Геостратегическая политика Китая

Возвышение Китая до статуса мировой державы наиболее отчетливо наблюдалось в последнее десятилетие XX в. Выход страны на первые роли в мировой геополитике изменил всю геометрию международных отношений. Усиление Китая не затронуло так ни одну страну мира, как Россию. Поднебесная, или «Срединное царство», превратилась в важнейший фактор, способный повлиять на геополитическое положение России в мире и на ситуацию внутри ее. В ближайшие 10—15 лет в силу объективных причин это влияние возрастет еще больше, что во многом объясняется специфическими условиями развития Китая.

История первых отношений между народами России и Китая (согласно летописям) начинается с XIII в., а межгосударственных — с первой половины XVII в. Русские служилые и промышленные люди в XVII в. основали многочисленные поселения по течению среднего Амура. К югу от Амура за Хинганским хребтом находились вотчинные владения маньчжурских императоров. После завоевания Китая в середине XVII в. маньчжурами и установления династии Цин пекинское правительство стремилось вытеснить из Приамурья русских поселенцев, уничтожить важный в стратегическом отношении Албазинский острог. Кроме того, правители Китая предполагали предотвратить переход в русское подданство многочисленных племен, кочевавших или живших оседло в Приамурье. Россия была объективно заинтересована в налаживании торговых связей, установлении дипломатических отношений с Цинской империей. Поэтому она старалась воздерживаться от столкновений с маньчжурами и выступала за урегулирование дипломатическим путем вопросов о границе.

Для решения этих и других отношений между Россией и Китаем царское правительство в начале 1686 г. отправило на Амур посольство, наделенное широкими полномочиями («великое и полномочное посольство»), во главе с Ф.А. Головиным. Желая избежать судьбы предыдущих русских посольств, часто терпевших неудачи из-за отказа русских представителей выполнять различные обряды, принятые для послов при цинском дворе, граф Головин предложил провести переговоры на русско-китайской границе. Цинские правители затягивали начало переговоров, действуя с помощью военных угроз, пытаясь занять крепость Албазин. Эти попытки не увенчались успехом, и 12 августа 1689 г. близ Нерчинска переговоры закончились подписанием первого русско-китайского договора.

Это был первый случай, когда Китай вступал в официальные равноправные переговоры с европейской державой. Переговоры велись не только под давлением 15-тысячной армии богдыхана, поддерживаемой артиллерией и речной флотилией, фактически осадившими Нерчинск, но и под пристальным контролем иезуитов испанца Перейро и француза Жербильона, состоявших на службе у Цинов. Они принимали активное участие в переговорах и выступали против соглашения с Россией. Но благодаря искусству русских дипломатов, мужеству сопровождавших посольство стрельцов переговоры завершились заключением мирного Нерчинского договора, который в равной степени был необходим и России, и Китаю.

Договор состоял из семи статей. В первых двух Россия соглашалась на территориальные уступки на Амуре, русский город Албазин должен быть срыт. Особое значение имела пятая статья договора, по которой подданным обеих сторон разрешалась взаимная торговля: всем людям с проезжими грамотами «разрешалось и покупать и продавать, что им надобно». Кроме того, Нерчинский договор установил порядок разрешения возможных пограничных столкновений между двумя странами, способствовал развитию мирных взаимоотношений.

За 170 лет после подписания Нерчинского договора русские землепроходцы освоили северный берег Амура, побережье Охотского моря и Татарского пролива. На этих землях были возведены военные городки и укрепления. Англичане проявили пристальный интерес к низовьям Амура. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский убедил китайских представителей в необходимости размежевания по Амуру. Пекинское правительство, не видя выгод от левобережья Амура, а, также понимая, что собственными силами Китай не сможет защитить Приамурье от английской экспансии, пошло на соглашение с Россией.

По Айгунскому договору, подписанному 16 мая 1858 г., левый берег Амура от впадения в него реки Аргуни до устья признавался собственностью России, а Уссурийский край от впадения реки Уссури в Амур и до моря оставался в общем владении «впредь до определения границ между двумя государствами». По сути, договор 1858 г. возвращал России территорию, отданную Китаю по Hepчинскому договору. Плавание по рекам Амуру, Сунгари, Уссури разрешалось только судам России и Китая. Подтверждалась соответствующая статья Нерчинского договора о взаимной торговле подданных обоих государств.

