 |
Мистика вдоха-выдоха
|
|
|
|
Вдохновение — это что-то, происходящее на вдохе, и что-то новое; отсюда, наверное, и вдох-нов-ение. Георгий Гачев (1988, с 376), размышляя о голосе национальной природы и звукописи в слове, выделяет мало осознаваемый, но очевидный факт: звуки языка произноситься могут лишь на выдохе. А на вдохе получиться могут только звук " А", который филолог расшифровывает как символ открытого пространства, и звук " И" — символ дали. При вдохе, следовательно, мы вбираем открытое пространство и даль. Звуки " О" и " У" суть звуки глубины, мы вносим в бытие, даруем, как и звук " Е" (перед, лицо, личность), как и звук " Ы" — выдох, выход в мир, испускание духа, отвердение, " распад и растекание в мировом Океане нашего " Я". Язык — наш вклад в Космос, а не наоборот. " Вот где корень гносеологии, — пишет Г. Гачев, — не в нас бытие словом входит, а из нас слово на бытие выходит, и ему теперь нас понимать, а мыто думаем, что говоря — познаем! " (там же, с. 377). Когда мы молчим, продолжает Г. Гачев, " то в нас бытие само вливается беспрепятственно золотыми лучами — и тогда мы истинно познаем, ибо внимаем. Когда же говорим, мы выталкиваем снаряды слов и расталкиваем грубо их локтями бытие, отталкивая его от себя".
Скверна, как учил Иисус Христос, выходит из уст, а не входит в уста, то-есть оскверниться тем, что человек вбирает
в себя, невозможно, он вбирает в себя реальность Бытия, познает эту реальность молча и может пользоваться для выражения мысли любыми словами, потому что мысль безразлична к словесности и звучности.
В словах, на выдохе, в том потоке, что выходит из нас, и, стало быть, в рассудочной, рационалистической деятельности ума нет вдохновения, нет истинного творчества.
|
|
|
Дыхательная гимнастика Стрельниковой — яркий пример мистики Вдоха. Человек парадоксальным образом вдыхает тогда, когда тело приготовилось выдохнуть. Вместо скверны, к которой приготовился ум, он получает Вдохновение.
Человек-творец
То, что плацебо — это творение самого пациента, достаточно ясно из нашего изложения. Целитель не творит этот вид изменений, он не порождает эти эффекты, он может сотворить особую среду, в которой его пациент сможет стать творцом собственных перемен, сможет вдох-новенно вобрать в себя Реальность, перестав при этом " осквернять" себя воспоминаниями б болезнях и неудачах, заблуждениями и недопониманием происходящего с ним.
Вдохновение — это высокая форма интуиции, это поток удивления и изумления, считает суфийский мудрец Хазрат Инайят Хан. Вдохновленный человек — будь то писатель, поэт, композитор, исцеляющийся — какова бы ни была его работа, получает удовлетворение. Однако это не удовлетворение собой, поскольку человек в это время не удовлетворяет потребность, нехватку чего-то, даже если это — нехватка здоровья. Человек удовлетворен тем, что пришло к нему, что он вдох-новенно принял. Если человек разрядил напряжение, удовлетворив какую-либо потребность известным образом, это не может его удивить, даже если это и дает чувство огромного облегчения — " Ах, как же я доволен! ". Человек доволен собой, доволен своим состоянием, разве может его это изумить? Вдохновение, рассуждает Хазрат Хан, это получение подарка:
душа получает в подарок то, с чем она была разлучена, то, что она просила.
Кто и за что награждает таким подарком душу? Тот, кто освобождает себя от гордыни и тщеславия, кто становится пустым (" нищим духом" ), как чаша; тот, кто фокусирует свой ум на Абсолюте, на Божественном уме, становясь невинным ребенком, готовым учиться всему, чему бы его ни учили, учиться радостно и с почтением. Так считают восточные мистики.
|
|
|
И это действительно мистика в самом глубоком ее понимании — синтез знания и незнания, истины и заблуждений, откровения и логики.
Человек творит, он творец, но не он творит, не от себя лично он творит. Он как бы создает сначала " творца" в себе (или " принимает" его сущность), а затем творит этим внутренним творцом. Поэтому, как вспоминают об этом многие творческие люди, перед фазой вдохновения, перед созданием чего-то нового, перед открытием истины и нового знания обязательно бывает состояние успокоения, отдыха или сна-забытья. Никакое, даже сильнейшее сознательное напряжение ума и воли не дают истинно творческих результатов, это будет работа, но не вдохновение. Часто бывало так: измученный непосильным заданием для ума, ученый обреченно бросает попытки решить задачу, уходит гулять в поле или погружается в пассивность, засыпает, и вдруг — бац, приходит!
Мистики называю это фокусировкой на Божественном Уме. Сюжетная схема фокусирования типична, я думаю, и для пророков, и для ученых, и для поэтов, и для исцеляющихся:
1) герой что-то ищет, обычно — предмет актуальной потребности (голодный — еду, замерзший — огонь и т. д. );
2 ) его внимание привлекает нечто странное, что удивляет, что еще незнаемо им;
3) герой идет на этот " маяк", не понимая вполне, зачем он это делает — " что-то им движет";
4) герой попадает в ситуацию, которую перенести не в силах: падает в изнеможении, теряет сознание или ориентировку;
5) просыпается от того, что с ним говорит Бог или иная Высшая Сила, сила вдохновения. При этом герой получает новое знание, новое видение ситуации, новое направление в жизни, новый взгляд на себя самого, а иногда и новое имя, новую миссию и пр.
Четвертый этап — самый интересный: падение вниз, утрата гордыни, становление " пустым" (" Я знаю, что я ничего не знаю", — говорил Сократ), очищение, свобода от известного.
Самоактуализация
Мистические переживания человека оценивались почти всегда как возвращение утраченной связи с целостным бытием, с Богом, с сущностью. Но вот появился психолог А. Маслоу, который нарисовал портрет само-актуализировав-шегося человека, то есть такого, в котором используются все имеющиеся таланты, способности и возможности. Это не тот обычный человек, которому что-то дано, а обычный человек, у которого ничто не отнято. Это и есть психологически здоровый, способный к благополучному существованию человек. Средний человек обычно не здоровый — это человеческое существо с заглушёнными и подавленными способностями и одаренностями, с неудовлетворенными базовыми потребностями в любви и уважении. Их в популяции большинство. А вот самоактуализированных — только 1%.
|
|
|
Маслоу выделял некоторые интересные для обсуждаемой темы, характеристики самоактуализирующихся людей (Maslow, 1970):
— принятие себя, других, природы;
— центрированность на задаче, а не на себе;
— потребность в уединении;
— постоянная свежесть оценки;
— мистичность и опыт высших состояний;
— чувство сопричастности, единения с другими и др. Эти черты делают таких людей хорошими " реакторами"
на плацебо-эффекты, особенно те, что связаны с эстетичес-
кими средствами исцеления: музыка, системы оздоровления философского уровня (" ки" — тренировки, дзен, дао и пр. ). Собственно говоря, эти личности самообучаются поддерживать в себе необходимый уровень здоровья или восстанавливать здоровье " нетрадиционными" способами, которые никак не причислишь к " специфическим". Вот один из примеров. Инженер 50 лет, страдающий радикулитом, едет на велосипеде во время отпуска из одного города в другой (! ). Ехать больно, но инженер преодолевает боль, считая, что " физиологические нагрузки" и любование природой излечат его. На 4-й или 5-й день путешествия в одиночку(! ) он попадает под проливной ливень и останавливается на ночь в стогу сена. Свежескошенное душистое сено " принимает скитальца". Совершенно мокрый, свернувшись калачиком, он счастливо засыпает внутри стога, как в лоне матери. Утром просыпается высохшим и абсолютно здоровым. Едет дальше без боли и заканчивает путешествие, позабыв про радикулит. Проходит год, радикулита нет, но в памяти сохраняются острые, счастливые воспоминания " сна в летнюю ночь", чудесное высыхание в сене, чувство единения с Природой и пр. Уколы витаминов группы В, мануальная терапия, масса-жи и прочее официальное лечение его не вылечило, а вот мистический опыт " возврата в матку", в лоно Матери-Природы, пребывание в водяных парах внутри стога сена (фитотерапия?! ) излечили его полностью. Конечно, он не планировал такой " фитобани", все получилось случайно, вернее, само собой: он был открыт новому опыту, он принял приглашение Природы — сначала " облиться водой" (вымокнуть), а затем залезть в сено и обсохнуть; у него наблюдалась сопричастность, единение с Реальностью происходящего; он удовлетворил потребность в уединении — налицо все признаки самоактуализировавшейся личности.
|
|
|
Грустно, конечно, что его метод исцеления, хотя и очень интересный, вряд ли будет помогать всем желающим вылечиться от радикулита. Да и как этот метод облечь в рецепт: езжай туда, не зная куда; " мочи" всего себя тем, не' зная чем; залезай внутрь того, не зная чего, там обсыхай и горя не знай? Для него самого это все имеет смысл, а вот
другим, не разделяющим его реальность, все это может показаться если не шуткой, то сумасшествием. Наверное, поэтому многие действительно исцелившиеся с помощью плацебо от серьезных болезней люди кажутся странными (или душевно больными), когда начинают тиражировать свой мистический опыт.
" Пик-переживание "
В теории актуализации Маслоу важное место занимают так называемые " переходные" моменты самоактуализации состояния мистического опыта, переживания цельности, всеединства, вовлеченности в дела мира. В такие периоды люди чувствуют себя более интегрированными, больше осознают себя и мир, практически свободны от внутреннего конфликта и диалогов с самим собой, поэтому действуют, мысля и чувствуя гораздо более ясно и точно.
" Пик-переживания" вызываются сильным чувством любви, переживанием красоты, интенсивными вдохновляющими событиями — это радостные и волнующие моменты в жизни. Сам Маслоу использовал этот термин для описания разнообразного психического опыта: полноты переживаний, завершения Целого (Гештальта), полной разрядки, кульминации, окончания, опустошения.
Этот тип переживания сопровождает процесс реального совершенствования, роста личности, действительного созревания, исцеления от " личностных расстройств и болезней". Обычная жизнь большинства людей наполнена длительными периодами сравнительной невнимательности, недостаточной вовлеченности, включенности в живую жизнь, скуки. Это, можно сказать, неподлинное существование человека. И только в моменты, где сам человек берет на себя смелость делать выбор, не перепоручая это другому, он становится " алертным" — чувствительным к сигналам, готовым к неожиданным встречам с непредсказуемой реальностью, он становится ответственным.
|
|
|
Болезнь имеет такой мистический смысл — подводить человека к " пиковым" переживаниям, отрывать его от обы-
денности, от неподлинности жизни, от стереотипов и догм, открывать ему глаза на высшие смыслы существования. Однако этот опыт невозможно передать посредством инструктирования, обучения или с помощью внушения. Этот опыт уникален, это личностный опыт.
Однажды ко мне обратился наркоман со стажем, хорошо знавший все аспекты этой непростой проблемы, с такой просьбой: с помощью гипноза вызвать у него состояние управляемого психоза, сверх-" пикового" переживания, которое бы остановило его зависимость в один момент, сразу, без явлений " ломки" и без рецидивов, как это случилось спонтанно у его друга. Он рассказал мне такую историю.
Как-то он пришел к этому другу за порцией наркотика и застал его в необычном состоянии. Друг был странно спокоен, сосредоточен на каких-то мыслях или планах. У него не было никаких обычных для такого времени суток (полдень) симптомов опийной абстиненции и никакой обычной активности: он ничего не " варил", ничего не " химичил" и вел себя так, будто он и не был наркоманом вовсе. На все вопросы " Что случилось, братка? " отвечал уклончиво: " Ничего. Все нормально". Мой клиент ушел, не выяснив ничего и не получив желаемого — у " братки" в доме " ничего не было"! Снедаемый любопытством, он явился к другу еще раз — вечером того же дня. Та же умильная картина: " братка" трезвый и без " ломки", явно ничего не принимал, подозрительно спокоен и как-то уж больно ровно себя ведет. Тут уж мой собеседник совсем встревожился происходящим и пристал с вопросами, как с ножом к горлу: " Рассказывай". Друг после того, как вытребовал клятву " никому ни гу-гу", рассказал, что же все-таки случилось.
А случилось страшное. Ночью предшествующих суток он чувствовал себя скверно и лежал на кровати в дурном настроении. Действие дневной дозы закончилось, начиналась " ломка", а идти на кухню и готовить шприц было лень и почему-то противно. Но мысль чугунным ядром уже ворочалась в голове: " Надо идти делать, а то плохо будет... " Вдруг он почти внезапно погрузился в дремоту,
его " потащило куда-то", в какой-то туман, в полуобморок. Вероятно, он и уснул, но сколько спал, не понял. Пробуждение сопровождалось быстро нарастающим волнением. Это был страх и еще что-то — тревожное любопытство, нулевая стадия жуткого восторга! И вдруг перед кроватью образовалось облако — был " сизый туман" до этого, а стало облако. И вот прямо из этого облака к нему, как из " облачный дверей" шагнул Он! Борода седая, как из куска того же облака, над головой нимб, одеяния развеваются и размыты, а вот глаза смотрят ясно и прямо. Конечно же, это Бог! Но откуда? Бог его знает. Да ведь, и не Бог, поди. Галлюцинация! Только подумал: " Ну вот, докатился уже, и крыша поехала", как " дед" наклонился вперед и сказал совершенно отчетливо: " Вот из-за таких, как ты, на Земле скоро все умрет! Решайся, сейчас или никогда". И все исчезло — и " дед", и облако, и " сиреневый туман". Вскочил с кровати, пошарил руками в том месте, где только что стоял и разговаривал с ним призрак, но все было как обычно. Видение кончилось, волнение улеглось, остался липкий страх и мысль: " А ведь это сумасшествие! " Пошел на кухню, попил воды, потом вскипятил чайник, хлебнул чайку. Час прошел — ничего страшного. Лег. Приготовился ко " второму пришествию", но его не было. Задремал. Уснул. Утром встал, позавтракал и... забыл (! ) уколоться. Вспомнил в полдень, что уже 20 часов не колется! И не хотелось. В голове — установка от " деда": " Сейчас или никогда! " Обуяла сильная, разламывающая сердце и грудь радость и чувство освобождения. Сразу захотелось удержать эту радость внутри, не расходовать ни на что. Вот таким его и застал мой клиент. Прошло три месяца. Друг отошел от наркотиков, занимается своими делами. Спокоен. Ни с кем своим опытом больше не делится. Ну, разве это не чудесное исцеление?
" Доктор, можно ли мне под гипнозом или еще как внушить то же самое — чтобы Господь пришел и дал установку? " — это уже ко мне. Просит, а по глазам вижу, что он сам не верит в то, что с ним подобное может случить-
ся, даже " под гипнозом". Это ведь дар. Вдохновение. Пиковый опыт. Можно, конечно, вообразить нечто подобное, разыграть сцену благословения и наставления на путь истинный. Можно и гипноз с картинками, но все это будет задано, все это будет неестественным и блеклым. Потому что к такому мистическому переживанию нужно прийти самому, нужно рискнуть, стать пустым и не знать, чем именно тебя наполнит!
Таинства превращений
Когда Бог касается человека, как пишет известный богослов Андрей Кураев (1977, с. 127—155), и человек меняется, то происходят два важных следствия.
Первое — расширение опыта человеческой мысли, общение с ранее неведомым, рождение нового человека — человека Традиции, человека, измененного религиозной реальностью. Человек научается быть таким, каким еще не был, приобретает право не повторять себя, не быть " собственным современником" (! ), не сводить себя к собственной истории и прошлому (" Это наша с тобой биография. " ). Встреча с Высшей Ценностью меняет восприятие той реальности, которая раньше воспринималась как действительная реальность иного существования. Происходит перекрестная передача Предания: " предания Богом Себя человеку и предание человеком себя Богу" (с. 31). Бог рождает себя в людях, а человек рождает в себе Бога.
Второе — изменение человека приводит к тому, что Традиция оказывается не простой передачей рассказов об этом преображении, " информацией" или " психотехнологией", а передачей самого этого действительного преображения человека. В традиции происходит передача " внутреннего человека" (2 Кор. 4: 16), сокровенного в сокровенное, " от сердца к сердцу". А. Кураев приводит размышления Ивана Бунина о Льве Толстом, который искал в себе этого " внутреннего человека": " Как это никто не видит, что Толстой переживает и всегда переживал ужасную трагедию, которая заключается прежде всего в том, что в нем сидит сто человек, со-
всем разных, и не только одного: того, кто может верить в Бога. В силу своего гения он хочет и должен верить, но органа, которым верят, ему не дано" (Цит. по: А. Кураев, 1997, с. 134).
Смерть и новое рождение — вот в чем заключается таинство превращений человека в человека. Вот главная мифологема и религии, и психотерапии. " Умереть, чтобы жить" апостола Павла и других отцов церкви (" Стать тем, чем не был, — своего рода " смерть и рождение" св. Августина и т. д. ) — высшая диалектика духовного роста и созревания человека.
Один наркоман увидел, как другой " умер для греха" и возродился для новой жизни; увидел, как в его товарища вошла Другая Личность, другая Ценность и преобразила его, предала ему иные душевные качества и иные основания для Выбора; и он избрал, уже сам, иные пути и формы собственной жизни. Но как это все произошло? Разве рассказ товарища передаст этот тончайший духовно-психологический процесс? Разве можно составить " схему терапии" по типу " 6-шагового рефрейминга NLP"? Скорее всего прагматичные американцы так бы и поступили: проанализировали бы " текст" вылечившегося наркомана, извлекли бы из этого текста " стратегии" обработки информации на репрезентативных системах, выявили бы субмодальности — эти ключевые узлы во внутренней картине мира, и весь процесс (" процессинг веры" ) разбили бы на понятные любому, простые инструкции — " семь-восемь шагов". Конечно, любой дурак сможет пройти и семь, и двадцать шагов такого " процес-синга", но и не каждый умный сможет впустить в себя Иное, создать " орган, которым верят", и преобразиться в другую личность, сможет " умереть", например, для курения, для комплекса, для " любимого невроза", " избегающего поведения", трусости и лености, собственного характера и т. д.
А. Кураев приводит древний монашеский афоризм: " Никто не стал бы монахом, если бы однажды не увидел на лице другого человека сияние вечной жизни" (там же, с.
136). При рождении общества " Анонимные алкоголики" так и произошло: один преобразившийся алкоголик почувствовал необходимость передать другому то, что в него вошло и изменило его жизнь. Этот другой увидел палице помощника сияние другой, духовной, здоровой жизни.
Стена тайны
Тайна жизни личности и ее преобразований обладает огромным очарованием. Каждый человек в душе, в тайне, стремится узнать ее, но как только пытается подобрать подходящие слова для размышления об этой тайне, он немеет, впадает в безмолвие. Восточные мистики называли это " потерянным словом".
X. И. Хан приводит древнюю легенду о том, что в одной стране когда-то существовала стена тайны. Если кто-то забирался на стену тайны, чтобы посмотреть на другую сторону, то вместо того, чтобы обернуться к товарищам, да и рассказать, что там, за порогом знаемого, он загадочно улыбался, прыгал за стену и никогда не возвращался. Людям этой страны стало очень любопытно узнать, что за тайна находится за стеной. Однажды, когда очередной " очарованный тайной" взобрался на стену, его приковали цепями и держали, чтобы он не смог спрыгнуть. Посмотрев на другую сторону, он также пришел в восторг от увиденного и улыбнулся. Товарищи с цепями сняли со стены " очарованного", но тот, к великому сожалению, лишился дара речи.
" Главная причина немоты и безмолвия, — пишет X. И. Хан (там же, с. 299), — заключена в том, что, когда узревший тайну человек возвращался к людям, к обыденной жизни, то он обнаруживал себя среди " детей". Пока он был по ту сторону стены, он созрел, он преобразился с помощью Истины. Для него все вещи, которым люди придают огромную важность и значение, кажутся теперь никчемными. Теперь для его истина и факт, смысл и вещь рознятся, отделены друг от друга в сознании, тогда как для других — истина и факт, смысл и вещь — одно и то же".
Человек, исцелившийся, узревший в процессе этого преображения Истину и Красоту, побывавший, как пациент Моди*, за пределами жизни, за стеной тайны, возвратившийся, очарованный увиденным, теряет дар речи и не может рассказать, как он вылечился, как изменился: " Знающий не говорит, говорящий не знает".
Мистика синтеза
Обновление человека не означает, что это совсем другой человек. Тогда это, действительно, был бы не тот, а " подмененный" (" Вы не Сидоров, кассир" ). Таинство " смерти и рождения" как раз и заключается в том, что обновленный, пере-рожденный человек, пре-ображенный — это все тот же человек. В нем старое и новое каким-то образом синтезировалось, объединилось, интегрировалось.
Мистика, если ее демистифицировать, то есть понимать как синтез Истины и Неистины, а не как шарлатанство, заблуждение, таинственность и прочие " лэйблы", — это вид синтетического знания, вид гностической деятельности. В таблице № 1 представлен вариант отображения этого синтеза. Из такой построенной схемы следует вывод о то, что плацебо как мистическое переживание — есть синтез Знания — Тайны — Проблемы — Заблуждения. Это одновременно и Знание, и Тайна, и Непонятность, и Необходимое Заблуждение.
" Только в мистике, — пишет Э. Я. Голосовкер в неоконченной работе " Имагинативный абсолют" (1987, с. 156), — происходило воссоединение двух функций воображения: истины и заблуждения. Но обман до того обволакивает в ней предчувствуемую истину, что не вооруженному философскими знаниями и опытом глазу трудно вскрыть в мистике таимое ею знание (гнозис). Предрассудки, существующие в мистике, как религиозные, так и научные, сильно мешают исследователю мистического опыта и гнозиса, между тем как искусство, философия, живая жизнь и даже сама наука дают богатейший материал, пренебрежительно брошенный под ноги житейского здравомыслия с его познавательной ограниченностью. И здесь
* Автор книги " Жизнь после жизни".
причина лежит в пренебрежении к воображению. Кто понял разум воображения? Миф — вот куда ведет первоначально путь свободного от предрассудков исследователя".
Табл. 1. Синтез Истины и Неистины.
1. Знание 3. Тайна
2. Проблема 4. Заблуждение
|
|
|
