за всех и познавай свои немощи.
А кроме всех этих благ есть еще и такое. Ведь батюшка этим премудро показал, кто живет рядом с тобой, каков он. И выяснилось, что я многих не знал. Оказывается, они совсем другие. Батюшка еще при жизни говорил:
-Я вас всех буду сеять через решето, а потом еще просеивать сквозь сито.
Вот как хорошо все просеялись. Это очень важно, когда знаешь, на кого можно положиться в трудную минуту, а во время войны, как говорится, пойти в разведку. Да, многие проявили себя во время этого искушения. Кто-то очень рьяно поддержал волну поношения, кто-то малодушно и тактично отошел, выжидая, чем все это закончится, а кто-то вовсе равнодушно воспринял.
Я как-то даже на могилке батюшку попросил вразумить меня: может, надо кому-то объяснить суть происходящего, ведь кто-то совсем ничего не понимает. И тут же получил мысленный ответ на свой вопрос:
-Не надо, люди сами поймут.
И действительно, многие все правильно поняли. Батюшка показал мне таких людей, которые, несмотря на общую негативную установку, проявили солидарность со мной и оказали мне поддержку. И что удивительно, я ведь с ними близко даже не соприкасался, многие из них лишь совсем недавно стали приезжать в обитель. А они, наоборот, стали со мной единомысленны, как бы одного духа. А если еще точнее сказать - душа душе весть подает. Подходит, к примеру, такой человек, и со слезами на глазах говорит:
-Батюшка, мы с вами. Мы все видим и понимаем, что происходит. Держитесь. Мы за вас переживаем и плачем, что с вами так поступают. И молимся, чтобы Господь все управил. Только не уходите.
-Да куда же я уйду из батюшкиной обители. Нашли кого слушать! Им бы, конечно, очень этого хотелось. Жечь будут - не уйду. И плакать обо мне не надо, я ведь через них такую благодать получаю. Они же меня очищают тем, что безчестят. Все мои грехи на себя берут. Если так продолжится еще год или два, то я уже буду весь прозрачный и светиться буду. Это у меня должны быть слезы, но только благодарности за пользу и за то утешение, что я через них получаю. Так что за них надо молиться, а не осуждать. Благодаря этому мы же и спасение будем получать.
-Но они же вас унижают, людей отвращают.
-Значит, так надо. Во всем есть свой смысл. Здесь хозяин батюшка, и он всем невидимо управляет. Значит, он попустил всему этому случиться. Он же может в один миг все и прекратить, когда цель попускаемого искушения будет достигнута. Может, все это нужно было, чтобы меня смирить, или чтобы другие себя как-то проявили. Может, кому-то нужно было выявить тяжкий недуг души, глубоко скрытый даже от него самого, а дай человеку власть, и все сразу вылезет наружу и обнаружится. Поэтому нам не надо и вовсе не полезно исследовать, для чего все это попущено. А что касается меня, то скажу, что во всем этом нахожу только большую пользу для себя. А что унижают... так Господь в один миг может и возвысить. И шучу: «Вот увидите, батюшка меня еще и архимандритом поставит, но это будет нескоро. Я еще не смирился. Читайте про оптинского старца Варсонофия, там все написано. Может, я потом, как и он, буду вспоминать, что для меня это было самое благоприятное время».
Смотрю, после моих слов люди уже и повеселели. И вот после того как подойдет такой человек, то и у меня самого бывает всегда так радостно на сердце от того, что появилась еще одна родственная душа. И сколько еще таких батюшкиных чад придет... Как он и сам сказал:
-Мои еще на озимях пасутся.
Кстати, еще добавлю, что участники партии восставших на отца Варсонофия так и не успокоились. До самой кончины старца они не переставали возводить на него клевету.
Однажды я на могилке батюшки как обычно открыл помыслы и попечалился, что в обители уже долго продолжается такое настроение и смущение. И в это время сюда же пришли три послушницы, которые внесли весомую лепту и приняли активное участие в этом деле. Они весело переговаривались. Я батюшке сказал:
-Вот они, батюшка, выстроились. Весело им. Такое смущение в обители навели.
И тут же получил ответ:
-А мне и их надо спасти.
Да, вот какая любовь у святых. Мы любим только тех, кто нас любит, да и то, какая наша любовь - только на один день. А батюшка любит всех и всех старается спасти. Да, мы так не сможем. Так любить - дар Божий, и редко кто его получает. А вот жалеть и сострадать можем. Это и от нас зависит, только и это надо в себе развивать. Нужно возгревать это чувство к людям, нас обижающим и делающим нам пакости. Им во много раз тяжелее, чем нам, это я точно знаю.
Мне как-то пришлось выполнять послушание с одним братом из той же партии, что на меня восстали. Что-то спрошу его, а он от злости даже ответить нормально не может. Я сразу за него мысленно стал молиться и просить:
-Господи, спаси и помилуй раба Божия... и его святыми молитвами прости мои согрешения. Тут он уже просто не выдержал и сказал:
-Ты знаешь, у меня такая сильная вражда к тебе и гнев. Мне очень плохо от этого, но я ничего не могу с собой поделать.
Да, и посочувствуешь, и пожалеешь. Это ведь надо столько носить в себе яда. Он выплеснул лишь каплю, так как не мог уже держать это в себе. Можно только представить, что у него в сердце творится, какой огонь. Да, печально, что не смог разобрать и понять, что и вообще происходит, и в частности, с ним. А нужно было всего лишь так мало сделать: открыть все плохое, что на сердце лежит, объясниться, попросить прощения, постараться примириться и помолиться за меня, если уж ему враг такую вражду в сердце вложил. Но нет, не захотел, больше уже так и не подошел. Понес свой яд с собой вместо того, чтобы вырвать его из сердца с корнем.
