 |
Массовая коммуникация как система
|
|
|
|
Структурные элементы системы: реальность-общество, отправитель-коммуникатор, сообщение-текст, канал-средство, получатель-массовоеобщество, эффект-цель. Возможность расширения системы и образования новых элементов и подсистем в связи с усложнением производственно-экономических, социально-географческих факторов и связей
В предыдущих параграфах были рассмотрены методологические позиции и основания изучения массовой коммуникации, уточнены основные понятия, определены взгляды известных теоретиков МК и СМИ, а главное – «нащупан» основной стержень-идея, на котором, как видится, должна держаться теория массовой коммуникации (коммуникация как со-общение культурных опытов человечества). Это позволяет перейти к теме, с которой обычно начинаются аналогичные курсы, и рассмотреть, из чего складывается коммуникативный процесс. Полагаем, что концептуальность подходов к этой проблематике была исчерпана у нас в стране уже в начале 80-х годов, а за рубежом и намного ранее. Несмотря на это, основные положения и выводы отнюдь нельзя считать аксиомами, и ссылки на них будут по мере необходимости актуализироваться или сопровождаться собственными комментариями.
Начнем снова с Аристотеля, с его одной из первых попыток, как мы сейчас говорим, – моделирования коммуникативных процессов. В своей «Риторике» он начинает описание структуры публичной речи (а это ведь предтеча массовой коммуникации) со следующего утверждения: «Речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается; оно-то и есть конечная цель всего (я разумею слушателя)».
Современные теоретики МК от этого высказывания сразу же переходят к теории информации, системности, как ее трактует теория управления. Но надо сказать, что структурой публичной речи применительно к педагогике занимался выдающийся мыслитель XVII в. Ян Амос Коменский. Вот что он, в частности, писал: «Мудрость, внутренний жар ума, проявляется внешне определенными знаками речи... Чтобы речь не была вещью преходящей, но постоянной, она выражается нарисованными значками, и таким образом возникают книги. Если книги прочитаны и поняты, они в свою очередь запечатлевают мудрость в умы». Под влиянием механистических взглядов своего времени Я. Коменский весь процесс распространения знания и овладения им называл «живой типографией». Эти гуманитарные взгляды (а также ряд других, здесь не упомянутых), разрабатывавшиеся на интуитивном уровне, предвосхитили в середине нашего века данные таких точных наук, как кибернетика и теория информации, основоположниками которых являлись Н. Винер, К.Э. Шеннон, У.Р. Эшби. Но научно-гуманитарный подход также продолжал развиваться – в работах ученого-лингвиста Р.Я. Якобсона, ученого-антрополога К. Леви-Стросса и др. Как мы видели, ряд высказываний русских философов также напрямую выходит на проблемы распространения информации, познания мира посредством коммуникации. Создатели современной теории коммуникации В. Шрамм, Г. Иннис, другие исследователи, занимающиеся изучением массовых информационных процессов, исходят из того, что они являются в XX веке основным фактором в понимании социального и культурного развития, а некоторые,как например, Р. Уильямс и цитировавшийся в предыдущих лекциях Ю. Хабермас, полагают, что любая теория коммуникации есть теория общества.
|
|
|
Для уяснения структуры коммуникативного процесса назовем основные элементы коммуникативного действия в трактовке одного из создателей теории МК В. Шрамма и в обобщенной трактовке отечественных исследователей.