В 1858 г. был подписан Тяньцзиньский договор, в 1860 г.— дополнительный Пекинский, которые подтвердили Айгунский договор.

Условия развития Китая можно свести к нескольким группам факторов:

• самая важная — ограниченность природных ресурсов, огромный людской потенциал и низкая стоимость рабочей силы;

• фактор, до сих пор не оцениваемый в России, — планомерное государственное регулирование инвестиций и развития экономической сферы жизни общества;

• планирование (в первую очередь) освоения высоких технологий, динамично растущего экспортного потенциала;

•................................................................................................................................................... самый крупный в Евразии рынок;

•..................................................................................................................................... ускоренное наращивание военной мощи;

•................................................ все большее негативное воздействие на глобальную экологическую обстановку и т.д.

В связи с высокими темпами экономического развития (около 10% прироста ВВП в год начиная с 80-х гг. XX в.) КНР все острее ощущает дефицит ряда важнейших природных ископаемых: угля, железной и медной руды, сырья для получения алюминия, удобрений и т.д. Китай вынужден импортировать железную руду, лом черных и цветных металлов, удобрения и т.п.

Сельское население Китая на конец XX в. составляло около 800 млн человек. Приблизительно 700 млн из них существуют за счет обработки земель и животноводства. Но чем занять еще 100 млн? Дефицит земельных угодий ограничивает рост занятости в деревне. Поэтому около 10 млн человек ежегодно мигрирует в город в поисках работы. В городах существует официальная (3%) и скрытая (15—20% общей численности рабочих и служащих) безработица. Если в ближайшие годы динамика миграции в города не уменьшится, то они не смогут «переварить» такую массу новоселов. Решение проблемы пекинские власти видят в определенной степени в рамках создания «Большого Китая», т.е., по сути, в экономической, геополитической интеграции на базе стран, входящих в Азиатско-Тихоокеанский регион. Условия жизни и деятельности населения КНР заставляют Пекин закрывать глаза на политические и идеологические противоречия, существующие между Китаем и Тайванем, Китаем и Гонконгом (после присоединения к КНР в 1997 г. — Сянганом) и другими странами АТР. Интеграция Китая со странами-соседями на Юге возможна путем привлечения иностранного капитала. За последние десять лет КНР с помощью этих средств получила возможность облегчить или решить ряд социальных и экономических проблем.

Согласно прогнозу Мирового банка, в начале XXI в. частный импорт Китая вместе с Гонконгом (Сянганом) и Тайванем составит около 650 млрд долл. против 530 млрд Японии. В это же время ВВП «Большого Китая» достигнет почти 10 трлн долл., а США 9,7 трлн КНР станет самым крупным экономическим полюсом. Как заявляют сами китайцы, XXI в. — это век Китайской цивилизации. Китайская цивилизация, считают они, по своим основным характеристикам, в первую очередь гуманистическим, превосходит другие, и это обеспечит торжество Китая в XXI в. Безусловно, Китай уже вошел в крут держав, определяющих основополагающие векторы развития геополитических полей и сил.

Велики достижения КНР в военной сфере. К началу XXI в. только синьцзяньская группировка войск по боевому потенциалу и мобилизационным возможностям превосходит вооруженные силы независимого Казахстана. За 10—15 лет Китай станет ракетно-ядерной сверхдержавой с мощным экономическим потенциалом.

Многие эксперты подчеркивают, что к концу XX в. снизилась роль Китая в качестве своеобразного балансира между двумя военно-политическими блоками, которую он играл в 60—80-х гг. Один из блоков был разрушен, а другой стал решающей геополитической силой. В противовес ему набирает мощь новая геополитическая сила в Азиатско-Тихоокеанском регионе во главе с Китаем, обладающим огромными людскими и экономическими ресурсами, а также технологическим и третьим в мире по мощи военно-стратегическим ядерным потенциалом.

Долгие столетия Поднебесная была объектом экспансии и геополитических игр: от завоевания монголами до японской экспансии в 30—40-х гг. XX в. Китай «спал». В свое время Наполеон Бонапарт сказал: «Там лежит гигант. Пусть спит. Когда он проснется, он сотрясет мир». Подобную мысль высказал в конце XIX в. бывший госсекретарь США Д. Хэй: «Мир на земле опирается на Китай. Кто понимает Китай с точки зрения социальной, политической, экономической, религиозной, тот держит ключ к мировой политике на последующие пять столетий».

