Агрессия НАТО против югославии

Агрессия НАТО против Югославии наглядно показала всю неустойчивость и угрозы, скрытые в "новом мировом порядке". Опасный перекос в балансе мирового равновесия и временная доминация США в системе и структуре международных отношений подтолкнули эту супердержаву к авантюрным шагам. Десятилетие, прошедшее после окончания "холодной войны", было использовано США для дальнейшего всестороннего развития своих вооруженных сил и создания новых видов вооружений с целью достижения подавляющего превосходства над всеми вероятными политическими соперниками. При этом ставилась задача ведения одновременно двух крупномасштабных вооруженных конфликтов в любой точке земного шара.

В экономическом плане преследовались цели укрепления лидирующего положения США на мировой арене и, в частности, в мировой финансовой сфере, путем поддержания статуса доллара как мировой валюты, а также свободы действий транснациональных компаний. Тем же целям служила ведущая роль США в Международном валютном фонде (МВФ), Мировом банке (МБ) и Всемирной торговой организации (ВТО). Широко использовалось такое оружие, как введение экономических санкций против отдельных государств путем односторонних решений, принимавшихся конгрессом США, и навязывание их соблюдения другим странам. Тем самым предпринимались попытки возвести односторонние американские решения в ранг международных.

В международно-правовом плане США начали широко практиковать разделение государств на угодные и неугодные, причем ряду последних присваивалось наименование "изгоев". Эта практика стала особенно активно применяться после военных действий против Ирака ("Буря в пустыне"). В такие "изгои" попала и Югославия. Действия против нее показывали, как далеко США готовы были идти для поддержания своей роли "мирового лидера".

Наконец, в информационно-пропагандистском плане США были преисполнены решимости использовать господство в мировых СМИ для утверждения своей лидирующей роли на международной арене, навязывания другим своих оценок мировых проблем и применения лозунгов "права человека" и "свобода по-американски" как инструмента вмешательства во внутренние дела других государств и насаждения в них порядков, выгодных в первую очередь самим США и "золотому миллиарду". Искусственно созданный балканский кризис - и конкретно Югославия - стали первым полигоном для испытания этой стратегии и соответствующих ей методов действий.

Агрессия против Югославии замышлялась как краткосрочная военная кампания, своего рода телевизионное кибернетическое шоу "точечных бомбардировок" без участия наземных войск с тем, чтобы, быстро поставив противника на колени, под звуки победных фанфар провести юбилейные торжества по случаю 50-летия НАТО и принять новую концепцию блока, закрепляющую его господствующее положение в мире. Однако стойкость и выдержка сербского народа, сплотившего свои ряда против иностранной агрессии, скомкали планы США.

Последующие дни породили чудовищный термин - "гуманитарные бомбардировки". Западная пропаганда трубила о гуманитарной катастрофе на территории Косова. На деле такой катастрофы до развязывания натовской агрессии там не было. Она возникла только после начала агрессии под влиянием ряда факторов.

Во-первых, действий албанских террористов, подстрекавших местное албанское население и запугивавших его утверждениями о предстоящих "сербских зверствах".

Во-вторых, действительным продвижением югославских сил безопасности и армии и вытеснением ими албанских террористов с территории Косова, где их дальнейшие действия в условиях внешней агрессии становились недопустимыми.

И, в-третьих, самими "гуманитарными бомбардировками" НАТО, от которых страдало и мирное население. В результате десятки, а затем и сотни тысяч албанских беженцев устремились за пределы Косова, главным образом на территорию Албании и в Македонию, что было дополнительно использовано западной пропагандой против Югославии и в оправдание действий НАТО. О бедственном положении сербского народа, выдерживавшего массированные* бомбардировки мощнейшего военного блока в условиях жесточайшей экономической блокады и несшего серьезные потери среди мирного населения, никто не думал.

