 |
Муж‑солдат в гостях у жены
|
|
|
|
Муж‑ солдат в гостях у жены
Вы солдатики‑ уланы,
У вас лошади буланы!
Уж и где же вы, уланы,
Где вы были‑ побывали?
«Под Можайским воевали,
Мы Москвою проезжали,
Калин мостик перьезжали,
Во слободку заезжали,
У вдовушки становились,
Просилися ночевати:
«Ты вдова, вдова Наталья!
Укрой, вдова, темной ночи,
Пусти, вдова, ночевати,
Ночевати, простояти!
Нас немножко, не маленько –
Полтораста нас на конях,
Полтретьяста пешеходов».
А вдовушка не пущала,
Воротички запирала,
Солдатушкам отвечала:
«У меня дворик маленек,
А горенка невеличка,
А детушек четверичка!
И горенка не топлёна,
И щи с кашей не варёны! »
А мы силой ворвалися,
Во горенку вобралися,
Расселися все порядком:
Пешеходы – все по лавкам,
А конница – по скамейкам,
А большой гость впереди сел,
Впереди сел, под окошком.
А вдова стоит у печки,
Поджав свои белы ручки
Ко ретивому сердечку.
Стоит она, слезно плачет,
А большой гость унимает:
«Не плачь, вдова молодая!
Ты давно ль, вдова, вдовеешь,
Давно ль, горька, сиротеешь? »
– «Я живучи в горе забыла».
– «Уж и много ль, вдова, деток? »
– «У меня деток четверичка:
Три сыночка, одна дочка».
– «Уж и много ль, вдова, хлеба? »
– «У меня хлеба осьмина».
– «Уж и много ль, вдова, денег? »
– «У меня денег полтина».
– «Подойди, вдова, поближе,
Поклонится мне пониже,
Ты скинь, вдова, с меня кивер:
Во кивере есть платочек,
Во платочке узелочек,
В узелочке перстенечек,
Не твово ли обрученья? »
Как вдовушка догадалась
И на шеюшку бросалась,
Горючими слезьми заливалась,
Во новы сени выходила.
Малых детушек будила:
«Вы вставайте, мои детки,
Вы вставайте, мои малы!
|
|
|
Не светел‑ от месяц светит,
Не красное солнце греет –
Пришел батюшка родимый! »
А большой гость отвечает:
«Не буди ты малых деток!
Я пришел к вам ненадолго –
На один я вечерочек,
На единый на часочек! »
Алеша и сестра двух братьев
Беседа ли, беседа.
Смиренная беседа, ‑
Во той во беседе
Сидели тут два брата,
Два брага родные.
Хвалились сестрою,
Своей сестрой родною:
«У нас сестра хороша,
Голубушка пригожа:
На улицу не ходит,
В хороводы не играет,
В окошечко не смотрит,
Бела лица не кажет».
Где ни взялся Алеша,
Алешенька Попович:
«Не хвалитесь, два брата,
Своей сестрою родною:
Я у вашей сестры был,
Две ноченьки ночевал,
Два завтрака завтракал,
Два обеда обедал,
Два ужина ужинал».
Как взговорит большой брат:
«Пойдем, братец, ко двору,
Сожмем снегу по кому,
Бросим сестре во терем».
Что взговорит нам сестрица:
«Не шути шутку, Алеша!
Ступай прямо во терем:
Моих братьев дома нету».
Как взговорит большой брат:
«Пойдем, братец, в кузницу,
Скуем, братец, сабельку,
Срубим сестре голову! »
Покатилась головка Алешеньке под ножки.
А Бог суди Алешу: Не дал пожить на свете!
Алеша Попович и сестра Петровичей
Было два брата да два Петра Петровича.
Собирали пир они, такой пир большой да пир богатой.
Они все на пиру да напивалися,
Они все на большом да наедались,
И все на пиру да прирасхвастались.
Они хвастали своим житьем‑ бытьем богатеством,
Они хвастали своей сестрой Оленушкой:
«У нас Олена умная,
У нас Петровна разумная».
И такой‑ сякой выискался Олешенька, поповской сын:
«Вы не хвастайте своей сестрой Оленушкой,
У вас Олена неумная,
У вас Петровна неразумная:
Шел я по городу да шел по Киеву,
Уж я шел в ваши палаты да белокаменны,
Зажимал я снегу кому белою,
Бросал к Оленушке в окошечко,
Сломал у Оленушки стеколышко, ‑
|
|
|
Выходила Олена на красно крылечушко
В одной рубашечке, без пояса,
В одних чулочиках, без щёкотов».
Тут двум братам да за беду пало,
За беду пало да за великую.
Пошли братья да со больша пира
И шли в свои палаты да белокаменны,
Зажимали снегу кому белого
И бросали к Оленушкс в окошечко
И сломали у Оленушки стеколышко.
И выходила Олена на красно крылечушко
В одной рубашечке без пояса,
В одних чулочиках, без щёкотов.
Тут двум братам за беду пало.
За беду пало да за великую.
Пришли братья да со больша пира:
«Бери, Оленушка, дубову плаху да востру сабельку,
И поедем, Олена, да во чисто полё,
И срубим Оленушке буйну голову».
Брала Олена да дубову плаху да востру сабельку,
И поехали да во чисто полё.
Богатой едет, прихохочется,
А ровной едет, прирассмехнется,
А бедной едет, весь приплачется.
И такой‑ сякой едет Олешенька, поповской сын,
И брал Олену за белы руки,
И поехал с Оленой ко Божьей церкви.
У Божьей церкви повенчалися,
Злачеными перстнями поменялися:
«Станем, Олена, по закону жить».
Иван Дудурович и Софья Волховична
Еще был‑ жил Иван да сын Дудорович.
Он ходил‑ гулял да но чисту полю,
Он стрелял свою стрелочку каленую;
Застрелил свою стрелочку в окошечко
Еще к той ли к Софьюшке к Волховичне.
Ай первы послы к Софье на двор пришли:
«Уж ты гой еси, Софьюшка Волховична!
Ты отдай нам стрелочку каленую
Еще нашему Иванушку Дудоровичу –
Ты бери себе казны да сколько надобно». ‑
«Мне не надобно вашей золотой казны,
Пущай сам ко мне придет Иван Дудоровнч».
Что и первы послы да со двора сошли,
А вторы послы к ней на двор пришли:
«Уж ты гой еси, Софьюшка Волховична!
Ты отдай нам стрелочку каленую
Еще нашему Ивану ты Дудоровичу –
Ты бери с него казны вам сколько надобно».
Отвечает им Софьюшка Волховична:
«Мне не надобно его да золотой казны:
Пущай сам ко мне придет Иван Дудорович ‑
Я отдам тогда ему да калену стрелу,
Я без всякой отдам да золотой казны».
Вторы послы да со двора сошли.
Одевается Иванушко скорешенько.
Уж он шляпочку кладет да на одно ушко,
Уж он шинель кладет да на одно плечо,
Уж он подходит к терему, к злату верху,
Еще к тем ли палатам белокаменным.
|
|
|
Выбегает к нему Софьюшка скорешенько,
И берет она его да за белы руки,
И ведет она его да в нову горницу,
И садит она Ивана за дубовой стол.
Накормила Иванушка ведь досыта,
Напоила она его, да она допьяна,
Напоила, накормила, спать уложила.
Что й по комнаты Софьюшка похаживат,
Да тихошенько Иванушка побуживат:
«Тебе полно спать, Иван, да усыпатися,
Да пора тебе, Иван, да пробужатися!
Отслужили честну ранну заутреню,
Еще ту ли христовску‑ воскресенскую,
Воскресенскую да вознесенскую.
Вдруг идут у мня два брата, два царевича,
Идут два младых два Ивана два Волховича».
А Иванушко спит, да не пробудится.
Забудила его Софья во второй након:
«Тебе полно спать, Иван, да усыпатися,
Да пора тебе, Иван, да пробужатися!
Отслужили честну ранну заутреню,
Еще ту ли христовску‑ воскресенскую,
Воскресенскую да вознесенскую.
Вдруг идут у мня два брата два царевича,
Что й два младых два Ивана два Волховича».
Тут вставает Иванушко скорешенько,
Уж он шляпочку положил на одно ушко,
Он шинель скоро накинул на одно плечо,
Он спущается по лестнице дубовыя.
С ним встречаются два брата, два царевича,
Их два младых два Ивана два Волховича:
«Ты чего, сокол, леташь да здесь облятывашь,
Ты зачем зашел сюда, Иван Дудорович?
Ты жениться хочешь или свататься
Что й на нашей на Софьюшке Волховичне? »
Воспроговорит Иван да сын Дудорович:
«Да давно у нас с Софьюшкой положенось.
Мы чудныма крестами поменялися,
Злаченыма перстнями обручилися».
Тут ведь брали его братья за белы руки,
Что й садили Ивана на добра коня,
Увозили Ивана во чисто поле,
Отрубили Ивану по плеч голову;
Они ложили на блюдо буйну голову,
Понесли его к сестре к своей любимыя.
Увидала их Софьюшка Волховична,
Что идут у ней братья из чиста поля
И какую‑ ту несут да буйну голову;
Она платьицо одела воскресенское,
А второ она одела подвенечное
И встречала два брата два царевича,
Их два младых два Ивана два Волховича:
«Уж ты гой еси же, наша родима сестра,
Уж ты можешь ли узнать, чья буйна голова? »
|
|
|
Воспроговорит Софьюшка Волховична:
«Уж вы гой еси, два брата два Волховника,
Вы два младых два Ивана два разбойника!
Вы куда теперь девали тура златорогого,
И туда же турицу златошерстную! »
Еще тут‑ то братанам за беду стало,
Что за ту ли им досаду за великую
Подхватили они Софью за белы руки,
Отвозили ведь Софью во чисто поле,
Отрубили сестре да по плеч голову,
Схоронили ей с Иваном во сыру землю.
Вырастали две березки кудреватые.
Шли прохожие‑ народ и удивлялися:
«Тут погублено две души безгрешные,
Тут пролита кровь, верно, безвинная! »
|
|
|
