Геополитика и геостратегия
Использование американского глобального главенства должно тонкореагировать на тот факт, что в международных отношениях политическаягеография остается принципиально важным соображением. Говорят, Наполеонкак-то заявил, что знание своей географии есть знание своей внешнейполитики. Однако наше понимание значения политической географии должноадаптироваться к новым реалиям власти. Для большей части истории международных отношений фокусом политическихконфликтов являлся территориальный контроль. Причиной большинствакровопролитных войн с момента возникновения национализма было либоудовлетворение своих национальных устремлений, направленных на получениебольших территорий, либо чувство национальной утраты в связи с потерей"священной" земли. И не будет преувеличением сказать, что территориальныйимператив был основным импульсом, управляющим поведением государства-нации.Империи также строились путем тщательно продуманного захвата и удержанияжизненно важных географических достояний, таких как Гибралтар, Суэцкий каналили Сингапур, которые служили в качестве ключевых заслонок или замков всистеме имперского контроля. Наиболее экстремальное проявление связи между национализмом итерриториальным владением было продемонстрировано нацистской Германией иимператорской Японией. Попытка построить "тысячелетний рейх" выходила далекоза рамки задачи по воссоединению всех немецкого- [51] ворящих народов под одной политической крышей и фокусировалась также нажелании контролировать житницы Украины, равно как и другие славянские земли,чье население должно было предоставлять дешевый рабский труд имперскимвладениям. Японцы также страдали навязчивой идеей, заключавшейся в том, чтопрямое территориальное владение Маньчжурией, а позднее важнойнефтедобывающей Голландской Ост-Индией было существенно важно дляудовлетворения японских устремлений к национальной мощи и глобальномустатусу. В аналогичном русле веками толкование российского национальноговеличия отождествлялось с приобретением территорий, и даже в конце XX векароссийское настойчивое требование сохранить контроль над таким нерусскимнародом, как чеченцы, которые живут вокруг жизненно важного нефтепровода,оправдывалось заявлениями о том, что такой контроль принципиально важен длястатуса России как великой державы. Государства-нации продолжают оставаться основными звеньями мировойсистемы. Хотя упадок великодержавного национализма и угасаниеидеологического компонента снизили эмоциональное содержание глобальнойполитики, в то время как ядерное оружие привнесло серьезные сдерживающиемоменты в плане использования силы, конкуренция, основанная на владениитерриторией, все еще доминирует в международных отношениях, даже если ееформы в настоящее время и имеют тенденцию к приобретению болеецивилизованного вида. В этой конкуренции географическое положение все ещеостается отправной точкой для определения внешнеполитических приоритетовгосударства-нации, а размеры национальной территории по-прежнему сохраняютза собой значение важнейшего критерия статуса и силы. Однако для большинства государств-наций вопрос территориальных владенийпозднее стал терять свою значимость. В той мере, в какой территориальныеспоры остаются важным моментом в формировании внешней политики некоторыхгосударств, они скорее являются не стремлением к укреплению национальногостатуса путем увеличения территорий, а вопросом обиды в связи с отказом всамоопределении этническим братьям, которые, как они утверждают, лишеныправа присоединиться к "родине-матери", или проблемой недовольства в связи стак называемым дурным обращением соседа с этническими меньшинствами. [52] Правящие национальные элиты все ближе подходят к признанию того, что нетерриториальный, а другие факторы представляются более принципиальными вопределении национального статуса государства или степени международноговлияния этого государства. Экономическая доблесть и ее воплощение втехнологических инновациях также могут быть ключевым критерием силы.Первейшим примером тому служит Япония. Тем не менее все еще существуеттенденция, при которой географическое положение определяет непосредственныеприоритеты государства: чем больше его военная, экономическая и политическаямощь, тем больше радиус, помимо непосредственных его соседей, жизненныхгеополитических интересов, влияния и вовлеченности этого государства. До недавнего времени ведущие аналитики в области геополитикидебатировали о том, имеет ли власть на суше большее значение, чем мощь наморе, и какой конкретно регион Евразии представляет собой жизненно важноезначение в плане контроля над всем континентом. Харольд МакКиндер, один изнаиболее выдающихся геополитиков, в начале этого века стал инициаторомдискуссии, после которой появилась его концепция евразийской "опорнойтерритории" (которая, как утверждалось, должна была включать всю Сибирь ибольшую часть Средней Азии), а позднее - концепция "сердца" Центральной иВосточной Европы как жизненно важного плацдарма для обретения доминированиянад континентом. Он популяризировал свою концепцию "сердцевины земли"знаменитым афоризмом: Тот, кто правит Восточной Европой, владеет Сердцем земли; Тот, кто правит Сердцем земли, владеет Мировым Островом (Евразией); Тот, кто правит Мировым Островом, владеет миром. Некоторые ведущие германские политические географы прибегли кгеополитике, чтобы обосновать "Drang nach Osten" (стремление на Восток)своей страны, в частности адаптацию концепции МакКиндера Карлом Хаусхоферомприменительно к германским стратегическим потребностям. Болеевульгаризированный отголосок этой концепции можно уловить в подчеркиванииАдольфом Гитлером по- [53] требности немецкого народа в "Lebensraum" (жизненном пространстве).Некоторые европейские мыслители первой половины этого века предвидели сдвиггеополитического баланса в восточном направлении, при этом регион Тихогоокеана, в частности Америка и Япония, должен был превратиться в преемникаЕвропы, вступившей в пору упадка. Чтобы предупредить подобный сдвиг,французский политический географ Поль Деманжон, как и прочие французскиегеополитики, еще перед второй мировой войной выступал за более тесноеединство европейских государств. Сегодня геополитический вопрос более не сводится к тому, какаягеографическая часть Евразии является отправной точкой для господства надконтинентом, или к тому, что важнее: власть на суше или на море. Геополитикапродвинулась от регионального мышления к глобальному, при этом превосходствонад всем Евразийским континентом служит центральной основой для глобальногоглавенства. В настоящее время Соединенные Штаты, неевропейская держава,главенствуют в международном масштабе, при этом их власть непосредственнораспространена на три периферических региона Евразийского континента, спозиции которых они и осуществляют свое мощное влияние на государства,занимающие его внутренние районы. Но именно на самом важном театре военныхдействий земного шара - в Евразии - в какой-то момент может зародитьсяпотенциальное соперничество с Америкой. Таким образом, концентрация вниманияна ключевых действующих лицах и правильная оценка театра действий должныявиться отправной точкой для формулирования геостратегии Соединенных Штатовв аспекте перспективного руководства геополитическими интересами США вЕвразии. А поэтому требуются два основных шага: • первый: выявить динамичные с геостратегической точки зренияевразийские государства, которые обладают силой, способной вызватьпотенциально важный сдвиг в международном распределении сил и разгадатьцентральные внешнеполитические цели их политических элит, а также возможныепоследствия их стремления добиться реализации поставленных целей; точноуказать принципиально важные с географической точки зрения евразийскиегосударства, чье расположение и/или существование имеют эффект катализаторалибо для более [54] активных геостратегических действующих лиц, либо для формированиясоответствующих условии в регионе; • второй: сформулировать конкретную политику США для того, чтобыкомпенсировать, подключить и/или контролировать вышесказанное в целяхсохранения и продвижения жизненных интересов США, а также составитьконцепцию более всеобъемлющей геостратегии, которая устанавливаетвзаимосвязь между конкретными политическими курсами США в глобальныхмасштабах. Короче говоря, для Соединенных Штатов евразийская геостратегия включаетцеленаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрениягосударствами и осторожное обращение с государствами-катализаторами вгеополитическом плане, соблюдая два равноценных интереса Америки: вближайшей перспективе - сохранение своей исключительной глобальной власти, ав далекой перспективе - ее трансформацию во все болееинституционализирующееся глобальное сотрудничество. Употребляя терминологиюболее жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперскойгеостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами исохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорностиподчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров.
Воспользуйтесь поиском по сайту:
