 |
Г. МИХАЙЛОВ,. член Союза журналистов СССР. Три белые ракеты
|
|
|
|
Г. МИХАЙЛОВ,
член Союза журналистов СССР
Три белые ракеты
Взять остров Бьерке в лоб представлялось делом невозможным: силы его обороны имели батареи 254‑ и 152‑ миллиметровых орудий. С моря Бьерке прикрывали немецкие миноносцы, БДБ – быстроходные десантные баржи, имевшие сильное артиллерийское вооружение, финские канонерские лодки и другие корабли.
Следовало искать ход, и командующий операцией вице‑ адмирал Юрий Федорович Ралль нашел его: он заключался в том, чтобы сперва овладеть соседним островом Пийсари и уже с него взять Бьерке и еще один остров – Торсари. Командующий флотом адмирал Трибуц, осуществлявший общее руководство операцией, решение одобрил.
Среди кораблей, назначенных на прорыв, были и катера 10‑ го ДСК. Его комдив капитан 3‑ го ранга Амелько получил приказ, и катера ушли из Кронштадта на маневренную базу Оллолахти, а управление дивизиона перебралось в Койвисто.
Уже на месте дивизион получил первую боевую задачу. В ночь с 20 на 21 июня будет проведена силовая разведка на Пийсари. Катерам 10‑ го ДСК обеспечить прикрытие высадки разведчиков.
Корабли, назначенные для высадки разведгруппы, вышли из гавани Хумальеки. В составе группы три тендера и морской бронекатер. Из Оллолахти – два дымзавесчика 10‑ го ДСК, СК‑ 905 старшины 1‑ й статьи Николая Лебедева и СК‑ 901 старшины 1‑ й статьи Ивана Кравченко. Катера миновали пролив, а за ними – тендеры и морской бронекатер. Впереди открывался остров Пийсари, и надо было выходить к его берегу. Тендеры, которые шли в кильватер друг другу, перестроились в строй фронта. Бронекатер прошел чуть дальше вперед – оттуда в любой миг могли появиться корабли врага, а бронекатер имел главной задачей не допустить их к тендерам и дымзавесчикам.
|
|
|
Сначала остров молчал – он надвигался медленно. Не стрелял, и это тревожило. 5 кабельтовых… 4… 3, 5… И только тут вспыхнули в сумерках огни, к кораблям потянулись огненные трассы. В ответ ударили пушки бронекатера, ударили точно: вскоре дзоты, расположенные на пирсе, к которому направлялись тендеры, замолкли. Но бронекатер все продолжал стрелять из своих орудий и пулеметов, и тендеры, тоже стреляя, спешили к берегу. Дымзавесчики вели огонь из ДШК.
Разведка майора Андрея Павловича Романцева высаживалась на берег. Тендеры остались стоять у пирса. Морской бронекатер, выполнив свою задачу, собирался вернуться в Хумальеки. В самом проливе оставались только дымзавесчики. И тут…
– Четыре артиллерийские БДБ от норда! – доложил сигнальщик краснофлотец Петр Павлов.
– Не путаешь, дед? – Павлов был в годах, из запасников, и «дедом» его звали уважительно.
Однако теперь и сам Лебедев увидел БДБ. Он знал их данные. Скорость восемнадцать узлов, на вооружении четыре четырехствольных автомата калибром 37 миллиметров и крупнокалиберные пулеметы. Еще он знал – противостоять БДБ трудно, но надо! И хорошо, что бронекатер не успел уйти, – он, увидев врага, сразу же открыл огонь из пушек.
– Катера противника от норда! – доложил Павлов.
– Флаг «дым» до места!
Лебедев оглянулся. – На корме химист Владимир Козлов уже запустил свою аппаратуру. За катером Кравченко тоже потянулся белый хвост. Дымзавеса вставала над проливом, прикрывала от врага берег и пирс со стоящими около него тендерами. Но все же врагу удалось один тендер поджечь.
К полудню на остров удалось высадить еще роту морской пехоты с 45‑ миллиметровой пушкой, а на полуострове Койвисто заняла позиции зенитная батарея калибром 85 миллиметров – она тоже поддерживала огнем морских пехотинцев на Пийсари. Дымзавесчики все это время оставались в проливе, прикрывая тендеры, которые везли подкрепления на остров.
|
|
|
В общем же положение представлялось сложным. Для того чтобы лучше разобраться в обстановке, на ближнем хуторе в крестьянском доме командующий флотом созвал совещание. На нем присутствовали член Военного совета флота генерал‑ майор Вербицкий, вице‑ адмирал Ралль, командир бригады шхерных кораблей капитан 1‑ го ранга Кудрявцев, другие офицеры. В их числе был и командир 10‑ го ДСК Амелько.
И вот на этом‑ то совещании было высказано мнение, в основе которого лежала ошибочная посылка о том, что обстановка на Пийсари сложилась не в нашу пользу и следует это признать. А раз так – вывести с острова морских пехотинцев.
– Не будем спешить с оценками, – спокойно сказал командующий. – Сейчас прибудет Потужный, командир бронекатера, который обеспечивал десант.
Потужный прибыл. Из его доклада выходило, что моряки стойко держатся на плацдарме, но надо помочь им подкреплением.
Наступала ночь. 16 тендеров ушли за морской пехотой, а катера Лебедева и Кравченко – прикрывать их дым‑ завесами, капитан‑ лейтенанта Потужного – огнем.
22 июня корабли направились в точку высадки. Впереди – дымзавесчики, за ними – тендеры. Тендеры подходили к острову, катера Лебедева и Кравченко – к самому опасному району, к норду по проливу. И как раз в этот момент снова появились все те же четыре артиллерийские БДБ. Наши катера тут же поставили дымзавесу, надежно прикрывшую тендеры и самих морских пехотинцев, высаживающихся на берег. Два же маленьких деревянных катера, всю огневую мощь которых составляли пулеметы ДШК и «максим», вышли на острие атаки, прикрывая товарищей. Но слишком неравны были силы. Вскоре загорелся СК‑ 901 старшины 1‑ й статьи Кравченко, сам он получил ранение. И все же моторист Иван Солодовников сумел вывести катер из‑ под огня…
СК‑ 905 продолжал вести бой. Продолжал, хотя тоже горел и через пробоины в корпус поступала вода. Был ранен пулеметчик Андрей Рыжкин, и к ДШК встал сам командир Николай Лебедев. Получили ранения командир отделения мотористов Иван Попов и сигнальщик Петр Павлов, химист Владимир Козлов… Катер маневрировал, но не покидал своего места, того, с которого он мог прикрыть дымзавесой тендеры. И не прекращая стрелял из пулемета раненный в грудь Лебедев. С каждой минутой катер получал все больше пробоин. Командир принял единственно верное решение – посадить СК‑ 905 на мель.
|
|
|
– Попов, командуй! – приказал Лебедев. – Забирайте «максим» и все за борт, на берег! Все!
– Мы с тобой, командир!
– Уходите, прикрою! – Он стоял у пулемета, открытого и ничем не защищенного, и стрелял. А его ребята побрели по мелководью к берегу, поддерживая друг друга… Еще один осколок попал Лебедеву в голову – моряки это видели и хотели повернуть обратно, чтобы хоть чем‑ нибудь помочь командиру. Но он посмотрел на них так, что все поняли: это не просьба, приказ!
Но едва они успели установить свой «максим», как услышали взрыв… Они видели – командир упал, и тогда, превозмогая боль от ран, двое побежали назад, чтобы помочь Николаю. Но он уже был мертв… И тогда моряки забрали тело командира с палубы СК‑ 905 и вынесли его на берег, где и похоронили. Окопали свежую могилку. Еще раз сходили на катер, вытащили якорную цепь и ею эту могилку огородили…
Потом, через несколько дней, сюда пришли комдив Амелько и замполит Евстафьев, краснофлотцы и старшины дивизиона. Они нашли это место и навсегда его запомнили: в лесочке, под самым берегом у финской деревни Путус лежал их боевой товарищ старшина 1‑ й статьи Николай Лебедев, погибший в бою.
Катера швартовались в Койвисто – тыкались носом прямо в берег. Пирсы были разбиты. И так – весь дивизион, 25 катеров. Для управления дивизиона требовалось помещение на берегу, – на катерах тесно, краснофлотцам и старшинам места в обрез.
Случайно в ближнем лесу нашли разборный домик лесорубов. Внутри – пять пар двухъярусных коек, посередине печка, справа от двери – стол. Капитан 3‑ го ранга Амелько и капитан‑ лейтенант Евстафьев пошли посмотреть. Оказалось, то что надо. Разобрать этот домик и снова собрать его, но поближе к берегу, к кораблям, удалось часа за четыре. А затем дивизионный врач капитан медицинской службы Петр Петухов, который по совместительству отвечал в дивизионе за все виды снабжения, силами коков, баталеров и санитаров соорудил неподалеку навес и под ним оборудовал камбуз, который готовил пищу на весь личный состав.
|
|
|
Ну, а в доме у стола с аппаратами связи сидел дежурный. В общем, жизнь на берегу налаживалась. Только вот бывать‑ то на этом самом берегу краснофлотцам, старшинам и офицерам 10‑ го ДСК удавалось редко.
Ранним утром 23 июня остров Пийсари был полностью очищен от противника, а к полуночи 24‑ го – острова Бьерке и Торсари, а следом – острова Туппурунсари и Роунти.
Утром 27‑ го корабли возвращались в Койвисто. Комдив Амелько шел на И‑ 50, одном из двух стальных катеров своего, в общем‑ то, «деревянного» дивизиона. Он стоял на мостике рядом с младшим лейтенантом Семеном Гончаруком.
Утро над морем поднималось прекрасное. Легкий ветерок чуть рябил воду, по голубому небосводу навстречу катерам поднималось солнце.
– Денек сегодня будет отличным, товарищ комдив! – мечтательно проговорил Гончарук. – Вот поедим, потом отдохнем как следует. А затем выкупаться бы?
– Все будет. Своевременно или несколько позже…
Катер поворачивал на створные знаки бухты Койвисто. На левой рее трепетал флаг «люди», команда на все корабли – к повороту… Наконец И‑ 50 вошел в бухту, и открылся сам город – слева на берегу поднимался к небу высоченный шпиль кирхи, повсюду, сколько мог окинуть взор, в зелени утопали маленькие домики.
Гончарук скомандовал рулевому, и теперь катер держал прямо на родной «круглый дом», возле которого наблюдалась толпа народу.
– Интересно, кто это нас встречает?
– Кто не был в море, тот и встречает.
Гончарук был прав. Но кто все‑ таки? Амелько поднял к глазам бинокль: вот дивизионный доктор Пирогов, лекарь, кормилец и поилец в одном лице. «Сейчас, – думает Николай Николаевич, – сойдем на берег, и он доложит: «Товарищ капитан третьего ранга, во вверенном мне хозяйстве больных и раненых нет, продовольствия на двое суток, пороха на две недели» (это он про трофейный порох, которым по ночам подтапливается даже в эту теплую пору штабной дом). Амелько еще раз посмотрел на доктора и удивился: тот беседовал с девушкой‑ краснофлотцем! Вот это новость: доктор, без ума любящий свою жену, и вдруг беседует с «эрзачкой»? А рядом дивмех Семен Максимов, и тоже мило улыбается моряку женского рода! «Нахал, – думает Амелько. – Ведь только за недолю до начала операции на островах дивизионный механик ездил в командировку в Ленинград, где живет его жена! » Амелько повел биноклем сверху вниз: в бескозырке, в бушлате – в этакую‑ то теплынь! Брюки клеш… Но до чего же была знакома комдиву Амелько именно эта фигура – плечи, взмах руки… «Ну повернись же, Татьяна, если это действительно ты! » – хотелось крикнуть ему. И она повернулась, точнее – повернула голову. Действительно, дивмех Максимов говорил с его Татьяной. Амелько еще раз повел биноклем – рядом с доктором Пироговым стояла его жена, одетая, к удивлению, тоже почему‑ то в краснофлотскую форму!
|
|
|
О том, как их жены, комдива и доктора, смогли добраться от Ленинграда до Койвисто, почему они были одеты в краснофлотскую форму, в карманах которой лежали краснофлотские книжки и командировочные предписания, выяснить не удалось…
Более того, это одна из семейных тайн и по сей день. Но они добрались, и эта встреча состоялась. На нее война и начальство отпустили комдиву Амелько всего одни сутки.
К Дню Победы у капитана 3‑ го ранга Амелько родился сын, его назвали Сергеем. Сейчас он офицер Военно‑ Морского Флота.
Новый приказ командующего флотом предписывал овладеть небольшими островами Выборгского залива – Тейкерсари, Суонисари и Равенсари. В ночь на 1 июля катера главных старшин Феофана Прудникова, Василия Бережного и старшин 1‑ й статьи Ивана Беневоленского, Михаила Жукова, Виктора Павлова и других ушли прикрывать десант на Тейкерсари. Первая попытка овладеть островом оказалась безуспешной. Но операция продолжалась, и 4 июля морская мехота взяла Тейкерсари. В последующие дни были очищены от врага и другие острова и островки, коих много в этой части Выборгского залива.
Участие в этих боях давалось 10‑ му ДСК нелегко. Сгорели на виду у деревни Карппила СК‑ 909 и СК‑ 913. Получили ранения старший лейтенант Иван Макаров, главный старшина Феофан Прудников, старшины 1‑ й статьи Михаил Жуков и Николай Дюков, молодой краснофлотец Иван Шалак. Радист СК‑ 909 Анатолий Филиппов нес Ивана на своих плечах по отмелям до самого острова Саринсари.
10 июля 1944 года наши войска освободили все острова Выборгского залива от противника, а 13 июля капитана 3‑ го ранга Амелько вызвало начальство.
– Кажется, ваш дивизион называется не дивизионом дымзавесчиков, а сторожевых катеров?
– Так точно, – ответил Николай Николаевич, еще не зная, к чему сведется разговор.
– Это очень хорошо, что сторожевых. По этому поводу вам назначаются линии дозоров. Проработайте документы со своими дивизионными специалистами и будьте готовы к несению дозорной службы.
Амелько попытался доложить, что «каэмки» более подходят к переоборудованию в тральщики и что в самом начале войны они и были катерами‑ тральщиками. Однако приказ есть приказ, и еще через двое суток катера 10‑ го ДСК заняли предписанные им по диспозиции дозорные линии.
Война продолжалась. Катера 10‑ го Краснознаменного ДСК продолжали нести дозорную службу, хотя давалась она нелегко…
30 июля 1944 года в дозоре находился МО‑ 105. Ничто не предвещало беды в тот теплый солнечный день. Но в 12 часов 42 минуты над морем пророкотал взрыв, и «малый охотник», переломившись надвое, затонул. А в 19 часов 00 минут впередсмотрящий СК‑ 910 старший краснофлотец Николай Бондарь доложил своему командиру главному старшине Виктору Павлову, что видит прямо под собой немецкую подводную лодку.
Это было настолько неожиданно и неправдоподобно, что Павлов не поверил докладу впередсмотрящего. Но, на всякий случай, прибежал с мостика к форштевню, на ходу определяя свое отношение как к своему подчиненному, так и к его докладу разными словами. Но вот он глянул за борт – лодка шла, ясно видная в не слишком прозрачной и цветущей зеленью воде, на небольшой глубине, узким фарватером между подводными скалами.
Павлов сразу же понял, что это та самая подводная лодка, которая торпедировала дозорный МО. Невдалеке, на линии дозора, сейчас ходил другой «малый охотник» – МО‑ 103. И так как противолодочного оружия на СК‑ 910 не имелось никакого, главному старшине оставалось одно – приказать сигнальщику:
– Три белые ракеты в сторону дозорного корабля!
|
|
|
