 |
Глава I. Участок скваттера
|
|
|
|
Майн Рид
Отважная охотница
Глава I. УЧАСТОК СКВАТТЕРА
Белоголовый орел, паря над одним из дремучих лесов штата Теннесси, смотрит вниз, на участок скваттера. Этот клочок земли, затерявшийся в необъятном зеленом море, отлично виден зоркому глазу птицы, так как резко выделяется из окружающей его растительности окраской своих деревьев. Они еще стоят, но давно мертвы: кольца содранной коры у самых корней преградили дорогу поднимающимся сокам, остальная кора осыпалась под клювами дятлов, листва давно уже облетела и остались лишь стволы да голые сучья. Словно руки скелетов, простираются они к небу, безмолвно взывая о мщении тому, кто так безжалостно их погубил.
Сухостой на участке скваттера не вырублен, уничтожен лишь подлесок. Молодая поросль срезана или вырвана, спутанный клубок растений-паразитов сорван с ветвей, заросли тростника выжжены, и кустарник, сваленный в кучи, исчез в пламени костров. Только несколько небольших пней указывают на то, что кое-какая работа была здесь сделана и топором.
Весь участок едва ли достигает двух акров, и примитивная ограда вокруг него свидетельствует, что его хозяин вполне удовлетворен размерами своих «полей». Нет ни свежих следов топора, ни новых колец на стволах — ничего, что указывало бы на желание скваттера расширить свои владения. Он охотник и не хочет тратить ни времени, ни труда на расчистку леса. Если стук топора дровосека приятен, как музыка, для слуха одинокого путника, то на скваттера он производит впечатление похоронного звона. По счастью, ему не часто приходится слышать этот звук, так как его жилище далеко от тех мест, где он раздается. Сосед — такой же скваттер — живет за милю от него, а ближайший поселок находится еще в шесть раз дальше от его хижины.
|
|
|
Участок имеет форму неправильного полукруга. Узкая глубокая река ограничивает его, как хорда, и пробивается дальше, в девственный лес. В изгибе дуги, в наиболее удаленном от ручья месте, стоит хижина — бревенчатая постройка с дощатой крышей. С одной стороны к ней примыкает кое-как сколоченная из досок конюшня, а с другой — маленький сарай из жердей для хранения кукурузы
Такая картина часто встречается в лесных дебрях Америки, и некоторым она может показаться банальной. Но я всегда с удовольствием смотрю на бедную усадьбу лесного жителя, и для меня она неизменно полна неуловимого очарования. Возможно, я связываю эту картину с рамой, в которую она заключена: с величественным дремучим лесом, где все тропинки окутаны дымкой романтики. Невольно вспоминаются охотничьи предания и легенды: о наводнениях и сражениях, о безумной отваге и героических подвигах, совершенных обитателями этих девственных лесов. Думаю я и об их отважных противниках — о стройных краснокожих воинах, так гордо ступавших по лесным тропинкам и исчезнувших ныне навсегда.
Возможно, именно эти мысли пробуждают у меня интерес к обиталищу скваттера. А может быть, мне на память приходят происшедшие на фоне такого же пейзажа события, определившие всю мою дальнейшую судьбу.
Если зимой этот пейзаж можно назвать однообразным и бесцветным, то с наступлением весны картина резко меняется. Природа, облекшись в свой зеленый наряд, смягчает краски и сообщает необычайную нежность всему, к чему она прикасается своим волшебным жезлом. Молодая кукуруза, посеянная в почву, тысячелетиями не знавшую плуга, пышно разрастается, выбрасывая вверх блестящие копьевидные листья, которые, грациозно изгибаясь, скрывают от взора темный лик земли. Буйно распускается листва на деревьях. Некоторые из них, как, например, кизил и магнолия, уже цветут. Нарушается и зимнее безмолвие леса. В тростнике щебечет алый кардинал, голубая сойка, испуганная скользящей в траве змеей, пронзительно кричит в зарослях папайи, а пересмешник, сидя на верхушке дерева и не обращая внимания на грозящую опасность, заливается своей неподражаемо звонкой песней. Иногда слышится тихое цоканье белки и нежное воркование каролинского голубя.
|
|
|
Ночь полна иных, менее приятных для слуха звуков: пронзительный неумолчный звон цикад и древесных жаб, настолько беспрерывный, что, лишь когда он стихает, можно догадаться об их существовании, глухое квакание огромной лягушки-быка, хриплые крики цапли и замогильное уханье рогатого филина. Еще неприятнее свирепое мяуканье красной пумы и вой тощего волка, но, конечно, не для ушей охотника, который, проснувшись, с жадной радостью прислушивается к ним в своей одинокой хижине.
Теперь эти устрашающие звуки стали уже необычны и редки даже в этих глухих дебрях, но не исчезли окончательно, как воинственный клич индейцев. Только в отдаленных речных долинах, где любят селиться скваттеры, раздаются эти звуки, но лишь ночью. После рассвета их сменяют звуки более нежные и ласкающие слух.
Теперь представьте себе прекрасное майское утро через полчаса после восхода солнца. Первые его лучи озарили стоящую на берегу реки хижину скваттера и превратили в золото все, к чему прикоснулись. Воздух напоен запахом лесных цветов, жужжание пчел и пение птиц сливаются в сладостную мелодию — такова картина, на фоне которой развертывается действие. Можно ли назвать банальным такой пейзаж? Нет, я бы сказал, что он восхитителен!
И вот на этой сцене вдруг появляются действующие лица, полные жизни и очарования. Теперь, чтобы сделать скромную усадьбу скваттера привлекательной, не надо больше ни яркого солнечного света, ни пения птиц в листве, ни аромата цветов. Все лесное великолепие с его гаммой красок — зеленых и золотых — отходит на задний план. Если бы вместо майского утра был самый мрачный декабрьский день, случилось бы то же самое, так как при одном виде этих очаровательных созданий все меняется, как по волшебству. Бедная хижина превращается в дворец, сухие стволы деревьев становятся мраморными коринфскими колоннами, и высохшие ветви венчают их, словно капители. Даже огороженная узкая полоса земли, где растет кукуруза, превращается в сказочный сад.
|
|
|
Но не волшебством объясняется такое превращение. Его совершают две молодые девушки — черноволосая и белокурая, — показавшиеся на пороге хижины скваттера. Они не похожи друг на друга, но все же между ними есть нечто общее — обе они прекрасны.
Кто же это? Две сестры? В их внешности нет ничего, что говорило бы о таком родстве. Одна из них высокая, стройная, с золотисто-смуглым цветом лица, свойственным брюнеткам. Чуть раскосые глаза, орлиный нос и все черты лица делают ее похожей на индианку племени чикасавы, некогда владевшего этим обширным лесом. Возможно, в жилах этой девушки течет их кровь, но кожа ее слишком светла для настоящей индианки. Индейское происхождение особенно подчеркивается ее одеждой. На ней полосатая желтая юбка из домотканой материи и зеленый корсаж из более тонкой ткани, имеющий почти нарядный вид. Блестящие браслеты, излюбленные индейскими красавицами, охватывают ее запястья, несколько рядов ярких бус украшают шею. Расшитые бисером мокасины изящно облегают ноги. Отсутствие головного убора довершает ее сходство с индианкой. Роскошные черные волосы, заплетенные в косу, уложены короной вокруг головы. Вместо гребня и золотых шпилек — алые перья из крыльев виргинского кардинала. Это украшение указывает на некоторое внимание, уделенное туалету, и вместе с необычной прической оно придает девушке, несмотря на простоту одежды, тот вид, который принято называть величественным. Однако в ней нет ничего неженственного, хотя, глядя на ее лицо, можно сразу угадать натуру незаурядную, характер скорее решительный, чем мягкий, и сердце, одаренное почти мужской храбростью. Это впечатление усиливается видом легкого ружья, которое она держит в руках, сумки с пулями и рога с порохом, висящими на левом плече. Впрочем, в этих местах многие девушки, подобно ей, носят при себе смертоносное оружие и владеют им с большим искусством.
|
|
|
Красавица, стоящая рядом, совсем на нее не похожа. У нее безупречно правильные черты лица, белоснежная кожа, ослепительный румянец и сияющие золотые волосы.
Девушка эта еще очень молода, почти ребенок.
Одета она еще проще, чем ее спутница: в свободное платье из той же домотканой материи, с вырезом на груди и длинными рукавами. Ее чудесные золотые волосы падают на плечи густыми, длинными локонами, заменяя ей и шаль и головной убор. Нитка жемчуга — конечно, фальшивого — ее единственное украшение. На ней нет ни туфелек, ни чулок, но самая дорогая обувь не могла бы сделать изящнее ее хорошенькие маленькие ножки.
Кто же они, эти прекрасные лесные цветы? Откроем тайну. Они сестры, но от разных матерей и единственные дети охотника, которому принадлежат хижина и участок.
Счастливец! Пусть он беден и дом его убог, но он никогда не будет одиноким. Самый гордый принц может позавидовать ему, обладателю двух сокровищ, бесценных и ни с чем не сравнимых!
Глава II. МЭРИЕН И ЛИЛИЕН
В дверях девушки останавливаются при виде огромной тощей собаки, которая выбегает из конюшни и, неуклюже виляя хвостом, направляется к ним. К ней чрезвычайно подходит ее кличка «Волк», так как, даже ласкаясь, она сохраняет мрачный и свирепый вид. Очевидно, она чего-то хочет и особенно ластится к старшей сестре — Мэриен.
— Здравствуй, Волк, — говорит девушка. — Я вижу, ты голоден, бедняга, и у тебя совсем подвело живот. Что бы дать ему, Лил?
— Не знаю, сестрица. У нас для бедного пса ничего нет.
— Кажется, есть немного оленины.
— Боюсь, отец не позволит отдать ее Волку. Он говорил, что ожидает кого-то к обеду. Ты не знаешь, кого?
Этот вопрос, заданный с лукавой улыбкой, неприятен старшей сестре. Ее лицо затуманивается.
— Знаю. Но со мной этот гость обедать не будет. Я нарочно захватила ружье, так как намерена пообедать в лесу. А скорей всего, обойдусь совсем без обеда. Но не бойся, Волк: буду я обедать или нет, ты свой завтрак получишь… Но в самом деле, Лил, я не представляю себе, чем мы накормим сейчас нашего пса. Я могла бы подстрелить одного из стервятников, которые сидят на том дереве, но даже собака не дотронется до этих мерзких птиц.
— Посмотри, сестрица, вон белка. Я знаю. Волк их ест с удовольствием, только как-то жаль убивать эту малютку.
— Ничуть. Эта малютка ловкая воровка. Она только что побывала в нашем амбаре. Убив ее, я сделаю два добрых дела: накажу воришку и вознагражу преданную собаку. Кш-ш, негодная!
Вспугнутая белка с молниеносной быстротой мчится к ближайшему дереву. Заметив ее, Волк стремглав бросается за нею, но собаке редко удается догнать этих юрких зверьков даже на земле. Белка мигом взбирается на дерево и, усевшись на высокий сук, с пренебрежением смотрит вниз на своего бессильного врага, по временам вызывающе помахивая хвостом. Самоуверенность глупого зверька губит его. Не сомневаясь в своей безопасности, белка не прячется в глубине листвы, а сидит на самом виду, в развилке сука, являясь прекрасной мишенью для охотницы. Девушка поднимает ружье к плечу, прицеливается и стреляет. Зверек, перевернувшись несколько раз в воздухе, падает прямо в пасть голодного пса, который тут же с жадностью его пожирает.
|
|
|
Мэриен ничуть не удивляется такому искусству, так же как ее сестра. Для них в этом нет ничего необычного.
— Ты должна научиться стрелять, Лил.
— Зачем, сестрица? Ты ведь знаешь, что у меня нет ни любви к стрельбе, ни твоей ловкости.
— Ловкость дается практикой. А уменье стрелять очень полезно. Оно может когда-нибудь пригодиться. Знаешь, отец рассказывал, что, когда в наших местах жили индейцы, каждая девушка умела обращаться с ружьем. Правда, здесь теперь живут только мирные индейцы, ну, а что, если бы ты повстречала в лесу медведя?
— Я бы, конечно, убежала от него.
— А вот я бы этого не сделала. Мне еще не приходилось встречаться в лесу с медведем, но я бы не прочь, чтобы это случилось.
— Ты пугаешь меня, милая Мэриен! Лучше не надо. Я всегда беспокоюсь, когда ты надолго уходишь в лес. Я боюсь, что какой-нибудь страшный зверь растерзает тебя. Скажи, зачем ты ходишь в эти дикие дебри? Не понимаю, что за удовольствие бродить по лесу совсем одной!
— Одной? Может быть, я не всегда одна.
Последние слова Мэриен произносит так тихо, что Лилиен не может их расслышать и видит лишь ее улыбку.
— Видишь ли, дорогая Лил, — продолжает Мэриен громче, — у нас с тобой разные вкусы. Ты еще очень молода и предпочитаешь читать оставшиеся после твоей матери книги и рассматривать в них картинки. Моя же мать не оставила мне ни книг, ни картинок. У нее их не было, да, я думаю, она ими и не интересовалась. Ты ведь знаешь, она была наполовину индианка, и я, наверное, пошла в нее, так как предпочитаю не картинки, а подлинную жизнь. Мне нравится бродить по лесу, а все те опасности, о которых ты говоришь, — просто вздор! Я не боюсь ни медведя, ни пантеры, ни какого бы то ни было другого четвероногого. Мне гораздо страшнее некое двуногое животное, а встреча с ним грозит мне как раз в том случае, если я останусь сегодня дома.
Мэриен умолкает и погружается в раздумье, не лишенное горечи. Легкое облако грусти ложится на ее лицо. Она начинает заряжать ружье, но делает это так рассеянно, что даже просыпает порох.
Последние слова сестры и ее задумчивый, опечаленный вид удивляют Лилиен. Но продолжить разговор ей не удается, так как внезапно мимо них с угрожающим рычанием проносится Волк. Какой-то всадник приближается к участку скваттера.
Это худощавый мужчина лет тридцати, который с первого же взгляда производит отталкивающее впечатление. При виде гостя Мэриен еще больше омрачается, сестра же ее остается равнодушной. Новоприбывший им знаком. Это Джошуа Стеббинс, школьный учитель из Суомпвилла. Он друг их отца, и, как известно Лилиен, именно он и ожидается сегодня к обеду. Ее внимание привлекает только то, что гость одет сегодня лучше, чем обычно, и что покрой его платья совсем иной.
— Посмотри, сестрица, — говорит она, весело смеясь, — как наряден сегодня мистер Джош! Черный сюртук и жилет! Стоячий воротничок! Он как две капли воды похож на методистского священника из Суомпвилла. Может быть, он тоже стал священником? Это, положим, неудивительно: говорят, он очень учен. Если это так, мы еще, пожалуй, услышим его проповедь на следующем молитвенном собрании. Вот будет интересно!
Прелестная девушка от души смеется своей забавной выдумке. Птицы, услышав ее звонкий, серебристый голосок, умолкают, словно прислушиваясь к музыке, более мелодичной, чем их пение. Пересмешник вторит ей, но Мэриен остается серьезной. Она тоже заметила, что Джош Стеббинс одет иначе, чем обычно, однако на нее это производит совсем иное впечатление. Она не только не улыбается при виде всадника, но лицо ее становится еще суровее.
Мэриен на несколько лет старше сестры и давно понимает, что на свете существует зло. Она достаточно хорошо знает Стеббинса, чтобы питать к нему неприязнь. Судя по его внешности, у нее есть для этого все основания. И Мэриен знает, зачем он сегодня приехал, — он приехал ради нее.
Она встречает гостя не очень любезно, едва скрывая свое отвращение. Даже не будучи проницательным, учитель мог бы его заметить, но он не обращает на это ни малейшего внимания. Держит он себя так не потому, что преисполнен чванства. Стеббинс — человек совсем иного склада. Но его саркастически-самоуверенный вид и невозмутимо-наглое поведение неприятнее всякого чванства. Черты эти проявляются решительно во всем: и в лаконической манере его приветствия «Здравствуйте, барышни! Отец дома?», и в том, что он без приглашения соскакивает с лошади и грубо толкает Волка, стоящего на его пути, когда ведет свою лошадь к конюшне, и, наконец, в том, как он перекидывает седельную сумку через руку и входит в дом так, словно он здесь хозяин.
В хижине его встречает сам скваттер. Даже случайный наблюдатель мог бы заметить странную разницу в их поведении при обмене приветствиями. Гость полон безразличия и циничной самоуверенности, хозяин взволнован и обеспокоен и ему как будто не по себе. Что-то многозначительное есть и в самом приветствии и в последующем маленьком эпизоде.
Не успели они обменяться несколькими словами, как учитель спокойно поворачивается и закрывает дверь хижины, причем скваттер не протестует ни словом, ни жестом. Его поступок может показаться несущественным, но для Мэриен он полон значения. Стоя около дома, она наблюдает за всем, не пропуская ни одного движения, ни одного слова.
Почему Джош Стеббинс закрыл дверь — эту грубо сколоченную дверь, которая день и ночь стоит открытая, болтаясь на петлях из сыромятной кожи? Ее закрывают лишь когда дует холодный ветер или с запада несется буря с дождем. Почему же он сейчас закрыл ее, и притом так бесцеремонно? Неудивительно, что Мэриен придает значение этому поступку.
Она заметила и то, как был взволнован отец, когда встречал гостя, — ее отец, который в чьем угодно присутствии всегда был смел и независим, — и сердце ее болезненно сжимается.
Для такого непонятного поведения должна быть причина, думает она, и причина серьезная.
Некоторое время девушка стоит на прежнем месте. Сестра ее отошла к речке, чтобы нарвать цветов, растущих на берегу, и Мэриен осталась одна. Не отрывая глаз, смотрит она на дверь хижины. Девушка колеблется. Ей хочется подойти и послушать. Подойти или нет? Она о многом догадывается, но ей хочется знать больше. Что учитель приехал ради нее, она уверена, но сейчас ее беспокоит другое. Предоставленная самой себе, она сумела бы решительно и быстро отделаться от подобного поклонника. Но почему отец готов сдаться на просьбы своего гостя? Вот что она хочет разгадать.
Может быть, причина — денежный долг? Вряд ли. В лесной глуши не очень считаются с законом, и власть кредитора — не та власть, которой покорился бы бесстрашный и своевольный Хикман Холт. Вот почему девушку мучат подозрения, что существует другая причина. Но какая? Она должна ее узнать.
Мэриен делает шаг по направлению к хижине, словно намереваясь подслушать разговор, и снова останавливается в нерешительности. Ее смущают просветы между бревнами и щели в двери. Невозможно подойти близко, не будучи замеченной, и всякая попытка подслушать будет немедленно обнаружена. Но эта ли мысль останавливает Мэриен и заставляет ее вернуться? Или ею руководят более благородные побуждения? Как бы там ни было, но девушка внезапно меняет свое решение. Она отходит от дома и некоторое время стоит, пристально глядя в лес, словно желая броситься в манящую глубь. Прощальный привет сестре, знак Волку следовать за нею — и Мэриен уходит.
Куда и зачем? Почему ей нравятся уединенные прогулки под сенью девственного леса? Любовь к романтическим прогулкам в лесу появилась у девушки лишь недавно, не более месяца назад.
Скваттер не препятствует увлечению дочери охотой. Больше того: он поощряет его и даже гордится смелой дочерью. Хотя он и белый, но, прожив столько времени бок о бок с индейцами, воспринял многие их взгляды и считает, что охота самое благородное занятие даже для женщины. Думает ли так же прекрасная Мэриен? Или по другой причине она так часто уходит из дома?
Последуем за нею в лес. Может быть, там мы найдем ответ на этот вопрос.
|
|
|