Вот так «отец лжи» может запутать и помрачить. Остается только пожалеть, посочувствовать и помолиться. Я его ни в чем не осуждаю, как и других тоже. Только, конечно, жаль, что за столько лет в обители ничему не научились. Такие труды понесли, а ропотом и своими наговорами все сжигают.
Как же батюшке с нами трудно! Ведь предупреждал, увещевал:
-Живите сплоченно, не угрызайте друг друга, будьте как веничек, крепко связанный.
Так нет, все забыли. Развязали. Если и дальше не остановимся, то враг по одному прутику - и растянет весь веничек.
Уже дописывая эти строки, я каким-то внутренним чутьем почувствовал, что на этом, скорее всего, и закончится искушение, продолжающееся по времени около года. Как мне кажется, цель его достигнута, во всяком случае, для меня точно. Я к этим уколам уже привык, и они меня не ранят. Как уже ранее и говорил: настоящее мое положение нравится мне гораздо больше, так как ощущаю от этого несомненную для себя пользу. Поэтому продолжать и дальше эту кампанию, все равно, что буксовать на ровном месте. Главный дирижер акции, «отец лжи», открыт и, по существующим правилам, должен убежать.
Да, это искушение, вероятно, на этом и закончится.
Может, тогда и не нужно было все это открывать? Кому это надо? Батюшке точно не надо. Он всех простил и прощает. И мы их тоже простили. Но простить ведь надо от всего сердца. И простить- это не значит забыть или стараться делать вид, что ничего этого нет, а наоборот, открыть и увидеть в них себя. Ведь и мы можем оказаться на их месте, если Господь попустит. А самое главное - нам надо понять, что мы не лучше их, а точно такие же. Мы не случайно оказались вместе, и все плывем в одной шаткой лодке. И если мы выбросим одного, то лодка потеряет равновесие, и все пойдем ко дну. Поэтому нам и они должны быть дороги, и мы над ними не должны возвышаться. Мы все должны будем давать ответ кто за что, так как мы все виноваты.
Как-то я пришел к батюшке с очередной скорбью. И здесь прямо на могилке лежала одна фотография: таких много привезли, кажется, из Украины, и всем нашим раздавали. На ней проявился Спаситель, который стоял в открытых Царских вратах, когда в храме шла служба. Я взял фотографию в руки и вместе с ней, прижавшись к кресту, проговорил:
-Батюшка, вот Господь явился.
И в тот же миг услышал мысленный ответ:
-И я явлюсь.
-Когда, батюшка?
-Ждите меня каждый час. Я приду… И со всех спрошу…
Да, с нас всех спросят. И мы все нуждаемся в милосердии и покаянии. Нам есть в чем каяться, так как мы все согрешили. Слава Богу, что хоть немного, но еще есть время для покаяния, и эти двери открыты всем. И милость Божия в том, что нас здесь очищают. Мы все в этом очень нуждаемся, в том числе и наши «врачи», ведь и они тоже должны получить спасение.
Да, скорее всего после всего написанного и закончится это длительное искушение. Но не закончится борьба темных сил. Пройдет это и на смену ему придет второе и третье... И искушения будут еще изощреннее, еще более замаскированные. Да, сколько еще их будет. Мы спим, а диавол ведь не спит. Он, наверное, уже приготовил нам что-нибудь новенькое. Он нас не оставит до самого конца.
Надо помнить, что враг ненавидит, когда один относится к другому с искренним чувством и любовью. Он всегда будет стараться посеять вражду. Это его самое главное дело - разобщить и разъединить. Поссорить, нашептать и наговорить друг на друга - это его первое дело. Мы должны это твердо знать и не поддаваться его влиянию. Надо помнить, что наша брань к «силам злобы поднебесных» (Еф, 6, 12), а не к нашим братьям. Нужно знать тактику темных сил и учиться это распознавать. Они нас не оставят до самого конца, и
нам нужно быть очень внимательными. А что это так и будет, так нас батюшка об этом предупреждал.
И надо конечно признать, диавол хорошо поработал, - внес такое смущение и разделение во внутреннюю жизнь в обители. Искушение коснулось конечно всех, и его последствия еще долго будут сказываться. Печально то, что отношения между нами стали другими. Появились подозрительность, холодность и нетерпимость, а самое главное - похоже, что любовь ушла. А скорее всего, ее у нас никогда и не было. Хотя вновь приезжающие в обитель паломники ничего этого и не замечают. Эту перемену ощущают лишь постоянно здесь живущие и те, кто еще знал батюшку при жизни и постоянно приходил к нему.
Что еще можно сказать? Наверное, о чувстве ностальгии. Мы знаем, как было раньше, при жизни батюшки, и видим, как стало сейчас. Нам есть с чем сравнивать. Да, тогда все было просто и все было в радость, потому что батюшка покрывал всех своей любовью. И эта его любовь окутывала нас, как покрывалом, и оберегала. Мы были за батюшкиной спиной, как грудные младенцы. Нам казалось, что и мы хорошие и вокруг нас все хорошо. Мы радовались друг другу.
И вдруг батюшка от нас отошел, как бы в другую страну. Вместе с батюшкой отошла и б
|
|
|
