Раздел II. Теории девиантного поведения. Биологические теории девиантности. Чезаре Ломброзо. Энциклопедическая справка (БСЭ)
Раздел II Теории девиантного поведения
«- Слышите ли, слышите ли вы, монахи, отцеубийцу, - набросился Федор Павлович на отца Иосифа. - Вот ответ на ваше " стыдно"! Что стыдно? Эта " тварь", эта " скверного поведения женщина" может быть святее вас самих, господа спасающиеся иеромонахи! Она может быть в юности пала, заеденная средой, но она " возлюбила много", а возлюбившую много и Христос простил... - Христос не за такую любовь простил... - вырвалось в нетерпении у кроткого отца Иосифа. » ____________ Ф. М. Достоевский «Братья Карамазовы»
Как, разумеется, известно читателю, попытки теоретического объяснения человеческой природы так или иначе, но уходили корнями в два принципиально различных основания. Одно из них – природа, другое – общество. Первое – почва для теорий, исповедующих идею биологической детерминации человеческого поведения, второе – идею его социальной детерминации. С первым тесно связаны такие понятия (кажущиеся на первый взгляд разнородными), как «наследственность», «инстинкт», «патология», «влечение», «бессознательное», и т. п. Со вторым – понятия «воспитание», «значимые окружающие», «общественные классы», «научение» и даже - «среда». Естественно, что в современной науке нет таких представителей, кто бы решительно отвергал одно направление в пользу другого – такой крайний ригоризм давно отброшен. Но, тем не менее, индуктивный взгляд, направленный при изучении той или иной теории от ее зримой поверхности к глубинным основаниям, - коль скоро такой взгляд окажется достаточно пристальным, - легко сможет отличить в этих основаниях преобладающие оттенки одного из противоположных полюсов. В литературе можно также встретить вполне обоснованные предложения рассматривать в этой связи психическое – в качестве системообразующего понятия. Основания для этого приводятся приблизительно следующие: «Человеческая психика есть одновременно и следствие (результат), и причина (источник) его онто- и филогенетического развития. »
Как уже говорилось выше, наиболее оправданным представлялся бы общеметодологический подход, стремящийся учесть взаимодействие всех учтенных обстоятельств. Каждая теория (не будучи заведомо изобличаемой профанацией) привносит новые исследовательские возможности, и уже хотя бы этим обогащает познание. Нам надлежит познакомиться с наиболее известными теориями.
Тема 6 Биологические теории девиантности Чезаре Ломброзо
Большинство биологических теорий создавалось в рамках криминологического изучения общества. Традиционно, одним из родоначальников биологического направления считается итальянский ученый Ч. Ломброзо, творчество которого относится ко второй половине прошлого столетия. Ломброзо в течении ряда лет работал тюремным врачом, что дало ему возможность обобщить значительный фактический материал. Основным детерминантом склонности к преступности, по мнению Ломброзо, были наследственно-биологические факторы (например, особое строение черепа), подкрепленные воздействием окружающей среды. В то же время, Ломброзо рассматривал причины девиантности в максимально широком спектре: от климатических, природных и наследственных факторов, до экономических, культурных и гендерных. Однако первенство, все–таки отдавалось факторам наследственно-биологического характера. Значительное место в его исследовании отведено анализу семейно-родственных связей преступников, внутри и между поколений. Теория Ломброзо быстро приобрела значительную популярность, но последующее развитие социологии и психологии не способствовало ее поддержанию. Прежде всего, потому, что не прослеживались до конца причинно-следственные связи: было не ясно, то ли наследственность определяет склонность к девиантности, то ли другие, внешние факторы, влияющие, в том числе, и на наследственность. Автор настоящего пособия считает целесообразным помимо сведений, взятых из современных учебников, поместить здесь энциклопедическую справку и фрагмент прижизненной статьи о Ломброзо.
Энциклопедическая справка (БСЭ) ЛОМБРОЗО (Lombroso) Чезаре (1835-1909), итальянский судебный психиатр и криминалист, родоначальник антропологического направления — ломброзианство — в криминологии и уголовном праве. Выдвинул положение о существовании особого типа человека, предрасположенного к совершению преступлений в силу определенных. биологических признаков (антропологических стигматов). Современный вариант ломброзианства — различные биосоциальные теории преступности, представители которых, считая определяющими биологические факторы, признают влияние социальной микросреды.
Подробности из источника того времени (Статья проф. Вл. К. Случевского «Ломброзо» из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» (1890 –1907). Статья приведена с сохранением орфографии и пунктуации оригинала. ) …В основе учения Л. лежат материалистические воззрения, руководившие трудами френологов и получившие особенное распространение в 60-х годах. Первые работы Л. в области медицины, в особенности о кретинизме, обратили на него внимание. Особенное внимание обратил на себя Л. теорией о невропатичности гениальных людей, на почве которой он построил смелую параллель между гениальностью и бессознательным состоянием, а также психическими аномалиями. К изучению преступников он один из первых применил антропометрический метод. Задавшись целью выдвинуть на первый план изучение «преступника», а не «преступления», на котором, по мнению Л., исключительно сосредоточивалось господствовавшее до него так называемое классическое направление науки уголовного права, он подвергал исследованию различные физические и психические явления у большого числа лиц преступного населения и этим путем выяснял природу преступного человека, как особой разновидности. Исследования патологической анатомии, физиологии и психологии преступников дали ему ряд признаков, отличающих, по мнению его, прирожденного преступника от нормального человека. Руководствуясь этими признаками, Л. признал возможным не только установить тип преступного человека вообще, но даже отметить черты, присущие отдельным категориям преступников, как, например, ворам, убийцам, изнасилователям и др. Череп, мозг, нос, уши, цвет волос, татуировка, почерк, чувствительность кожи, психические свойства преступников подверглись наблюдению и измерению Л. и его учеников, послужив им основанием к общему заключению, что в преступном человеке живут, в силу закона наследственности, психофизические особенности отдаленных предков.
Выведенное отсюда родство преступного человека с дикарем обнаруживается особенно явственно в притупленной чувствительности, в любви к татуировке, в неразвитости нравственного чувства, обусловливающей неспособность к раскаянию, в слабости рассудка и даже в особом письме, напоминающем иероглифы древних. Не только эти признаки, однако, но даже основные взгляды Л. на преступника менялись по мере развития его работ, так что развитая им атавистическая теория происхождения преступного человека не помешала ему видеть в последнем также проявление нравственного помешательства и эпилепсии. Быстрота изменений во взглядах и резкость нападок критики побудили Л. в 1890 г. издать краткое изложение сложившихся в ту пору воззрений представителей школы уголовной антропологии («L'anthropologie criminelle et ses recents progres»). Критическое отношение к трудам Л. выясняет крупные недостатки его учения и умаляет значение установленных им положений. Рассматривая уголовное право как отрасль физиологии и патологии, Л. переносит уголовное законодательство из области моральных наук в область социологии, сближая его, вместе с тем, с науками естественными.
Генезис преступности приводит его к заключению, что должна существовать аналогия между карательной деятельностью государства, охраняющей социальную жизнь, и теми реакциями, которые обнаруживают как животные, так и растения на испытываемые ими внешние воздействия. Оперируя с понятием преступления не как с понятием юридическим, условным, меняющимся во времени и месте, а как с понятием, относящимся к неизменным явлениям природы, объясняя преступление преступником и не обособляя юридическую и антропологическую точку зрения на него, Л. допустил крупную методологическую ошибку, имевшую роковое значение для его трудов. На брюссельском международном уголовно-антропологическом конгрессе с особой яркостью выяснилась несостоятельность понятия преступного человека как особого типа, равно как и всех тех частных положений, которые из этого понятия выводил Л. Он встретил решительных противников прежде всего со стороны криминалистов, восставших против попытки уничтожения основ существующего уголовного правосудия и замены нынешних судей-криминалистов судьями новой формации, навербованными из среды представителей естественнонаучных знаний. Независимо от криминалистов, Л. нашел себе опасных противников и среди антропологов, доказывавших, что уголовное право — наука социальная и прикладная и что ни по предмету своему, ни по методу исследования она не может быть сближаема с антропологией. Не смущаясь нападками, он создавал новые, крупные труды. Так, после соч. о преступном человеке: «L'uomo deliquente» (1876), в котором, рядом с прирожденными преступниками, он исследовал преступников случайных, впавших в преступление в силу несчастного стечения обстоятельств (криминалоиды), полупомешанных, обладающих всеми задатками преступности (маттоиды), и псевдо-преступников (караемых законом, но не опасных для общества), Л. написал книгу о политическом преступлении и о революциях в отношении их к праву, уголовной антропологии и науке управления: «Il delitto politico e le rivoluzioni» (1890), в котором, исходя из отвращения большинства к новаторству и стремления к нему гениев и полупомешанных (миносеизм и филонеизм), пришел к заключению, что революция, как историческое выражение эволюции, есть явление физиологическое, тогда как бунт есть явление патологическое. Последним крупным трудом его представляется труд о преступной женщине «La donna deliquente» (1893), первая часть которого имеет предметом своим исследование типа нормальной женщины. Здесь проводится мысль о глубоком различии женщины от мужчины, по ее физической и психической организации. Из трудов Л. переведены на русский язык: «Гениальность и помешательство» (1892), «Новейшие успехи науки о преступнике» (1892), «Любовь у помешанных» (1889).
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|