Варварские "гуманитарные бомбардировки" не принесли немедленного и желанного результата. Однако, помимо человеческих жертв, они нанесли огромный ущерб югославской экономике. Шло целенаправленное уничтожение инфраструктуры, путей сообщения и особенно мостов - железнодорожных и автодорожных, нефтеперегонных заводов, передовых промышленных предприятий. Проходила неделя за неделей. Намеченный сценарий 50-летнего юбилея НАТО был испорчен. И хотя новая концепция НАТО была принята, от наиболее одиозных формулировок пришлось отказаться. Несмотря на яростную пропагандистско-психологическую войну против Югославии, дальнейшее продолжение "гуманитарных бомбардировок" стало приносить отрицательные результаты. Они сказались на настроении широких масс населения даже самих стран НАТО. Гораздо более решительные голоса раздавались в странах, принадлежавших к движению неприсоединения, например в Индии. Все политические силы и движения - кроме прозападных защитников "прав человека" - в России дали заслуженно резкие оценки агрессивным действиям альянса. После попадания "гуманитарной бомбы" в китайское посольство в Белграде и гибели нескольких его сотрудников дали трещину американо-китайские отношения.

На мировой арене стали проглядывать контуры неоформленного треугольника в составе Россия - Китай - Индия, выступавшего против тенденции установления гегемонии НАТО на мировой арене и в защиту идей многополюсной структуры мира. Американская дипломатия столкнулась с тем, что можно было бы назвать "законом непредвиденных последствий". Надо было срочно искать выход из создавшегося положения.

Как всегда, когда нужно спасать свое лицо и привлечь дополнительных помощников, американская дипломатия вспомнила о существовании ООН, ОБСЕ, Контактной группы, а также России. Последняя в лице президента Ельцина вняла просьбам Запада. Назначение экс-премьера B.C. Черномырдина специальным представителем России на Балканах фактически отстранило МИД от урегулирования конфликта. Вместе с представителем ОБСЕ финским президентом М. Ахтисаари они стали склонять югославское руководство к принятию натовского ультиматума, камуфлируя его авторитетом (хотя и упавшим) международных организаций - ООН и ОБСЕ. Действуя в связке с первым заместителем государственного секретаря США С. Тэлботтом, Черномырдин и Ахтисаари в конечном счете склонили Милошевича к соглашению на основе Резолюции СБ ООН № 1244, которая подтверждала целостность Югославии и сохранение ею суверенитета над Косовом, а также к военно-техническому соглашению. Оба документа были приняты в едином пакете 9-10 июня 1999 г. Эти документы предусматривали международное военное присутствие в Косове и гражданское управление под эгидой ООН. Вместе с тем с 10 июня 1999 г. прекращались "гуманитарные бомбардировки" НАТО, продолжавшиеся непрерывно 78 дней.

Натовская агрессия нанесла народному хозяйству Югославии огромный материальный ущерб в размере более 100 млрд. долл. Большие потери, также исчисляемые миллиардами или в "лучшем случае" сотнями миллионов долларов, понесли соседние страны Юго-Восточной Европы - Венгрия, Румыния, Болгария и др. - от разрыва экономических связей, приостановки транспорта, в частности навигации по Дунаю из-за разрушенных мостов, и т.д. Кто возместит эти потери? Такой вопрос встал еще во время продолжавшейся агрессии НАТО против Югославии. Именно тогда родилась идея заключения "Пакта стабильности" - своего рода "плана Маршалла" для Балкан, основным проводником которого стал Европейский Союз и более конкретно - Германия. 10 июня 1999 г., в день окончания натовских бомбардировок Югославии, этот пакт был подписан в Кельне на конференции, в которой приняли участие представители 38 стран и 15 международных организаций. Излишне говорить, что среди них не было представителя Югославии. Однако подписание "Пакта стабильности" не сопровождалось выделением средств, необходимых для компенсации ущерба, понесенного балканскими странами. О предоставлении же помощи Югославии - жертве агрессии - даже не было речи.