Но этот путь не позволяет решить другие очень важные для Китая проблемы – ресурсные. Особенно это касается ресурсов сельхозугодий, пахотных земель для выращивания зерновых, бобовых, пресной воды для обеспечения нужд промышленности и населения городов: более половины городов КНР ощущают нехватку пресной воды.

Еще хуже обстоят дела с пахотными землями. В расчете на душу населения пахотный клин в Поднебесной в 3,3 раза меньше, чем в среднем в мире, и в 9,5 раза меньше, чем в бывшем СССР, почти в 12 раз меньше, чем в России. И эти обрабатываемые земли постоянно сокращаются, так как строятся новые заводы, фабрики, электростанции, прокладываются новые транспортные магистрали и т.д. Земельный кризис сказывается на сборах зерновых. Если в 2001 г. китайцам удастся получить урожай зерновых 500 млн. т, то в расчете на душу населения это будет меньше, чем в 1994 г. Площадь лесов в расчете на душу населения почти в 7,5 раз меньше, чем в среднем в мире, и примерно в 50 раз меньше, чем в РФ. Та же картина и с лугами: в 3 раза меньше, чем в мире, и почти в 10 раз, чем в РФ. Для освоения новых земель требуются огромные затраты финансовых средств, а их у руководства Китая нет.

Пекин, решая свои проблемы, получает сырье, энергоносители, руду, пиломатериалы в Австралии и России, США и Канаде и, конечно, в странах АТР. И газета китайских комсомольцев «Чжунго циньнянь бао» запустила первый пробный шар, заявив, что «китайцы не могут более удовлетворяться 9,6 млн км²... эпоха призывает нас... обратить свои взоры на широкие морские просторы... Только китайцы, не игнорирующие освоение морских просторов, достойны будущих поколений». «Голубые просторы государства» — это более 3 млн км². Это запасы газа, нефти, фосфора на островах. Но дело в том, что на «голубые территории» претендуют еще Вьетнам, Филиппины, Малайзия, Таиланд, Бруней. Чтобы решить данную проблему, молодежная газета призывает ускорить модернизацию военноморских сил. Сделать это полагают при помощи России.

Главный энергоноситель КНР — каменный уголь. В стране острый дефицит электроэнергии (не менее 20%). Сжигать уголь — значит травить экологическую среду. К 2001 г. КНР стал главным загрязнителем воздушного бассейна атмосферы. Потепление атмосферы в Китае и в мире создает чрезвычайно сложную ситуацию: если не удастся снизить парниковый эффект вследствие повышения уровня Мирового океана, к 2050 г. возникнет угроза полного затопления 14 городов в дельте реки Чжуцзян, 30 городов и уездов в Восточном Китае.

Китай — социалистическая страна с плановой экономикой. Тем не менее иностранных инвесторов это не смущает. Политическая и экономическая системы КНР стабильны, и приток иностранных капиталов с каждым годом растет: с 1980 по 2000 г. он вырос почти в 4,5 раза. На середину 2000 г. в Поднебесной числилось почти 350 тыс. предприятий с участием иностранного капитала. Контрактный объем инвестиций — 545,37 млрд. долл.

Главными прямыми инвесторами в экономику Китая выступают Тайвань, Сянган, Аомэнь и Сингапур, т.е. страны, где проживает больше всего китайцев. Предприниматели Тайваня, Сянгана, Аомэня, Сингапура — главные инвесторы в экономику Китая. Их вклад составляет 60—80% суммы всех вкладов деловых кругов остальных стран мира. В последние годы Тайвань превратился во второго после Гонконга инвестора в экономику КНР, а после включения Гонконга в геополитическую систему Китая — в инвестора номер один.

Бурно растет китайский экспорт: примерно на 25—30% ежегодно. Если в 1979 г. во внешней торговле формировалось менее 10% ВНП страны, в 1993 г.— почти 36%, то в 1998 г. (на июль) — более 45%, в июле — 2000 г.— около 50%'. В первом полугодии 2000 г. общий объем внешнего товарооборота КНР составил 160 млрд. долл.: экспорт превысил импорт более чем на 20 млрд. В связи с кризисом в Юго-Восточной Азии Китай активно осваивал рынки в Европе, Африке, Латинской Америке. Экспорт КНР в страны ЕС к 2000 т. возрос более чем на 25%, в США — почти на 20%, в Африку — на 44,7%, Латинскую Америку — на 38,1%.

