 |
Нахимов ведет эскадру. Штурм Карса. Баллады. Любовные и добрачные отношения. Дмитрий и Домна
|
|
|
|
Нахимов ведет эскадру
Шла эскадра шхун в Россию к нам. Не дошедши она синя моря, Набегает на нас сильный шторм, Набегает на нас сильный шторм, Снасти рвет, мачты у нас ломает, Ремни с треском рвутся от бортов, Ремни с треском рвутся от бортов. Тридцать парусов у нас сорвало, Руль отшибло у нас, братцы, прочь, Руль отшибло у нас, братцы, прочь, Нас качало, молодцев, бросало Ровнёхонько, братцы, восемь ден, Ровнёхонько, братцы, восемь ден. Ничего в волнах было не видно, Кроме судна, братцы, своего, Кроме судна, братцы, своего. Наше судно было очень чудно – Адмиральский славный наш фрегат, Адмиральский славный наш фрегат. Так матросики стоят, бедняжки, Побледнели, братцы, все дрожат, Побледнели, братцы, все дрожат, Вы не плачьте, добрые молодцы, Не печальте славный наш поход, Не печальте славный наш поход, С нами Бог и сам Нахимов с нами, Он не даст нам, братцы, потонуть, Он не даст нам, братцы, потонуть, Не погибнем, братцы, среди моря – На фрегате храбрый адмирал,
На фрегате храбрый адмирал, Сам Нахимов управлял эскадрой, И не страшен был нам ураган.
Штурм Карса
Приказал Бакланов палатки снимать,
Верно нам, ребята, в поход выступать.
Поход недалеко, под город под Карсе.
Во городе Карсе ни пыль, ни кура,
Молния блистает, сильный гром гремит.
Верно, гренадеры с турком сразилися.
Линейные казаки по флангам стоят,
Шашками блискают, подраться хотят.
Мы пробили стену, пошли на ура,
Били, рубили, крепко ранили,
Назад возвращались, слезно плакали.
Наши друзья, братья ранены лежат,
Руки, ноги нету, все смерти хотят.
Русские охраняют балтийские берега
Как мы в Ревеле стояли
На Балтийском берегу.
|
|
|
Его туда ожидали
Очень близко ко врагу.
Быстро смотрим мы на море,
Ожидаем каждый час,
Соберется на нас горе,
Угостим его как раз.
Позабудь‑ ка свои думки,
Воротися, враг, назад,
Ты попробуй русской булки,
Русский любит угощать.
Наш товарищ, штык трехгранный,
Хотим кровью обагрить,
Мне недаром отточили,
Чтобы грудь твою пронзить
Позабудь‑ ка свои думки,
Воротися, враг, назад,
Ты попробуй русской булки,
Русский любит угощать.
Солдаты из‑ под Риги идут к Дунаю
Як в нынешнем году
Зыявил хранцуз войну,
Ды зыявил хранцуз войну
Ны Рассеюшку на всю,
Ды Рассеюшку на всю,
Ны матушку на Москву
Вот мы под Речею стыяли,
Много голыду приняли, ‑
Нам и тридцать и два дня
Да ни дывали класть огня.
А мы с того сы морозу
Мы ня можем говорить, ‑
Стали водкый нас поить.
Ды мы по крышке водки пьем,
У поход сейчас идем.
Мы походы прыходили,
Ки Дунай‑ речке пыдходили.
Ки крутому д'беряжку
Ки зялёныму лужку.
К нам матросы пыдъезжали,
Легку лодку пыдгыняли,
Легку лодку пыдгыняли,
Мы в лодычку посели,
Мы в лодычку посели,
Славну песенку запели.
Дунай‑ речку прыезжали,
Ки бережку пыдъезжали,
Ки большому ки двору,
Да на хранцузскыю зямлю.
Наш майор Копылов
По ту сторыну стоить,
Яго бела грудь горить:
«Уж вы, братцы, скиньтя ранцы,
Вы ложитесь отдыхать,
А я буду воювать! »
Баллады
Любовные и добрачные отношения
Дмитрий и Домна
Ездил Митрий Васильевич
Во чистом поле, на добром коне,
Сидела Домна Александровна
В новой горенке, под косявчатым окошечком,
Под хрустальным под стеколышком.
Думала она, удумливала,
Хулила его, охуливала:
«Ездит‑ то Митрий Васильевич
Во чистом поле, на добром коне:
Назад горбат, наперед покляп,
Глаза у него быдто у совы,
Брови у него быдто у жоги,
Нос‑ то у него быдто у журава».
|
|
|
Прикликала сестрица Марья Васильевна:
«Ай же ты братец Митрий Васильевич!
Заводи, братец, пир‑ пированьице,
Зазовитко‑ тко Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир».
Приходили послы к Домниной матушке,
Они крест кладут по‑ писаному,
Поклон ведут по‑ ученому,
На все стороны поклоняются,
Сами говорят таковы слова:
«Ах же ты Домнина матушка!
Ты спусти, спусти Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир».
Говорила Офимья Александровна:
«Не спущу, не спущу Домны Александровну
На широкий двор, на почестный пир».
Первы послы со двора не сошли,
Ощё другие послы на двор пришли,
Говорят Офимье Александровной:
«Ай же ты Домнина матушка!
Ты спусти, спусти Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир».
Говорила Офимья Александровна:
«Не спущу, не спущу Домны Александровны
На широкий двор, на почестный пир».
Ощё другие послы со двора не сошли,
А третьи послы на двор пришли,
Говорят Офимье Александровной:
«Ай же ты Домнина матушка!
Ты спусти, спусти Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир».
Говорила Домна Александровна:
«Ай же ты родна моя матушка!
Если спустишь – пойду, и не спустишь – пойду».
Говорила Офимья Александровна:
«Ай же ты дитятко Домна Александровна!
Не ходи‑ тко к Митрию Васильичу:
Ты хулила его, охуливала.
Я ночесь спала, грозен сон видла:
Быдто золота цепочечка рассыпалася,
Рассыпалася она и укаталася».
Говорит Домна Александровна:
«Ай же родна моя матушка!
Про себя спала, про себя сон видла!
Уйду я замуж за Митрия Васильича».
Говорит же Домнина матушка:
«Ай же ты Домна Александровна!
Надевай‑ ка ты три платьица:
Первое надень венчальное,
А другое надень опальное,
А третье надень умершее».
Садилась она на добра коня,
Поезжала к Митрию Васильевичу.
Приезжала она на белый двор.
Встречает ю Митрий Васильевич,
Опущает ю с добра коня,
Берег за ручки за белые,
Целовал во уста во сахарние,
Вел ю за столы за дубовые.
Отрушил он от себя свой шелков пояс,
И учал он Домну по белу телу;
И шелковый пояс расплетается,
Домнино тело разбивается.
Пала она на кирпичный пол:
Схватились же Домны – живой нету.
|
|
|
Прознала ее родна матушка,
Скоро прибывает на белоем дворе,
Увидала она Домну Александровну,
Пала она со добра коня на кирпичный пол:
Схватились же ее матушки – живой нету.
Говорит тут родной сестрицы Митрий Васильевич:
«Ай же ты моя родная сестрица Марья Васильевна!
Ты сделала три головки бесповинныих! »
Он схватил с гвоздя булатний нож,
Наставил тупым концом во кирпичен пол
И острым концом во белы груди.
|
|
|