Результатом агрессии стало создание на Балканах второго протектората НАТО. Вывод югославских сил и вступление войск стран НАТО при незначительном присутствии миротворцев из других стран, в частности из России, на территорию Косова и Метохии (полное официальное название этой территориальной единицы в составе Сербии) сопровождалось вторжением туда вооруженных террористических банд OAK. Оно вылилось в массовую "этническую чистку" всего неалбанского населения. За короткий срок с этой территории было выдворено более 350 тыс. человек, из которых 270 тыс. составляли сербы и черногорцы, а остальные - цыгане, турки, горанцы и другие мусульманские меньшинства, испытывавшие притеснения и угрозы со стороны террористов. На смену беженцам на эту территорию вселилось несколько сотен тысяч граждан других стран, а именно - албанцев из собственно Албании, из Македонии, а также из рядов албанской эмиграции. Все эти люди исповедовали каноны радикального албанского национализма и разделяли политические принципы террористической OAK. Последняя не была разоружена, хотя о ее роспуске и было объявлено. Более того, основные силы OAK вошли в так называемый "Корпус защиты Косова", выполнявший полицейские функции. Сформированная гражданская администрация во главе с французом Б. Кушнером постаралась сразу же разорвать не только административные, но и экономические связи Косова с Югославией. С этой целью на территории Косова устранялось хождение югославской валюты - динара, а в качестве универсального расчетного средства вводилась германская марка. Короче, с самого начала решения ООН стали нарушаться в принципиальных вопросах и был взят курс на постепенное отделение Косова от Югославии, т.е. на поддержку сепаратистских устремлений албанских террористов.

Действия миротворческих сил (КФОР) и гражданской администрации на территории Косова в короткий срок сумели скомпрометировать саму идею миротворчества под эгидой ООН, чем нанесли последней серьезный моральный урон. Более того, для оправдания своей агрессии против Югославии страны НАТО, и в первую очередь США, продолжили экономическую блокаду Югославии и стали усиленно добиваться отстранения от власти Милошевича и сведения с ним личных счетов. В ход был пущен так называемый Международный трибунал по военным преступлениям в бывшей Югославии, обладающий весьма сомнительной легитимностью. Против Милошевича были выдвинуты обвинения в геноциде албанского населения на территории Косова. Тем самым сознательно провоцировался новый этап кризиса и создавались предпосылки для нового вмешательства во внутренние дела Югославии.

Ответом Милошевича стала законодательная инициатива о проведении прямых выборов президента Югославии населением страны. В свою очередь США и страны НАТО развернули лично против него пропагандистскую кампанию и начали финансировать оппозиционные группы в самой Югославии, прилагать усилия для их сплочения. Такие формы вмешательства во внутренние дела суверенного государства впервые применялись столь откровенно, цинично и почти открыто. Они особенно усилились после того, как была назначена дата выборов - 24 сентября 2000 г. По горячим следам упоминали скромную сумму в 25 млн. долл., впоследствии пресс-атташе НАТО в Брюсселе называл гораздо более весомые цифры. Не стояли в стороне и западные спецслужбы. Без их помощи объединить разрозненные и раздираемые противоречиями оппозиционные силы в общем противостоянии Милошевичу и его режиму было бы невозможно, хотя тот быстро терял поддержку не только значительных слоев населения, но и армии, спецслужб и даже собственной партии.

На настроениях в Югославии сказывались не только экономические трудности, вызванные многолетними санкциями и особенно последствиями агрессии НАТО. Более всего влияла непрерывная цепь поражений, испытанных за время после распада старой Югославии. За это время - а Милошевич находился у власти 13 лет, с 1987 г. -образовавшаяся на ее развалинах Союзная Республика Югославия, а конкретнее -Сербия и сербский народ - утратили Сербскую Крайну и часть Восточной Славонии на территории Хорватии, где сербы жили долгие столетия: Сараево перестал быть вторым по величине сербским городом в стране, а сербское население было изгнано оттуда, тогда как территория Республики Сербской в Боснии и Герцеговине резко ужалась. В Черногории при одобрении со стороны Запада активно набирали силу сепаратистские тенденции. В результате агрессии НАТО территория Косова и Метохии была фактически окончательно потеряна. Негибкость политики Милошевича, хотя в значительной степени она определялась возникшим сербским национальным вопросом, его неспособность защитить интересы своего народа делали его весьма уязвимым для критики. Западная же пропаганда заранее предрекала его поражение и заявляла о непризнании результатов выборов, если Милошевич окажется победителем, так как в этом случае они якобы будут заведомо фальсифицированы.

