 |
Наши кадры и советская агентура
|
|
|
|
Нам надо считаться с тем, что вторая мировая война крепко перетрясла наши кадры, внесла в ряды эмиграции небывалые соблазны и разложение, влила в нее массу «невозвращенцев» и проработала ее новой, по-новому работающей советской агентурой. Поэтому нам необходимо прежде всего сделать «перекличку», найти друг друга, удостоверить прежнее единомыслие, сомкнуть наши поредевшие ряды. Нам придется далее «списать» разложившихся и отступиться от колеблющихся, которые, может быть, уже завтра «начнут возвращаться».
Заграничный аппарат НКВД получил после войны новые возможности для работы среди эмиграции. Так, он имеет в невозвращенческих рядах новую «неприглядную» среду, которой он весьма искусно пользуется. Он находит ныне доступ к эмигрантским сердцам не только слева, но и справа, именно к тем, которые понимают государственность как начало не «демократически-соглашательское», а «императивно-диктаториальное». Советские агенты ловко пользуются инстинктивным сочувствием русских людей к «русской армии», к «русской церкви», к «русскому территориальному приращению» – соблазняя, уверяя, пугая и начиная с «малых услуг и поручений». На наших глазах аппарат НКВД соблазнил ряд известных русских массонов (Вердеревского, Кедрова, Кривошеина и др.). Он несомненно использует, так или иначе, представителей «алексеевской» церкви за границей, всех без исключения неотправляемых возвращенцев, всех иностранных «сочувствователей», многих иностранных журналистов и всех иностранных коммунистов.
Нам нельзя забывать: ряд лиц, боровшихся до войны с коммунистами, ныне стали их агентами, их прислужниками, сочувствователями, восхвалителями, тайными «заработко-принимателями»… Среди этих перебежчиков – есть русские родовитые князья, прославленные беллетристы, духовные лица (православные и евангелические).
|
|
|
Теперь мы можем быть обойдены отовсюду: слева, справа, от алтаря, от науки, от искусства, от журналистики, от дипломатии. Враг может оказаться всюду.
Это не значит, что «бороться нельзя» или «безнадежно». Но это означает, что мы сами должны усугубить бдительность и осторожность. Верность людей – нисколько сама собой не разумеется. Чтобы кто из нас ни затевал – надо все предусмотреть, семь раз отмерить и проверить и потом, может быть, не тотчас же отрезать. Это совсем не «страх»: он нам не был свойствен ни в тюрьмах ГПУ, ни в открытой борьбе. Это – чувство ответственности, это обязательная осторожность, требуемая делом и борьбой. Конспиративные правила стали для нас обязательны и тогда, когда мы никакой особой конспиративной работы не ведем.
Предстоящий хаос в России
Русские зарубежные левые газеты все чаще и определеннее начинают формулировать свои предположения и требования в ожидании крушения советского строя: немедленный созыв Учредительного собрания по четырехчленной формуле, немедленное провозглашение всех свобод, скорейшее введение федеративной республики, по возможности, спасение всяческого социализма и т. д. Трудно разочаровывать мечтающих: занятие непопулярное и безуспешное. Но политика строится не фантазией и не доктриной. Необходим трезвый учет действительности. Мы должны предвидеть неизбежное и невозможное.
За тридцать лет коммунистического правления Россия потеряла свое имущество, свою оседлость и свою городскую – уездную – губернскую принадлежность. Вечные выселения из жилищ, ссылки, переброски, командировки – сдвинули всех с места и сделали нищими, но не погасили памяти о дорогих могилах, о законных правах и о своей пашне. Как только отпадет советский террор, вся Россия сдвинется с места в стремлении к освобождению, к возврату на насиженные родные места, к восстановлению своих прав на недвижимость, к разысканию членов своей семьи, к отмщению или просто к уходу из северного климата. Двинутся – крестьяне, рабочие, интеллигенция, миллионные концлагеря, беспризорные, уголовные, солдатня, спасающиеся от узнания коммунисты, возвращающиеся невозвращенцы и эмигранты. Этот текучий хаос будет продолжаться несколько лет, загромождая дороги живыми и мертвыми и перегружая все средства сообщения. В течение этих лет нечего будет думать о составлении, проверке, обжаловании и исправлении избирательных списков, тем более – о производстве выборов. Кто попытается это сделать, тот будет заведомо «фальсифицировать демократию». Но правительство в России будет в это время необходимо больше чем когда-либо. И оно будет существовать, представлять Россию и стремиться к порядку. Следовательно, оно будет не демократическим по своему строению, а диктаториальным.
|
|
|
В лучшем случае этот хаос кое-как уляжется через три-четыре года. В худшем же случае начнутся гражданские войны: с несдавшимися коммунистами; между конкурирующими претендентами на диктатуру, среди которых будет немало деморализованных авантюристов; или между центральной властью и сепаратистами; между диктатурой и бандами… Не исключено, что найдутся иностранные державы, которым будет выгодно поддерживать эти междоусобия (вспомним Китай, Смуту) и которые будут снабжать поэтому то того, то другого из авантюрных генералов или сепаратистских полководцев деньгами, инструкторами и оружием. При таких условиях национальная диктатура станет прямым спасением, а выборы будут или совсем неосуществимы, или окажутся мнимыми, фикцией, лишенной правообразующего авторитета.
Наконец, самое возникновение небольшевистской или антибольшевистской власти трудно себе представить в том порядке, что Россия будет отвоевана у коммунистов эмигрантскими демократическими партиями или что эти партии будут нарочито проведены к власти победоносными американо-немецкими штыками. На самом деле диктатура встанет изнутри и вряд ли позовет на совет или к участию г. Николаевского или г-жу Кускову. Если это будет диктатура «полукоммунистическая», то она вступит в непрерывный кризис, эволюционируя направо; если же это будет диктатура антикоммунистическая, то она, может быть, и будет обещать созыв Учредительного собрания (или «парламента»), но будет откладывать его в силу высших государственных невозможностей и необходимостей.
|
|
|
Под этой исторически неизбежной диктатурой русский народ будет отыскивать свои «насиженные места» и «права» хаотическим самотеком, и когда через годы, может быть, и соберется первое возможное в послереволюционной России представительное собрание, то оно встанет перед совершившимся фактом: расправа над ненавистными народу элементами будет закончена, а имущественные права «восстановлены» в захватном порядке.
Мы отнюдь не считаем это наилучшим исходом и отнюдь не призываем к этому. Но надо быть совсем наивным в политике, чтобы не считаться с этим процессом, как с наиболее вероятным.
Право на убежище
Одна из наших неотложных задач состоит в том, чтобы добиться со стороны западных держав твердого обещания не выдавать новых беглецов из советских зон, все в большем количестве переходящих советско-оккупационную границу в военном обмундировании (дезертиры-невозвращенцы) и дающих подчас (как недавно в Пригницком округе) форменные сражения еще не дезертировавшим отрядам советской армии. И вот, всюду где кто-либо из наших единомышленников имеет связь с союзническим командованием или тем более – пользуется его доверием, надо подавать краткие, но веские меморандумы на соответствующем языке, настойчиво ходатайствуя о том, чтобы эти меморандумы получали движение по военной администрации вверх. Здесь понадобится вся энергия и неутомимость.
Аргументы:
1. Совместная война против фашистов и нацистов давно закончена, и соглашения о выдаче «дезертиров», поскольку они имелись, потеряли свой военный смысл и силу.
2. Бывший союз с Советским государством давно уступил свое место непрерывным шиканам, правонарушениям, недружественным поступкам и угрожающим действиям со стороны советского правительства.
|
|
|
3. Советское государство есть государство тоталитарное, попирающее все права человека; это государство деспотическое и тираническое, угрожающее ежеминутно чести, свободе и жизни всякого советского гражданина. При таких условиях всякая демократическая страна всегда давала политическим беглецам право убежища.
4. Бегущие из советских пределов «дезертиры» взывают к этому праву убежища и в доказательство своего права открыто заявляют о своем категорическом нежелании участвовать в возможной войне против западных демократий.
5. Такое право убежища уже признается за всеми беглецами из советско-оккупированных малых государств Восточной Европы (Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Югославии).
6. Предоставление этого права убежища будет иметь важнейшие и неисчислимые военные и политические последствия, могущие прямо предотвратить третью мировую войну или повести к быстрому выигрышу этой войны противниками Советов.
7. Само собою разумеется, что беглецы, претендующие на это право, должны непременно пройти строгий политический искус в изолированных лагерях на предмет удостоверения того, что они не являются советскими агентами. Чем больше таких ходатайств будет подано, тем лучше. Они уже поддерживаются с иных сторон и в иной форме.
|
|
|
