 |
Победа над войском Тугарина. Глеб Володьевич
|
|
|
|
Победа над войском Тугарина
Как было то к князю ко Володимиру
Князья‑ бояре собиралися,
Собирались, низко кланялись,
Становились в победный круг,
Речи слушали княженецкие.
Молвил слово Володимир‑ князь:
«Князья‑ бояре вы мои верные,
А и головы у вас разумные, ‑
Изберите вы молодца из‑ промеж себя,
А я дам ему рать мою сильную;
А кто похочет, тот с ним пойдет,
А кто с ним нейдет – тот останется
Берегчи князя со княгинею».
Князья‑ бояре слово слушали.
Слово выслушав, поклонилися,
Стали думу думати крепкую.
Надумали, говорили таково слово:
«Гой еси ты, ласков Володимир‑ князь.
Мы все с тобой, со княгинею,
За тебя мы положим наши головы.
А рать поведет Илья Муромец:
Мы дадим ему наших детушек,
Коней смелыих, сабли острые,
Стрелы меткие со туга лука».
На том дело и порешилося.
Слали гонца к Илье Муромцу:
«Спехом спеши, рать в поле веди
На того ли ворога на Загорского,
На Тугарина на Белевича».
В те поры Ильи Муромца дома не случилося,
Полевал он далече во чистом поле,
Зверя лютого на копье ловил,
Соболей, куниц на низок низал.
Во дворе была токмо Савишна,
Молода жена Ильи Муромца.
Слышит слово молода жена Савишна –
Грозен наказ княжецкой‑ ат, ‑
Молодое сердце надорвалося.
«Добро, – молвит, – ты, гонец, назад беги,
А Илья за тобой не замешкает».
Проводила она гонца ласково,
Наказала коня седлать доброго,
Одевалась в платье богатырское,
Не забыла колчан каленых стрел,
Тугой лук, саблю острую;
Как села в седло, только и видели.
И поехала ко городу Киеву,
К великому князю к Володимиру.
Как завидели князья‑ бояре богатырский скок,
Как заслышали князья‑ бояре богатырский свист, ‑
|
|
|
Не дивилися долго скоку, посвисту,
Высылали спешно всю рать могучую,
Сами к ласкову князю воротилися:
«Пошла‑ де рать с Ильей Муромцем,
А Тугарину‑ де с ним не сдобровать».
Далеко в чистом поле рати встретились.
У Тугарина рать – туча черная,
Княженецкая рать – молонья светлая.
Как сошлися, не взвиделись.
А и Тугарин не взвидел бела дня
Убежал он в свои улусы Загорские,
Проклинаючи богатыря Илью Муромца.
А богатырь Илья Муромец
Знать не знал, ведать не ведал,
Кто за него бился с Тугарином
(Служил службу царскую, государскую).
Глеб Володьевич
А как падала погодушка да со синя моря,
А со синя морюшка с Корсуньского
А со дожжами‑ то, с туманами.
А в ту‑ ту погоду синеморскую
Заносила тут неволя три черненых три‑ то карабля
Что под тот под славен городок под Корсунь жа,
А во ту‑ то всё гавань всё в Корсуньскую.
А во том‑ то городе во Корсуни
Ни царя‑ то не было, ни царевича,
А ни короля‑ то не было и ни королевича,
Как ни князя не было и ни княжевича;
Тут жила‑ была Маринка дочь Кайдаловна,
Она, б…, еретица была, безбожница.
Они как ведь в гавни заходили, брала пошлину,
Паруса ронили – брала пошлину,
Якори‑ ти бросали – брала пошлину,
Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,
А как в шлюпочки садились – брала пошлину,
А к мосту приставали – мостову брала,
А как по мосту шли, да мостову брала,
Как в таможню заходили, не протаможила;
Набирала она дани‑ пошлины немножко‑ немало – сорок тысячей.
А да взяла она трои рукавочки,
Что да те трои рукавочки, трои перчаточки;
А как эти перчаточки а не сшиты были, не вязаны,
А вышиваны‑ то были красным золотом,
А высаживаны дорогим‑ то скатным жемчугом,
А как всажено было каменье самоцветное;
А как первы‑ то перчатки во пятьсот рублей,
|
|
|
А други‑ то перчатки в целу тысячу,
А как третьим перчаткам цены не было.
Везены эти перчатки подареньице
А тому жо ведь князю всё Володьему.
Отбирала эти черны карабли она начисто,
Разгонила она трех младых корабельщичков
А как с тех с черных с трех‑ то караблей,
Она ставила своих да крепких сторожов.
А как корабельщички ходят по городу по Корсуню,
Они думают‑ то думушку за единую,
За едину‑ ту думу промежду собой.
А да что купили они чернил, бумаг,
А писали они да ярлыки‑ ти скорописчаты
Что тому же князю Глебову Володьему:
«Уж ты гой, ты князь да Глеб ты сын Володьевич!
Уж как падала погодушка со синя моря,
Заметало нас под тот жо городок под Корсунь жо.
А во том жо было городе во Корсуни
Ни царя не было, ни царевича,
Ни короля‑ то не было и ни королевича,
А ни князя не было, и ни княжевича;
Как княжила Маринка дочь Кайдаловна;
Она, б…, еретица была, безбожница.
А мы как ведь в гавань заходили, брала с нас ведь пошлины,
А ведь как паруса ронили, брала пошлину,
Якори‑ ти бросали – брала пошлину,
Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,
Уж мы в шлюпочки садились – брала с нас ведь пошлину,
А как к плоту приставали, плотово брала,
А ведь как по мосту шли, дак мостово брала,
А в таможню заходили – не протаможила;
Да взяла она дани‑ пошлины сорок тысячей,
Да взяла у нас трои перчаточки –
Везены были, тебе, князю, в подареньице:
А как первы‑ то перчатки во пятьсот рублей,
А вторы‑ то перчатки в целу тысячу,
А третьим перчаткам цены не было».
Они скоро писали, запечатали,
Отослали князю Глебову Володьеву.
А тут скоро пришли ярлыки к ему,
Он их скоро распечатывал, просматривал.
Как его жо сердце было неуступчиво;
Разъярилось его сердце богатырское,
А он скоро брал свою‑ то золоту трубу разрывчату,
Выходил‑ то скоро на красно крыльцо косищато,
Он кричал‑ то, зычал зычным голосом,
Зычным голосом да во всю голову:
«Уж вы гой еси, дружины мои хоробрые!
Уж вы скоро вы седлайте‑ уздайте добрых коней,
Уж вы скоро‑ легко скачите на добрых коней,
Выезжайте вы скоро да на чисто поле».
А как услыхала его дружья‑ братья‑ товарищи,
Они скоро‑ то добрых коней да собирали же,
|
|
|
Выседлали‑ уздали они добрых коней
Да скоро садились на добрых коней,
А из города поехали не воротами,
Не воротами‑ то ехали, не широкими,
А скакали через стену городовую.
Выезжала‑ се дружина на чисто поле,
А как съехались дружины тридцать тысячей.
Выезжал‑ то князь Глеб‑ сударь Володьевич,
Со своей дружиночками хоробрыми;
Прибирал он дружью‑ ту, дружины все хоробрые,
Чтобы были всё да одного росту,
А да голос к голосу да волос к волосу;
А из тридцать тысяч только выбрал триста добрых молодцов,
Их‑ то голос к голосу да волос к волосу.
«Уж вы поедемте, дружина моя хоробрая,
А ко тому‑ то славну городу ко Корсуню,
А ко той жо ти Марине дочери Кайдаловне,
А ко той Маринке, еретице, б…, все безбожнице».
А как садились они скоро на добрых коней,
А поехали они путем‑ дорогою.
Как доехали они до города до Корсуня,
Становил‑ то Глеб своего добра коня:
«Уж вы гой еси, дружина моя хоробрая!
Сходите вы скоро со добрых коней,
Становите вы шатры полотняны,
А да спите‑ тко, лежите во белых шатрах,
А держите караулы крепкие и строгие;
Уж вы слушайте – неровно‑ то зазвенит да моя сабля,
Заскрипят да мои плечи богатырские, ‑
Поезжайте‑ тко ко городу ко Корсуню,
А скачите вы через стену городовую,
Уж вы бейте‑ ко по городу старого и малого,
Ни единого не оставляйте вы на семена.
Я как поеду теперече ко городу ко Корсуню,
К той Маринке дочери Кайдаловне».
Подъезжает Глеб под стену ту
Да под ту жа башню наугольную;
Закричал‑ то он зычным голосом:
«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!
А зачем ты обрала у мня да черны карабли,
Ты зачем жа у мня сгонила с караблей моих трех‑ то корабельщиков,
А на что поставила да своих караульщиков? »
Услыхала Маринка дочь Кайдаловна;
Скоро ей седлали, уздали всё добра коня;
Выезжала она на ту же стену городовую:
«Здравствуй‑ ко, Глеб, ты князь да сын Володьевич! » –
«Уж ты здравствуй‑ ко, Маринка дочь Кайдаловна!
А зачем ты у мня взяла мои‑ то три‑ то карабля,
|
|
|
А сгонила моих трех‑ то корабельщичков со караблей? » –
«Уж ты гой еси, ты князь да сын Володьевич!
Я отдам тебе три черненых три‑ то карабля;
А да только отгани‑ тко три мои загадки хитромудрые, ‑
Я отдам тебе‑ то три черненых карабля». ‑
«Только загадывай ты загадки хитромудрые;
А как буду я твои загадочки отгадывать». ‑
«А как перва‑ та у мня загадка хитромудрая:
Еще что же в лете бело, да в зимы зелено? »
Говорит‑ то Глеб да таковы речи:
«Не хитра твоя мудра загадка хитромудрая,
А твоей глупе загадки на свете нет:
А как в лете‑ то бело – Господь хлеб дает,
А в зимы‑ то зелено – да тут ведь ель цветет». ‑
«А загану тебе втору загадку хитромудрую:
А что без кореньица растет да без лыж катится? » –
«Без кореньица растут белы снеги,
А без лыж‑ то катятся быстры ручьи». ‑
«Загану тебе третью загадку хитромудрую:
А как есть у вас да в каменной Москвы,
В каменной Москвы да есть мясна гора;
А на той на мясной горе да кипарис растет,
А на той парисе‑ дереве сокол сидит». ‑
«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!
Не хитра твоя загадка хитромудрая,
А твоей загадочки глупе на свете нет:
Как мясна‑ то гора – да мой ведь добрый конь,
Кипарисово дерево – мое седелышко,
А как соловей сидит – то я, удалой добрый молодец». ‑
«Я теперече отсыплю от ворот да пески, камешки,
А сама‑ то я, красна девица, за тебя замуж иду».
Как поехала Маринка с той стены да белокаменной,
Приезжала к себе да на широкий двор,
Наливала чару зелена вина да в полтора ведра,
А да насыпала в чару зелья лютого,
Выезжала на ту жо стену городовую,
Подавала Глебушку она чару зелена вина:
«Уж ты на‑ тко на приезд‑ от чару зелена вина! »
А как принимается‑ то Глеб да единой рукой,
Еще хочет он пить да зелена вина;
А споткнулся его конь на ножечку на правую,
А сплескал‑ то чару зелена вина
А да за тою да гриву лошадиную.
Загорелась у добра коня да грива лошадиная.
А как тут да Глеб испугался жа,
А бросал‑ то чару на сыру землю;
Еще как тут мать сыра земля да загорелася.
А как разъярилось его сердце богатырское,
А стегал он добра коня да по крутым бедрам;
Как поскочит его конь во всю‑ ту прыть да лошадиную
А как скакал с прыти его добрый конь да через стену городовую,
А состиг‑ то ей, Маринку, середи двора,
А отсек тут ей, Маринке, буйну голову;
А как тут Маринке и смерть пришла.
Смерть пришла ей да середи двора.
|
|
|