На выборах 24 сентября 2000 г., в которых согласно официальным данным федеральной избирательной комиссии приняло участие чуть больше 64% населения, Милошевич получил примерно 40% голосов, тогда как его основной соперник, вокруг которого объединилась демократическая оппозиция Сербии, куда вошли 18 различных партий и политических течений, В. Коштуница - 48%, остальные три претендента получили незначительное число голосов. Было ясно, что Коштуница, несмотря на свою сравнительно малую известность в стране, одержал по крайней мере моральную победу. В строгом соответствии с законом должен был состояться второй тур голосования, в котором победа Коштуницы вряд ли вызывала сомнения. Однако западная пресса, а также силы объединенной оппозиции в едином порыве и в согласии с заранее объявленными намерениями сразу же заявили о фальсификации выборов и провозгласили победу Коштуницы. Его сторонники высыпали на улицы Белграда и ряда других городов страны, требуя немедленного признания его победы. В первых числах октября поведение толпы стало принимать погромный характер. Характерно, что армия и службы безопасности заняли в таких условиях сдержанную позицию и заявили о своем невмешательстве. В конечном счете к вечеру 6 октября Милошевич был вынужден признать свое поражение, а Коштуница приведен к присяге как новый президент СРЮ. Так пал режим Милошевича, вызвав взрыв эйфории в западных СМИ. "Сегодня - Белград, завтра - Минск" - таковы были немедленные комментарии многих газет и телепрограмм. Казалось, Запад нашел способ избавляться от неугодных ему политических деятелей и менять режим в странах, записанных в "изгои".

События в Югославии мало сказались на экономическом положении страны: обещанная ей помощь оставалась на словах, надежды на быстрый подъем жизненного уровня не сбылись. Возвращение Югославии принадлежавшего ей по праву одного из соучредителей места в ООН, а также в других международных организациях на деле ничего не меняло. Однако запущенный маховик черногорского сепаратизма продолжал наращивать обороты, так что единству новой югославской государственности был нанесен дополнительный удар. На территории Косова албанские сепаратисты расценили произошедшие перемены как еще один шаг по пути полного отделения от Сербии. В этом их убедили и проведенные в конце октября 2000 г. под эгидой ОБСЕ (а более конкретно - НАТО) выборы в муниципальные органы Косова, в которых приняли участие только албанцы. Как и следовало ожидать, значительная часть избранных представляла радикальных националистов, а точнее - представителей формально распущенной OAK, которая теперь получила и политическую легитимацию, а остальные - так называемых "умеренных националистов", т.е. тех же сепаратистов. Естественно, что правительство Югославии выступило с решительным протестом против этих выборов, охарактеризовав их как незаконные. Такую же позицию выразил и российский МИД, отметивший, что для выборов в Косове нет подходящих условий. По сути они узаконивали практику и последствия этнических чисток, проводившихся в этом крае отрядами террористов. Напротив, косовские радикал-националисты, вдохновляемые получаемой поддержкой Запада, вскоре активизировали свою террористическую деятельность в южных районах Сербии, в буферной зоне безопасности - в Прешевской долине, где имелось также и албанское население. В целом же в ситуации на Балканах никакой разрядки не произошло, и многие наблюдатели с уверенностью предсказывали возникновение новых очагов напряженности.

В политике самих США на Балканах наступило временное затишье, вызванное развернувшейся в стране президентской избирательной кампанией. Она закончилась приходом к власти 30 января 2001 г. новой республиканской администрации во главе с президентом Дж.Бушем-младшим. В этой связи небезыинтересно вспомнить, что за 10 лет до этого его отец - тогдашний президент США Дж. Буш-старший - пустил в оборот формулу "новый мировой порядок" для обозначения новой фазы, наступившей в международных отношениях. Новая администрация унаследовала не только много идей, но и конкретных лиц из окружения Дж. Буша-старшего. Последнее не замедлило сказаться на подходе избранного президента к ряду международных проблем: отказу США от ратификации Киотского соглашения об охране окружающей среды, постановке вопроса об одностороннем выходе США из договора по ПРО от 1972 г. и т.д. На Балканах же был продолжен и даже ужесточен курс предыдущей администрации.