|
|
|
В схеме В. Шрамма их пять: отправитель сообщения, кодирующее устройство, сигнал, расшифровывающее устройство, получатель. Это скелет, костяк сугубо технической коммуникации. Но так как его можно экстраполировать и на общество в целом, то отправитель (так же как и получатель сообщения) оперирует текстом, то есть закодированным с помощью определенной системы символов и кодов, а затем – расшифрованным сообщением. Эту связь В. Шраммобозначает обобщенным понятием «пабликс» (publiks), подразумевая под ним представителей социума, различные общественные институты. Однако, как указывает Э.Г. Багиров, в книге которого приведена данная схема, из нее не видно, какие конкретно социальные связи оказывают влияние на отправителя (коммуникатора) и получателя (реципиента). Этот же недостаток характерен и для многих других схем коммуникативного процесса в работах зарубежных теоретиков МК, так как они концентрируют свое внимание в основном на эффективности психологического воздействия, его суггестивности. Отечественная философия, социология, нарождающаяся коммуникативистика традиционно, отталкиваясь от исторически сложившегося гносеологического подхода к вопросам познания общества, предполагают анализ правдивости, глубины отражения действительности в массовых инфопроцессах. Не случайно мы акцентировали ранее внимание на важной мысли Н. Лосского, касающейся включения объекта познания в познавательный процесс.
Теория массовой коммуникации, развивавшаяся в СССР в 60–70-е годы, противопоставила этим концепциям свой подход, активно включивший социальные параметры в общетехническую конструкцию. Некоторые его примеры приведены в книге «Предмет семиотики», вышедшей в 1975 году. Наиболее показательной является структура коммуникативного процесса, предложенная М. Лауристин. Поток сообщений МК находится в центре обширного континуума, состоящего из ряда подсистем как социального, так и технического свойства. В центре этого континуума расположен поток сообщений массовой коммуникации.
По горизонтали располагаются следующие подсистемы:
· социально-политическая и экономическая организация общества;
|
|
|
· социальный институт, выступающий как коммуникатор и представляющий возможность совершать коммуникативные действия профессиональным журналистам и представителям социума;
· аудитория массовой коммуникации;
· социальная структура населения.
По вертикали размещены такие подсистемы:
· система хранения и передачи социальной информации;
· знаковые средства и технические каналы МК;
· отображаемые события и явления;
· социальная действительность как система, но выступающая в данном случае в качестве подсистемы общего коммуникативного континуума (обширного поля коммуникативных действий по обмену информацией того или иного рода).
Как видим, данная структура наиболее полно охватывает все многообразие явлений окружающей нас действительности и определяет место сообщений массовой коммуникации как в познании этой действительности, так и в познании самого человека. Технический и гуманитарный подход, как мы полагаем, совмещен в ней с наибольшей полнотой.
Более сжатую схему, основанную не на линейном принципе, а на двустороннем, кольцевом, дают В. Борев и А. Коваленко. Она также объединяет наиболее существенные структурные элементы МК. Назовем их для сравнения с вышеприведенными:
– адресант – сообщение (текст), закодированное по определенной знаковой системе, – канал связи, охватывающий эти элементы, – адресат. Все коммуникативное действие находится в культурно-коммуникативном поле (контексте).
Как мы уже неоднократно подчеркивали, адресант (отправитель) сообщения может выступать в разных ипостасях, в зависимости от того, какой характер икакую направленность имеет его коммуникативное действие. По характеру оно может быть личностным и безличностным. По направленности – аксиальным(от латинского axio – ось) и ретиальным (на латыни retio – это сети, невод). Как отмечал Ю. Лотман, – возможность нести информацию пропорциональна количеству структурных альтернатив, поэтому от взаимодополнения форм коммуникативного действия оно только выигрывает в своей потенциальной возможности воздействия на читателя, слушателя, зрителя. Действительно, к кому обращен монолог Гамлета? Ко всем – и ко мне. К кому обращается ведущий той или иной телепередачи? Если это не узкоориентированная передача (по возрасту, по профессии, социальному статусу) – и к широкой аудитории, и к конкретному человеку. В этом сила коммуникативного акта, и особенно она проявляется, если знаковая система и ее коды выбраны для передачи сообщения такие, которые раскрывают действительность с необычной, доселе недосягаемой для потребителя сообщения стороны. Известно, что язык, содержащий в каждой смысловой основе информацию, позволяет домысливать недосказанное. То есть значение опережает сам знак, его обозначающий. Объем информации возрастает, когда человек сам домысливает, черпает новые смыслы в воспринимаемом сообщении. Это же касается и языка не выразительных, а изобразительных форм, например, языка кино, телевидения как зрелища, изобразительного искусства. Вспомним Н. Лосского: человек, сравнивая новое переживание с пережитой ранее реальностью, познает мир.
|
|
|
Кратко характеризуя структурные элементы системы массовой коммуникации, надо указать на ряд существенно важных функций самого сообщения (текста), с помощью которых коммуникатором решаются задачи того или иного вида коммуникативного действия.
Р. Якобсоном в его широко известной статье «Лингвистика и поэтика» (Якобсон, 1975) эти разновидности определены следующим образом: коммуникативная, апеллятивная, поэтическая, экспрессивная, фатетическая, метаязыковая. Как видим, эта классификация в основных своих параметрах и смыслах пересекается с видами социального действия, о которых мы рассуждали ранее. Первые две разновидности явно должны нести целе- или ценностно-рациональный характер. Вторая и третья – эмоциональный и традиционный. В какой-то мере к традиционному виду социального действия можно отнести и последние две разновидности коммуникативного действия по Р. Якобсону, так как рассуждая о самом коде (метаязыковая разновидность) или говоря ради говорения, поддержания беседы ничего не значащими словами (фатическая разновидность), мы так или иначе выражаем свой характер, свои традиции и привычки.
Так называемая эмотивная, или экспрессивная функция, сосредоточенная на адресанте, имеет своей целью, как пишет ученый-лингвист, прямое выражение отношения говорящего к тому, о чем он говорит. Отсюда – стремление произвести впечатление наличием ярких эмоций, подлинных или притворных (об этом нами уже говорилось, но в другом контексте). В этом случае особенно возрастает использование не когнитивных (познавательно-логических), а внекогнитивных, можно сказать – метакогнитивных аспектов языка – разного рода экспрессивных изобразительно-жестовых его компонентов.
|
|
|
Функции сообщения могут быть также конативными (повелительными), когда они явно имеют в виду адресата, и референтивными – в случае ретиального (безадресного) коммуникативного процесса (всяческого рода заклинания, магические действия).
Укажем также на ситуацию, когда адресат в системе современных СМК (частный случай ретиальной коммуникации) может подвергаться одновременному воздействию целого ряда коммуникаторов (адресантов). Это случается особенно тогда, когда о каком-либо важном событии «трубят» и радио, и ТВ, и пресса, зачастую перекрывая друг друга.
В начало
Массы как объект и субъект коммуникации. Основные элементы социокультурного цикла по А. Молю. Диалектика личных и коллективных информационных потребностей и интересов. Два направления циркуляции коммуникативных потоков. Русская философия о соборности как основном пути воспитания нравственной личности
Мы уже говорили о двуипостасности массового общества. Оно может, во-первых, выступать (и большей частью выступает) в качестве объекта, пассивно воспринимающего сообщения каналов МК, разбухая, как амеба, под воздействием определенного рода коммуникативных сигналов. Но массы (в России это проявилось в последнее десятилетие) могут опосредованно – путем настроений, резонирующих колебаний, или непосредственно – через участие конкретных лидеров групп и движений в массовых митингах, акциях протеста, печатной или электронной коммуникации – быть и субъектом МК.
Представляется правомерным применить в данном контексте концепцию отечественных исследователей, создателей научно обоснованной теории о первопричине и движущей силе поведения человека. Речь идет, прежде всего, о потребностно-информационной теории академика П.В. Симонова. Он продолжает линию рассмотрения человеческой деятельности в аспекте «изобретение-подражание», при этом даже в «подражателях» он видит задатки творчества, имеющиеся благодаря внутренне присущей всем людям способности к эмоциональному переживанию. «Человек обладает уникальной особенностью испытывать наслаждение чисто информационного происхождения именно за счет присущей ему потребности устранять хаос и неопределенность окружающего мира», – писал он. Творчество, в том числе научное, есть результат непреодолимого стремления удовлетворить нашу внутреннюю потребность, заложенную в нас самой природой, – потребность расширить область человеческого знания, внести ясность в то, что ранее было туманным. Потребность внести элементы порядка в тот хаос неизвестного, который нас окружает (Симонов, с. 109).
Суть потребностно-информационной концепции состоит в том, что поступки людей диктуются их потребностями, в том числе – потребностями вопределенного рода информации. Ими определяется личность человека (хотя он часто и не осознает это), а трансформация потребностей происходит от информации, воспринимаемой по разным каналам, как из современной действительности, так и из прошлого. Восприятие и оценка новой информации всегда окрашена определенной эмоцией (положительной в случае ожидаемой возможности удовлетворения потребности), или отрицательной (из-за невозможности ее удовлетворения).
Выделяются такие потребности:
· витальные (жизненно-необходимые для себя и для продолжения рода);
· социальные;
· идеальные (познавательные);
· идеологические (в смысле исповедуемых ценностей);
· этнические. Последние два вида потребностей могут примыкать, наслаиваться на первые три.
Как видим, большая группа потребностей относится к духовности человека, проявления которой – познание, стремление к открытиям нового, к правде, истине, красоте.
К витальным потребностям, видимо, следует отнести и потребность в эмоциональном насыщении человека. Физиологические и психологические опыты показывают, что человек, лишенный, например, внешних эмоций в детстве, или находящийся долго в замкнутом пространстве, теряет ряд своих личностных душевных качеств. Эмоциональная потребность выступает в человеческой жизнедеятельности в качестве одной из генерализирующих. Первоначально чисто функциональная потребность человека в эмоциональном насыщении, преобразуясь в стремление субъекта к определенным переживаниям своих отношений к действительности, становится одним из важных факторов, определяющих направленность его личности.
Более того, психологизация физиологических (органических) потребностей человека ведет к формированию у него системы представлений и идей, образующих его духовный мир, «события» которого часто опережают события в мире материальном. Они заранее ориентируют будущее практическое поведение, объясняют поступки массы, толпы, внешне порой необъяснимые.
Эта «психологическая реальность» в известном смысле следует принципу динамического гомеостазиса, сформулированному в теории когнитивного резонанса (см.: Festinger, 1957). Эта теория доказывает несовместимость новой информации со сложившейся у человека общей системой взглядов на мир. В результате возникает состояние сильного эмоционального напряжения личности, необходимость любым путем разрешить возникшее противоречие. Это выливается в большие и малые восстания масс, поголовное приятие и такое же поголовное неприятие тех или иных каналов коммуникации, в стремление самим утвердиться в качестве субъекта коммуникации. (Примеры недавнего прошлого – массовая поддержка Б. Ельцина в 1990 г., борьба за СМИ в 1991–1993 гг., популистские шаги кандидатов в депутаты Госдумы в 1995 г., Б. Ельцина в 1996 г., массовая поддержка В. Путина в 2000 г., массовые митинги против законов о земле, КЗоТе, вырабатываемых Госдумой не без одобрения президентом В. Путиным в 2001 г.).
В научном направлении рассмотрения массы в аспекте ее деления на творцов и потребителей культурных и информационных ценностей одно из основных мест занимает книга французского социолога А. Моля «Социодинамика культуры» (Paris, 1968; М. 1973). Кратко охарактеризуем его взгляд на основной социокультурный цикл, совершающийся в обществе в процессе человеческой жизнедеятельности.
А. Моль дает ряд таблиц и схем этого социокультурного цикла обращения культуры с подробными комментариями. В частности, он пишет, что эпоха существования этого цикла наступила после создания средств массовой коммуникации, благодаря которой все люди оказались погруженными в единую среду коммуникации. Исходной и конечной точкой этого цикла является отдельный человек, создающий новые элементы культуры. Его индивидуальное поле сознания определяется социокультурными рамками, в которых этот человек живет, идеями и фактами, хранимыми в его памяти. Для некоторых людей –творцов – эта деятельность является профессиональной. Они создают новые идеи, которые воплощаются в виде публикаций, изобретений, художественных произведений, научных исследований и технологий. Вся эта деятельность способствует покорению человеком материального мира, но роль творцов в создании культуры ограничивается созиданием идей и форм, представляющих массу сообщений. Сначала эти сообщения поступают в микросреду. Книги, журналы, галереи, архивы магнитных записей и фотографий представляют собой материальные носители всего этого множества сообщений в каждый данный момент. В процессе «осаждения» элементов культуры на их основе формируется «социокультурная таблица», на окончательный состав которой влияют актуальные факты и события, которым журналисты придают также форму сообщений. Средства массовой коммуникации (печать, радио, ТВ, кино, система народного образования) постоянно черпают из этой массы сведений материал для создания своей продукции. Деятели СМК производят отбор элементов сообщения, руководствуясь одновременно директивными установками, таблицей социальных ценностей и принципом наименьшей затраты усилий. Все эти средства, вместе взятые, определяют характер повседневной жизни социальной массы. Любой человек в составе этой массы в разное время черпает ту или иную выборку из потока этих сообщений. Возникает поле широкой публики, «макросреда», противостоящая микросреде творцов.
С другой стороны, и сами творцы входят в состав общества, погружены в социальную массу, в поле СМК. Таким образом, перед нами вырисовывается замкнутый цикл: новые идеи создаются на основе старых, новые творения возникают внутри существующей системы культуры.
Приведенный социокультурный цикл вряд ли нуждается ныне в каких-то изменениях. Однако, его можно дополнить, исходя из приведенных выше положений потребностно-информационной концепции. Они дают возможность обозначить в нем дополнительно два содержательных направления циркулирующего потока сообщений. Их можно назвать личностно-потребностным и общественно (государственно)-потребностным.
У А. Моля лишь кратко обозначена возможность корректировки социокультурного цикла директивными, как он их называет, установками. Однако, как мы уже видели, еще Г. Тард писал о том выборе, который постоянно делает индивид, личность между внутренней и внешней войной, то есть между необходимостью индивидуализации поступка, а значит собственным нравственным и культурным творчеством, с одной стороны, и присоединением к партиям или сектам с уже готовым ответом – как поступать. Участное, инкарнированное сознание может представиться узким, ограниченно субъективным только тогда, когда оно противопоставлено сознанию культуры, как самодовлеющему, писал М.М. Бахтин. Представлено как бы два ценностных контекста, две жизни: жизнь всего бесконечного мира в его целом, могущем быть только объективно познанным, и моя маленькая личная жизнь. Субъектом первой является мир как целое, субъектом второй – случайный единичный субъект. Однако, продолжает М.М. Бахтин, ведь это не математическое количественное противопоставление бесконечно большого мира и очень маленького человека, одной единицы и бесконечного множества единиц-существ. Маленький и большой здесь не теоретические категории, а чисто ценностные. Только в участием сознании осуществляется это ценностное сопоставление. «Пафос моей маленькой жизни и бесконечного мира – пафос моего участного не-алиби в бытии, это есть ответственное расширение контекста действительно признанных ценностей с моего единственного места. Поскольку же я отвлечен от этого единственного места, совершается раскол между возможным бесконечным миром познания и маленьким мирком мною признанных ценностей» (Цит. по: Пешков, с.120–121).
Таким образом, возвращаясь к двум направлениям циркуляции сообщений в социокультурном цикле, можно первое направление – потребностно-личное– охарактеризовать как направление сугубо аудиторных интересов. Многие каналы МК, особенно ряд радио- и телеканалов, всю свою политику строят на иногда даже чересчур ярко выраженных потребностях и интересах аудитории, чаще всего – молодежной. Для других групп потенциальной аудитории действует часто повторяемый принцип «не хочешь – не смотри».
Схема функционирования СМИ здесь выстраивается в цепочку «отдельный человек – творцы (журналисты, культурные деятели) – политические и коммерческие структуры, осуществляющие определенную поддержку и пытающиеся влиять на формирование и изменение потребностей – отдельный человек».
Сложнее обстоит дело со вторым направлением, которое мы обозначили как потребностно-общественное (государственное). Здесь изначально, уже на уровне поля сознания отдельного человека, а тем более на этапе прохождения сигналов социокультурного цикла через микросреду, осуществляется деятельность, прямая или опосредованная властными, политическими, экономическими и другими институтами по корректировке, критике, высмеиванию, диффамации личностных потребностей в сторону их официального выравнивания, общей социализации и политизации. Есть ли официальная цензура, нет ли ее, все равно проводится селекция поступления на разных уровнях информации, начиная уже с ангажирования (опять же – явного или неявного) самих ее творцов. Схема функционирования в этом случае следующая: «потребности общества – институты власти, социально-политические и экономические структуры (часто одновременно – учредители, рекламодатели, акционеры СМИ) – творцы (журналисты, деятели культуры) – издатели, распространители, владельцы каналов распространения сообщений – массовая аудитория.
Указанные направления по своему трактует Л.Г. Свитич (Свитич, 2000), но ее схема функционирования журнализма в обществе (так этот автор трактует массовую коммуникацию), как мы полагаем, не вписана в общую историческую логику исследования социологии массовой коммуникации.
Заключая этот параграф, еще раз обратим внимание читателей на пути и возможность соединения личностного и общественного в таком традиционном феномене социальной жизни России, как соборность.
К соборности личность переходит через переживание, через любовь. В.С. Соловьев создал всеобъемлющую философию любви как высшей духовной потенции человека. Через это чувство преодолевается эгоизм, понимается другой человек, достигается со-мыслие, со-знание. Расширяется мир в значении общности (через «i»), устанавливается мир в значении согласия, со-бытия (через «и»). Соборность – ключевое понятие русской философии, хотя его нет не только в толковых словарях русского языка, но и в философском.
Сегодня мы много толкуем о плюрализме, – пишет известный философ А. Гулыга. Он нам действительно нужен, только не по образцу «лебедь, рак и щука». Нам нужна множественность усилий, знаний и мнений, устремленных к одной цели. Такой разумный плюрализм с оглядкой на других, на «общее дело», испокон веков на Руси назывался соборностью, в идее которой нашло выражение органическое единство общего и индивидуального. Прихожане собора следуют общему ритуалу, но каждый остается самим собой, вознося к Всевышнему личную молитву. Соборность – это общее, которое включает в себя все богатство особенного и единичного (А. Гулыга. В.С. Соловьев. Литературная газета, 18. 01.1989 г.).
В начало
Проблема объективности в передаче фактов и сообщений и субъективности их трактовки коммуникатором. Проблема общественного мнения и нравственной индивидуальной позиции коммуникатора. Политическая целесообразность и интересы человеческого сообщества. Коммерческая выгода и духовные интересы человека, его экологическая (в широком смысле) и информационная безопасность
Понятие субъект произошло от латинского subjectus – лежащий внизу (sub – под и jacio – бросаю, кладу основание). Оно обозначает носителя познания и предметно-практической деятельности (индивидов, социальные группы, государственные и политические институты). Другими словами – это источник активности, действия, направленных на объект. Эта трактовка понятия берет начало от Декарта, который первым резко противопоставил субъект и объект, что стало исходным пунктом анализа познания и, в частности, обоснования знания с точки зрения его достоверности. Понятие объект происходит от латинскогоobjicio – бросаю вперед, противопоставляю. Объект не просто тождествен объективной реальности, а выступает в качестве взаимодействующей с субъектом ее части.
Субъектно-объектные отношения проявляются в любом виде человеческой деятельности. В социальных ее видах, особенно в масскоммуникативных, важно исследовать различные проявления этих отношений в общей системе коммуникации. Это важно именно по причине того, насколько достоверно познание, насколько приближает оно нас к истине. Другими словами, способны ли существующее знание, уровень нравственности поэтапно уменьшать имеющуюся информационную неопределенность в социальной действительности и, тем более, как-то воздействовать на не обозримое (в прямом смысле), представляющееся по сегодняшним меркам хаотичным будущее.
Система массовой коммуникации включает в себя, как уже говорилось, помимо таких элементов как субъект и объект, каналы, тексты, коды сообщений. Общая методология исследования субъектно-объектных отношений, включающая в себя и изучение последних трех элементов, достаточно хорошо разработана в эстетике – науке о художественной деятельности. Философы, занимавшиеся данной проблематикой как в прошлом, так и в настоящем, подчеркивают, что коммуникативная деятельность, каковой является любое творчество, развертывается не только в субъектно-объектном отношении, но и в социально-психологическом – «личность-общество», о чем мы уже писали выше. Отношения «субъект-объект» могут быть двух типов: материально-практическое и духовно-практическое. Первый тип характеризуется реальным преобразованием субъектом объекта, второй – отражением объекта в сознании субъекта. Отражение включает в себя и само познание, и оценку объекта.
На основе этих двух типов субъектно-объектного отношения возникают основные виды человеческой деятельности – познавательная, преобразовательная и оценочная (ценностно-ориентировочная). Надо сказать, что философы (Л.Н. Столович и др.), вводя эту классификацию, такой вид деятельности как коммуникативная относят не к субъектно-объектным, а к субъектно-субъектным отношениям, мотивируя это тем, что субъект может общаться только с субъектом. М.С. Каган объясняет это следующей особенностью практического человекознания. Она, по его словам, состоит в том, что человекознание имеет своим предметом человека не как объект, а как субъект, ведь именно в этой роли он входит в общение. Поэтому практическое познание человека выступает в иной форме, чем познание его же как объекта, – например, в социологии, психологии, медицине. Наиболее точным определением знания субъекта представляется термин понимание, введенный Г. Риккертом и В. Дильтеем. Они использовали его, выявляя отличие «наук о духе» от «наук о природе». Как полагают цитируемые ученые, гуманитарное знание и вырастает из практического познания человека человеком как субъекта субъектом. Единственно доступной ему в данном случае формой является понимание. (Каган, 1996, с. 231).
Нам представляется, и ранее уже были сделаны попытки объяснения такой позиции, что коммуникативная деятельность человека, являясь одним из видов человеческой деятельности, пронизывает и другие виды ее. Да, человек может представать в процессе познания различными науками и как объект, и как субъект, но для коммуникации, которая, собственно, в нашей трактовке и является процессом познания и несения знания, человек изначально предстает как объект и заявляет о себе как о субъекте лишь в практическом общении, в том числе с помощью развивающихся СМК. В этом случае, если вернуться, например, к социокультурному циклу А. Моля, отдельный человек, являясь объектом как представитель социальной массы (общества в целом), выступает субъектом, создавая новые элементы культуры в общем процессе культурной коммуникации. Однако для этого у него должно быть, по выражению М.М. Бахтина «не-алиби бытия», он должен совершить это деяние-поступок, участвовать в со-бытии.
Человек как субъект познания, преобразования и оценки выступает в качестве личности, поэтому реальные эти коммуникативные действия не являются отношениями абстрактного субъекта к абстрактному объекту. Они обязательно опосредуются личностно-общественными отношениями в конкретной исторической ситуации. Ведь сам субъект – это личность, детерминированная социальными условиями.
В отмеченных видах человеческой деятельности проявляются, таким образом, различные субъектно-объектные и личностно-общественные отношения. Благодаря последним в непосредственной масскоммуникативной деятельности – журналистском творчестве – проявляется диалектическое единство личного и общественного. Журналистское творчество в современных его формах имеет коллективно-личностный характер, так как индивидуальность личности журналиста в масскоммуникативном процессе и его результатах причастна и к макрогруппе социума (социальная, национальная, политическая общность людей), и к минигруппе (профессиональный коллектив, редакция, студия). Взаимосвязь индивидуального и общественного пронизывает все виды деятельности журналиста, выливаясь в конечном счете в коммуникативную.
Отсюда происходит проблема субъективности и объективности в отображении фактов и событий реальной действительности, характеров людей, оценки ситуаций и положений, показа тенденций социально-политического развития. Интересна в данном контексте весьма откровенная запись в одном из дневников А.М. Коллонтай, известного политического и государственного деятеля советских лет. Ее дневники 1915–1917 гг. опубликованы к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. (Иностранная литература», 1970, №1–2). Начало записи – это впечатления о только что прослушанной лекции Рабиндраната Тагора. «Тагор из тех, кто “чует”, сколько в человеческой душе заложено возможностей, сколько в ней потенциальной силы, которую мы не умеем ни развить, ни воспитать, ни использовать... Это не “сверхъестественный” голос, это скорее бессознательно отложившийся житейский опыт, “мудрость” своего рода. Но до чего мы не умеем ее использовать!».
Далее А. Коллонтай развивает свои мысли уже применительно к революционной пропаганде в России: «Или наша власть над другими людьми... Почему она есть над одними, и отсутствует при общении с другими? Почему, когда берешься за дело со всем напряжением воли, достигаешь желаемого, но когда душа вялая, без огня – никогда не выйдешь победителем из жизненной борьбы. “Вера горами двигает” и “сила желания” тоже».
И, наконец, самое главное в ее рассуждениях. «Недавно поняла: в моем писании не хватает “желчи”, ненависти. И странно: гневом, ненавистью я загораюсь гораздо легче, если дело идет о порабощении женщины или когда вижу, “осязаю” нутром несправедливость, акт насилия. Мой ум не умеет быть“желчным”. Поэтому я плохой полемист. И мне легче всего писать не о том, что я ненавижу, а о том, что я люблю, к чему меня тянет. “Проповедовать”».
В этой записи пропагандист ленинской школы немного приоткрывает покров азов обучения. В революционной пропаганде должна была присутствовать «желчь», классовая ненависть. Любви там не было места. Вплоть до конца 80-х годов это называлось абстрактным гуманизмом. Именно таким талантом полемики обладали и В. Ленин, и Л. Троцкий, и многие вожди пролетариата. Такую субъективность списывали на объективность революционного момента. «И дольше века длится день», – дольше 70 лет длился этот момент. Проблема соотношения политической целесообразности и общечеловеческих интересов стоит, таким образом, в едином ряду с проблемами субъективности и объективности, личного и общественного, религиозной нравственности, с одной стороны, и социалистической или буржуазной – с другой. Журналист многих изданий и каналов Елена Масюк уже давно не живет при социализме. Однако при внешней, формальной объективности, декларируемой и недекларируемой, в каждом ее репортаже, а теперь и в фильмах, сквозит явная ангажированность, а это означает – субъективизм группы, секты, владельца очередного канала СМИ. На круглом столе, посвященном теме «Образ Родины в СМИ», состоявшемся в апреле 2001 г. в ИПК работников ТВ и радиовещания, режиссер из Якутска А.Н. Кузнецов говорил о том, как в маленьких городах, где люди не так политизированы, удается каким-то образом говорить о людях, о Родине. Человек с экрана не исчез, показываются совершенно частные истории – о хороших людях, о природе. «Однако приезжает Лена Масюк в Якутию, выпускает “Две страны безмолвия”, и все доброе, что мы делаем, перечеркивает одним росчерком. А она вроде бы показала мою Родину, где я живу, но она ее перечеркнула».
В начало
Глава III
|
|
|
