Далее, Бек рассуждает о перспективах демократии и социального государства в эпоху глобализации.

У.Бек – «Что такое глобализация?»

В первой части, во введении, У.Бек обозначет глобализацияю как новый мощный фактор развития, который привёл к качественному изменению системы социально-экономических и политических отношений во всех странах мира и, прежде всего, – в развитых странах Запада). Нормальное развитие национальных экономик в условиях глобализации становится возможным только на пути использования преимуществ мирового разделения труда. Соответственно возрастает экспорт-ориентированность отраслей производства. Он аргументирует это следующим примером: Уже за 60 – 80-е гг. прошлого века доля национального валового продукта, поступающего в каналы мировой торговли, в среднем в мире возросла с 14 до 22 %, а, например, в ФРГ эта доля составила 30%. Зарубежные инвестиции в национальные экономики способствуют включению последних в мировую финансовую систему и увеличивают их зависимость от главных финансовых центров. Стремление ТНК и ТНБ (транснациональных банков) к устранению таможенных барьеров между отдельными странами, к максимальной свободе перемещения товаров и капиталов сочетается с объективными потребностями в углублении мирового разделения труда. Формально, все территории планеты находятся в юрисдикции того или иного правительства, и на Земле формально не существует «империи ТНК». Однако, ТНК навязывают всем странам и народам свои правила игры.

Дело в том, что национальные правительства в погоне за инвестициями и в страхе перед утечкой капиталов вынуждены снижать налоги на крупные корпорации и проводить выгодную им таможенную политику, отказываться от социальных и экологических гарантий. Капитал стал настолько мобилен, что он в состоянии как бы «наказывать» непослушные государства, покидая их. ТНК вне юрисдикции любого из государств именно потому, что они (ТНК) могут размещать свои производства и капиталы по своему усмотрению на территории разных государств, тем самым диктуя собственные требования.

При этом, деятельность ТНК подчинена объективным экономическим законам, требующим от них расширять производство и максимизировать свои прибыли.

Деятельность лидирующих ТНК и объективные потребности мирового рынка привели к формированию целого ряда международных надгосударственных экономических организаций (например, ВТО), которым были делегированы некоторые (порой весьма существенные) экономические функции отдельных национальных государств. Целью таких организаций является перестройка национальных экономик, изменение их конфигурации в соответствии с запросами мирового рынка.

Национальное государство, таким образом, теряет многие свои характерные черты и, прежде всего, – абсолютный суверенитет в сфере сбора налогов и развития национальной экономики.

Исходя из подобных размышлений, Бек делает некоторые принципиальные политические выводы. Традиционная сфера политики, правительство, теряет власть, по­скольку самые большие риски возникают благодаря появлению так на­зываемых субполитик, например, политики крупных транснациональных компаний, иссле­довательских центров и т.д. Именно в субполитических системах во­площаются структуры нового общества, которые попросту игнорируют и парламентские институты, и юридические границы, правительства, и т.д. Бек называет этот процесс «распадом политики». В результате возникает ситуация, когда поли­тику уже больше не осуществляет централизованное правительство. Политика становится сферой контроля разнообразных субгрупп, равно как и отдельных индивидов. Бек, таким образом, констатирует кризис национального некогда суверенного государства и появление на мировой сцене новых деятельных сил, избавивших себя от пут традиционных политических систем.

Далее, Бек рассуждает о перспективах демократии и социального государства в эпоху глобализации.

Автор полагает, что увеличение экономического влияния ТНК и «распад политики» представляют собой существенную угрозу демократии и социальному государству. Аргументируя это примером исторического развития капитализма. На рубеже XIX – XX веков начался процесс перехода капитализма в новую фазу развития, для которой характерен бескризисный экономический рост и преодоление тенденции к обнищанию рабочих. Новый «капитализм с человеческим лицом» позволил устранить практически все негативные черты дикого и монополистического капитализма. Он обеспечил благосостояние большинства населения развитых стран Запада, а не только буржуазной верхушки.

Политико-экономическая доктрина реформирования капитализма в духе социальной справедливости и получила название «реформизм». Реформистская модель основывалась на сотрудничестве трёх субъектов: буржуазии, рабочих и государства. Государство, вынуждено было избавиться от иллюзий классической либеральной концепции, отводившей ему роль «ночного сторожа» и минимизировавшей вмешательство властных институтов в социально-экономические процессы. Превратившись в активного субъекта хозяйственного механизма, государство посредством социальных программ и экономического регулирования раздувало потребление, следовательно, тем самым способствовало расширению рынков сбыта и увеличению производства. Капитализм, отказавшись от свободы конкуренции, взамен получил непрерывный экономический рост. Социальное государство при этом являлось не творением альтруистов, а способом обеспечения высокого жизненного уровня широких слоёв населения и, соответственно, гарантией постоянного расширения рынка сбыта, и, как конечный результат, – основой роста доходов буржуазии. Важно подчеркнуть, что функционирование этой модели обеспечивалось именно благодаря вмешательству государства в экономику, которое создавало для всех предпринимателей такие условия, когда сверхэксплуатация рабочих как средство победы в конкурентной борьбе стала невозможной.

Сегодня в процессе глобализации, полагает Бек, фактически происходит разрушение реформистской схемы, в результате транснационализации капитала. Становясь независимым от государства, капитал отказывается от своих социальных функций, к выполнению которых раньше государство его принуждало. Если налоги в той или иной стране слишком высоки, транснациональный капитал покидает её и национальная экономика лишается инвестиций. Государство поэтому не может эффективно проводить социальную политику, поскольку просто не имеет достаточных средств для её финансирования. Возможность государства играть роль третьего субъекта (раздувать потребление) снижается. Взаимозависимость между бедным и богатым распадается. Капитализм, вырвавшийся за рамки государства, вновь становится диким. Рост производства уже не обеспечивается адекватным ростом потребления и рабочих мест.

Бек детально описывает симптомы кризиса социального государства. Цитируя: «Введение в действие механизма глобали­зации несет в себе фактор угрозы, т.е. политика глобализа­ции нацелена на избавление не только от профсоюзных и экологических, но и от национально-государственных ограничений, она имеет целью ослабление национально-государственной политики».

В то время как транс­национальные корпорации в состоянии уклоняться от нало­гообложения в рамках национального государства, малым и средним предприятиям, создающим большую часть рабочих мест, приходится оплачивать дорогостоящее социальное государство. Бек указывает, что современная массовая демократия на Западе имеет прочную социальную базу в виде среднего класса. Всеобщее благосостояние обеспечивает нормальное функционирование демократического механизма.

Именно поэтому Бека беспокоит судьба демократии в связи с нарастающим кризисом социального государства и ухудшением положения среднего класса.

«Менеджеры мультинациональных концернов, – сетует Бек, – переводят свои правления в Южную Индию, а своих детей посыла­ют учиться в лучшие европейские университеты, финанси­руемые национальными государствами. Им и в голову не приходит перебраться жить туда, где они создают рабочие места и платят низкие налоги. Сами они, как чем-то само со­бой разумеющимся, пользуются дорогостоящими основны­ми политическими, социальными и гражданскими правами, общественное финансирование которых ими же и торпеди­руется. Они ходят в театры. Наслаждаются природой и ландшафтами, уход за которыми требует больших денег. Околачиваются в еще относительно свободных от насилия и кри­минала метрополиях Европы.

 

Во второй главе У.Бек обозначает понятие и типы глобализации, транснационального гражданского общества, возможности социологического анализа глоабализации, различные подходы к нему.

Описывая области, подверженные влиянию нарастающей глобализации (в большинстве – массовым коммуникациям, экологическим проблемам, свободному течению капитала), автор выделяет следующие типы глобализации:

· Экологическую глобализацию (связанную с экологическими кризисами, следующими из низкого контроля за средствами производста а также низкого контроля над технологиями и т.д.)

· Экономическую глобализацию (связанную с дематериализацией финансовых потоков, их абстрактностью)

· Глобализацию рабочей кооперации и производства (Что по мнению Бека приводит к росту безработицы, за счет возможности удаленной работы, автоматизации производства и т.д.)

· Глобализацию культуры (обосновывая ее интеграцией ранее отторгаемых культур в доминирующую, ассимиляция, путем приобщения к массовой культуре, которая отныне также становится глобальной).

 

Переход к глобализации обосновывается Беком отходом от концепции «первого модерна», которая предполагает закрытые, ограниченные друг от друга пространства, национальные государства и общности, «второй модерн», в свою очередь, нивелирует данные постулаты. Далее, дается наиболее емкое определение глобализации: Глобализация означает познаваемое на опыте уничтожение границ повседневнойдеятельности в разных сферах хозяйствования, информации, экологии, техники, транскультурных конфликтов и гражданского общества, означает, таким образом, нечто в принципе давно знакомое и одновременно непонятное, с трудом понимаемое, нечто такое, что с неодолимой силой меняет нашу повседневную жизнь и принуждает всех приспосабливаться и отвечать на эти изменения.

Далее, Бек дает определение понятию Транснациональных социальных пространств, основывая его на описании образа африки и африканцев, а также мексиканцев. Фактически, транснациональное пространство является скорее инсценировкой транснациональной идеи, образа отдельной взятой обности. Фактически, это понятие идентифицируется с понятием воображаемой общности - социально сконструированного сообщества, воображённого людьми, воспринимающими себя как его часть. При этом, транснациональное социальное пространство может конструировать не только и не столько самими людьми, отождествляющими себя с ним, сколько отдельными нациями, правительством, ТНК и т.д.

В следующем параграфе Бек определяет Логику, измерения и последствия глобализации через анализ отдельных авторов, делавших акцент в ее определении на «существование доминирующей логики» либо на теории, выявляющие сложные, обусловленные многими причинами логики глобализации.

Валлерстайн акцентирвоал внимание на собственной системе капиталистической мировой экономики, состоявшей из 3х элементов: 1. Она охвачена единым рынком, который работает по принципу максимального увеличения прибыли. 2. Наличие ряда государственных структур с разной степенью влияния внутри и вне отдельных обществ. 3. Обеспечение присвоения результатов, которые охватывают не два класса, как у Маркса, а три ступени: центральное пространство, полупериферию и периферийные страны. Валлерстайн также полагает, что в конце концов нас ждет распад мировой системы где глобализация понимается лишь как институционализация мирового рынка, а сам ее процесс лишь способствует объединению государств в интернационал, фактически, сопоставимый с тем, что был заявлен в коммунистическом манифесте. Против данного подхода Бек выдвигает 3 критических возражения: 1. Очевидные трудности историко-эмпирического истолкования и верификации этой теории. 2. Глобализация начинается у него с открытия Колумбом Америки и покорения Нового Света, следовательно – все остальное лишь историческая спецификация в конце 20 века. 3. Вопреки всякой логике, Валерстайн пользуется линейной аргументацией, даже заявленный в коммунистическом манифесте вопрос о том, не порождает ли мировой рынок незаметно космополитические конфликты и идентичности им не ставится и не исследуется.

Постинтернациональная политика (Розенау, Джилпин, Хелд): В общем виде глобализация означает, что у человечества за спиной осталось столетие международной политики, когда национальные государства доминировали на международной арене, монополизировали ее. Теперь же начался век постинтернациональной политики, когда национально-государственные органы вынуждены делить глобальную арену и власть с интернациональными организациями, ТНК и ТР социальными и полит. движениями.

Полицентрическая мировая поолитика заявляет, что ни капитал, ни национально-государственные правительства, ни ООН, ни Всемирный банк, ни Гринпис не имеют исключительного права голоса, все они борются за достижение своих целей, правда, с разными шансами на успех.

Расчлененный, скованный суверенитет: Хелд заявляет, что в ходе глобализации возникает сложное распределение условий и сил, которое постоянно ограничивает свободу действий правительств и государств, ставя пределы их собственной внутреней политике, трансформируя условия приятия политических решений, радикально изменяя институциональные и организационные предпосылки и контексты национальной политики.

Кевин Робинс: макдонализация мира. Все больше и больше пробивает себе дорогу универсализация в смысле унификации стилей жизни, символов культуры и ТН норм поведения, что можно назвать конвергенцией глобальной культуры. Происходит культурная и социальная революция, являющаяся следствием экономической глобализации.

Игнасио Рамоне: конец свободной информации. Для того, чтобы предлагаемые инфраструктурыбыли полезны потребителю, связь должна без помех циркулировать по всему миру. В этом причина, по которой США с целью глоаблизации своей экономики бросили весь свой вес на чашу дерегулирования ради достижения того, чтобы как можно больше стран открыли свои границы для «свободного потока информации», т.е. для гигантов американской индустрии средств массовой коммуникации и развлечения.

Ролано Робертсон: Глокализация. Настоящая глобализация и глобализация, внедренная в сознание СМИ, - две стороны одного и того же процесса по его мнению, ключевым вопросом глобализационной социологии культуры является создание культурно-символической рефлективности глобализации: пробуждение внимания к глобализации.Глокализация содежит в себе притязание культурной теории на признание абсурдным представления, будто современный мир, его кризисы и прорывы можно понять без проникновения в смысл событий политики культуры, культурного капитала, дифференциации, гомогенности и т.п.

Централизация и децентрализация: упускается из виду, что динамика централизации пораждает и децентрализацию. Транслокальные общности укрепляют влияние на формирование своих социальных пространств, но также и в соответствующих локальных, т.е. национальных контекстах.

Конфликт и его разрешение: Глокальный мир нетрудно представить как мир, распадающийся на конфликты. Необходимо помнить о возможном расколе мир в результате утраты в будущем покупательской способности большинством населения, т.е. о бразилизации мира.

Эксклюзивная и инклюзивная парадигмы: в парадигме эксклюзивного различения глобализация мыслится как предельный случай, когда взрывается все, как высшая точка развития, которая снимает все различия и ставит на их место неразличимое.Инклюзивная парадигма различения заявляет что только так глобальность поддается социологическом изучению, неизвестное ранее пересечение мира и личности, попадабщее в поле зрения при таком подходе, выступает новым обоснованием социологии, так как без социологии оно не может быть понято и изучено теоретическо-эмпирическим путем.

Глобализованное богатство, локализованная бедность: З.Бауман. Свобода есть та теплица, в которой богатство приумножается, оно будет больше давать и другим – таково мнение агитаторов глобального мира. Однако,бедняки планеты,новые и старые, наследственные и порожденные компьютером, врядли узнают свое отчаянное положение в такой ситуации. Прежние богачи нуждались в бедняках, чтобы разбогатеть и оставаться богатыми. Теперь они в них больше не нуждаются. Если для первого мира, мира богатых и состоятельных пространство утратило свои ограничительные свойства, легко пересекается как в действительности, так и виртуально, то для второго мира, мира бедных – реальное пространство сужается все быстрее.

В главе об инициативах граждан Бек замечает, что действия всемирных концернов и национальных правительств начинают испытывать давление со стороны мировой общественности. При этом решающим становится индивидуально-коллективное усастие в глобальных сюжетах: гражданин обнаруживает, что акт покупки товара превращается в акт прямого голосования, который всегда и везде может использоваться в политических целях. Таким образом, в так называемом «бойкоте»(символически инсценированное противостояние масс ТНК) объединяются и вступают в союз общество потребления и прямая демократия – и все это во всемирном масштабе. Несмотря на всю открытость путей воздействия, человек крайне зависим от символической политики СМИ, его действия также и провоцируются ими.

В главе о полигамии местожительства автор заявляет, что частная жизнь уже не привязана к какому-либо определенному месту, это уже не оседлая жизнь. Это жизнь «в пути», кочевая жизнь, в автомобиле, в полете, в интернете, она поддерживается СМИ и несет на себе отпечаток масс-медиа, это транснациональная жизнь. Техника же служит относительным преодолением времени и пространства. Также этот феномен определяется как полилокальность. Когда частная жизнь распростирается на несколько мест, это может означать, что данная биография осуществляется во всеобщем пространстве, т.е. в аэропортах, отелях, ресторанах и т.п., которые всюду одинаковы или похожи, а значит, не связаны с определенным местом и вопрос «Где я?» в итоге повисает в воздухе.

Далее, в главе о возможности межкультурной критики автор отмечает, что индивидуализация морали проистекает не из эгоистических мотивов, а дает шанс для глобальной морали толерантности. Так становится возможным не только диалог, но и такой «гибрид» как межкультурная критика: законодательство для себя в двойном значении ограничения и расширения делает нас способными на критику и на конфликт.К примеру, требование провести различие между взаимоисключающими правдами христианской, еврейской и мусульманской религии выполняется парадоксальным образом. С одной стороны, вовсе никак, с другой – двумя способами: судья не выносит решения, он призывает ищущих совета к самостоятельному мышлени. И самостоятельным действиям. Одновременно он снабжает спорящих об истине неким критерием. Исходя из анализа понимания культурных норм Ницше и Лессинга, Бек формирует собственную позицию контекстуального универсализма. Он исходит из того, что невмешательство невозможно, так как мы живем в век однородности, в глобальную эру. Все попытки остаться в стороне, укрыться в представлении о раздельных мирах – просто комичны. Принцип контекстуального универсализма гласит, что из непокоя взаимного вмешательства взаимоисключающих уверенностей в собственной правоте выхода нет. Необходимо открыть свои самые дорогие святыни для критики другим. Необходимо совершить святотатство многобожия в делах универсализма, причем в первую очередь в отношении самого себя. Необходимо сознательно сделать шаг от уверенности к истине в поле универсализмов – в философском, моральном и политическом отношениях.

Далее Бек подходит к главному вопросу: в чем разница между глобальностью, глобализацией и глобализмом. Глобализация подчеркивает характер процесса, происходящего в сфере транснационального, где имеется ввиду интенсификация транснациональных пространств и то, что движеие не следует понимать никак прямолинейное, ни в смысле тотального, всеобъемлющего, оно является контингентным и диалектичным. Понятие глобальности нацелено на более жесткое утверждение реальности. Оно подразумевает мировое общество и утверждает, что эта ситуация необратима. То, что называется мировым обществом должно пониматься многомерно, полицентрично, контингентно и политически. Глобализм – есть неолиберальная идеология господства мирового рынка.

Формулируются перспективы развития мирового общества:

1. возможность развития третьих культур или глобального гражданского общества

2. космополитическая демократия

3. капиталистическое мировое общество

4. мировое общество риска

5. политическое мировое общество

6. транснациональное государство как прогноз на будущее.

1. Глобальное гражданское общество становится обществом зрителей, активизируемым через СМИ и сплоченным через ориентацию на то или иное мировое глобальное событие.

2.Космополитическая демократия основывается на опыте самопостижения гражданского общества, а также на транснациональной значимости основных прав. Существуют основные модели возможности космополитической демократии: реально политическая, интернационалистическая, и космополитическая, делающие акцент на суверенитете государств, транснациональном консенсусе и правах отдельного индивида соответственно. Бек, ссылаясь на Д. Хелда выделяет этапы возможной реализации космополитической демократии:

-Глобальный порядок, воплощающийся в многочисленных взаимоперекрывающихся властных сетях, включающих тело, социальные гарантии благосостояния, культуру, экономику и т.д.

-Все группы и организации должны претендовать на относительную автономию, которая выражается в определенных правах и обязанностях.

-Правовые принципы должны легитимироваться и гарантироваться ТН и локально связанными парламентами и судами.

-Национальные государства должны уступить часть своей власти ТН институтам и организациям.

-Индивиду должны приобретать членство в различных национальных и ТН властных пространствах и т.о. осуществлять права участия в управлении и самоопределении – от локального до глобального уровней.

 

3.Развертывание мирового капиталистического сообщества Бек укладывает в 7 следующих пунктов:

-одновременность транснациональной интеграции и национальной дезинтеграции.

-Заинтересованность ТНК в «слабых государствах».

-Европейские страны всеобщего благоденствия и страны с социально ориентированной экономикой попадают в обратную спирать: если экономические акторы мыслять и действуют транснационально и таким путем избегают национально-государственного контроля и политики, возникает необходимость переваривать последствия ТН экономики – растущую безработицу и бедность.

-Замена труда знанием и капиталом

-Двойная относительность бедности: она многократно возрастает и сильно фрагментируется.

-Противоречия высвобожденной, самоорганизуемой глокальной жизни действуют как критерии исключения.

-Капитализм без труда соответствует марксизму без утопии.

 

4. В мировом обществе риска возникает самокритичное общество, готовое к противодействию и к перестройке своего мышления, где, например, не соглашаются с заверениями верующих в технику техников. Вырисовываются контуры утопии экологической демократии.

 

5. Мировое общество подразумевает не мировое государственное общество или мировое экономическое общество, а негосударственное общество, т.е. такое агрегатное состояние общества, для которого территориально-государственные гарантии порядка, но также и правила общественно-легитимированной политики теряют свою обязательность.

 

6. Описывается феномер транснационального государства, которое, во-первых, является не-национальных государством, а значит и не-территориальным, во-вторых, признает глобальность в ее многомерности как необратимое базовое положение дел и делает определение и организацию Транснационального ключем для нового определения и возрождения политического. В-третьих, это- глокальные государства, которые согласно принципу включающего (инклюзивного различения) рассматривают себя как провинцию мирового общества и в соответствии с этим обретают свое место в мировом рынке, в многополюсной мировой политике.

 

В третьей части о заблуждениях глобализма У.Бек выделяет следующие десять заблуждений:

· Метафизика мирового рынка: имеется ввиду проявление одномерного, монокаузального типа мышления и действия, связанного с отождествлением мирового общества с мировым рыночным обществом, т.н.экономизм.

· Так называемая свободная мировая торговля: утверждается, что глобализированная экономика лучше всего пригодна для того, чтобы поднять во всем мире уровень благосостояния и тем самым ликвидировать неудовлетворительное положение в социальной сфере.При этом, старательно обходится тот момент, что мы живем в мире, весьма далеком от модели свободной торговли. Замалчивается, что существуют два вида снижения затрат: повышенная экономичность или нарушение достойных человека условий труда и производства.

· Факт, что в области экономики мы имеем дело (еще) с интернационализацией, а не глобализацией: автор еще раз делает акцент о том, что не следует путать многомерную глокализацию с одномерной экономической глобализацией, не следуюет смешивать ее с интернационализацией экономики.

· Драматургия риска: в большей мере потенциал могущества глобализма создается инсценированной угрозой: что могло бы быть, должно бы быть, если то…и т.д.

· Отсутствие политики как революция: напротив, неолиберальный глобализм представляет собой в высшей степени политическое поведение, которое, однако, подает себя как полностью аполитичное.

· Миф о линейности: возникают транснациональные, транслокальные культуры или, социальные пространства и ландшафты, о чем свидетельствуют: туристический бум, возникновение небольших транснациональных миров экспертов, которые едва ли привязаны к определенным местам, растущее число международных институтов, утверждение небольшого числа общепринятых языков.

· Критика катастрофического мышления: массовая безработица, которая сотрясает Европу, также не является кризисом, поскольку возврат к полной занятости представляет собой фикцию.

· Черный протекционизм: неолиберальная стратегия глобализма противоречива сама по себе. Она терпит крах, когда ее универсализируют. ЧП – противоречие консервативного мышления и поведения, а также: с одной стороны, утверждаются ценности нации, а с другой – в неолиберальном миссионерском задоре раскручивается экономическая динамика, которая эти ценности уничтожает.

· Зеленый протекционизм: ЗП воспринимает национальное государство как находящийся под угрозой вымирания политический биотоп, который защищает экологические стандарты от вмешательств мирового рынка. Однако, зеленые в интеллектуальном и политическом отношении выигрывают от глобализации, ведь экологические вопросы – равно как и ответы на них – должны мыслиться как глобальные.

· Красный протекционизм: порядки глобализации, социальной помощи вызывают ложную ностальгию у марксистски ориентированных представителей.

 

В четвертой части: ответы на вызовы глобализации, Бек формулирует десять ответов на глобальность, по его мнению, могущие способствовать устойчивому становлению глобального общества:

· Международное сотрудничество: Ответ на глобальность ищется не в наднациональном великом государстве или даже мировом государстве, а в стоянии плечом к плечу национальных государств. Они должны между собой договориться и создать общую сеть, чтобы, во-первых, указывать транснациональным предприятиям их рамки, дабы они не могли натравливать эти государства друг на друга и во-вторых, обновлять свои государственно-политические притязания на власть и создание организационных форм.

· Транснациональное государство или инклюзивный суверенитет: Модель ТН государства противоречит всем другим моделям кооперации: транснациональные государства объединяются в ответ на глобализацию и развивают благодаря этому свой региональный суверенитет и идентичность за пределами национального, следовательно, являются индивидуальными государствами на основе кооперативных государств. Выдвигаются два принципа создагния и достижения политической архитектуры ТН государств: принцип правового пацифихма и федералистский принцип межгосударственного контроля. Первый гласит, что без создания и совершенствования международного права и правовых инстанций абсолютно невозможно урегулирование ТН конфликтов мирными средствами. Транснациональный федерализм же подразумевает политику активной самоинтеграции индивидуальных государств в международные деятельные комплексы, нацеленные на возрождение индивидуальных глокальных государств и ограничение власти ТН центров. Делается вывод, что инклюзивный суверенитет подразумевает, что уступка суверенных прав сопровождается формосозиданием на основе ТН кооперации, но это удастся в том случае, если глобализация будет успешно понята и оформлена как политический проект.

· Участие в капитале: если верно, что труд заменяется знанием и капиталом, тогда новая социальная политика может ориентироваться на цель участия труда в капитале.

· Переориентация образовательной политики: Предыдущая ситуация также предполагает необходимость инвестиций в сферы образования и научных исследований, так как именно благодаря знанию труд повышает свою ценность, перестраивается адекватно современной общественной обстановке.

· Возможность транснациональных предпринимателей быть не демократичными, а антидемократичными: вопрос является открытым. Так как социальные и экологические стандарты, по мнению Бека, необходимые для контроля ТНК и ТНБ не гарантируют укрощения мировой экономики. Пределы их возможностей в первую очередь, - это действия в отраслях и государствах, ориентированных на экспорт, посему, в лучшем случае, они могут косвенно способствовать всеобщему развитию обществ в направлении социальной справедливости.

· Союз в поддержку гражданского труда: Речь идет о втором центре активность, который должен обеспечивать демократическую субстанцию общества. Гражданский труд не заменяет наемный, но дополняет его, это стало бы одной из трех опор наряду с трудом по найму и частной работой на которых стоит воспитание и самореализация. Выделяются два принципа: добровольность или самоорганизация и общественное финансирование – которые могли бы сделать из гражданской работы привлекательную альтернативу.

· Новые культурные и политико-экономические целеполагания: То, что изображают в черном свете(например, региональные особенности) следует открывать и развивать как силу и новые возможности. Во-первых, экологические продукты, во-вторых, индивидуализация, в-третьих, рынки риска, в-четвертых, ре-регионализация рынков и в-пятых – преодоление культурного препятствия – однообразия.

· Эксперементальные культуры, нишевые рынки и общественное самообновление: Нишевое производство делает возможными три вещи: культурную лабораторию будущего и изобретательный способ производства, ничтожные производственные затраты, региональные особенность и ТН самоорганизацию гражданского общества.

· Общественные предприниматели, трудящиеся-для-себя: Трудящийся-для-себя знает, что он уже не обязан или не может быть только исполнителем работы, которую ему подсунули другие во исполнение их долга и принятых обязанностей, и если они этого не делают – это их несостоятельность, не его. Он знает, что свою работу он всегда должен находить и обосновывать в плане социально расширенной потребительной стоимости, и действует соответствующим образом. Это предполагает сильную идентификацию как с потребностями других, так и с работой. Рабода-для-себя подразумевает в этом смысел всегда работу и на себя, и на других.

· Общественный договор против эксклюзии: акцент делается на необходимости проведения политики развития международного сотрудничества. Данный тезис аргументируется статистикой о заинтересованности, к примеру, жителей Германии бытом стран третьего мира, деятельностью благотворительных и добровольческих организаций, особой системой образования.

В предпоследней главе Бек определяет Европу как воображаемую общность, тем не менее, заявляя, что без Европы нет никакого ответа на вызов глобализации. А значит то, чем является или чем должна быть Европа не следует как в фокусе вытягивать из прошлого, оно должно политически набрасываться как политический ответ на вопросы будущего, причем во всех тематических полях: рынка труда, экологии, социального государства, международной миграции, политических свобод, основных прав. Только в ТН пространстве Европы политика индивидуального государства может превратиться из объекта угрожающей глобализации в субъект творимой глобализации.

 

В финальной главе Бек определяет феномен бразилизации Европы на гипотетическом примере.

Неолибералы одержали победу. Даже себе в ущерб. Национальное государство упразднено. На месте социаль­ного государства – руины. Но непорядка не возникло. Вм­ сто властного и правового здания национальногосудар­ ственных акторов появились раздираемые противоречиями союзы господств. Между ними расположились ничейные земли норм и права.

 

На 25 число – эссе (сдаем 25го) – на 3 страницы

«теория коммуникативного общества Хабермаса» и «Теория структурации э.гидденса».

Луман+контрольная на 10 минут по Бурдье(как экз. вопрос) – конструктивистский структурализм

Предварит. Экзамен на 3е число.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: