 |
Баллада о детстве. I. Инструкция перед поездкой за рубеж,. Или полчаса в месткоме
|
|
|
|
БАЛЛАДА О ДЕТСТВЕ
Час зачатья я помню неточно, —
Значит, память моя – однобока, —
Но зачат я был ночью, порочно
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе, —
Девять месяцев – это не лет!
Первый срок отбывал я в утробе, —
Ничего там хорошего нет.
Спасибо вам, святители,
Что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители
Зачать меня задумали —
В те времена укромные,
Теперь – почти былинные,
Когда срока огромные
Брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия,
А многих – даже ранее, —
А вот живет же братия —
Моя честна компания!
Ходу, думушки резвые, ходу!
Слова, строченьки милые, слова!..
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил, —
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился, и жил я, и выжил, —
Дом на Первой Мещанской – в конце.
Там за стеной, за стеночкою,
За перегородочкой
Соседушка с соседочкою
Баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так, —
Система коридорная,
На тридцать восемь комнаток —
Всего одна уборная.
Здесь, на зуб зуб не попадал,
Не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал,
Почем она – копеечка.
…Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я – здоровый трехлетка —
На воздушную эту тревогу!
Да не все то, что сверху, – от бога, —
И народ «зажигалки» тушил;
И как малая фронту подмога —
Мой песок и дырявый кувшин.
И било солнце в три луча,
Сквозь дыры крыш просеяно,
На Евдоким Кирилыча
И Гисю Моисеевну.
Она ему: «Как сыновья? »
«Да без вести пропавшие!
Эх, Гиська, мы одна семья —
Вы тоже пострадавшие!
|
|
|
Вы тоже – пострадавшие,
А значит – обрусевшие:
Мои – без вести павшие,
Твои – безвинно севшие».
…Я ушел от пеленок и сосок,
Поживал – не забыт, не заброшен,
И дразнили меня: «Недоносок», —
Хоть и был я нормально доношен.
Маскировку пытался срывать я:
Пленных гонят – чего ж мы дрожим?!
Возвращались отцы наши, братья
По домам – по своим да чужим…
У тети Зины кофточка
С драконами да змеями, —
То у Попова Вовчика
Отец пришел с трофеями.
Трофейная Япония,
Трофейная Германия…
Пришла страна Лимония,
Сплошная Чемодания!
Взял у отца на станции
Погоны, словно цацки, я, —
А из эвакуации
Толпой валили штатские.
Осмотрелись они, оклемались,
Похмелились – потом протрезвели.
И отплакали те, кто дождались,
Недождавшиеся – отревели.
Стал метро рыть отец Витькин с Генкой, —
Мы спросили – зачем? – он в ответ:
«Коридоры кончаются стенкой,
А тоннели – выводят на свет! »
Пророчество папашино
Не слушал Витька с корешем —
Из коридора нашего
В тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком,
Припрут к стене – откажется…
Прошел он коридорчиком —
И кончил «стенкой», кажется,
Но у отцов – свои умы,
А что до нас касательно —
На жизнь засматривались мы
Уже самостоятельно.
Все – от нас до почти годовалых —
«Толковищу» вели до кровянки, —
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле, —
В «ремеслухе» – живи да тужи:
Ни дерзнуть, ни рискнуть, – но рискнули
Из напильников делать ножи.
Они воткнутся в легкие,
От никотина черные,
По рукоятки легкие
Трехцветные наборные…
Вели дела обменные
Сопливые острожники —
На стройке немцы пленные
На хлеб меняли ножики.
Сперва играли в «фантики»,
В «пристенок» с крохоборами, —
И вот ушли романтики
|
|
|
Из подворотен ворами.
…Спекулянтка была номер перший
Ни соседей, ни бога не труся,
Жизнь закончила миллионершей —
Пересветова тетя Маруся.
У Маруси за стенкой говели, —
И она там втихую пила…
А упала она – возле двери, —
Некрасиво так, зло умерла.
Нажива – как наркотика, —
Не выдержала этого
Богатенькая тетенька
Маруся Пересветова.
Но было все обыденно:
Заглянет кто – расстроится.
Особенно обидело
Богатство – метростроевца.
Он дом сломал, а нам сказал:
«У вас носы не вытерты,
А я, за что я воевал?! » —
И разные эпитеты.
…Было время – и были подвалы,
Было дело – и цены снижали,
И текли куда надо каналы,
И в конце куда надо впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До ледовых широт поднялись,
Потому что из тех коридоров,
Им казалось, сподручнее – вниз.
1975
I. ИНСТРУКЦИЯ ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ ЗА РУБЕЖ,
или ПОЛЧАСА В МЕСТКОМЕ
Я вчера закончил ковку,
Я два плана зачудил, —
И в загранкомандировку
От завода угодил.
Копоть, сажу смыл под душем,
Съел холодного язя, —
И инструктора послушал —
Что там можно, что нельзя.
Там у них пока что лучше
бытово, —
Так чтоб я не отчубучил
не того,
Он мне дал прочесть брошюру —
как наказ,
Чтоб не вздумал жить там сдуру
как у нас.
Говорил со мной как с братом
Про коварный зарубеж,
Про поездку к демократам
В польский город Будапешт:
«Там у них уклад особый —
Нам так сразу не понять, —
Ты уж их, браток, попробуй
Хоть немного уважать.
Будут с водкою дебаты —
отвечай:
“Нет, ребяты-демократы, —
только чай! ”
От подарков их сурово
отвернись:
“У самих добра такого —
завались! ”»
Он сказал: «Живя в комфорте —
Экономь, но не дури, —
И гляди не выкинь фортель —
С сухомятки не помри!
В этом чешском Будапеште —
Уж такие времена —
Может, скажут “пейте-ешьте”,
Ну а может – ни хрена! »
Ох, я в Венгрии на рынок
похожу,
На немецких на румынок
погляжу!
Демократки, уверяли
кореша,
Не берут с советских граждан
ни гроша!
«Буржуазная зараза
Все же ходит по пятам, —
Опасайся пуще глаза
Ты внебрачных связей там:
Там шпиёнки с крепким телом, —
|
|
|
Ты их в дверь – они в окно!
Говори, что с этим делом
Мы покончили давно.
Могут действовать они
не прямиком:
Шасть в купе – и притворится
мужиком, —
А сама наложит тола
под корсет…
Проверяй, какого пола
твой сосед! »
Тут давай его пытать я:
«Опасаюсь – маху дам, —
Как проверить? – лезть под платье —
Так схлопочешь по мордам! »
Но инструктор – парень дока,
Деловой – попробуй срежь!
И опять пошла морока
Про коварный зарубеж…
Популярно объясняю
для невежд:
Я к болгарам уезжаю —
в Будапешт.
«Если темы там возникнут —
сразу снять, —
Бить не нужно, а не вникнут —
разъяснять! »
Я ж по-ихнему – ни слова, —
Ни в дугу и ни в тую!
Молот мне – так я любого
В своего перекую!
Но ведь я – не агитатор,
Я – потомственный кузнец…
Я к полякам в Улан-Батор
Не поеду наконец!
Сплю с женой, а мне не спится:
«Дусь, а Дусь!
Может, я без заграницы обойдусь?
Я ж не ихнего замесу —
я сбегу,
Я на ихнем – ни бельмеса,
ни гугу! »
Дуся дремлет как ребенок,
Накрутивши бигуди, —
Отвечает мне спросонок:
«Знаешь, Коля, – не зуди!
Что ты, Коля, больно робок —
Я с тобою разведусь! —
Двадцать лет живем бок о бок —
И все время: “Дуся, Дусь…”
Обещал, – забыл ты нешто?
ну хорош! —
Что клеенку с Бангладешта
привезешь.
Сбереги там пару рупий —
не бузи, —
Мне хоть чё – хоть черта в ступе —
привези! »
Я уснул, обняв супругу —
Дусю нежную мою, —
Снилось мне, что я кольчугу,
Щит и меч себе кую.
Там у них другие мерки, —
Не поймешь – съедят живьем, —
И всё снились мне венгерки
С бородами и с ружьем.
Снились Дусины клеенки
цвета беж
И нахальные шпиёнки
в Бангладеш…
Поживу я – воля божья —
у румын, —
Говорят – они с Поволжья,
как и мы!
Вот же женские замашки! —
Провожала – стала петь.
Отутюжила рубашки —
Любо-дорого смотреть.
До свиданья, цех кузнечный,
Аж до гвоздика родной!
До свиданья, план мой встречный,
Перевыполненный мной!
Пили мы – мне спирт в аорту
|
|
|
проникал, —
Я весь путь к аэропорту
проикал.
К трапу я, а сзади в спину —
будто лай:
«На кого ж ты нас покинул,
Николай! »
1974
|
|
|
