Три этапа развития научной мысли Конта

Мне кажется, поэтому можно представить этапы философ­ской эволюции Конта как три способа утверждения, объясне­ния и оправдания тезиса о единстве человечества. Эти этапы обозначены тремя основными работами Конта.

Первый этап (1820—1826 гг.) — этап написания неболь­ших работ, «Опускулов социальной философии»: «Общая оценка элементов современности в прошлом» (апрель 1820 г.); «План работ, необходимых для реорганизации обще-

[86]

ства» (апрель 1822 г.); «Философские размышления о науках и ученых» (ноябрь—декабрь 1825 г.); «Размышление о силе духа» (1825—1826 гг.). Второй этап составляют лекции «Кур­са позитивной философии» (выходившего в свет отдельными томами с 1830 по 1842 г.). Третий этап представлен работой «Система позитивной политики, или Социологический трактат об основах религии человечества» (выходила в свет с 1851 по 1854 г.).

На первом этапе в своих «Опускулах» (переиздавая их в конце 4-го тома «Системы позитивной политики», Конт таким образом хотел подчеркнуть единство своего замысла), моло­дой выпускник Политехнической школы размышляет об обще­стве своего времени. Для большинства социологов начало их деятельности связано с размышлениями о характере эпохи, в которую они живут. Это свойственно и Огюсту Конту. Его «Опускулы» представляют собой описание и толкование того момента истории, который переживало европейское общество в начале XIX в.

По мнению Конта, определенный тип общества, описывае­мого двумя прилагательными — теологическое и военное, — умирает. Средневековое общество скреплялось трансцендент­ной верой, как она интерпретировалась католической цер­ковью. Теологическое мировоззрение принадлежало тому же времени, какое характеризовалось и преобладанием военной деятельности, когда видное место в обществе занимали воен­ные. Возникает иной тип общества — общество научное и ин­дустриальное. Зарождающееся общество — научное в том же смысле, в каком общество умирающее было теологическим: для современной эпохи характерно научное мировоззрение, подобно тому как прошедшей эпохе было свойственно миро­воззрение теологов или жрецов. Ученые заменяют жрецов или теологов в качестве общественной группы, образующей интеллектуальную и моральную основу общественного поряд­ка. В наследство от жрецов они приобретают духовную власть, которая, как подчеркивается в первых работах Конта, непременно воплощается в каждую эпоху в тех, кто предлага­ет господствующий образ мыслей, а также идеи, служащие Фундаментом социального строя. Так же как ученые заменяют Жрецов, индустриалы в самом широком смысле этого термина (предприниматели, управляющие фабриками, банкиры) приходят на место военных. С того момента, как люди начинают Мыслить научно, война людей между собой перестает быть преобладающей деятельностью коллективов — таковой стано­вится борьба людей с природой и, кроме того, рациональная эксплуатация естественных ресурсов.

[87]

В контексте условий своего времени Конт, проанализиро­вав общество, в котором живет, делает следующий вывод: ос­новным условием общественной реформы служит реформа интеллектуальная. Случайности революции или насилие не обеспечивают перестройки общества, переживающего кризис. Для этого необходим синтез наук и формирование позитивной политики.

Огюст Конт, как и многие его современники, считает, что общество находится в состоянии кризиса, и обнаруживает объяснение общественных потрясений в противоречии между исчезающим теологическим и военным общественным строем и рождающимся научным и индустриальным строем.

Следствием такого толкования кризиса современного об­щества было то, что реформатор Конт не стал доктринером революции, подобно Марксу, а тем более — свободных инсти­тутов, подобно Монтескье или Токвилю. Он доктринер пози­тивной и общественной науки.

Общая направленность его мысли, и в особенности планов преобразования общества, связана с его интерпретацией со­временного общества. Подобно тому как Монтескье наблюдал кризис французской монархии и эти наблюдения послужили одним из истоков его концепции в целом, Конт наблюдает противоречие между двумя типами общества, которое, пола­гал он, может разрешить только победа социального типа об­щества, называемого им научным и индустриальным. Эта побе­да неизбежна, но может оказаться отсроченной или ускорен­ной. Социология в самом деле служит средством постижения неотвратимого становления истории, одновременно необходи­мого и неизбежного, таким образом помогая закладке конк­ретного строя.

На втором этапе «Курса позитивной философии» ведущие идеи не меняются, но перспектива расширяется. В «Опуску-лах» Конт, в сущности, рассматривает современные общества и их прошлое, то есть историю Европы. Неевропейцу нетруд­но заметить, что в первых работах Конт наивно полагает, буд­то история Европы впитала в себя историю человеческого ро­да и европейская история поучительна для всех, ибо строй, к которому стремится европейское общество, будет принят всем человечеством. На втором этапе своей эволюции, т.е. в «Курсе позитивной философии», Конт не обновляет, а углуб­ляет эти темы; он выполняет программу, основные направле­ния которой обозначил в своих юношеских работах.

Он знакомится с разными науками, формулирует и под­тверждает два основных закона, уже изложенные в «Опускулах»: закон трех состояний и закон классификации наук¹.

[88]

Согласно закону трех состояний, ум человека проходит три последовательные фазы. На первой он объясняет явления, признавая в них существа или силы, сравнимые с самим чело­веком. На второй он взывает к абстрактным сущностям, та­ким, как природа. На третьей человек ограничивается наблю­дениями за феноменами и установлением регулярных связей, которые могут существовать между ними либо в данный мо­мент, либо во времени. Он отказывается раскрывать причины фактов и довольствуется обнаружением законов, управляю­щих ими.

Переход от теологической фазы к, метафизической, а затем к позитивной в разных интеллектуальных дисциплинах совер­шается не одновременно. Закон трех состояний в учении Конта приобретает строгое значение лишь вкупе с классифика­цией наук. Порядок распределения разных наук раскрывает нам порядок становления позитивного разума в разных обла­стях².

Другими словами, позитивное мышление не могло не сфор­мироваться в математике, физике, химии раньше, чем в.биоло­гии. Впрочем, нормально, что в более сложных дисциплинах позитивизм проявляется позже. Чем проще материя, тем легче о ней позитивно размышлять. Есть даже такие феномены, на­блюдение за которыми само ведет разум к позитивной фазе.

Цель сочетания закона трех состояний с классификацией наук состоит в доказательстве того, что восторжествовавший в математике, астрономии, физике, химии и биологии образ мышления должен в конечном счете победить и в области по­литики и привести к созданию позитивной науки об обще­стве — социологии.

Но цель этого сочетания не только в доказательстве необ­ходимости создания социологии. Начиная с определенной нау­ки — биологии, — окончательно расстраивается методология: науки перестают быть аналитическими, а непременно стано­вятся по преимуществу синтетическими. Это нарушение мето­дологии создаст основу для социологической концепции исто­рического единства.

Каждый из терминов — аналитический и синтетический — приобретает у Конта разные значения. Конкретный пример: науки о неорганической природе — физика и химия — анали­тические в том смысле, что они занимаются законами разви­тия единичных явлений, единичных неизбежно и закономерно. Напротив, в биологии невозможно объяснить орган или функ­цию, если не рассматривать их в рамках всего живого орга­низма. Только в целом организме отдельный биологический Факт приобретает свое значение и находит объяснение. Если бы мы захотели произвольно и искусственно вырвать часть

[89]

живого организма, мы имели бы дело с мертвой материей Живая материя как таковая — глобальна, или целостна.

Эта идея примата целого над частью должна быть перене­сена в социологию. Невозможно распознать состояние от­дельного общественного явления, если не поместить его в рамки социального целого. Неясно положение религии в от­дельном обществе или определенная форма государственного устройства, если не рассматривать это общество как целое. Но нельзя исходить из приоритета целого над частью по отно­шению к моменту, искусственно вырванному из процесса ис­торического развития. Состояние французского общества на­чала XIX в, можно понять, только рассматривая этот историче­ский момент в контексте преемственности становления фран­цузского общества. Реставрация понятна только на фоне Революции, а Революция объясняется веками монархического режима. Упадок теологического и военного духа можно ос­мыслить, только прослеживая его истоки в минувших веках. Подобно тому как элемент социального целого ясно проступа­ет лишь при анализе целого, миг исторической эволюции поня­тен, если рассматривать эволюцию истории в целом.

Но, продолжая такой ход размышлений, мы сталкиваемся с несомненной трудностью. Для понимания конкретных эпизо­дов летописи французского народа следует обратиться ко всей истории рода человеческого. Приоритет целого над час­тью приводит к выводу: история человеческого рода есть не­что первичное, а именно подлинный объект социологии.

Конт был приверженцем логики, воспитанным на тех дис­циплинах, какие преподавались в Политехнической школе. Раз он утверждал первенство синтеза над анализом, он должен был прийти к заключению, что общественная наука, которую он стремился создать, имела в качестве объекта историю че­ловеческого рода. Последняя рассматривалась как целое, что было необходимо для постижения будь то отдельных функций социального целого или особого момента его становления.

«Курс позитивной философии» обосновывает новую нау­ку — социологию, которая, признавая приоритет целого над ча­стью и синтеза над анализом, своим объектом имеет историю человеческого рода. В этой работе налицо слабость либо пре­восходство — на мой взгляд, все же слабость — Конта по срав­нением с Монтескье. Тогда как Монтескье исходит из факта, каковым является разнообразие, Конт, с его злоупотреблением логикой, свойственным великим и некоторым невеликим лю­дям, исходит из единства человечества и намечает в качестве цели социологии изучение истории человеческого рода.

Следует добавить, что Конт, рассматривая социологию как науку в ряду других наук, пользуется формулой, которую он

[90]

применял в «Опускулах»: подобно тому как нет свободы совести в математике или астрономии, ее не должно быть и в социологии. Раз уж ученые навязывают свои сентенции невежам и дилетантам в области математики и астрономии, ло­гично, что они должны равным образом навязывать свой при­говор в сфере социологии и политики. А это, очевидно, пред­полагает, что социология может устанавливать сразу то, что есть, что будет и что должно быть. Впрочем, синтетическая социология Конта подразумевает такой масштаб компетенции. Будучи наукой об истории как целостности, она в самом деле определяет не только то, что было и есть, но и то, что будет, на основании принципа детерминизма. То, что будет, оказыва­ется обоснованным в соответствии с тем, что философы про­шлого именовали человеческой природой, а Конт попросту на­зывает реализацией человеческого и общественного порядка. На третьем этапе эволюции своего мышления он приходит к доказательству единства человеческой истории на базе теории природы человека и одновременно общества.

«Система позитивной политики» написана после романа ее автора с Клотильдой де Во. По стилю и языку она несколько отличается от «Курса позитивной философии». Тем не менее «Система позитивной политики» соответствует направлению Контовой мысли, которое явно обнаруживается уже на пер­вом и в особенности на втором этапе.

Действительно, если, как я полагаю, маршрут Конта можно объяснить желанием подтвердить идею единства человеческой истории, естественно, что в последней книге он подвел фило­софскую базу под это понятие. Для того чтобы история челове­чества предстала единой, важно, чтобы во всех обществах, во все времена человек обладал некоторой узнаваемой и поддаю­щейся определению природой. Нужно также, чтобы любое об­щество имело свой порядок, который можно было бы обнару­жить при всем разнообразии обществ. Наконец, из природы чело­века и общества должны выводиться основные характеристики становления истории. Итак, по-моему, этими тремя идеями можно объяснить суть «Системы позитивной политики».

Теория природы человека включена в то, что Конт называ­ет таблицей мозга — совокупностью понятий, относящихся к локализациям деятельности мозга. Но, за исключением отдельных неясностей, эта таблица служит определителем видов де­ятельности, свойственных человеку как таковому. Основной общественный порядок, поддающийся вычленению из разно­образия институтов, описывается и анализируется во 2-м томе. посвященном социальной статике. Наконец, таблица мозга и социальная статика лежат в основе исследования в 3-м томе «Системы позитивной политики», где речь идет о социальной

[91]

динамике. Вся история нацелена на достижение фундамен­тального порядка во всяком обществе (его анализ дан во 2-м томе) и на реализацию всего лучшего, что есть в природе че­ловека (ее описание дается в таблице мозга в 1-м томе).

Отправная точка учения Конта — размышление о внутрен­нем противоречии общества его времени, противоречии между теологическим и военным типом и научным и индустриальным типом. Поскольку тот исторический момент характеризовался расширением научных знаний и индустриальной деятельности, единственный способ покончить с кризисом состоял в ускоре­нии становления общества путем создания системы научных идей, которая определяла бы общественный порядок, тогда как в прошлом он формировался системой теологических идей.

Отсюда Конт переходит к «Курсу позитивной философии», то есть к синтезированию научного творчества человечества, чтобы выявить методы, которые применялись в разных дис­циплинах, а также основные результаты, достигнутые в каж­дой из них. Этот синтез методов и результатов должен послу­жить базой для недостающей науки — социологии.

Но социология, которую хочет создать Конт, — не осто­рожная, непритязательная, аналитическая социология Монте­скье, стремившегося за счет увеличения количества объясне­ний разобраться в чрезвычайном разнообразии человеческих институтов. Она служит средством преодоления кризиса со­временного мира, то есть системой научных идей, способных определить перестройку общества.

Однако, чтобы наука могла выполнить такую роль, она должна приносить бесспорные результаты, как математика и астроно­мия. Важно также, чтобы эти научные данные принадлежали к определенному типу. Аналитическая социология Монтескье предлагает проведение в том или другом месте конкретной ре­формы; законодателю она дает советы. Но, исходя из представ­ления о том, что учреждения любого общества обусловлены множеством факторов, она не допускает институтов, значи­тельно отличающихся от существующих. А Конт стремится быть одновременно ученым и реформатором. Какая же наука может одновременно быть достоверной в своих утверждениях и служить реформатору императивом? Несомненно, наука син­тетическая, как ее представляет себе Конт, наука, способная основываться на общих фундаментальных законах, эволюции человека и раскрыть глобальный детерминизм, который так или иначе смогут учитывать люди. Или, если использовать позити­вистское выражение, «колеблющуюся фатальность».

Социология Конта начинается с того, что представляет наи­больший интерес. Детали она оставляет историкам, т.е. тем, по мнению нашего автора, безвестным поденщикам, погруженным

[92]

сомнительную ученость, которых презирает всякий, кто одним махом постиг самый главный закон становления истории.

Монтескье и Токвиль явно отдают пальму первенства по­литике или форме государства, Маркс — экономике. Учение Конта основано на представлении о том, что любое общество держится на согласии умов³. Общество существует постольку, поскольку его члены придерживаются одинаковых верований. Именно образ мыслей отличает разные этапы развития челове­чества. Нынешний же, и последний, этап будет ознаменован победным триумфом позитивного мышления.

Таким образом, развивая до конца концепцию единой исто­рии человечества, Конт вынужден создавать это единство, а обосновать его философски он может, только ссылаясь на концепцию неизменной природы человека, а также стабильно­го общественного порядка.

В философии Конта, следовательно, ставятся три большие проблемы.

Первая: характерное для стран Западной Европы индустри­альное общество — пример, которому последует все челове­чество. Не доказано, что Конт не прав, считая, что определен­ные аспекты европейского индустриального общества имеют всеобщее значение. Научная организация труда, отличающая европейское общество, настолько эффективнее любой другой организации труда, что после раскрытия ее секрета все ос­тальные народы должны овладеть ею, ибо она есть условие процветания и могущества общества.

Вторая проблема — двойственная универсальность научно­го мышления. Позитивное мышление в математике, физике или биологии имеет универсальное значение, т.е. все челове­чество принимает, поскольку очевидны достигнутые с его по­мощью успехи. Конт оказался прав: западная наука сегодня стала наукой всего человечества, идет ли речь о математике, астрономии, физике, химии и даже в огромной мере о биоло­гии. Однако универсальность науки имеет и другой смысл. Когда начинаешь позитивно мыслить в астрономии или физи­ке, нельзя традиционно мыслить в сфере политики или рели­гии. Позитивный метод, приносящий успехи в науках о неор­ганической природе, должен охватывать все аспекты мысли. Однако распространенность позитивного метода вовсе не очевидна. Неужели мы обречены воспроизводить в социологии, в сфере морали или политики методы, используемые в математике или физике? По крайней мере спор еще не закончен.

Третья основная проблема поднята Контом в «Системе по­зитивной политики». Если природа человека как таковая одна и та же, если общественный порядок в своей основе одинаков. то как, в конце концов, сохранить разнообразие?

[93]

Другими словами, концепция единства человечества Огюста Конта принимает три формы, соответствующие трем ос­новным этапам его пути.

Общество на Западе, находящееся в процессе становления, показательно; все человечество встанет на путь, которому сле­дует западный авангард.

История человечества — это история духа как становления позитивной мысли и, кроме того, история обучения позитивиз­му всего человечества.

История человечества — это развитие и расцвет природы человека.

Эти три взаимосвязанные проблемы Конт так или иначе поднимает на всех этапах своего пути, но по-разному оттеняет их. Они являют собой три возможные интерпретации темы единства человечества.

Индустриальное общество

Ведущие идеи Огюста Конта периода его молодости — не его собственные. Он воспринял их в атмосфере эпохи, убеж­денный в том, что теологическое мышление принадлежит про­шлому; что, говоря словами Ницше, Бог умер; что отныне науч­ное мышление определяет сознание современных людей; что вместе с теологией исчезает феодальная структура или монар­хическая организация; что в современном обществе будут гос­подствовать ученые и промышленники.

В постановке проблем нет оригинальности, но характерен сам выбор Контом именно этих носящихся в воздухе идей, чтобы выработать собственную интерпретацию современного общества.

Реальностью, поразившей тех, кто внимательно наблюдал за жизнью общества в начале XIX в., стало развитие промыш­ленности. Все считали, что рождается нечто поразительно но­вое. Но в чем заключается своеобразие современной промыш­ленности?

Мне кажется, что развитие промышленности в начале XIX в. отличалось следующими особенностями:

1. Промышленность базируется на научной организации труда. Вместо привычной организации производство нацелено на максимальную отдачу.

2. Благодаря применению науки в организации труда челове­чество колоссально раскрывает свои ресурсы.

[94]

3 Промышленное производство предполагает концентрацию рабочих на фабриках и в предместьях крупных городов; по­является новый общественный феномен: рабочие массы.

4. Концентрация рабочих в местах работы предопределяет скрытое или даже открытое противоречие между наемны­ми работниками и нанимателями, между пролетариями и предпринимателями, или капиталистами.

5. Несмотря на то что в результате научного характера труда богатство не перестает расти, множатся кризисы, связан­ные с перепроизводством, следствием которых становится бедность среди изобилия. Вопреки разуму, в то время как миллионы людей страдают от бедности, товары не находят покупателя.

6. Экономическая система, основанная на промышленной и научной организации труда, характеризуется свободой то­варообмена и погоней за прибылью со стороны предприни­мателей и торговцев. Некоторые теоретики делают из этого вывод о том, что основным условием роста богатств как раз и служит погоня за прибылью и конкуренция и что чем меньше государство вмешивается в экономику, тем быст­рее растут производство и богатство.

Интерпретаторы расходятся в определении важности каж­дой из этих особенностей.

Сам Конт останавливается на первых трех как имеющих решающее значение. Промышленность зависит от научной ор­ганизации труда, из чего следует непрерывный рост богатств и концентрация рабочих на фабриках; последнее обстоятельство оказывается, впрочем, компенсацией за концентрацию капита­лов или средств производства в относительно немногих руках.

Четвертая особенность — противоречие между рабочими и предпринимателями — имеет для него второстепенное значе­ние4. Оно — результат плохой организации индустриального общества и может быть ослаблено реформами. Кризисы, по его мнению, — это тоже эпизодические и поверхностные яв­ления. Что касается либерализма, то в нем Конт усматривает не суть нового общества, а нечто патологическое, кризисный Момент в развитии организации, устойчивость которой будет иной, нежели стабильность организации, основанной на сво­бодной конкуренции.

По мнению социалистов, решающее значение, разумеется, имеют 4-ая и 5-ая особенности. Социалистическая мысль, как и Мысль экономистов пессимистического склада первой половины XIX в., отталкивается от констатации конфликта между пролетариями и предпринимателями, а также частоты кризи

[95]

сов, рассматриваемых как неизбежное следствие капиталисти­ческой анархии. Именно с помощью этих двух особенностей Маркс строит свою теорию капитализма и дает свое толкова­ние истории.

Что касается 6-ой особенности — свободы товарообме­на, — то именно ей придают важное значение теоретики-ли­бералы, считая ее решающей причиной экономического про­гресса.

В начале XIX в. все одновременно констатировали рост бо­гатств, применение науки в производстве и либеральный ре­жим обмена товарами. Интерпретации варьировались в зави­симости от того, какую роль приписывали каждому из этих двух последних феноменов в развитии первого.

Конт развивает свою теорию индустриального общества в форме критики, направленной либо против либеральных эко­номистов, либо против социалистов. Он предлагает не либе­ральное и не социалистическое толкование индустриального общества, а то, которое можно было бы определить как тео­рию организации, если бы это выражение не было использо­вано во французском переводе книги Бёрнхема «Революция менеджеров» ⁵, потому что организаторы у Конта значительно отличаются от менеджеров у Бёрнхема.

Конт упрекает либеральных экономистов — задающихся вопросом о стоимости и пытающихся абстрактно определить функционирование системы — в метафизическом подходе к делу. По его мнению, метафизическое мышление — это абст­рактное, понятийное мышление. Таким он считал мышление современных ему экономистов⁶.

Вместе с тем метафизики совершают ошибку, рассматри­вая экономические явления в отрыве от социального целого. Политическая экономия начинается с безосновательной изоля­ции от целого какого-то сектора, который можно правильно понять только в рамках целого.

Эта двусторонняя критика оказала серьезное влияние на большинство французских социологов дюркгеймовской шко­лы и определила полувраждебное отношение тех, кого назы­вали социологами, к тем, кого называли экономистами, по крайней мере во французских университетах.

Словом, Конт упрекает либералов за переоценку действен­ности механизмов обмена или конкуренции в росте богатств.

Однако заслуга экономистов — в утверждении, что с тече­нием времени частные интересы согласуются. Если основное противоречие между либералами и социалистами заключается в том, что первые верят в окончательное согласование интере­сов, а вторые — в классовую борьбу, то Конт в этом основном пункте стоит на стороне либералов. Он не видит существенно-

[96]

го противоречия интересов пролетариев и предпринимателей. Между ними может наблюдаться временное и второстепенное по значению соперничество в распределении богатств. Конт вместе с либеральными экономистами полагает, что рост про­изводства, по существу, отвечает интересам всех. Закон инду­стриального общества — рост богатств, утверждающий или предполагающий окончательное согласование интересов.

В отличие от экономистов, считающих главными причинами промышленного роста свободу и конкуренцию, основатель по­зитивизма принадлежит к школе, представителей которой я буду называть политехниками-организаторами.

Сегодня два экономиста выступают от имени двух идейных направлений Политехнической школы. Морис Алле — яркий представитель первого направления, придающего решающее значение в экономическом регулировании механизмам конку­ренции⁷. Другой выпускник Политехнической школы, Альфред Сови, в гораздо меньшей степени приверженный рыночным механизмам, чем Морис Алле или Жак Рюефф, олицетворяет другое направление, делающее основную ставку на эффектив­ность организации⁸. Конта можно считать покровителем шко­лы организаторов.

Этот политехник-организатор враждебен социализму (или, точнее, тем, кого он называет коммунистами), доктринерам и теоретикам его времени — противникам частной собственно­сти. Он организатор, верящий в добродетели не столько кон­куренции, сколько частной собственности сконцентрирован­ных богатств.

Конт в самом деле оправдывает концентрацию капитала и средств производства, которая не противоречит, по его мне­нию, принципу частной собственности. Концентрация неиз­бежна и, утверждает он, в соответствии с провиденциальным оптимизмом, столь характерным для его философии истории, благотворна. Она соответствует основной тенденции, наблюда­емой в ходе истории человечества. Материальная культура мо­жет развиваться лишь при условии, если каждое поколение производит больше того, что ему необходимо для жизни, и вследствие этого передает следующему поколению больший запас богатств, чем оно получило.

Конт невосприимчив к утверждениям, будто значитель­ность сконцентрированных капиталов не может не иметь след­ствием общественный характер собственности. Он не выводит Из концентрации средств производства необходимость нацио­нализации. Совсем наоборот, он довольно равнодушен к противоречию между частной и общественной собственностью, поскольку считает, что власть, будь она экономическая или политическая, всегда носит личный характер. Во всяком обще-

[97]

стве командует небольшое количество людей. Одной из побу­дительных причин (сознательных или бессознательных) требо­вания общественной собственности служит обоснованная или необоснованная вера в то, будто замена одного уклада собст­венности другим изменит структуру управления обществом, В этом вопросе Конт скептик. Именно богатые всегда удержива­ют часть могущества, которое неизбежно при любом обще­ственном порядке, и им не может не улыбаться фортуна. Вез­де есть те, кто командует, и хорошо, если необходимую эко­номическую и общественную власть осуществляют люди, вла­деющие концентрированными капиталами.

Однако владельцы частной собственности не должны допу­скать произвол, поскольку те, кого Конт называет патрициями, светскими начальниками, промышленниками, банкирами, дол­жны осознать свою роль как общественную функцию. Част­ная собственность неизбежна, необходима и полезна, но она терпима, только если воспринимается не как право прибегать к злоупотреблениям, а как осуществление коллективной фун­кции теми, на кого указала судьба или добродетель⁹.

Конт, следовательно, занимает промежуточную позицию между либерализмом и социализмом. Он не теоретик частной собственности, как ее трактует римское право. Он не рефор­матор, добивающийся социализации средств производства. Он организатор, желающий одновременно сохранения частной собственности и преобразования ее значения в том смысле, чтобы отдельные индивиды могли осуществлять общественную функцию. Его концепция недалека от некоторых учений соци­ального католицизма.

К теории частной собственности Огюст Конт добавляет еще одну идею, особенно значимую в его последних книгах, в «Системе позитивной политики», — идею второстепенного значения мирской иерархии.

Теоретик позитивизма тем более склонен соглашаться с концентрацией богатств и властью промышленников, что жизнь людей не определяется исключительно их местом в экономической и общественной иерархии. Кроме мирского порядка, где властвует закон могущества, существует духов­ный порядок, порядок моральных добродетелей. Рабочий, на­ходящийся в самом низу мирской иерархии, может занимать в духовной иерархии высшее положение, если его достоинст­ва и готовность к самопожертвованию во имя коллектива вы­ше, чем подобные качества у его иерархических начальников.

Духовный порядок не есть трансцендентный порядок, ка­ким он представляется христианской религии. Это не порядок вечной жизни. Это порядок здесь, на Земле, заменяющий светскую иерархию силы и богатства духовным порядком мо-

[98]

ральных достоинств. Каждый должен задаваться высшей целью — стать первым не в иерархии власти, а в иерархии до­бродетелей.

Конт ограничивает свои стремления к экономической ре­форме, ибо индустриальное общество может стабильно суще­ствовать только в том случае, если его направленность, уме­ренность и преображение будут обеспечиваться влиянием ду­ха. И поскольку реформаторский замысел Конта сосредоточен на созидании силы духа, он предстает в качестве умеренного реформатора экономики.

Такая интерпретация индустриального общества не имела почти никакого значения для'развития экономических и соци­альных учений, по крайней мере в Европе. Контовская кон­цепция индустриального общества оставалась вне соперниче­ства учений в качестве некоей достопримечательности. Ника­кая — ни правая, ни левая — политическая партия по-настоя­щему не приняла ее, за исключением нескольких лиц, одни из которых к тому же были крайне правыми, а другие — крайне левыми.

Впрочем, среди французских авторов нашего века двое за­являли о себе как о сторонниках Конта. Одним из них был Шарль Морра, теоретик монархии, другим — Ален, теоретик радикализма. По разным причинам оба считали себя позитиви­стами. Морра был позитивистом, потому что видел в Конте доктринера, придающего особое значение принципам органи­зации, авторитету и возрожденной силе духа¹⁰. Ален был по­зитивистом, т.к. интерпретировал Конта в свете идей Канта и основной идеей позитивизма полагал обесценение мирской иерархии. «Пусть назовут королем лучшего повара, лишь бы он не пытался заставлять нас целовать кастрюлю» ¹¹.

И у Конта есть эти два аспекта: принятие авторитарного и иерархического мирского порядка и наложение на мирскую иерархию духовного порядка. Конт включает философию Гоббса, то есть философию силы, в мирской порядок только для того, чтобы дополнить ее философией Канта. Достоин уваже­ния только дух, достойна уважения только моральная цен­ность. Как писал Ален: «Порядок никогда не почитается».

Почему концепция Конта осталась в стороне от основного философского течения современного общества? Вопрос заслу­живает внимания. В определенном смысле учение Конта сегодня ближе к модным учениям, чем многие другие учения XIX в. Все теории, которые в настоящее время подчеркивают сходство большинства институтов по обе стороны железного занавеса, обесценивают значимость механизмов конкуренции постепенно сосредоточиваются на основных признаках ин­дустриальной цивилизации, могли бы ссылаться на Конта. Он

[99]

теоретик индустриального общества, поднимающийся над спо­рами между либералами и социалистами, доктринерами рынка и апологетами плана.

Основные контовские проблемы (свободного труда, приме­нения науки в промышленности, первостепенного значения организации) достаточно характерны для нынешней концепции индустриального общества. Почему же Конт забыт и не при­знан?

Первая причина в том, что если основные идеи позитивиз­ма отличаются глубиной, то развернутое описание индустри­ального общества, особенно в «Системе позитивной полити­ки», нередко вызывает легкую иронию. Конт хотел подробно объяснить, как будет организована мирская иерархия, каково будет точное место светского начальства, промышленников, банкиров. Он хотел показать, почему те, кто выполняет самые главные функции, будут иметь больше власти и займут самые высокие посты в иерархии. Он желал точно указать число лю­дей в каждом городе, число патрициев. Он хотел объяснить, как будут передаваться богатства. Словом, он составил точный план своих мечтаний, или грез, которым может предаваться каждый из нас в те моменты, когда он полагает себя Богом.

Вместе с тем концепция индустриального общества Конта связана с положением о том, что войны стали анахрониз­мом¹². Однако бесспорно, что между 1840 и 1945 гг. исто­рия обманула его ожидания. В первой половине нашего века жестокие войны разочаровали верных последователей позити­вистской школы¹³. Последняя декретировала, что войны дол­жны исчезнуть в среде авангарда человечества, т.е. в Запад­ной Европе. И как раз Западная Европа оказалась центром и очагом войн XX в.

По Конту, западное меньшинство, по счастливой случайно­сти ставшее во главе движения человечества, не должно было покорять народы других рас, чтобы "навязывать им свою циви­лизацию. Он объяснял свою позицию, превосходно аргументи­руя — я хочу сказать, приводя аргументы, казавшиеся ему превосходными и которые нам представляются превосходны­ми благодаря мудрости, которой нас наделила история. Аргу­менты сводились к тому, что Запад не должен был покорять Африку и Азию и что если он совершил ошибку, неся на шты­ках свою цивилизацию, то ее результатом стали несчастья и для него, и для других народов. Он и прав и не прав. В течение века события не соответствовали тому, что он возвещал¹⁴.

Конт стал пророком мира, т.к. считал, что война больше не играет никакой роли в индустриальном обществе. Война была необходима, чтобы принудить к упорядоченному труду людей, от природы ленивых и склонных к анархии, чтобы создать

[100]

большие государства, чтобы возникло единство Римской импе­рии, где предстояло распространиться христианству, из кото­рого в конце концов выйдет позитивизм. Война выполнила двойную историческую миссию: обучения труду и формирова­ния больших государств. Но в XIX в. она растеряла все свои роли. Отныне общество определяется приматом трудовой дея­те

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: