 |
Человек должен учиться потому, что он человек.
|
|
|
|
Симон Львович Соловейчик
Учение с увлечением
Симон Львович Соловейчик.
Учение с увлечением
— Да какой это роман! — возмутится читатель, перелистав страницы книги. — Это не роман, а обман!
Нет обмана. Роман. Потому что о любви, потому что в книге десятки героев, а действие её происходит по всему миру. Чем не роман?
Это роман о любви к учению, такой же драматичной, как и всякая любовь: здесь страдания, страсти, томление, надежды и разочарования, через которые проходит каждый человек.
В учении всё зависит от науки, от учителя и от ученика.
О науке написаны десятки миллионов книг. Для учителя — миллионы, А для ученика?
Есть руководства для юных конструкторов, созданы инструкции по разведению рыбок в аквариуме, есть самоучители игры на гитаре. Но книги о любви к учению нет!
Ужасная несправедливость!
Этот роман — попытка исправить положение. Автор был бы мошенником, если бы уверял, будто всякий, кто в ночь прочтёт книгу, наутро проснётся отличником. Конечно, нет! Все советы в этой книге ещё нуждаются в дополнительной проверке, потому что главная наша цель — не советы, а исследование, опыты на себе. На первых порах в исследовании участвовало больше трех тысяч экспериментаторов от десяти до шестнадцати лет. Они поставили первые опыты, провели первые наблюдения, и автор приносит им глубокую благодарность за труд, за веру и за самоотверженность. Но кто продолжит это важное исследование в одной из самых таинственных областей человеческой жизни — в науке хорошо учиться?
Может быть, вы, читатель?
Учение с увлечением!
Глава 1.
Учение
Проделаем такой фантастический опыт. Помножим число людей на Земле на число мыслей, какие только приходят в голову человеку за всю его жизнь. Произведение получится огромным. Теперь прикинем, как распределяются мысли людей по содержанию, о чём люди думают.
|
|
|
Если не быть слишком строгими в подсчётах, то можно сказать, что приблизительно из каждых ста мыслей
девяносто — о практических заботах сегодняшнего дня, о себе и окружающих людях;
девять — о всей своей жизни и о всей стране;
одна мысль — о вечности и человечестве.
Люди думают о дне, о жизни и о вечности. Люди думают о себе, о стране и о человечестве. Мысли, не выходящие за границы сиюминутных забот, занимают почти всё наше время — иначе быть и не может. Нельзя вечно думать о вечном: человек живёт сейчас, а не в будущем. Но нельзя, невозможно не думать и о высоком — о людях, о стране, о вечности и человечестве.
Вот круг на плоскости. В нём можно разместить неисчислимое множество точек. Но только одна точка из этого множества — центральная, центр. Она одна в бесконечном числе других точек, но она определяет место всего круга. Так и среди мыслей наших есть центральные мысли; и что с того, что мы не сосредоточиваемся на них с утра до вечера, что не каждый день они приходят в голову? Они есть, эти центральные мысли, и именно они определяют центр тяжести нашей души, её устойчивость, составляют духовную жизнь человека.
Все остальные главы этой книги будут посвящены сугубо практическим вещам, деловым проблемам учения.
Но несколько минут жизни, несколько первых страниц книги посвятим главным, трудным, центральным мыслям.
Центральные мысли обладают тем свойством, что они касаются вопросов, на которые нет простого, абсолютно ясного и для всех одинакового ответа. Потому они и занимают людей тысячелетиями. Например: «Зачем человек живёт?» Или вытекающий отсюда вопрос: «Зачем человек учится?»
|
|
|
Само собой разумеется, что книга про учение должна открываться разъяснениями, зачем же человеку учиться. Пожалуй, и читатель будет расстроен, если автор не убедит его, что учиться — хорошо, а не учиться — плохо. Что хорошо учиться — лучше, чем учиться плохо. Что ученье — свет, а неученье — тьма.
Признаться, я с этого и начал: я написал не одну, а несколько глав, в которых доказывал, что учиться — это хорошо, а не учиться — плохо. Я привёл прямые доказательства и доказательства от противного, собрал мнения многих мыслителей, подобрал примеры из жизни великих людей, доказывающие, что ученье — свет, свет и свет, А неученье — тьма. Темень тёмная и непроглядная. Даже предельно невежественный человек, тот, для кого неученье не тьма, а именины сердца, — даже он, прочитав эти главы, дрогнул бы душой, задумался бы о своей неправильной жизни и, сам того не замечая, потянулся бы к учебнику ботаники, всем существом своим осознав, что ученье (вы слышали?) — свет, а неученье, что там ни говори, — тьма.
Но не дрогнет ничья душа. Никто не прочитает прекрасные главы. Я их выбросил. Никому они не нужны. Потому что любой читатель, только попроси его, с изумительным вдохновением докажет, что ученье — свет, а неученье… Докажет и это: что неученье — тьма!
Нет такого вопроса — «Зачем учиться?»
Сколько мир стоит, все, у кого была возможность, учились. И в древнем мире, о котором мы много знаем, и в средние века, о которых мы знаем меньше, и в «век девятнадцатый, железный», и в наш атомный век вопрос решался и решается просто: у кого есть средства учиться, тот и учится. Состоятельные люди никогда не спрашивали, зачем учиться, а посылали своих детей в школы, гимназии и университеты. Никто из ныне здравствующих миллионеров не пишет в газеты письма с мучительным вопросом: «Зачем учиться?» Они отправляют своих детей в школы сверх дорогие и сверх прекрасные. Возможность получить образование всегда сопутствовала богатству.
Вслушаемся в слова: образование дают, образование получают… Дают и получают — как наследство, как богатство. В нашей стране образование бесплатное, чтобы все дети получили одинаковую возможность учиться, независимо от положения родителей. Но ведь и за это бесплатное образование народ платит своим трудом. Из воздуха, сами собой, средства для содержания школ не появляются. Бесплатно — для семьи, но для народа — вовсе не бесплатно.
|
|
|
Так что же понапрасну рассуждать, зачем и для чего учиться? Что уж так интересоваться, свет учение или не свет? Есть один простой и деловой вопрос: какие у нас, у меня реальные возможности получить хорошее образование? Как этими возможностями воспользоваться?
Ещё не кончилась гражданская война, когда в зале на Малой Дмитровке, в Москве, где сейчас Театр имени Ленинского комсомола, собрались молодые люди со всех концов страны, многие — с фронта. Они знали, что должен выступить Ленин, и нетерпеливо ждали, что же он скажет, потому что этот человек, Ленин, вот уже почти четверть века говорил самое нужное людям.
Ленин приехал на этот съезд и действительно сказал точное и своевременное слово, хотя оно и показалось неожиданным. Слово было такое: учиться.
Слово «учиться» существовало всегда, но теперь это было как будто совсем новое слово, вновь открытое, вновь найденное, потому что в нём было совершенно новое содержание.
В то время, в 1920 году, многие люди думали, что достаточно лишить власти царя, помещиков, капиталистов, как сразу начнётся совсем прекрасная жизнь. Но, оказывается, после победы революции почти всё начинает зависеть от того, как освобождённая страна будет учиться: учиться не только в школе, а всюду и во всём. Учиться считать и планировать, учиться управлять, учиться работать сообща, учиться думать обо всей стране, учиться быть свободными людьми, учиться новой нравственности — «учиться коммунизму», как сказал Ленин.
«…Задачи молодёжи… можно было бы выразить одним словом: задача состоит в том, чтобы учиться», — сказал Ленин тогда, на Третьем съезде комсомола. Именно то, чего молодёжь всегда была лишена, теперь становилось не только доступным — обязательным!
С тех пор слова «учиться», «воспитывать», «овладевать культурой» стали одними из самых важных, самых распространённых слов в стране. Они сейчас привычны нам, а тогда ошеломили своей новизной. Учение всегда казалось благородным, но никак не самым важным делом. У людей и мысли в голове не было, что учиться должны и могут все.
|
|
|
Никогда ещё не было государства, в котором вся жизнь, всё его развитие, всё счастье в такой степени зависело бы от учения и воспитания всех людей.
Никогда ещё не было государства, в котором учение и воспитание каждого в такой большой степени было бы не личным, а общественно важным делом.
Слово «учиться» в нашей стране имеет особый смысл, потому что и вся страна наша — ученик в истории. Мы учимся строить новую жизнь, учимся со всеми признаками учения: с трудом, с ошибками, с постепенным приближением к истине.
Жить в такой учащейся стране, соответствовать сути её, быть её частью — значит постоянно учиться.
Когда мы утром идём на уроки, мы ни о чём таком не думаем, и ещё реже говорим об этом между собой. Центральные мысли, то есть мысли о высоком, редко овладевают нами. Но они есть в нашем сознании, они определяют наше поведение, хотя мы не замечаем этого, как не замечаем своих собственных вдохов и выдохов.
Мы ходим в школу, потому что это простая забота каждого дня и потому что это наш долг перед страной и перед своей жизнью. Мы не можем думать об этом каждую минуту, но в действительности дело обстоит именно так. На каждом нашем поступке стоит тройная печать: день, жизнь, вечность. В каждом нашем поступке так или иначе отражены интересы собственные, интересы страны, интересы всего человечества. Так мы вписываемся в пространство и время. Кто не поймёт всего этого, тот вечно будет хныкать, как маленький: «Зачем учиться? Зачем мне математика? Зачем биология? Не хочу!»
А кто поймёт, для чего жить, для чего учиться (это, по сути, одно и то же), кто поймёт, что только в учении душа разрастается, и в ней появляются человеческие желания, тот будет учиться напряжённо и радостно. Свободно.
Образование дают, образование получают…
Но надо ещё уметь его взять!
Однажды учёные задали большой группе ребят простой вопрос: «Как вы сами считаете, соответствуют ли результаты учения вашим возможностям?»
Больше половины старшеклассников ответили: «Нет, не соответствуют». А в последнем, десятом классе почти семьдесят процентов ребят считают, что они могли бы учиться лучше. Что же им мешает? Может быть, не хватает способностей, трудно учиться?
Все ребята, как один, ответили: «Нет!» Конечно, одним учиться труднее, чем другим, способности у людей разные, но «труднее» — не значит «невозможно». Никто не жалуется на свои способности, и это правильно, это честно. Из этого исходило и наше государство, когда принимало закон о всеобщем среднем образовании: все ребята действительно могут овладеть серьёзными знаниями, у всех достаточно способностей для того, чтобы не просто отсидеть в школе десять лет, а реально выучиться.
|
|
|
И мы в нашей книге почти не будем говорить о способностях — нет этой проблемы!
Проблема в другом. Большая часть ребят жалуется, что им не хватает организованности и нет у них достаточного интереса к учению, к школе. Но две эти причины можно свести в одну, потому что тот, кому интересно учиться, никогда не страдает от лени и неорганизованности.
Вот главная причина наших школьных бед и неприятностей, вот что мешает многим из нас получить достойное образование: неумение заинтересоваться учением! Между тем только любовь к знанию, к школе даёт силы для того, чтобы преодолеть десятитысячный массив уроков (десять классов — это примерно десять тысяч уроков) и получить хорошее среднее образование.
Долгое время считали, что без скуки учения вообще нет, а нелюбовь к учению — обычное, естественное явление. В некоторых странах учителям до сих пор разрешено бить детей на уроках. Считают, что это нормально: дети не хотят учиться, а учитель заставляет их.
И вдруг сегодня, в последней четверти XX века, положение резко изменилось. Вдруг оказалось, что недостаточно просто учиться, а необходимо всем учиться с увлечением.
Учение с увлечением нужно всем без исключения!
Что же произошло?
Есть по крайней мере три причины этой перемены.
Первая причина — в обязательности среднего образования. Прежде было так: не хочешь учиться после восьмилетки — не учись, твоё дело. А теперь и в техническом училище надо получать общее среднее образование, и на заводе покоя не дадут: иди в школу рабочей молодёжи, получай среднее образование. Закон один на всех: всем — среднее. Теперь никто не спрашивает, хочешь или не хочешь, считаешь себя способным или не считаешь. Учись! Развивай способности!
Но если охоты учиться нет — учение мучительно и бессмысленно. Только увлечение создаёт то напряжение духовных сил, которое ведёт к развитию способностей. Все знают: у кого большие способности, у того обычно есть интерес к занятиям. Но не все знают обратное правило: у кого больше интереса, у того быстрее развиваются способности. Увлечение и способности тесно связаны между собой.
Вторая причина — в быстром прогрессе науки и техники. Каждому приходится учиться и переучиваться почти всю жизнь. Прежде говорили: «Учись!» Теперь правильно будет добавлять: «Учись учиться!» Кто не научился в школе учиться, у кого нет любви к учению, тот рано или поздно отстанет в жизни. Идея непрерывного учения, учения всю жизнь, висит в воздухе. Интерес к учению и умение учиться теперь становятся такими же важными результатами школьных лет, как и знания. Кто кончает школу с ненавистью к учению — пропадёт, даже если у него е аттестате все пятёрки. Кто кончает школу с желанием учиться — тот в выигрыше, даже если у него не блестящий аттестат. В аттестате отметок за увлечение не ставят, но жизнь их ставит каждому.
Третья причина — в том, что когда среднее образование становится обязательным для всех, то, несмотря на увеличение числа институтов, поступает в них меньший процент выпускников.
Как же подготовить себя к тому, что и с хорошим средним образованием надо будет работать на заводе или в поле? Иначе образование не пойдёт впрок, приведёт лишь к разочарованию. Образование с разочарованием — это ещё зачем?
Путь один: приучить себя везде работать с интересом, никогда не теряя чувства полноты жизни. Совсем недавно можно было допустить роскошь учиться без увлечения, лишь бы кончить школу. Сегодня учиться без интереса — значит подрывать основу будущей своей жизни, заранее приписываться к лагерю разочарованных и унывающих.
Таково положение дел, если смотреть правде в глаза. Учение без увлечения стало не просто плохим учением, как было всегда, — оно теперь немыслимо. Сегодня учение с увлечением — завтра увлекательная жизнь.
Но, скажут, в жизни часто приходится делать то, чего не хочется. Разве может всякая работа быть увлекательной? Разве могут, например, все школьные предметы быть одинаково интересны? И что получится, если человек привыкнет делать только интересное для него?
Здесь что ни вопрос — то ошибка.
В жизни часто приходится делать неинтересное? Нет! Расспросите людей, добившихся значительных успехов, будь то учёный, журналист, сталевар, слесарь, учитель. Все они скажут, что никогда не делали того, что не хочется делать. Они выполняют всё, что требует от них жизнь и долг, но именно это они и сами хотели бы делать. Долг — на первом месте для таких людей, интерес — на втором, но долг и интерес идут следом, как два сцепленных тепловоза, ведущих тяжёлый состав. У тех, кто работает по чувству долга, но с отвращением, и у тех, кто работает с интересом, но при этом не выполняет свой долг, у тех и у других неполная, неполноценная, мучительная жизнь. Радость приходит к тому, кто выполняет свой долг с радостью!
Спрашивают: разве может всякая работа быть увлекательной?
Может! Присмотримся к окружающим нас людям. Одни за всякую работу берутся серьёзно, с охотой, даже если это мытьё посуды или другая вроде бы нудная домашняя работа. Старое правило: всё, что стоит делать, стоит и того, чтобы делать хорошо.
Другие же, наоборот, стонут от всякой работы, она кажется им обременительной и скучной. Ах! Опять эта посуда! Ах! Опять идти на работу! Ах! Ах! И всегда кажется, что есть на свете какие-то другие, более интересные дела… Катастрофическая неспособность увлекаться любой работой заложена в таких людях ещё в детстве. Это самые несчастные люди. Среди них больше всего завистников.
Есть молодые люди, которые знакомятся с одной девушкой, потом с другой, третьей, и кажется им, что и та нехороша, и другая, и третья… А вот четвёртая будет хороша. Но и четвёртая будет не по душе, потому что молодой человек не умеет любить, не научился…
Точно так же и с работой.
Исполнение долга приносит радость, чувство удовлетворения, и если этого нет, значит, что-то не так с человеком, неправильно он воспитан, неправильно понимает жизнь.
Учение с увлечением — первый шаг к будущей ответственной, серьёзной жизни, полной смысла и радости.
Умение работать с любовью на всякой машине, умение с увлечением заниматься любым необходимым и важным делом, умение искать и находить интерес в нём — это свойство характера самому можно воспитать в себе. Вот основная мысль этой книги, основная цель исследования, главная гипотеза: человек может сам научиться работать с увлечением!
Как бы ни был увлечён человек историей, спортом или математикой, он должен быть достаточно культурен, чтобы все необходимые дела встречать без отвращения.
Ведь что такое культура? Культурным мы называем всё, что обработано в интересах человека и в традициях общества, к чему приложены усилия. Культурное противоположно дикому. Яблоня-дичок даёт кислые, сморщенные плоды, в рот не возьмёшь. Яблоня, над которой работали, даёт плоды большие, красивые и вкусные. Это культурное растение. Так и в человеке: у него есть культура мысли, если он много учился, и культура поведения, если его хорошо воспитывали, и культура тела, если он занимался спортом… А культура чувств? Культура желаний? Культура интересов? Эти виды культуры тоже не приходят сами собой, тоже требуют работы, воспитания и самовоспитания. Иначе выходит человек-дичок, дикий человек среди развитых, культурных людей. Дикарь в наши дни не тот, кто ходит в набедренной повязке и ест сырое мясо, — дикарь тот, к воспитанию которого не приложено никаких усилий, и потому он не умеет управлять собой, своим телом, своими движениями, своими мыслями, желаниями, чувствами, интересами.
Макаренко писал одному своему бывшему ученику:
«…У человека должна быть единственная специальность — он должен быть большим человеком, человеком настоящим. Если ты сумеешь это требование понять… везде для тебя будет интересно и везде ты сможешь дать что-нибудь ценное в жизни».
Везде тебе будет интересно! Везде дашь ценное!
Кто не развил в себе общего интереса к жизни, кто не умеет увлекаться каждым делом, каким ему приходится заняться, тот может и не найти своего главного увлечения, своего призвания.
Могут ли все учебные предметы в школе быть интересными?
Могут! Каждому человеку одними предметами легче увлечься, а для того, чтобы полюбить другие, требуются определённые старания. Культурному человеку это не страшно. Культурный человек приучает себя ко всем предметам относиться творчески, увлечённо, с уважением. Он не позволяет себе делать какую-нибудь работу со скукой. Здоровый, нормально развивающийся человек никогда не скучает, не знает, что такое скука.
Иногда говорят: «Что получится, если человек с детства привыкнет делать только интересное для него?»
Но кто же к этому призывает? Никакого «только» нет. Учение с увлечением — это вовсе не учение с развлечением. Школа не цирк, она не может развлекать, не должна этого делать. Школа — труд, серьёзный, долгий, иногда и тяжёлый умственный труд. В школьной программе есть предметы потруднее и полегче, и в каждом предмете есть разделы поинтереснее и поскучнее. Школа даёт знания в системе, в этом её главная ценность, и потому она не может выбирать лишь то, что интересно: никакого учения не получится.
Именно потому, что школа не развлекает и не даёт выбора, учиться в школе с увлечением — это и значит воспитывать в себе чувство долга и учиться выполнять долг охотно, творчески. Именно школа воспитывает культуру отношения к жизни.
Не только интересное делать, а всё, что нужно, делать с интересом. Понятна ли разница?
Но если уж читатель так любознателен, что всё же хотел бы получить точный ответ на вопрос «Зачем учиться?», то лучше всего привести слова выдающегося педагога Василия 'Александровича Сухомлинского. Вдумаемся в них, это одна из самых важных «центральных» мыслей. Каждый сам сумеет доказать её истинность:
Человек должен учиться потому, что он человек.
Глава 2.
Увлечение
«Центральные» мысли тогда хороши, когда они ведут к практическим делам, к улучшению жизни. Поэтому без дальних околичностей возьмёмся за работу.
Обычные романы строятся по такой схеме: двое встречаются, и сразу, с первого взгляда, вспыхивает любовь. Но что-то мешает им, возникают препятствия. Влюблённые преодолевают их, совершая героические поступки, и, наконец, соединяют свои жизни. Или умирают, как Ромео и Джульетта.
В школьном «романе», романе учения, всё не так. Двое, например человек и математика, встречаются, но любви не выходит… Какая-то сила, не столь явная, как вражда двух семейств, но такая же опасная, мешает любви. Человек не любит математику, а математика не любит человека, что и выражается двойками в дневнике. Школьный дневник — это сборник рассказов о счастливой или несчастной любви…
Итак, безнадёжный случай? Неминуем трагический конец?
Нет, как и во всяком романе, здесь тоже возможны два окончания, печальное или счастливое: человек преодолевает таинственную враждебную силу, любовь его разгорается, и любовью он побеждает математику или другие страшные для него предметы.
Наша практическая задача — привести роман с обычными школьными науками к счастливому концу, к победе любви.
Но возможно ли это?
Даже сама мысль — научиться любить — кажется на первый взгляд странной, сумасшедшей и чем-то неприятной. Разве любовь приходит по желанию? Разве мы можем управлять своими интересами?
Но не стоит торопиться. В науке всегда так: каждая новая мысль поначалу кажется абсурдной. Потом говорят, что в ней ничего нового нет. Потом привыкают к ней и оценивают её по справедливости.
Вспомним какое-нибудь занятие, которое мы любим, самое простое. Ну, скажем, катание на коньках. Если мы любим кататься, значит, мы вполне прилично держимся на льду, не хуже других, и уж, во всяком случае, не стыдимся ходить на каток. Кто не может устоять на коньках, тому и мысль о катке ненавистна. А кто не пробовал выйти на лёд, тот просто равнодушен к катанию.
Катание на коньках само по себе не интересно и не скучно: всё зависит от того, насколько хорошо умеем мы кататься.
И так всё в жизни, тут нет никакого открытия: интерес прячется не в делах, не в занятиях, а в нас самих. Что умеем делать хорошо — то и любим. Чего не умеем — того и не любим. Любовь всегда требует хоть немного взаимности!
В учении — то же самое. Отчего неорганизованность, «слабая воля», «не хочу», «не могу», «не люблю» и прочее? Да не получается у нас в той степени, как нам хотелось бы, вот и всё! Запустили, пропустили — тысячи причин можно найти, но в основе всегда будет одно: не получается. Потому и скучно. А коли скучно, то и лень и бессилие.
Выходит то, что называют заколдованным, или, ещё страшнее, порочным кругом. Неинтересно потому, что не занимаешься, а не занимаешься потому, что неинтересно!
Вот серьёзная беда всех, кто не успевает в школе. К несчастью, эту беду не всегда замечают. Рассуждают просто: сиди да учись! И не принимают во внимание, что как раз это и есть самое трудное — сесть за книги. Сил не хватает, потому что нет интереса.
Если неинтересно и потому нет сил заниматься, то нельзя от этого отмахиваться, как от причины недостойной, неважной, надуманной, неуважительной. Эта причина действительно существует, и она так сильно действует, что, сколько бы человека ни ругали, сколько ни объясняли бы ему, что география увлекательна, а геометрия полезна, а литература необходима, сколько бы ни повторяли, что не учиться — стыдно, дело с места не сдвинется, потому что причина слабого учения остаётся: заколдованный круг продолжает вертеться, одни только двойки слетают с него.
Можно самым прекрасным образом понимать необходимость учиться и сознавать свой долг; можно мучиться от стыда и презирать себя; но до тех пор, пока не преодолеешь этот порочный круг, настоящего учения не будет.
Серьёзные проблемы нельзя обходить, их надо решать. Будем искать выход!
Если мне уже пять лет исполнилось и первые мысли забрезжили в моей голове, с этой поры я сам отвечаю за свой характер, за своё образование, за свою судьбу, и нет в мире виноватых! Нечего мне жаловаться! Я должен сам искать и находить выход из любого трудного положения!
Нельзя в жизни всё и сразу понять, нельзя всё и сразу исправить. Так не получается. Но двигаться в сторону понимания и исправления — можно!
И из порочного круга, в который попадает тот, кто недостаточно хорошо учится, должен быть выход. Такой, чтобы каждый мог сам, ни на кого не надеясь, переменить ход своей учебной судьбы, вырваться из неблагоприятных обстоятельств и начать учиться хорошо и с неизменным увлечением.
Только надо найти его, этот выход! Что с того, что он никому не известен? Надо найти его.
Я стал расспрашивать учителей: может, кто-нибудь натолкнёт на ответ?
Учителя хорошо знают, как учить детей. Но никто не мог сказать, что делать человеку, если он попал в заколдованный круг скуки и неумения работать. Некоторые сердились: «Да что тут такого? Какие ещё хитрости нужны? Позаниматься как следует, вот и вся хитрость! Безнадёжно отстал? А кто виноват?»
Я засел за книги, месяцами ходил в Ленинскую библиотеку, самую богатую библиотеку в нашей стране. Там тысячи книг об учении в школе. Но все они о том же — как учить ребят или как лучше учиться тому, кто хочет учиться лучше. Но что делать человеку, если он не в состоянии сесть за книгу и подумывает о том, чтобы бросить школу, об этом в книгах не написано!
Тогда я стал расспрашивать учёных: нет ли общего правила, по которому можно было бы преодолеть инерцию заколдованного круга?
Один крупный учёный, профессор психологии, сказал мне, что он не слыхал о таких правилах, но что, очевидно, надо найти слабое звено, слабое место в этом круге и на него направить все усилия. Однако этот совет не годился. Если бы всё было так просто, то не было бы никакого круга, была бы цепь причин — устрани какой-то один недостаток, поломку в цепи, и всё в порядке. А у нас — безвыходное положение! Человек не может заниматься с успехом, пока он не позанимается…
Однако долгие поиски редко остаются безрезультатными, и, в конце концов, оказалось, что есть правило обращения с «порочными» кругами, оно известно! Его знают, например, физики. Когда они в своих теоретических рассуждениях встречаются с подобной трудностью, они используют метод последовательного приближения. То есть не пытаются сначала полностью преодолеть одну беду, потом — другую, а постепенно, последовательно уменьшают то одну трудность, то другую и так приближаются к цели.
Среди двух наших врагов — нежелания и неумения — нет слабейшего, их нельзя победить поодиночке, они набираются силы один от другого, именно поэтому победить их так сложно. Надо бороться сразу с обоими.
Если ты попал в порочный «руг, то бесполезно устремлять все силы на устранение лишь одной трудности. Надо браться за обе задачи сразу, браться за это «чёртово колесо» не одной, а двумя руками и постепенно, постепенно раскручивать его в противоположную сторону!
Что получается?
Немножко поленился и поработал меньше, чем нужно, — немножко меньше стало интереса — немножко труднее стало работать — ещё меньше успеха — ещё меньше интереса — совсем мало работы — совсем нет интереса — всё плохо.
Так действует заколдованный круг.
А если хоть немножко интереса? Тогда чуть-чуть прибавится работы — последует первый, маленький успех — чуть больше интереса и желания работать — больше работы — больше успеха — ещё больше работы — ещё больше успеха — ещё больше интереса — и, наконец, учение с увлечением.
Так, в идеале, можно было бы раскрутить заколдованный круг в обратную сторону, использовать его коварные свойства против него же!
Весь вопрос в том, за что ухватиться. В заколдованном круге надо искать не слабейшее место — его нет, а просто что-нибудь, за что сподручнее взяться, к чему можно приложить силу.
Но за что именно браться?
В начале века одного немецкого революционера посадили в тюрьму, да не просто в тюрьму, а в камеру-одиночку. Заключённых заставляли целыми днями заниматься нудной работой, вроде плетения дамских соломенных шляпок. Многие не выдерживали, заболевали от скуки, от тоски, сходили с ума, умирали. Скука убивает, и чем моложе человек, тем опаснее скука для его здоровья.
Что было делать революционеру, о котором идёт речь? С отвращением плести шляпки? Его ждала гибель. Тогда он понял: единственная возможность спастись — самому заинтересовать себя работой. Найти интерес в плетении дамских соломенных шляп!
Надо, решил он, не просто плести их, с тоской выполняя ежедневный урок и ожидая с нетерпением окончания дня, а плести с увлечением, с азартом, с удовольствием!
Каким-то образом — а каким, не известно — революционер сумел заинтересоваться плетением шляпок, стал работать с увлечением. Время в ужасной одиночке потекло быстрее. Здоровье человека и ум его сохранились, он вышел из тюрьмы бодрым и энергичным и мог вновь приступить к подпольной работе.
Что именно делал революционер, чтобы увлечься плетением шляпок, осталось, повторяю, неизвестным.
Однако, значит, в принципе это возможно? Человек может сам приобрести интерес, по своей воле? Если бы мне сказали это несколько лет назад, я не поверил бы. Я всю жизнь был уверен, что есть дела скучные, есть — интересные, а какие мне скучны, а какие интересны — это не от меня зависит.
Но, выходит, всё не так. Выходит, можно заинтересоваться и самому, заставить себя заинтересоваться… Только надо знать какие-то секреты.
Однажды, роясь в книгах, я нашёл работу психолога, который занимался с отстающими первоклассниками и обнаружил, что стоило чуть-чуть повысить желание ребят работать, как все они стали нормально учиться, даже те, кто считался неспособным. Правда, то были первоклассники, и с ними рядом был опытный человек, который вёл их… А если самому? Если самому хоть немножко повысить каким-нибудь образом интерес к работе — нет ли здесь возможности «ухватиться» за наш заколдованный круг?
Ведь нам на первых порах нужна хоть капля интереса, совсем немножко, а потом уж мы сумеем развить его. Главное, чтобы он зародился!
Попробуем порассуждать. Что происходит, когда нам предстоит сесть за скучную работу? Мы заранее знаем, что она скучна, что ничего у нас не получится. Работа ещё не началась, а уже скучно! Действует «установка»: так, в цирке выходит клоун, ещё ничего не сказал, а нам уже весело — мы заранее знаем, что будет весело, у нас установка на веселье. Однако установку можно изменять по собственной воле, потому что она поддаётся влиянию воображения. Это доказано в опытах. Если бы мы могли вообразить, что будет интересно, мы внутренне настроились бы на интересную работу, а это как раз нам и нужно на первых порах! Вообразить? Это кажется доступным…
Итак, задача сводится к тому, чтобы каким-то образом настроить себя на интересное, привести себя в хорошее настроение. Но эту задачу решить можно, потому что известно: человек смеётся, когда ему весело, но даже грустному становится веселее, если его каким-то образом рассмешить. Некоторые психологи считают, что и грустно нам потому, что мы плачем, а не наоборот! И боимся мы потому, что дрожим, а не потому дрожим, что боимся! Это не совсем верно, но что связь между нашими действиями и нашими чувствами двусторонняя — это несомненно. В человеке всё взаимосвязано, все причины и следствия постоянно меняются местами.
Переберём факты, которые есть в нашем распоряжении:
1. Стоит хоть немного повысить интерес, как работа сразу идёт лучше (опыт с первоклассниками).
2. Человек в принципе может сам заинтересоваться даже очень скучным делом (история революционера).
3. Работа кажется более интересной, если мы настроились на то, что она будет интересной (теория установки).
4. Не только поведение зависит от настроения, но и настроение зависит от поведения.
Руководствуясь этими фактами, можно, пожалуй, выработать некоторую стратегию — генеральный план борьбы с порочным кругом, мешающим учиться.
Если нам так важно садиться за работу с определённым настроением, а настроение зависит от поведения, то надо сначала посмотреть, что же с нами происходит, когда мы принимаемся за любимую работу.
Мы потираем руки от удовольствия.
Мы улыбаемся.
Мы тщательно готовимся, предвкушая удовольствие.
Мы словно говорим себе: «Я люблю тебя, ботаника! Я с удовольствием почитаю, что написано в книге, и с удовольствием буду учить!»
Другими словами, мы производим ряд физических (потирание рук) и мысленных действий.
Вот точно то же самое надо делать тогда — и особенно тогда! — когда садишься за приготовление уроков по нелюбимому предмету.
По закону взаимосвязи, после некоторых повторений — а не в первый раз! — обязательно должно появиться хорошее настроение. Появится установка на интересную работу, и она, работа, действительно станет хоть немножко интереснее!
Нет, не надо ожидать, что мы сразу и навсегда полюбим, например, географию, если прежде не любили её. Чтобы полюбить какой-нибудь учебный предмет, надо хорошенько позаниматься им, мы уже говорили об этом,
Не географию полюбим сначала, а свою работу над нею! К работе отнесёмся с интересом!
А это уже выглядит вполне реальным. Полюбить работу — это доступно всем, даже самым ярым ненавистникам географии.
…Вот первый шаг, первая зацепка: психологическая подготовка к работе, настрой на работу. Потираем руки, улыбаемся и объясняемся в любви будущей работе. Неважно, что мы вроде бы кривим душой (никакой любви нет, а мы говорим: «Я люблю тебя!»). География ведь не человек, мы никого не обманываем и даже себя не обманываем, потому что мы и вправду не знаем, любим мы географию или нет,— мы с ней попросту незнакомы, так как мало и без удовольствия занимались ею. Как в известном романсе: «Люблю ли тебя, я не знаю, но кажется мне, что люблю…»
И тут же вспомним метод борьбы с порочным кругом: последовательное приближение! Устранять обе зловредные причины сразу! Браться за дело двумя руками!
Одной установки на интересную работу мало. Надо приложить чуть-чуть старания (после психологической подготовки это будет легче) и сделать работу более тщательно, чем всегда. Более внимательно. Отдать ей больше времени. Не торопиться. Потому что тщательность — основной источник увлечения работой.
Глубокое заблуждение считать, будто мы плохо работаем оттого, что нам скучно и неинтересно. Дело обстоит как раз наоборот: нам неинтересно оттого, что мы работаем плохо, не тщательно, без духовной активности!
Это можно было бы доказать на многих примерах. Я видал людей самых увлекательных профессий — артистов, журналистов, учён<
|
|
|