С начала 2001 г. был возобновлен политический и экономический нажим на Югославию и ее нового президента Коштуницу с тем, чтобы добиться выдачи Милошевича Гаагскому трибуналу. Главный прокурор трибунала Карла дель Понте, назначенная на этот пост, лишь усилила его односторонность и антисербскую направленность. Ее напор во время визита в Белград в январе 2001 г. вызвал у нового югославского руководства законный вопрос: почему трибунал отклонил иск Югославии против НАТО и не признал блок виновным в гибели многих сотен мирных граждан во время агрессии против СРЮ? Кто несет ответственность за применение в Югославии снарядов с обедненным ураном, представляющим экологическую угрозу для окружающей среды? Коштуница расценил сам трибунал как политически ангажированную организацию.

Поведение дель Понте, которая привезла в Белград длинный список подозреваемых, резко контрастировало с ее позицией в отношении Хорватии. Там в начале 2001 г. разыгралась политическая борьба в связи с делом генерала Мирко Норача, "прославившегося" в годы "Отечественной войны" - так официально именуют в Хорватии военные действия 1991-1992 г.- и в последующее время звериной жестокостью по отношению к сербскому населению и лично участвовавшего в расстрелах мирных жителей. Эти факты всколыхнули хорватскую демократическую общественность. Но, когда генерал был арестован хорватскими властями, в его защиту выступили националистические круги, в том числе и хорватский генералитет, организовавшие массовые митинги, блокаду дорог и т.д. Сам же Норач ухитрился, конечно не без помощи единомышленников, бежать из-под стражи. Более того, он сумел, находясь в бегах, дать интервью газете "Свободная Далмация", требуя суда над собой только в Хорватии и ни в коем случае не в Гааге. И вот в это время из Гааги пришло сообщение за подписью дель Понте, что генерал Норач в списках возможных военных преступников не значится! Все встало на свои места.

Очевидные перекосы в деятельности Гаагского трибунала и его политизированность дали обильную пищу для рассуждений о его правомерности. Неумеренный раж дель Понте вызвал дополнительный стимул для дискуссии. Одним из поводов стал тезис о том, что трибунал не должен быть инструментом в руках НАТО. Это не было пропагандистским утверждением. 9 мая 1996 г. между Международным трибуналом по бывшей Югославии и командованием НАТО в Европе был подписан двусторонний Меморандум о сотрудничестве в деле розыска и задержания обвиняемых. При этом не следует забывать, что повивальной бабкой при рождении этого трибунала была Мадлен Олбрайт, являвшаяся тогда, в 1993 г., представителем США в ООН. Не удивительно, что трибунал утаивал от общественности и Совета Безопасности ООН поступавшую к нему информацию о преступлениях НАТО во время агрессии против Югославии. Дальнейшее продолжение деятельности этого трибунала не могло содействовать ни стабилизации ситуации в самой Югославии, ни примирению на Балканах. Исходя из этих соображений, министр иностранных дел России И. Иванов еще в конце февраля 2001 г. высказал мнение, что потребность в деятельности этого трибунала вообще отпадает, а его дальнейшее существование может вызвать осложнения при решении других вопросов.

Однако соблазн использовать трибунал хотя бы для оправдания агрессии НАТО против Югославии не покидал политические круги США и некоторых других стран. Доказательством стала история с экстрадицией Милошевича, напоминавшая криминальный сериал с похищением. После ареста в Югославии 31 марта 2001 г. ему были предъявлены обвинения в злоупотреблении властью. Начались допросы представителями югославской прокуратуры. Однако настоятельные требования выдачу его Гаагскому трибуналу продолжались. Более того, с этим увязывалось предоставление Югославии экономической помощи для восстановления ее разрушенной экономики. Особенно решительно стояли на этой позиции США. Конституционный суд Югославии признал такие домогательства противозаконными и противоречащими Конституции страны. Но на кон был поставлен обещанный первый транш помощи размером в 1,3 млрд. долл. Нервы сербского премьер-министра 3. Джинджича, протеже западных держав, не выдержали. В секрете от союзного руководства несколько сербских министров во главе с ним в конце июня 2001 г. фактически выкрали Милошевича из тюрьмы и тайком переправили в Гаагу, в распоряжение Международного трибунала. Их действия нарушали законы собственной страны, а также выявили степень расколотости и внутренние противоречия в наспех сколоченной коалиции, добившейся перемен в стране. Был публично унижен президент СРЮ Коштуница, которому показали реальные пределы его власти. Российская дипломатия в очередной раз самоустранилась от оценки этого произвола, независимо от отношения к личности Милошевича. Инициатива в очередной раз оказалась в руках западных держав. Морально-этическая составляющая в действиях всех задействованных сторон осталась без анализа.

Трагикомичной стороной этого эпизода стало бессилие Гаагского трибунала внятно сформулировать выдвинутые против Милошевича обвинения в организации геноцида албанцев на территории Косова. Доказательной базы для такого обвинения не оказалось. Тогда генеральный прокурор дель Понте решила расширить обвинение, сделав ставку на его "злодеяния" во время этногражданской войны на территории Хорватии, а также в Боснии и Герцеговине. Любопытно, однако, что подобных обвинений не было выдвинуто ни против почившего хорватского президента Ф. Туджмана, ни против боснийского экс-президента А. Изетбеговича, хотя в распоряжении трибунала материалов для этого более чем достаточно. Забыты при этом и "заслуги" Милошевича при подписании Дейтонского соглашения. Но и здесь у трибунала вышел прокол: то ли осторожный Милошевич не оставил никаких следов, предпочитая отдавать распоряжения устно, то ли в этом просто не было нужды и события развивались сами по себе. Но желание сделать Милошевича "козлом отпущения", свалить на него все свои грехи и просчеты, оправдать задним числом агрессию НАТО против Югославии остается в силе. Поставить обвинительный материал против него принуждают Белград, выдвигая к нему все новые требования. Вместе с тем характерно, что трибунал и тогда, и позже игнорировал поступавшие к нему материалы о злодениях албанских террористов против сербского населения на территории Косова, а также об активной деятельности албанских наркобаронов, превративших Косово в криминальный регион Европы.

Между тем албанские террористы продолжали действовать. Потерпев неудачу в южной Сербии, они перенесли свою деятельность на территорию Македонии. В марте 2001 г. сюда вторглись албанские боевики из Косова. Лидеры радикал-националистов уверовали в то, что теперь им все дозволено, и открыто провозгласили твердую решимость "освободить" все территории на Балканах, где имеется албанское население (необязательно представляющее там большинство). Разгорелись бои с македонской армией в районах городов Тетово и Куманово на севере Македонии. Осудив на словах действия албанских террористов, представители НАТО не поспешили, однако, на помощь союзнице - Македонии, которая в прежние годы всегда была готова оказать им услугу. Их обуревали совсем другие заботы. В первую очередь - не дать сложиться балканскому блоку в борьбе против албанских террористов. Была отклонена предложенная Болгарией военная помощь. Особенно нежелательными они считали совместные действия Белграда и Скопье. Между тем "балканский талибан", как стали иногда называть албанских боевиков в прессе, явно выходил из повиновения (как и собственно талибан в Афганистане). Перед руководством НАТО и Европейского Союза встала сложная задача не допустить дальнейшей эскалации конфликта на Балканах.

Попытки урезонить албанских террористов успехом не увенчались. Весной отдельные их группы продолжали действовать с переменным успехом. Летом они активизировались, и это вызвало потоки беженцев из среды славянского населения. В Скопье зачастили с визитами представители НАТО и ЕС - Робертсон и Солана. Они фактически сковали действия македонских властей и армии против вторгшихся боевиков и мятежников из местной албанской общины, которые стали гордо именовать себя "Армией национального освобождения в Македонии". Под давлением НАТО началась "косовизация" Македонии, а македонские власти стали заложниками политических амбиций албанского национального меньшинства. Вначале существовавшие в стране албанские политические партии поддержали требования мятежников об отделении от Македонии территорий, населенных албанцами, но потом были вынуждены отмежеваться от них. Этот пример лишний раз показывал, что речь шла не о "защите прав" албанцев в Македонии - по ее конституции они имели все права на уровне требований международного права и документов ООН, - а о контроле над территориями. В конце июля западным державам удалось посадить за стол переговоров представителей македонского правительства, двух албанских политических партий, существовавших в стране, а также представителей боевиков. Поставив последний на один уровень с официальными представителями, западные державы унизили македонское правительство и одновременно поощрили албанских террористов и сепаратистов.

Переговоры происходили под аккомпанемент орудийных и автоматных выстрелов, в обстановке захвата боевиками отдельных сел и попыток установления там своей административной власти. Как ранее в Косове, они требовали размещения на территориях, на которые они претендовали, войск НАТО, рассчитывая под их прикрытием осуществить свои планы на практике. Переговоры длились долго и завершились в середине августа подписанием соглашения, удовлетворявшего в значительной степени все их требования. В соглашение вошли положения о пересмотре македонской Конституции: о формировании коалиционного правительства с обязательным участием албанских политических партий (на деле они и раньше были там представлены); о статусе албанского языка как второго государственного и обязательного его применения в тех районах, где албанское население составляет 20% и более; о полной амнистии всем мятежникам и сепаратистам. Последние были вдохновлены полученной со стороны Запада поддержкой и даже обещали сдать небольшую часть имевшегося у них оружия. Для его сбора в Македонию должны были быть направлены миротворческие силы НАТО, и альянс проявил завидную расторопность в решении этого вопроса. Меньше чем через неделю после подписания соглашения было принято решение послать туда 4 тыс. солдат, оговорив, конечно, условия их безопасности.

Операция войск НАТО по сбору оружия получила напыщенное наименование "основной урожай", причем будущий "урожай" был заранее подсчитан: предполагалось собрать 3,5 тыс. стволов огнестрельного оружия. Такие цифры сразу же вызвали скепсис. Количество вооруженных боевиков намного ее превышало. Кроме того, отсутствие охраняемой границы между Македонией и Косовом, которое тоже превратилось в крупную перевалочную базу по торговле оружием, делало весь этот процесс бессмысленным. Как это имело место и в Косове, в Македонии боевики охотно сдали самые старые образцы оружия, способные пополнить собрания какого-нибудь музея: среди прочих была сдана даже одна пищаль! Современное же вооружение и тяжелая техника остались в их руках. Хотя немного позднее миротворцы из НАТО рапортовали об успешном завершении операции, было бы несправедливо обвинять их в наивности. Их основная задача состояла в другом, а именно - в превращении своего присутствия на территории Македонии в постоянное, т.е. в расширении "международного протектората" на Балканах, что и было оформлено соответствующим решением НАТО. Отныне все места компактного проживания албанцев в этой части Европы оказались под контролем альянса. Это единое территориальное пространство до удивления напоминает контуры "Великой Албании", созданной фашистскими державами в годы второй мировой войны как одного из орудий их оккупационной политики.

Когда македонский парламент в сентябре 2001 г. приступил к обсуждению поправок, предлагавшихся для внесения в Конституцию страны, парламентариев охватили сомнения. На деле поправки давали албанскому меньшинству гораздо больше прав, чем основному славянскому населению. Однако робкие попытки пересмотреть их были решительно пресечены представителями Запада, которые указали, что обсуждать поправки можно, но изменять нельзя. Этот ультиматум в относительно мягкой форме дал знать о пределах государственного суверенитета страны под эгидой НАТО. Политические пилюли подслащивали экономическими обещаниями, выполнять которые, однако, не торопились. Глубокое же недоверие между представителями различных национальностей, ставшее характерным и для Македонии, как, впрочем, и для Балкан в целом, ставит вопрос об осуществимости этих договоренностей на деле, поскольку отсутствует добрая воля.

Принципы, положенные в основу этих и других соглашений, не отвечают политическим традициям балканских стран и менталитету их народов. Впрочем, это обстоятельство мало заботит миротворцев НАТО с их склонностью "принуждения к миру". Под последним понимается присутствие войск альянса на территориях, ставших, в сущности, его протекторатами и плацдармами для размещения военных баз и воинских подразделений. В действительности Балканы в результате вмешательства НАТО все больше превращаются в зону национальной и этнической сегрегации, не свойственную этому региону с его чересполосным расселением отдельных народов в прежние времена. В особенности это относится к сербскому народу. Союзная Республика Югославия, где различные политические силы старательно раздувают пламя черногорского сепаратизма, постоянно стоит перед угрозой раскола. Сербия же как республика и часть новой федерации в возрастающей мере испытывает на себе плоды политической практики, применяемой западными державами и прежде всего США в отношении государств-"изгоев". Такое положение реально сложилось в этой части Европы осенью 2001 г., когда террористические акты в США внесли новые элементы в международную ситуацию.

"АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ КОАЛИЦИЯ": СМЕНА ПАРАДИГМЫ ИЛИ САМОУТВЕРЖДЕНИЕ ЛИДЕРА

Террористические акты, совершенные II сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне мусульманскими экстремистами, показали всю хрупкость современной цивилизации и уязвимость высокоразвитых государств. Угроза пришла совсем не с той стороны, откуда ее ожидали. Аналитики разных стран немедленно определили их как начало новой эпохи в международных отношениях. С такой констатацией можно согласиться, но при этом следует сразу же оговориться, что за ней скрываются разные трактовки наступивших перемен. Каждое из затронутых государств истолковало их по-своему и сделало для себя собственные выводы. Для политической элиты и широкой общественности США они принесли шоковое осознание того ставшего очевидным факта, что их страна не является более неуязвимой в силу своего заокеанского положения. Сравнения с Перл-Харбором можно принять только частично, ибо тогда нападению подверглась отдаленная военная база. Теперь же объектом агрессии стало не просто мирное население, а символы американской военной, политической и экономической мощи - здание Пентагона в Вашингтоне и Центр международной торговли в Нью-Йорке, в самом сердце страны, никогда не подвергавшейся агрессии. Более демонстративного зрелища, ставшего достоянием без преувеличения всего мира ("эффект CNN"), трудно себе представить. Это был мощный удар по идее американской исключительности, своего рода изолированности страны от происходящих в других странах и регионах негативных явлений.

Американская администрация и общественное мнение с правом расценили террористические атаки как акт агрессии против США. Их дальнейшие действия стали развиваться по классической схеме реакции государства, подвергшегося нападению противника. Однако тут же встал вопрос: кто является агрессором? Ответ на него был найден почти сразу. Ответственность за теракты была возложена на главу исламской террористической организации "Аль-Каида"УсамубенЛадена и поддерживавший его режим талибов в Афганистане, где он жил последние годы. Когда талибы отвергли требование США выдать бен Ладена, было объявлено о предстоящей операции против Афганистана. Эта операция должна стать составным звеном в борьбе с мировым терроризмом.

В последнее время в публицистике появились сведения, основанные на ставших известными американских правительственных документах, о том, что действия администрации президента Буша-младшего не были импровизацией в последнюю минуту. Американские силовые ведомства задолго до этих террористических актов считались с их возможностью и готовились к их отражению. Исходным пунктом широкомасштабного планирования стал меморандум президента Клинтона от 21 июня 1995 г., направленный 15 федеральным ведомствам, определявший широкий круг задач. Специально созданная Национальная комиссия по терроризму представила в июне 2000 г. доклад конгрессу, в котором рассматривались возможные угрозы и намечались меры как по их предотвращению, так и по возмездию. Уже тогда главным подозреваемым считался Бен Ладен и его организация "Аль-Каида", а в качестве объекта возмездия намечался Афганистан. Содержавшиеся в докладе рекомендации предусматривали меры против других стран, которые могли финансировать террористов, - Ирана, Сирии и даже Пакистана, - и по пресечению их финансовой поддержки. В январе 2001 г. на этой основе был составлен оперативный план действий, координирующий усилия различных ведомств США (CONPLAN), где расписывались их мероприятия в случае чрезвычайных обстоятельств. Среди них намечались и внешнеполитические инициативы, которые планировалось осуществить собственными силами, без учета ООН и даже НАТО.

Администрация США, опираясь на возмущение всего мира варварским преступлением, жертвами которого стали около 4 тыс. простых людей, приступила к созданию Антитеррористической коалиции без предварительной консультации с

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: