Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Проблемы переосмысливания культурных ценностей в России и методы их решения




Структурная модель культуры переходного периода, описанная Н. Бердяевым, удивительно точно воспроиз­водит сегодняшнюю социокультурную ситуацию, когда культ высоких образцов упраздняется, и, соответственно, упраздняется «классическая» модель культуры. Новые культурологи прозападной ориентации утверждают лишь один критерий для всех культурных образцов — качество жизни, степень ее комфортности и технологического совершенства.

Культ западных образцов новейших технологий есть в известной мере результат трансформации культурных ценностей в нашем обществе

Проблемам трансформации ценностей в реформирующихся обществах посвящены сегодня исследования мно­гих международных научных центров, где накапливаются данные о странах с различной экономической и политической структурой — от демократических до тоталитар­ных государств

Эти трансформации фиксируются как ценностный «синдром постмодернизма», который документирован исследованиями по 40 странам за 1970-1995 гг. Сюда входят трансформации «картин мира»: от изменения по­литических целей до изменения культурных, религиоз­ных, семейных норм, а также изменения мировоззре­ний на макро- и микроуровнях: социальном и личностном.

Как выглядят «базы данных» российских реалий в этом всемирном обзоре ценностей? По большей части они выражаются в стремлении политических инноваторов вне­дрять западные модели образа жизни в нашу среду. В равной мере это относится к моделям образования и куль­туры. В контексте ценностных трансформаций все уси­лия направлены на разрушение так называемой тотали­тарной культуры.

Разрабатывается новая политика, которая стремится покончить с тотальностью, понимаемой как органич­ность культурного пространства с «ценностным господ­ством» — эстетическим, социальным, политическим — отечественной традиции, привить русской культуре «ре­лятивистскую» модель-Речь идет о концепциях мультикультурализма, или поликультурализма которые можно понять как теории «расширения границ» Главная цель — внедрить в гра­ницах социокультурного российского пространства «аль­тернативные культуры», якобы изгнанные тоталитарной идеологией, дав им те же права, что и титульной (рус­ской) культуре

Иначе говоря, политика расширения границ по схеме поликультурализма есть по сути политика размывания границ единого культурного пространства, созданного многовековой российской историей, подмена исконно оте­чественных культурных традиций альтернативными куль­турами, не имеющими ровно никаких корней в России и несущими ей чуждый образ жизни, ценностей нравствен­ности

Принцип иерархичности культуры как наличия шкалы культурных ценностей о котором писал Н. Бердяев, за­мещается демократическим принципом равенства всех культур. Более того, в концепции мультикультурализма эта иерархия культурных ценностей представлена как по­литическая, как некая структура «имперского» свойства, как «культурный империализм» с преобладанием в его па­радигме «универсальных» ценностей (см.: Ушакин С. А Мупьтикультурализм по-русски или о возможностях педа­гогики постмодерна в России//Полис, 1997, № 4, с, 123).

В сфере образования свержение «культурного импе­риализма» реализуется через внедрение «педагогики аль­тернатив», которая напрочь отбрасывает всю историчес­ки спожившуюся систему культурных образцов как уста­ревшую. Именно в таком контексте мультикультурализм представлен как метод «культурного многообразия» и «межкультурного обогащения». Такой принцип образова­ния сегодня и пропагандируется в качестве приоритетного

В этой связи особенно остро встает проблема тради ции в культуре, притом не столько как реалий фолькло­ра, объектов историко-культурною наследия или сложив­шихся учреждений культуры. Все это в границах так назы­ваемого сферо-ведомственного подхода, который легко реформировать.

Речь о другом, о понимании традиции в социокультурном смысле, как того субстрата, который делает культуру самобытной, придает ей черты национального своеобразия и в то же время делает ее актуальной для час, т. е. с понимании традиции как «живой нити» настоящего и про­шлого Именно эта «живая нить» должна стать предме­том отечественной педагогики, которой противопостав­лена сегодня концепция педагогики мультикультурализма, как «полифонической» модели Между тем такая полифоническая модель образования есть в сущности не что иное как насаждение «образа Америки» и культа «на­стоящего американца» с помощью масс-медиа и школь­ных программ

Пресловутый принцип «плюрализма идентичностей» как возможность «выбирать» свою идентичность в противовес стандартам, навязываемым обществом, где, на са­мом деле, четко распределены статусно-ролевые обязан­ности, и соответственно, закреплено определенное «ме­сто» каждого индивида в социуме, оказывается в сущнос­ти подрывом существующего порядка вещей, стабильно­сти общества