Огромный китайский рынок осваивается пока лишь представителями нашего военно-промышленного комплекса. В КНР мы поставляем различные виды вооружений: корабли, самолеты, некоторые компоненты космической техники, ракеты тактического назначения, машины и оборудование, предназначенные для строительства ГЭС и ГРЭС. И безусловно, осуществляются поставки энергоносителей, пиломатериалов и сырья. Гораздо активнее в этом отношении действуют китайские предприниматели — «челноки». Их, как и китайские товары — в основном изделия легкой промышленности, в России можно видеть «от Москвы до самых до окраин».

Объем российско-китайской торговли практически не растет. Как сообщил главный научный сотрудник, доктор экономических наук Института Дальнего Востока РАН И.Н. Наумов, в 2000 г. товарооборот Китая с Россией составил 8 млрд. долл. — практически столько же, сколько и пять лет назад. Роста товарооборота нет в основном потому, что головы лидеров России больше повернуты на Запад. Хотя по сравнению с неровными отношениями с США, некоторыми странами Западной Европы, Среднего и Ближнего Востока, трениями с большинством стран ближнего зарубежья российско-китайские связи были стабильны и предсказуемы. Но что касается отношений двух великих соседей в XXI в., то прогнозировать подобную образцовую стабильность очень рискованно. У Москвы до сих пор нет плана стратегического развития экономических, политических и культурных связей с Пекином.

Многие специалисты, занимающиеся проблемами геополитики, считают нашего южного соседа наиболее опасным для России. И для таких опасений есть достаточно оснований. Уже сейчас КНР является важнейшим геополитическим фактором, оказывающим большое влияние на положение дел в России, особенно на Дальнем Востоке и в Сибири. В ближайшие 10—15 лет в силу объективных причин это влияние возрастет еще больше, что во многом объясняется специфическими условиями развития Китая.

Китай, как и Япония, имеет в торговле с США положительное сальдо (более 60 млрд. долл. в год). Любая геополитическая напряженность между Китаем и США будет способствовать усилению японо-китайских связей, усилению японского капитала в АТР. Эта угроза способствует объединению стратегических интересов США и Китая. Кроме экономических интересов на сближение двух стран «работает» историческая память китайцев и американцев — память о преступлениях японцев накануне и в годы Второй мировой войны.

Связи Японии и Китая стали завязываться в 60-е гг. во время «холодной» войны и особенно «горячей» войны между СССР и Китаем (бои на острове Даманском), Китаем и Вьетнамом. Япония выступает преимущественно в качестве кредитора и сейчас является главным торговым партнером Китая, который чаще всего покупает японскую технику, технологию и товары. Безусловно, Япония стремится сдержать наращивание китайского технико-технологического и экспортного потенциала, не пуская соседа на традиционные рынки сбыта своей продукции. Обострились японо-китайские экономические, торговые отношения во второй половине 90-х гг.: островное государство испытывает депрессию, ежегодный прирост ВВП в Японии не превышает 2%, а китайская экономика, несмотря на жесточайший финансово-экономический кризис в странах АТР, давала и дает прирост ВВП по 8—9,5% в год. КНР и Япония заинтересованы в развитии двусторонних экономических и торговых связей, тем не менее они выступают как конкуренты на рынках стран АТР, АСЕАН, США, Африки, Европы и т.д.

Увеличивают продажу своих товаров в Китае Англия, Германия, Франция и Италия. Но в последние годы они стали больше уделять внимания росту прямых капиталовложений в экономику этой страны.

Для отношений КНР со странами АСЕАН и «четырьмя малыми драконами» характерны процессы конкуренции, притяжения и отталкивания. Тем не менее, в отношениях с «малыми драконами» главной линией является становление экономической и производственной кооперации. В отношении стран АСЕАН превалирует конкуренция. Страны АСЕАН опасаются военной угрозы со стороны Китая. По оценкам западных специалистов, на Тайване разработана долгосрочная программа, предусматривающая превращение его в азиатско-тихоокеанский региональный экономический центр, способный занять центральное место в АТР и даже в мире. Его намерены сделать операционной базой инвестиционной и предпринимательской деятельности местных и иностранных компаний. Кроме того, по замыслу разработчиков программы, он должен стать центром обрабатывающей промышленности, финансовой, телекоммуникационной и транспортной активности в АТР, т.е. превратиться в лидера в развитии региональной экономической интеграции.

В Китае тоже имеется аналогичный план — «план Пудун». Он предполагает формирование в районе Шанхая гигантского (с охватом 100 млн человек) международного промышленного, финансового, торгового, транспортного и культурного центра, способного занять лидирующую роль в АТР2. На этом вопросе мы останавливаемся потому, что в XXI в. вероятнее всего произойдет объединение двух Китаев в один, и тогда он превратится в самую мощную финансово-экономическую империю.

В основе промышленно- экономической стратегии Китая лежит концепция ресурсосбержения. Но для того чтобы выйти на уровень материального достатка среднеразвитых стран Европы, о чем объявило китайское руководство, КНР потребуются природные ресурсы еще одной планеты «по имени Земля». Отсюда и выдвижение тезиса «демографического империализма». Авторы этого тезиса У. Гогуан и Ван Чжаоцзюнь в книге «Китай после Дэн Сяопина: десять сущностных проблем» пишут, что любой стране мира будет угрожать крах, если хотя бы 10% китайцев устремятся за пределы своей страны. Этот тезис уже реализуется в Сибири и на нашем Дальнем Востоке. Даже если Пекину удастся ужесточить демографическую политику «одна семья — один ребенок», то к 2015 г. численность населения КНР возрастет как минимум на 300 млн. человек. Примерно на 125— 140 млн. человек увеличится армия наемных работников.

КНР преодолевает немало трудноразрешимых проблем. В частности, по неофициальным данным, почти '/4 взрослого городского населения — безработные, а это почти 250 млн. человек. Такое сложное социальное явление порождает, как правило, настроения эмиграции. Она есть и в Китае: официальная и нелегальная. Китайцы чрезвычайно трудолюбивы, быстро адаптируются в новой обстановке, легко приспосабливаются даже к экстремальным условиям, неприхотливы в еде, легко переносят жару и холод и т.п. Вот эта уверенность в своих силах, способность жить везде и является одной из немаловажных причин готовности безработного жителя Поднебесной к эмиграции. По данным экспертов, на территории РФ, особенно на Дальнем Востоке и в Забайкалье, нелегально проживает около 2 млн. китайцев. Они занимаются торговлей, земледелием, заводят семьи и получают вид на жительство. Если называть вещи своими именами, идет тихая, ползучая китаизация приграничных земель России, особенно Приморья. Всего же китайцы с помощью официальных и неофициальных каналов «осваивают» 72 страны мира.

К концу XX в. демографическая нагрузка на китайские части российско-китайских речных бассейнов превышала российскую в 17 раз. Немалая часть китайцев (по российским стандартам) вовлечена в различные формы проникновения на юг Дальнего Востока, Забайкалья, Сибири, а также на территории Казахстана и Киргизии, куда также активно проникают китайские казахи и киргизы. Не сняли китайцы и своих претензий в отношении Горно-Бадахшанской области в Таджикистане.

Если учесть, что население Средней Азии удваивается через каждые 23—25 лет, а его расселение жестко ограничено пустынями и высокогорными территориями, то не исключено, что внимание узбеков, казахов, киргизов, как и китайцев, может быть привлечено к жизненным пространствам Алтая, Сибири. Пока же в Средней Азии идет борьба за перераспределение сфер национального влияния и пересмотр нарезанных в начале 20-х гг. XX в. границ. Так, Ферганская долина после развала СССР превратилась в объект острых территориальных разногласий между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном. Сейчас таких территориальных споров между тремя бывшими советскими республиками более десятка. Они принесли уже кровь и трагедии для тысяч людей. Эти военные конфликты «выдавливают» в основном русское население (но не только русское) в Россию. Но в этно-территориалъные конфликты, происходящие в Средней Азии, Казахстане, Киргизии, могут вмешаться не только этнические казахи и киргизы Китая, а также уйгуры, монголы, тибетцы, проживающие на северо-западе КНР, во Внутренней Монголии. Что касается Внешней Монголии, то территория ей не нужна, жизненного пространства населению хватает, но подпирает с юга могучий сосед — Китай. Куда пойдет его экспансия? В Улан-Баторе этого не знают, как не знают и в Москве.

Обозначенные выше, а также и другие проблемы существования и развития Китая заставляют его искать выход из создавшейся сложной демографической, социальной, экологической и экономической ситуации. Поэтому к геостратегии великого соседа присматривается не только Россия, но и другие сопредельные страны: Юга и Юго-Востока, страны Азиатско-Тихоокеанского региона, США, Великобритания, Германия и др.

АТР в XXI в. приобретет еще более важное геополитическое значение. Он превратится в одно из главных геополитических, экономических звеньев в мировой системе отношений. Экономика Китая, Тайваня, Малайзии, Филиппин, Таиланда в 90-х гг. росла самыми высокими темпами в мире. Во многом это было достигнуто благодаря созданию Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества. Есть все признаки по формированию «Большого Китая», или Китайского общего рынка, куда войдут Китай, Тайвань, Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао), Сингапур.

На общей национальной и культурной базе между этими странами и территориями складываются и упрочиваются тесные производственно-экономические связи, образуя костяк «Большого Китая». Конкурируя между собой, субъекты — элементы потенциального «Большого Китая» — идут по пути тесной интеграции. В перспективе в первой половине XXI в. на мировую арену может выйти мощнейшая мировая супердержава с четвертью населения земного шара, расположенная на стратегически важном геополитическом пространстве. Она сможет регулировать жизнь не только этносов, проживающих на территории «Большого Китая», но и многочисленных китайских общин, разбросанных по всему миру.

Сейчас в АТР переплетаются интересы многих государств, в первую очередь промышленно и финансово развитых, включая и Россию, имеющую с Китаем 4000-километровую границу.

Таким образом, «Большой Китай» может в XXI в. стать объективной реальностью. По своим макроэкономическим показателям это геополитическое объединение (КНР, Тайвань, Сянган, Аомэн, Сингапур) уже сейчас значительно превосходит Германию, Францию, Италию и Великобританию, вместе взятые. (В число важнейших макроэкономических показателей журнал Asiaweek включает экспорт, валютные резервы без золотого запаса, баланс текущих операций, объем операций на фондовых биржах). Для сравнения можно сказать, что экспорт России составляет примерно 1:14 экспорта стран — потенциальных членов «Большого Китая», а валютные резервы — 1:55 в пользу альянса.

Можно утверждать, что в результате бурных экономических и политических процессов в АТР сложилась принципиально новая геополитическая обстановка, в которой «вызревает» «Большой Китай».

В 90-х годах произошло укрепление экономических и военно-политических позиций КНР. Благодаря реформе, начатой в 1978 г. под руководством лидера Компартии Китая Дэн Сяопина (1904 1997), китайская экономика вышла из кризиса. В стране была решена продовольственная проблема, а к началу 90-х КНР стала одним из крупнейших мировых экспортеров. В стране осуществляются "очаговая модернизация" и индустриализация на современной технологической основе. По оценкам, Китай вышел на третье место в мире по объемам ВНП, уступая США и Японии.

Правда, абсолютные цифры не указывают на эффективность экономики КНР. Из-за огромного населения Китай нельзя отнести к числу передовых стран по показателю дохода на душу населения. Страна страдает от неравномерности развития: передовые производства сосредоточены в прибрежной зоне, а основная часть глубинных районов остается отсталой и бедной, что порождает социальную напряженность. Бременем для страны остается демографический рост. С учетом этих и других обстоятельств часть специалистов полагает, что Китай не сможет удерживать высокие темпы роста. Тем не менее, КНР располагает достаточными ресурсами для военного строительства и активной внешней политики в географически приближенных к ней районах.

В 1989 г. на площади Тяньаньмэнь в Пекине произошли выступления китайского студенчества под демократическими лозунгами. Выступления были жестоко подавлены. Международное сообщество осудило действия китайских властей, а американский конгресс ввел санкции против КНР в связи с нарушениями прав человека. В качестве меры давления последовало решение конгресса отложить на год предоставление КНР режима наибольшего благоприятствования в торговле.

Однако ухудшения отношений КНР с индустриальными странами не произошло. Вскоре после указанных событий США в неофициальном порядке провели переговоры с КНР об урегулировании ситуации. Президент Дж. Буш принял меры по ограничению эффекта санкций, и режим наибольшего благоприятствования для КНР был восстановлен. После этого он ежегодно продлевался, хотя всякий раз американская сторона увязывала свое решение с уступками КНР по конкретным правозащитным вопросам (освобождение диссидентов, упрощение эмиграции и т.п.).

Вопрос о воссоединении КНР с Тайванем или о национальном объединении остается одной из самых сложных проблем региональных отношений. Истоки проблемы уходят к последним месяцам гражданской войны в Китае осенью 1949 г., когда бывшее центральное правительство Китайской Республики во главе с лидером Национальной партии (гоминьдан) Чан Кайши под давлением коммунистических отрядов Мао Цзэдуна отступило на Тайвань. С тех пор каждое правительство - новое, коммунистическое, в Пекине и старое, гоминьдановское, в Тайбэе - претендовало за легитимность и считало себя единственным законным общекитайским правительством. Советский Союз признал КНР, а США и их союзники - Чан Кайши.

В 1972 г. США признали КНР и разорвали дипломатические отношения с Тайванем, сохранив неофициальные отношения с правительством Чан Кайши и продолжив оказание ему военной помощи на основании Закона 1979 г. об отношениях с Тайванем. В 1975 г. Чан Кайши умер. Его преемники продолжали исходить из формулы существования "одного Китая" и признавали значимость задачи национального объединения. Однако с течением времени ситуация осложнилась. Внутри Тайваня росло влияние местных уроженцев - сторонников отказа от единства с "большим Китаем", требовавших провозглашения независимости острова. Поэтапная демократизация на Тайване позволила сепаратистам получить представительство в парламенте и оказывать влияние на внешнюю политику.

КНР болезненно реагирует на рост влияния сторонников независимости на Тайване. Учитывая неформальные гарантии США, руководство КНР не идет на применение силы для объединения. Однако оно систематически дает понять, что применение силы против острова в чрезвычайных обстоятельствах, под которыми понимается принятие Тайванем решения об объявлении независимости, не исключается.

При этом представители КНР и Тайваня поддерживают полуофициальные контакты для обсуждения условий возможного объединения. Позиция Пекина сводится к формуле "одно государство - две системы", которая предполагает, что после объединения Тайвань станет одной из провинций КНР, сохранив рыночную модель экономики и автономную административную систему, но передав Пекину руководство своей внешней и оборонной политикой. Тайваньская сторона не считает эти условия приемлемыми. Она не исключает объединения, но видит его как длительный демократический процесс слияния двух равноценных политических субъектов. Исходной точкой объединительного процесса в Тайбэе считают признание Пекином Тайваня в качестве равного партнера. Тайвань поддерживает дипломатические отношения с 29 странами мира.

С 1990 г. Тайвань проводит "гибкую политику" в отношении КНР, исходя из того, что "содержательные отношения" сторон важнее официальных. Но тайваньская сторона стремится повысить свой престиж за рубежом и расширить сферу контактов. В 1995 г. по рекомендации конгресса государственный департамент США выдал визу избранному в 1990 г. президентом Тайваня Ли Дэнхуэю, который прибыл в США с частным визитом для посещения Корнуэльского университета, выпускником которого он является. Хотя американская сторона заранее уведомила КНР о своем намерении выдать визу Ли Дэнхуэю, власти КНР выступили с энергичным осуждением позиции госдепартамента.

Ситуация обострилась, когда в марте 1996 г., в период подготовки очередных президентских выборов на Тайване, в зоне Тайваньского пролива возник миникризис. Вооруженные силы КНР провели военную демонстрацию (150 тыс. войск) в непосредственной близости острова, устроив учебные пуски боевых ракет в зоне Тайваньского пролива. Целью акции было оказать давление на тайваньских избирателей и помешать сторонникам независимости Тайваня добиться успеха на выборах. Акция КНР была с тревогой воспринята на Тайване и в США. Вашингтон выступил с осуждением действий Китая. Ответной силовой демонстрацией стала отправка американских боевых кораблей в зону Тайваня. Однако до настоящего кризиса дело не дошло. Китайские власти по дипломатическим каналам передали США просьбу не вводить боевые корабли непосредственно в Тайваньский пролив. Американская администрация официально ответила, что не примет на себя обязательств, способных ограничить ее действия в поддержку Тайваня. Но американские корабли не были введены в пролив, оставаясь в непосредственной близости от него.

Президент Тайваня Ли Дэнхуэй проявляет сдержанность в вопросе провозглашения независимости. Но он подверг ревизии прежний посыл тайваньской политики относительно того, что существует "только один Китай". Тайваньское руководство акцентирует фактическое существование КНР и Тайваня в качестве равных субъектов, хотя один из них не называет себя государством. Не отвергая объединения с КНР в будущем, Тайбэй заявляет, что в настоящее время продолжается "этап двух Китаев", и формула "существует только один Китай" не соответствует содержанию этого этапа.

Российская Федерация признает официальную позицию КНР в тайваньском вопросе. Она установила и поддерживает неофициальные связи с Тайванем с 1992 г.

На протяжении почти ста лет Гонконг был британской колонией в Китае. Основой прав Великобритании на территорию Гонконга бьша договор о ее аренде сроком на 99 лет. В 1984 г. во время визита премьерминистра Великобритании Маргарет Тэтчер в Пекин после сложных переговоров британская сторона подтвердила обязательство передать Гонконг Китаю по истечении срока действия арендного договора. КНР со своей стороны обязалась создать на территории бывшей колонии особый административный район, сохранив в нем ныне существующие экономический и социальный уклады. Гонконг перешел под контроль КНР в 1997 г.

Помимо тайваньской проблемы дестабилизирующее влияние на обстановку оказывает ситуация вокруг архипелага Спратли в Южно-Китайском море. Этот архипелаг, состоящий из 230 мелких островов и рифов общей площадью 250 тыс. кв. км, расположен между территориями Вьетнама, Филиппин и Малайзии. Частью архипелага Спратли являются Парасельские острова. В годы Второй мировой войны архипелаг был захвачен Японией, которая отказалась от прав на него по Сан-Францисскому мирному договору в 1951 г. Однако в тексте договора не было указано, к кому переходят острова. Фактически острова попали под контроль французскоюжновьетнамской администрации.

Вопрос о принадлежности островов не вызывал разногласий до тех пор, пока не возникла перспектива освоения расположенных в их зоне нефтяных месторождений. В 1974 г., пользуясь военной слабостью Южного Вьетнама, КНР оккупировала практически всю группу Парасельских островов. ДРВ расценила действия Китая как посягательство на ее права, но не решилась пойти на конфликт с КНР, ограничившись тем, что высадила свои войска на одном из островов Парасельской группы, куда еще не прибыли китайские силы.

В 1992 г. КНР одобрила новый закон о морских владениях, в соответствии с которым Китай в одностороннем порядке провозгласил суверенитет над всей акваторией Южно-Китайского моря. В новом законе было оговорено право Китая применять силу для пресечения того, что он мог счесть незаконным промыслом в китайских территориальных водах. Кроме того, иностранные суда должны были отныне просить разрешение на проход через те воды, которые Китай считал своими территориальными, а подлодки должны были пересекать их в надводном положении.

По новому закону общая площадь акваторий, на которые стала претендовать КНР, составила 3 млн. кв. км, из которых около одной трети эксплуатируется, по мнению Китая, незаконно другими странами. Теперь уже не только группа Парасельских островов, но и весь архипелаг Спратли оказался в зоне китайских претензий. В том же 1992 г. КНР в сотрудничестве с американскими корпорациями приступила к разведке нефти в районе Тонкинского залива, в 70 милях от побережья Вьетнама. Последовали протесты Ханоя и вспышка подозрения по поводу намерений КНР в странах АСЕАН. Ситуация еще более осложнилась в 1995 г., когда КНР установила пограничные знаки и навигационное оборудование на одном из рифов архипелага, который считают своей территорией Филиппины. Эти действия были расценены в регионе как силовая акция.

КНР контролирует 70 островов, Вьетнам - 21, Малайзия - 3, Филиппины - 8, а Тайвань - всего один, но самый крупный. Индонезия не претендует на островные территории, но претензии КНР затрагивают ее экономическую зону.

Сложность ситуации усугубляется тем, что страны, претендующие на части архипелага Спратли (за исключением Брунея), имеют на островах свои вооруженные силы. Наиболее крупные гарнизоны на островах держат КНР и Вьетнам. На ряде островов размещены войска Филиппин и Малайзии. В странах АСЕАН существуют опасения, что КНР будет стремиться утвердить свой контроль над нефтеносными районами силовым путем и поставить более слабые государства перед свершившимся фактом. Основанием для подозрений служит отказ Китая согласиться с предложениями малых стран провести переговоры для размежевания спорных районов.

На протяжении столетий геополитика Китая носила двойственный характер. Это обусловлено тем, что, с одной стороны, «Срединное царство» принадлежало к Rimland, «береговой зоне» Тихого океана, а с <

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: