Пионерский лагерь

Пионерский лагерь

Сейчас вот сидел на стуле, всё также со своей супругой темнотой, крутился на нём и вслух ей рассказывал о своём детстве.

Помнится, что было это тёплым советским летом, тогда я прогуливался по пионерскому лагерю «Искра», был во всём превосходстве выспавшись, тогда ещё не было мешков под глазами, а вес мой так стремительно не уменьшался. После сна я всегда умываюсь холодной водой, для меня это как заряд энергии, чищу зубы зубным советским порошком, который сделан из всего натурального, а потом просто слоняюсь по окрестностям. Все ребята ещё спали, поэтому тёплых разговоров, битв по брейк-дансу или же фристайла с утра не было и именно поэтому я начал скучать, именно поэтому я пошёл в лес. У входа в лес стоял каменный человек, он смотрел уныло себе под ноги и надпись внизу, в виде стихотворения, гласила:

«Он жил в ожидании,

Грустил в ожидании,

Любил в ожидании,

Умер в ожидании,

Его жизнь – ожидание. »

Ступор. Почему-то меня это сильно тронуло в тот момент до такой степени, что прихватило живот, а по телу разлилась горечь. Пару минут я лежал у ног каменного человека, корчившись от боли и рыдая, а гадкие и мерзкие сопли умышленно пытались задушить меня, вырывались наружу, покрывали собой все места, которыми мог дышать, а когда они успешно справились, то без всяких трудностей стали душить меня внутри. Боль и горечь усилились. Я надеялся, что хоть кто-то мне поможет, но никто так и не приходил. Я отключился.

Проснувшись, я с большим трудом, отдирая слипшиеся ресницы, открыл глаза, было всё так же солнечно, но мир стал каким-то другим. Что-то точно изменилось. Я повторно умылся и вернулся на то самое место, чтобы отправиться в лес.

Весь лес был наполнен красивыми Ивами, мне приходилось расталкивать их почти плюшевые ветви, я был очень аккуратен с ними, а они, в свою очередь, со мной. Гладили и ласкали меня, с большой теплотой трепали мои волосы. Чуть дальше, меня окружили всякие зверюшки, букашки, червячюшки, чебурашки, птичкюшки, дружелюбные Ивистые пингвинюшки, да, в моей стране, в Советском Союзе, был создан новый вид пушистых пингвинов, с красным меховым сердечком на животике и вот в такой дружелюбной атмосфере я находился и прогуливался, наслаждаясь непонятно чем. Только я всё никак не мог забыть того стихотворения и сам того не заметив дошёл до неизвестной для меня тропинки.

Исчезли звуки, даже мои шаги стали бесшумными, пропал ветер, пропали звери, остались только Ивы. Что-то всё таки с этим стихотворением не так, может проблема в одной из строчек? Я стал натыкаться сначала на чуть обгоревшие, а потом уже и полностью чёрные, грустные ивы, которые теперь стояли как можно дальше друг от друга, они боялись самих себя. Воздух стал липким, создавалось чувство, будто при вдохе, в лёгких, всё внутри слипается, я начал задыхаться опять, кашлять, снова насморк.

Впереди меня стояла одна из чернильных Ив, но эта отличалась от других, под ней была ямка, которая вела к корням дерева. Я решил спуститься и посмотреть что там. Обычная ямка в мой полный рост, даже чуть выше, надо мной корни дерева выстраивали красивейшие узоры, причудливые формы, нелепые исполнения. Завораживало. Стало легче дышать. Но всё это наслаждение прервал отчаянный крик ветра, с обожжёных листьев полились слёзы природы. Грязь стала скользкой и липкой, у меня не выходило вылезти, вечно падал в грязь лицом, пришлось ждать хорошей погоды.

Снова стало горько, заболели ноги и рёбра, похоже, что в очередной раз я их сломал. Тянулись дни, дождь всё также шёл, я стоял уже по пояс в грязи, которая затрудняла движения и уже был уверен, что всё обречено, никто меня не ищет, но неожиданно для себя увидел тень. Надо мной стояла девочка с чёрными-чёрными глазами, она держала в одной руке жёлтый зонтик, защищалась от дождя, а другую протягивала мне. Всего лишь нужно было схватить и выбраться. Но вместо того чтобы начать тянуться к ней, я просто повис на руке и она одна пыталась меня вытащить ( я очень мало вешу ), но продолжалось так не долго, ей это надоело, меня отпустили и я полетел в объятия грязи. А я ведь ждал, что она вернётся, вытащит меня, но ничего не случилось, пришлось надеяться на себя, но во всём этом не осталось надежды. Больше я ничего не делал.

В конечном счёте я надоел даже грязной яме, меня выплюнуло на улицу, светило утреннее Солнце, под звонкий смех белочки я отправился в лагерь, мне срочно нужно было умыться холодной водой.