В странах с «отлаженной» демократией социальная мобильность является основой продвижения человека в обществе посредством изменения социально-ролевых функций. В нашем обществе, где отсутствует демократи­ческая среда в ее западном выражении, где социальная стратификация приобрела уродливые формы, обозначив лишь крайние полюса очень богатых и очень бедных, прин­цип социальной мобильности вне реальных очертаний социального пространства, его верха и низа, как и про­блема выбора, может оказаться весьма провоцирующей идеей Поэтому прогрессивный на первый взгляд прин­цип свободных социокультурных реалий, привнесенный на нашу почву, может обернуться непредсказуемыми со­циальными проблемами

В концепции «педагогики без границ» личность как «совокупность отношений» жестко не детерминирована и всякий раз обретается заново посредством активного «потребительского выбора», отсюда — занижение пони­мания структуры личности до уровня «потребителя». Но самое главное — его насаждение релятивистской моде­ли поведения з отношении неустойчивой системы этичес ких, правовых отношений и реализации на практике амо­рального принципа «что не запрещено, то разрешено»

Фрагментарная личность, как продукт «педагогики без границ», противопоставляется в качестве «новаторской» по отношению к традиционной «педагогике границ»,

Даже не затрагивая в таком контексте определения базисных структур личности, где творческое начало вытесняется потребительским, и результатов для человека и общества воспитания «без границ» — принципов иде­алов, традиций, — мы видим, что такая политика в сфереобразования и воспитания однозначно окажется стиму­лятором девиантного поведения

С другой стороны, если не касаться того, насколько правомерны такие концепции с точки зрения отечествен­ной культуры, нужно признать такую модель педагогики существенным забеганием вперед. Почему, описанная модель образования (мультикультурализм) может разви­ваться только в обществе с развитой демократической сре­дой ((.южно назвать его постмодерном), когда действи­тельно структура бытия индивида определяется не «кон­цепцией выживания» и не «производственной функцией», а «потребительским выбором». Многообразие ценностей материальных, духовных, виртуальных, — из которых индивид способен выбирать, должно быть доступным. И активность самого индивида будет заключаться в том. чтобы реализовать это многообразие в своей жизни — плюрализм информационных рынков, продуктов, услуг.

Но когда индивид озабочен проблемой выживания, и этот плюрализм благ и услуг для большинства населе­ния, оказавшегося за чертой бедности, является эфемер­ной идеей, о каком «свободном выборе» может идти речь?

Если мы обратимся к признанным авторитетам в об­ласти ценностей постмодерна, то обнаружим однознач­ный ответ: в экономически неблагополучном обществе будут преобладать банальные материальные ценности, вследствие чего возможен «рефлекс авторитаризма».

Приоритетная культурная ценность постмодерна — свобода выражения, соответственно, терпимость к мень­шинствам, политическое участие и прочие изыски демок­ратического рая. Но во что эти принципы выливаются без демократической среды.

Уже накоплены базы данных, «всемирные обзоры цен­ностей» в которых исследованы межуровневые зависи­мости между культурой и демократическими института­ми и сделаны следующие выводы: если макроуровень представлен стабильной демократией, но микроуровень — доверием, ценностями субъективного благополу­чия» (Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества/УПолис, 1997, № 4).

Если рассматривать наше общество по этому показа­телю, то и на макро- и микроуровнях мы видим рост недоверия, отчуждения не говоря уже об отсутствии «субъективного благополучия» для большинства населения.

Роль культуры, таким образом, по-разному измеряется и оценивается в процессах трансформации ценностей в реформирующихся обществах как результат социетальных изменений, или наоборот, как их фактор Видимо, раз­личие выводов зависит от того, что считать культурой.

Считать ли, культурой «высшие» образцы человеческой деятельности, синтезирующей исторический опыт поколений, или образцы технологичности, комфортабельности?

Ответ на этот вопрос определит образец того, что будет предметом образования и воспитания

Во всяком случае, главный вывод о принципах транс­формации ценностей состоит в том, что существует не­изменная связь системы ценностей на массовом уровне и глобальных перемен. А как конкретно проявляются межуровневые зависимости — закономерностей не выяв­лено' В каждом случае специфично, А тогда нужно отве­чать своей специфичности. Но самое главное — думать о том. что трансформации ценностей имеют послед­ствия— экономические, политические, социальные.

Существуют разные теории изменения ценностей в реформирующихся обществах. Наиболее насаждаемые у нас — теории «межгенерационных» изменений. Изучая последствия Второй мировой войны в странах с разрушен­ной экономикой, эти теории доказывают, что экономичес­кий рост способствовал изменению фундаментальных ценностей у различных поколений. Они эволюциониро­вали от ценностей выживания до ценностей качества жиз­ни, т.е от материальных к постматериальным.

Вся перестройка мироотношения сегодня понимается как постмодернизация, межгенерационная теория «смены поколений», означающая путь «ускоренной» сме­ны поколений, что аморально.

В контексте ее — социетальная цель — экономичес­кий рост на микроуровне означает доминирование «по­ложительной мотивации», перед которой отступают все моральные нормы, идеалы, ценности. Все дозволено, если ведет к успеху, и педагогика без границ здесь адек­ватный инструмент.

С другой стороны, постмодернистский принцип реконструкции в условиях экзистенциально нестабильного об­щества обретает прямо-таки провоцирующий характер, поскольку призывает критически отнестись к историчес­ки сложившимся ценностям — отечественным традици­ям т. е тем ценностям, которые интегрируют целост­ность и солидарность поколений

Сегодня эта солидарность поколений квалифицирует­ся как «тотальность» Соответственно, звучат призывы воспитывать негативное отношение к отечественной куль­туре как «тотальной».

Из подобного анализа социокультурной ситуации в России и призывов к созданию «новой» культуры, бази­сом которой явятся ценности постмодерна, и формиру­ется культурная политика в сфере образования и воспи­тания, ориентированная на сознательную маргинализацию ценностей русской культуры Под видом устранения культуры тоталитарной, внушая чувство «вины» за рус­скую нацию, как якобы «имперскую», теоретики поликультурализма стремятся принизить роль русской истории и культуры. Например, утверждается, что новациям сегод­ня мешает «сложившаяся традиция обучения истории», которая квалифицируется как «центростремительная»; т.е., когда история «всех земель» сведена к «роли довес­ка Московской истории». И это будто бы мешает учащим­ся формировать свою активную позицию, поскольку ис­торические события излагаются как «жестко детермини­рованные» и недосягаемые для «участия и воздействия» (Ушакин С. А. Указ. статья//Полис, 1997, № 4, с 123).

В следовании традиции данный автор видит «дефект» современного образования, который рекомендуется пре­одолеть посредством педагогики постмодерна.

В контексте политики мультикультурализма курс об­щей истории следует изменить так, чтобы представить «множественность позиций» на факты российской исто­рии. Например, «распад СССР» рассматривать с точки зрения «крымских татар, новых русских и научных со­трудников Академии наук» При этом все они являются «равноправными», и нет какой-то одной, «единственно верной» истории, потому, что она. дескать, «коллектив­ная»

Непрофессионализм и политический авантюризм на­чали активно вторгаться в отечественную историческую науку, попирая на своем пути традиции, авторитеты, иде­алы, сакральные ценности и зачастую принципы научной достоверности

Желание перекроить российскую историю по схемам западной политологии ничего общего не имеет с научной методологией истории, которая не позволяет «уравни­вать» различные версии истории как простую совокуп­ность некоторых позиций и точек зрения. Здесь необхо­димо акцентировать проблему исторического и логичес­кого в истории.

Как и всякая научная дисциплина, история имеет соб­ственные категории и методы исследования, на которых основываются учебники. Кризис марксистской методологии в объяснении истории не означает отмены собствен­но истории, поскольку она просто необратима. И попыт­ки внести свои субъективные суждения в качестве «коллективной» позиции в объяснение истории можно рас­сматривать как идеологическую диверсию.

И последнее. Незнание отечественной истории и культуры, пренебрежение к традициям и порождают те «ин­новационные теории» в сфере политики, образования, культуры, которые отнимают у нас не только прошлое, но и будущее.

 

 


Заключение

Незнание отечественной истории и куль­туры, пренебрежение к традициям и порождают те «ин­новационные теории» в сфере политики, образования, культуры, которые отнимают у нас не только прошлое, но и будущее.

Какая главная опасность подстерегает нас в процессе создания нового социально-культурного поля? Представляется, что наиболее опасны политиканство, социальный эгоизм, нигилизм, разрыв культурной тради­ции, абсолютная коммерциализация. Если массовая куль­тура и есть неизбежное зло и расплата за прогресс в рам­ках европейской христианской цивилизации, то для Рос­сии в настоящее время она может стать и благом, попыт­кой хоть на миг дать отдых измученной душе как нового русского, так и старого россиянина.

Одним из способов социально-культурного развития является патриотизм, который оправдан прежде всего тем, что жизнь отдельного человека протекает в рамках специфических условий определенной страны, опреде­ленного государства, которое призвано обеспечить достойное существование своим гражданам. При этом органы госу­дарственной власти неизбежно должны руководствоваться соображениями национальной безопасности и защиты нацио­нальных интересов на международной арене. Но из последне­го прямо вытекает заинтересованность граждан в укреплении государства, в прочности его положения в составе мирового со­общества, вросте его всемирного авторитета и уважения к нему со стороны правительств и народов других стран.

Патриотизм оправдан также тем, что для человека естественна особая ду­шевная привязанность к родным местам, к тем местам, где про­шло его детство, где жили и трудились его родители и предки, к той относительно ограниченной территории огромного земного шара, с которой связаны существенные события индивидуаль­ной человеческой судьбы.

 


 

Список использованной литературы:

1. Кузнецов Оформление курсовых, семестровых и т.д.

2. Безклубая С.А. Культурология в системе технического образования: синтез интеллекта и творчества // Социально – гуманитарные знания, 2001 г., № 5, с. 161 – 167

3. Иванова С.Ю. Государственный патриотизм – альтернатива идеологии национализма и космополитизма // Социально – гуманитарные знания, 2003 г., № 3, с. 292 – 302

4. Иванов В.Н. Москва и москвичи: актуальные проблемы духовности, культуры, искусства («круглый стол») // Социально – гуманитарные знания, 2001 г., № 6, с.29 – 41

5. Кефели И.Ф., Миронов А.В. Социокультурные факторы устойчивого развития российской цивилизации // Социально – гуманитарные знания, 2001 г., № 5, с. 59 – 68

6. Магарил С.А. Интеллигенция и будущее России // Социально – гуманитарные знания, 2003 г., № 4, с. 20 – 31

7. Селезнева Е.Н. Проблемы трансформации культурных ценностей в моделях образования и культурной политики // Социально – гуманитарные знания, 2001 г., № 1, с. 43 – 51


Приложение

Таблица 1. Изменение численности населения России и его компоненты

 

Годы

Численность населения в конце периода (тыс. чел.)

Среднегодовые темпы прироста (промилле)

Общий прирост (тыс. чел.)

В том числе

Естест-венный прирост Чистая миграция
1951-1955 112266 17,5 9321 9160 161
1956-1960 120766 14,7 8500 9515 -1015
1961-1965 127189 10,4 6423 7067 -644
1966-1970 130704 5,5 3515 4180 -665
1971-1975 134690 6,0 3986 4180 -195
1976-1980 139028 6,6 4338 3730 607
1981-1985 143835 7,0 4807 3939 869
1986-1990 148543 6,1 4707 3649 1058
1991 148704 1,1 161 104 57
1992 148673 -0,2 -31 -207 176
1993 148366 -2,1 -307 -737 430
1994 148306 -0,4 -60 -870 810
1995 147976 -2,2 -330 -832 502
1996 147502 -3,2 -474 -818 344
1997 147105 -2,7 -397 -750 353

Таблица 2. Социально-демографические и социостатусные характеристики слоев

(в % к численности каждого слоя по состоянию на 1995 г.)

Характеристики

Социальные слои

верхний средний базовый нижний
Возраст:        
До 30 лет 40 30 27 26
31-50 лет 53 58 57 51
51-65 лет 7 11 15 19
65 лет и старше 0 1 1 4
Пол:        
Мужчины 81 63 47 46
Женщины 19 37 53 54
Национальность:        
Русские 80 86 86 68
Другие национальности 20 14 14 12
Тип места жительства:        
Москва, Санкт-Петербург 25 12 7 7
Другие крупные города 33 33 28 31
Средние и малые города 23 23 30 38
Сельская местность и ПГТ 19 32 35 23
Образование:        
Высшее, в т. ч. неполное 41 40 14 3
Среднее специальное 32 29 44 33
Общее среднее, в т.ч. неполное 27 31 42 64
Самооценка квалификации:        
Высокая 45 43 32 14
Средняя 41 48 56 48
Низкая 14 9 14 40
Владение капиталом и тип занятости:        
Собственники предприятий и фирм 39 15 0 0
Собственники других форм капитала 26 28 0 0
Наемные работники 35 57 100 100
Сектор экономики (форма собственности):        
Государственный 9 42 54 60
Акционерный 42 43 39 31
Частный 49 15 7 9
Тип выполняемого труда:        
Руководители 38 20 1 0
Специалисты 28 32 21 0
Прочие исполнители 34 48 78 100
Должностной статус (самооценка):        
Руководители 45 23 4 0
Специалисты 17 30 29 1
Прочие исполнители 38 47 67 99
Уровень благосостояния:        
Состоятельность, зажиточность 91 15 9 5
Относительный достаток, нуждаемость 9 69 54 47
Бедность, нищета 0 16 37 48
Рост доходов не отстает от цен 66 27 11 8

 


[1] см. приложение

[2] см. приложение.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...