Глава Вторая Отчужденное эго

В самой опасности рождается сипа спасения.

(Гельдерлин)

1 .ОСЬ ЭГО-САМОСТЬ И ЦИКЛ ПСИХИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Существование эго начинается с состояния инфляции, обусловленной идентификацией с Самостью. Этот разрыв символизируется такими об­разами, как падение, изгнание, незаживающая рана, постоянная пытка. Очевидно, что при появлении таких образов эго не только несет кару, но и получает травму. Эту травму можно рассматривать как нарушение оси эго-Самость. Понятие ось эго-Самость требует более подробного рассмот­рения.

Результаты клинических наблюдений позволяют сделать заключение, что на всех стадиях развития целостность и устойчивость эго зависят от жи­вой связи с Самостью. Фордхам' приводит примеры образов мандалы, ко­торые появляются у детей в качестве магических защитных кругов, когда разрушительные силы угрожают существованию эго. Кроме того, он упо­минает несколько случаев, происшедших с детьми, когда рисование круга ассоциировалось со словом "я" и таким образом привело к совершению эффективного поступка, на который прежде ребенок был не способен. Аналогичное явление имеет место и в психотерапии взрослых, когда бес­сознательное порождает образ мандалы, который передает дестабилизи­рованному и дезориентированному эго ощущение покоя и сдержанности. Эти наблюдения свидетельствуют о том, что позади эго стоит Самость, способная выполнять роль гаранта его целостности. Эту мысль выражает и Юнг, когда говорит: "Эго соотносится с Самостью так, как движущийся предмет соотносится с движущей силой... Самость... обладает априорным существованием, из которого развивается эго. Это, так сказать, бессозна­тельный прообраз эго". Таким образом, между эго и Самостью существует структурно-динамическая связь. Для обозначения этой существенной связи Нойманн использовал термин "ось эго-Самость".

Мифологический пример связи между эго и Самостью можно найти в вет­хозаветной теории о том, что человек (эго) был создан по образу Бога (Са­мости). Сюда же относится и предвечное имя, присвоенное Иегове—"Я есмь тот, кто есмь". Разве слова "я есмь" не определяют существенную природу эго? Поэтому у нас есть достаточные основания утверждать, что между эго и Са­мостью существует связь, которая имеет существенное значение для обес­печения функциональности и целостности эго. На схемах (стр.14) эта связь показана с помощью линии, которая соединяет центр круга эго с центром круга Самости и обозначена как ось эго-Самость. Ось эго-Самость отра­жает существенную связь между эго и Самостью, которая должна сохра­няться относительно целостной для обеспечения развития и способности эго выдерживать напряжения. Эта ось символизирует проход или путь связи между сознательной личностью и архетипической психикой. Нарушение оси эго-Самость нарушает или разрушает связь между сознательным и бессоз­нательным, вызывая отчуждение эго от своих истоков и основ.

Прежде чем приступить к рассмотрению нарушений оси эго-Самость в детские годы, необходимо высказать несколько предварительных замеча­ний. Каждый архетипический образ отражает, по крайней мере, частный аспект Самости. В бессознательном не существует разделения различных ве­щей. Каждая вещь сливается с другой вещью. Поэтому последовательные слои, которые мы научились различать, т.е. тень, анимус или анима, и Самость, существуют не раздельно, а слитно, пребывая в единой динамической все­общности до тех пор, пока индивид не осознает их. Позади проблемы тени или анимуса, или родительской проблемы всегда таится динамизм Самости. Поскольку Самость составляет центральный архетип, она подчиняет себе все остальные архетипические доминанты. Она охватывает и содержит их. Поэтому, в конечном счете, все проблемы отчуждения, будь то отчуждение между эго и родительскими фигурами, между эго и тенью или между эго и анимой (или анимусом), сводятся к отчуждению между эго и Самостью. Хотя в описательных целях мы и разделяем эти различные фигуры, тем не менее, в эмпирическом опыте они обычно не разделяются. При решении всех серьезных психологических проблем мы, в сущности, имеем дело с вопро­сом взаимосвязи между эго и Самостью.

Нойманн высказал предположение, что в детстве Самость воспринима­ется в ее соотнесенности с родителями; вначале она соотносится с мате­рью. Нойманн называет эту первоначальную связь матери и ребенка перви­чной связью и говорит: "...в первичной связи мать как руководящее, защища­ющее и питающее начало олицетворяет бессознательное, а на первом этапе и Самость... «зависимый ребенок олицетворяет инфантильное эго и созна­ние» Это означает, что на начальной стадии Самость неизбежно восприни­мается в виде проекции на родителей. Таким образом, начальная стадия развития оси эго-Самость нередко отождествляется с взаимосвязью между родителями и ребенком. Именно на этой стадии мы должны внимательно и по достоинству оценивать как факторы личностного развития, так и ап­риорные, архетипические факторы. Самость является априорной внутрен­ней детерминантой. Но она не может возникнуть без наличия конкретной связи между родителем и ребенком. Нойманн обратил внимание на этот феномен и назвал его "личным воплощением архетипа". На стадии вос­приятия Самости в виде проекции существует большая опасность наруше­ния оси эго-Самость под влиянием неблагоприятных внешних воздействий. В это время отсутствует различение внутреннего и внешнего. Поэтому не­способность воспринимать принятие или раппорт (эмоциональную связь) переживается как утрата одобрения со стороны Самости. Другими словами, происходит нарушение оси эго-Самость, вызывая отчуждение между эго и Самостью. Часть отделилась от целого. В психотерапии это переживание ро­дительского отторжения определенного аспекта личности ребенка состав­ляет часть анамнеза почти каждого пациента. Под термином "отторжение" не следует понимать необходимые формы обучения и наказания ребенка, которые должны научить его сдерживать изначальные (примитивные) же­лания; под этим термином я понимаю родительское отторжение, проис­текающее из проекции тени родителя на ребенка. Этот бессознательный процесс воспринимается ребенком как нечто бесчеловечное, всеобщее и непоправимое. Создается впечатление, словно здесь участвует какое-то безжалостное божество. Это впечатление имеет два источника. Во-первых, детская проекция Самости на родителя придает действиям этого родителя трансцендентальный смысл. Во-вторых, функционируя бессознательно, отторгающий родитель будет действовать в сфере своей идентичности эго и Самости и поэтому впадет в состояние инфляции при идентификации с божеством. Последствия для ребенка: нарушение оси эго-Самость, которое может надолго искалечить его психику.

Самость как центр и всеобщность психического, способная примирять противоположности, может рассматриваться преимущественно как орган признания, одобрения. Поскольку Самость включает в себя всеобщность, она должна обладать способностью признавать правомерность всех элемен­тов психической жизни, независимо от их антитетичности (внутреннего взаимопротивоположения). Это ощущение признания со стороны Само­сти придает эго силу и стабильность. Оно передается к эго через ось эго-Самость. Признаком нарушения взаимоотношений в этой оси служит отсут­ствие у индивида ощущения своего признания. Индивид чувствует, что он не достоин жить или быть самим собой. Психотерапия предоставляет тако­му человеку возможность почувствовать признание. В случае успеха вос­станавливается ось эго-Самость, обеспечивая, таким образом, восстанов­ление связи с внутренними источниками силы и признания и возможность для пациента свободно жить и развиваться.

Во время психотерапевтических занятий наиболее сильное впечатление на пациентов с нарушенной осью эго-Самость производит открытие, что психотерапевт признает их. Вначале они не могут поверить в это. Факт при­знания нередко ставится под сомнение, когда он рассматривается как про­фессиональный прием, лишенный подлинной реальности. Но если при­знание со стороны терапевта воспринимается как реальность, тогда реа­лизуется мощный перенос. Источником такого переноса служит проекция Самости, особенно в качестве органа признания. На этой стадии отчетли­выми становятся центральные характеристики терапевта как Самости. Те­рапевт как человек входит в круг мыслей и всей жизни пациента. Терапев­тические сессии оказываются центральным моментом повседневного распорядка клиента. Там, где прежде царили хаос и отчаяние, появился центр смысла и порядка. Эти явления указывают на то, что идет восстанов­ление оси эго-Самость. Встречи с терапевтом воспринимаются как омо­лаживающее соприкосновение с жизнью, которое вселяет чувства надеж­ды и оптимизма. Вначале достижение подобного результата требует частого общения и в промежутках между сессиями эффект встреч быстро теряет свою силу. При этом, однако, постепенно становится более отчетливым и вну­тренний аспект оси эго-Самость.

Чувство признания не только восстанавливает ось эго-Самость, но и вновь активизирует остаточную тождественность эго и Самости. Это непременно должно происходить, пока ось эго-Самость остается полностью неосознан­ной (это состояние показано на схеме 2). Поэтому возникают инфляцион­ные установки и навязчивые ожидания, вызывающие дальнейшее оттор­жение со стороны терапевта и окружающих. Здесь вновь происходит на­рушение оси эго-Самость, которое вызывает появление состояния относи­тельного отчуждения. Теоретически можно предположить, что в процессе психотерапевтических занятий и естественного развития распад отожде­ствления эго и Самости будет происходить достаточно мягко, чтобы не на­рушить ось эго-Самость. В действительности это желательное состояние почти не имеет места.

Развитие сознания осуществляется циклически. Психическое развитие включает в себя ряд инфляционных или героических актов. Последние вызывают отторжение и сопровожда­ются отчуждением, сожалением, восстановлением прежнего состояния и по­вторной инфляцией. На ранних стадиях психологического развития этот циклический процесс непрестанно воспроизводится, причем каждый цикл расширяет область сознания. Тем не менее, в цикле могут происходить сбои, обусловленные расстройствами, особенно на ранних стадиях жизни. В дет­стве связь ребенка с Самостью во многом совпадает с его отношением к ро­дителям. Поэтому, если это отношение имеет свои сбои или недостатки, то и связь ребенка с внутренним центром своего бытия будет характеризо­ваться сбоями и недостатками. Это обстоятельство позволяет понять ту важ­ную роль, которую играют в развитии личности первоначальные семейные отношения. Если межличностные отношения в семье оказывают слиш­ком травмирующее воздействие, тогда в цикле психологического развития может произойти почти полный разрыв. Такой разрыв может прои­зойти в двух местах.

При отсутствии достаточного признания и возрождения любви в точке А может возникнуть препятствие. В цикле развития может произойти замыкание, если после наказания за проступок ребенок не найдет полного признания. Вместо завершения цикла и достижения точки покоя и нового признания эго ребенка нередко вовлекается в бесплодные колебания между инфляцией и отчуждением, которые усугубляют чувства разочарования и отчаяния.

Другое препятствие может возникнуть в точке Б. В цикле развития про­исходит замыкание, если ребенок живет в обстановке такой снисходительности, что вообще не ощущает значимого отторжения, и если родители ни в чем ему не отказывают. Из процесса развития выпадает целый комплекс переживаний отчужденности, который несет с собой сознание, и ребенок получает признание за свою инфляцию. Это приводит к развитию психо­логии испорченного ребенка и способствует формированию временной жизни, т.е. такой установки, при которой практически не воспринимаются ограничения и отторжения.

Происходит чередование инфляции и отчуждения, которое происходит на ранних стадиях. Здесь не учитывается дальнейшая стадия развития, когда происходит замещение цикла. Как только эго достигает оп­ределенного уровня развития, ему нет нужды повторять, по крайней мере, так же, как прежде, этот однообразный цикл. В таких случаях цикл замеща­ется более или менее сознательным диалогом между эго и Самостью.

ОТЧАЯНИЕ И НАСИЛИЕ

В состоянии отчуждения эго не только лишается идентификации с Само­стью, что желательно, но и утрачивает связь с ней, что весьма нежелательно. Связь между эго и Самостью имеет существенное значение для психичес­кого здоровья и благополучия. Она создает у эго ощущение опоры, струк­туры безопасности, обеспечивая энергию, заинтересованность, смысл и цель. Нарушение связи приводит к ощущениям опустошенности, отчаяния, бессмысленности, а в крайних случаях к психозу и самоубийству.

В Библии описаны несколько мифологических фигур, олицетворяю­щих состояние отчуждения. Адам и Ева являют собой грустные, отрешенные фигуры в момент их изгнания из сада Едемского. Фигуру отчужде­ния являет собой и Каин. В Книге Бытия мы читаем:

"И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец. Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель также при­нес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина,и на дар его, не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и от­чего поникло лице твое? "

Иегова, по-видимому, не сознает, что причиной огорчения было его отторжение Каина.

"И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. И сказал Господь Ка­ину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли. И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои при­нять кровь брата твоего от руки твоей. Когда ты будешь возделывать зем­лю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанни­ком и скитальцем на земле".

Таким образом, изгнание Каина в пустыню воспроизводит на ином уро­вне изгнание Адама из рая. Объективный (а не традиционный) подход к мифу позволяет обнаружить, что источником проблемы было отторжение Богом Каина без очевидной причины или повода. В Библии сказано, что Авель был пастырем овец, а Каин был земледелец. Можно предположить, что Каин внедрял сельское хозяйство в обществе скотоводов. Тогда это объ­яснило бы каиново отторжение. Он был новатором и поэтому разделил характерную участь всех тех, кто пытался познакомить с новой ориентацией застывшее общество, которое боится перемен. Во всяком случае, Каин яв­ляет собой архетипическую фигуру, олицетворяющую опыт отторжения и отчуждения. Характерно, что его реакция на неумеренное иррациональное отторжение проявляется в виде насилия. Невыносимое переживание отчуждения и отчаяния неизбежно сопровождается насилием. Насилие мо­жет принимать либо внешнюю форму, либо внутреннюю. В крайних фор­мах это означает либо убийство, либо самоубийство. Суть заключается в том, что в основе любого проявления насилия лежит переживание отчуж­дения, слишком сильного отторжения, чтобы его можно было вынести.

В психиатрической больнице я встретился с пациентом, который пе­реживал миф Каина. Начиная с раннего детства, основной проблемой и центральной темой его жизненного опыта было соперничество со своим старшим братом. Его брат был любимцем обоих родителей. Он был удачлив во всем, за что бы он ни брался. Этот фаворитизм был настолько очевиден, что родители обычно обращались к пациенту, употребляя имя брата. Такое отношение, разумеется, приводило пациента в ярость, поскольку фактиче­ски оно означало, что родители не воспринимали его как отдельную лич­ность, и в их глазах он практически не существовал. У пациента осталось ощу­щение горечи, разочарования и своей абсолютной никчемности. О степени идентификации пациента с "отверженным" свидетельствует его реакция во время просмотра фильма "К востоку от Едема", поставленного по рома­ну Джона Стейнбека. Сценарий фильма представляет собой современную трактовку темы Каина и Авеля. Жили два брата, один из которых был лю­бимцем отца, а другой—отверженным. Сильная идентификация с отвергну­тым братом вызвала у пациента настолько острое чувство тревоги и стра­дания, что он был вынужден покинуть зал посреди фильма.

В дальнейшем пациент женился, но отношения с женой не сложились. У его жены был роман с другим мужчиной. Эта ситуация в полной мере воз­родила старую тему отверженности. Он попытался убить жену, но не убил. Спустя некоторое время он попытался покончить жизнь самоубийством. Первая попытка была неудачной, но, в конечном счете, с третьей попытки ему удалось осуществить это самоубийство. Таким образом, он изжил до конца свою мифологическую судьбу.

С внутренней точки зрения, между убийством и самоубийством сущест­вует незначительное различие. Единственное различие заключается в на­правлении движения деструктивной энергии. В депрессивном состоянии человеку нередко снятся сны, связанные с убийством; сновидец внутрен­не убивает себя. Такие образы сновидений свидетельствуют о том, что, в сущности, убийство и самоубийство символизируют одну и ту же вещь.

В Библии упоминается еще один персонаж, олицетворяющий состояние отчуждения. Это Измаил. Измаил был незаконнорожденным сыном Авраама от служанки Агари. Когда родился законный сын Исаак, Измаил со своей матерью был изгнан в пустыню. Тема незаконнорожденности составляет один из аспектов переживания отчужденности. В действительности незаконнорожденные дети обычно испытывают серьезные проблемы, связанные с отчуждением. Такую проблему можно было бы назвать комплексом Измаила.

В книге Мелвилла "Моби Дик" приведен прекрасный пример исследова­ния комплекса Измаила. Главного героя романа зовут Измаил. Книга описывает чередование состояний инфляции и отчуждения. Приведем первый абзац "Моби Дика":

"Зовите меня Измаил. Несколько лет тому назад,—когда именно, неваж­но,—я обнаружил, что в кошельке у меня почти не осталось да ier, a на земле не осталось ничего, что могло бы еще занимать меня, и тогда я решил сесть на корабль и поплавать немного, чтоб поглядеть на мир и с его водной сто­роны. Это у меня проверенный способ развеять тоску и наладить кровооб­ращение. Всякий раз, как я замечаю угрюмые складки в углах своего рта; всякий раз, как в душе у меня воцаряется промозглый, дождливый ноябрь; всякий раз, как я ловлю себя на том, что начал останавливаться перед выве­сками гробовщиков и пристраиваться в хвосте каждой встречной похо­ронной процессии; в особенности же, всякий раз, как ипохондрия нас­только овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы, я понимаю, что мне пора отправиться в плавание, и как можно ско­рее. Это заменяет мне пулю и пистолет. Катон с философическим жестом бросается грудью на меч,—я же спокойно поднимаюсь на борт корабля. И ничего удивительного здесь нет. Люди просто не отдают себе в этом отчета, а то ведь многие рано или поздно по-своему начинают испытывать к океа­ну почти такие же чувства, как и я".

Все, что происходит в этой книге, логически вытекает из первого абзаца. Вся трагическая драма насилия и инфляции развивается из первоначаль­ного состояния отчуждения и самоубийственного отчаяния. Здесь содер­жится пример короткозамкнутого цикла, состояния отчуждения, которое возвращает индивида к инфляции с вытекающими отсюда катастрофичес­кими последствиями.

Другие классические произведения также начинаются с описания со­стояния отчуждения. Данте начинает "Божественную комедию" следую­щими строками:

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,

Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

Чей давний ужас в памяти несу!

Так горек он, что смерть едва ль не слаще.

Но, благо в нем обретши навсегда,

Скажу про все, что видел в этой чаще "

Гете также начинает своего "Фауста" с описания состояния отчуждения. В первой сцене Фауст говорит о чувстве опустошенности и бесплодности:

Ах! Назло своей хандре

Еще я в этой конуре,

Где доступ свету загражден

Цветною росписью окон!

Где запыленные тома

Навалены до потолка...

Гельдерлин описывает переход от ребенка к взрослому как переход от не­ба к пустыне:

Благословенны золотые мечты детства!

Их сила скрыла от меня унылую бедность жизни.

Вы помогли расцвести всем добрым семенам сердца

Вы дали мне все недостижимые вещи!

О, Природа! В твоей красоте и в твоем свете

Свободно и непринужденно

Плодотворная любовь достигла царственного положения,

Богатого, как урожаи в Аркадии.

То, что взрастило меня, мертво и рассечено,

Погиб юный мир, служивший мне щитом,

И грудь, вмещавшая небо,

Иссохла и мертва, как поле со стерней".

Мы не испытываем недостатка в современных описаниях состояния отчуждения. Действительно, они встречаются так часто, что наш век вполне можно было бы назвать веком отчуждения. Возьмем в качестве примера не­сколько фрагментов из сборника "Бесплодная земля" Т.С. Элиота:

Какие корни цепляются за эту груду щебня?

Какие ветви прорастают из нее? Сын человеческий,

Ты не способен ответить на вопрос, ибо ты знаком

Лишь с грудой разбитых образов, где солнце безжалостно светит,

Сухое дерево не дает убежища, сверчок не знает устали.

В иссохшем камне не слышен звук воды.

Здесь нет воды. Здесь только скалы.

Здесь скалы, ни капли нет воды, песчаная дорога.

Дорога вьется вверх средь гор,

Скалистых гор, без капли влаги.

Если бы там была вода, мы бы остановились и напились.

Средь скал нельзя остановиться и задуматься.

Пот высох, ноги в песке.

Если бы только вода была средь скал.

Иссохшая пасть гор не способна даже плюнуть.

Здесь невозможно ни стоять, ни лежать, ни сидеть.

В горах нет даже тишины.

Здесь только гром сухой, ни капли нет дождя.

В горах нет даже одиночества.

Из дверей растрескавшихся мазанок

Лишь рожи красные скалятся глумливые.

Это очень сильная поэма. В ней отражаются характерные для нашего времени индивидуальные и коллективные формы отчуждения. Вне сомне­ния, "груда разбитых образов" относится к традиционным религиозным символам, утратившим для многих людей свой смысл. Мы живем в пустыне и не можем найти источник животворной воды. Горы изначально были ме­стом встречи человека с Богом. Теперь в горах лишь сухо гремит гром, не при­нося дождя.

Современный экзистенциализм можно рассматривать как свидетель­ство коллективного отчуждения. Многие современные романы и пьесы изображают потерянные, бессмысленные жизни. Современный художник вынужден непрестанно изображать, разъяснять всем нам переживание бессмысленности. Тем не менее, это нельзя рассматривать как исключи­тельно негативный феномен. Отчуждение—это еще не тупик. Мы надеем­ся, что отчуждение способно привести к большему пониманию высот и глубин жизни.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: