 |
Поединок. День Победы
|
|
|
|
Поединок
Фамильный гладиус Валлериев скрестился с тяжёлым мечом готского конунга. И они закружились друг вокруг друга в смертельном танце. Амал Винитар был намного опытнее, но он рано лишился отца, а потому не успел в полной мере овладеть тайным искусством боя рода Германореха. Август Валлерий был намного моложе, но успел в полной мере овладеть тайным искусством боя семьи Валлериев. Амал Винитар был намноо сильнее физически, а Август Валлерий обладал гораздо более чистым духом. Эти два воина были примерно равны друг другу. У каждого было самое удобное для его руки оружие. Вряд ли, даже самые суровые судьи смогли бы придумать более честный поединок. Более пяти миллионов глаз следили за каждым движением. Кто-то забрался на поднятый воинами щит, чтобы выкрикивать остальным, что происходит в кругу. Вот меч пропорол левое бедро римлянина и Август завертелся уже на одной ноге. Тяжёлфй готский меч крутанулся из полу-дуги и рубанул почти сверху. Гладиус мог лишь смягчить и развернуть удар меча. Меч Амала Винитара обрушился почти плашмя, потому не снёс шею, но с хрустом проломил правую ключицу августа валлерия. Легат перекинул гладиус в левую руку.
- А я-то надеялся умереть от руки достойного! – выплюнул конунг, замахиваясь для последнего, решающего удара. Тут фамильный гладиус Валлериев взлетел, пробивая пластины доспеха и вонзаясь в сердце Амала Винитара.
- Так и есть, - ответил Август Валлерий.
Последние уцелевшие готы побросали оружие.
Тут, молодой парнишка-рус не выдержал. Он выскочил вперёд, и бросился бежать к реке, потрясая поднятым к небу мечом:
- Победа!!! –разнёсся над полем его звонкий юношеский глос. Сказалось напряжение постоянных боёв. Люди понимали, что праздновать-то особо нечего. Что погибло слишком много людей, одной с ними крови, которые не были виноваты в том, что стали нашими врагами. Но после стольких месяцев боли, так хотелось хотя бы немного радости. И люди кинулись к реке. И с нашей, и с римской стороны. Люди кинулись в реку. Люди обнимались прямо в реке, смеялись, хлопали друг друга по плечам. Две части одного народа заново братались между собой. Потом сложили большой погребальный костёр. Сушняк приходилось возить далеко, от самого леса. Оставшихся готов перевязали – кто был ранен. Чтобы избежать диверсий, всех провели дорогой огня, и прежде чем отпустить по домам, полностью обезоружили. Готы не стали принимать за оскорбление то, что им не оставили даже ножей – они всё прекрасно понимали. А многие из них спросили позволения остаться, чтобы принять участие в тризне по своим погибшим товарищам. Когда догорали погребальные костры, Солнце и полная Луна светили с двух сторон одновременно. Начало смеркаться, и вспыхнули другие костры – тысячи костров по обеим сторонам реки.
|
|
|
День Победы
Люди ходили от костра к костру. Люди спрашивали, кто из какого рода. Римляне вглядывались в лица словенов и русов. Словены и русы вглядывались в лица римлян. Каждый искал своих дальних родичей. И каждый находил, если не самих родичей, то хотя бы весточку о них. Я чувствовал себя немного чужим на этом празднике жизни. Ну откуда у меня, араба, могли быть родичи здесь. Я сидел чуть в стороне от всех и глядел в огонь костерка, тихонько напевая арабскую песенку. Помню, как сейчас, я приподнял голову на вскрик ночной птицы, и вдруг увидел чуть смугловатого, черноволосого и кудрявого морского пехотинца, идущего прямо ко мне. Его лицо было слегка отрешённым, наверное, как и моё. Он откровенно разглядывал меня. Меня, признаться, тоже удивили не римские черты лица морского пехотинца. В особенности, чёрные кудрявые волосы, которых не найдёшь ни у одного ромула.
|
|
|
- Ты ведь – Не рус? – по-римски рубя слова, проговорил он.
- Я – русский, - усмехнулся я, - Не рус по крови, но рус по духу.
Он разглядывал родовую вышивку на моей одежде.
- Саид ибн Ибрагим ибн Сулейман..., - прочитал он, - Ты – араб?
- Ибн Хоттаб, ибн Туляган, ибн Сайфуддин, ибн Салилудин, ибн Хаждимурат, ибн Насредин, ибн Али, ибн Шарафудин..., - продолжил я, - Всё верно – я – араб.
- Погоди-ка! – его глаза загорелись, - Насредин ибн Али – араб! У Насреддина было два сына – Хаджимурат и Джафармурат?
- Джафармурат пропал без вести, ещё мальчишкой, в год, когда уходят дети. [92] У нас сохранились записи о нём. Хаджимурат – избрал путь молы. Джафармурат – избрал путь воина. Он нанялся на корабль к купцу, отплывающему в Карфаген. В тот год были сильные шторма – корабль не вернулся.
- Корабль разбило о скалы. Джафармурат выжил. Ему удалось добраться до маленького островка, где его, умирающего от переутомления и обезвоживания, подобрал патрульный корабль римской морской пехоты. Мой предок посчитал, что теперь его жизнь принадлежит Риму. Сразу после выздоровления, он пошёл в армию и принял римскую присягу. Он пошёл в морскую пехоту. Он попросился в ту самую заставу, которая подобрала его. Он хотел точно также спасать людей, как спасли его самого. Джафармурат был в увольнении. Он приехал к жене, жившей на юге Рима. Около месяца пробыл дома, а потом, перед возвращением на службу, решил навестить друга – командира той самой галеры, которая спасла его. Пожилой центурион демобилизовался и жил в городе, в пятидесяти километрах к северу от Рима. Джафармурат почитал старика, как отца, и не мог упустить случая навестить его, Это было в те самые дни, когда армия Давида вторглась в Рим. Его тяжело ранили во время штурма и женщины уволокли бесчувственного Джафармурата в подземные катакомбы, под городом. Когда он очнулся, рядом сидела маленькая девчушка с перепачканным лицом и воспалёнными от слёз глазами.
- Они убили их. Они убили всех, - дрожащим голосом пролепетала девочка, - Они убили детей, - по щекам девочки снова потекли слёзы.
- Где твоя мама?
|
|
|
- Они замучили её.
Джафармурат тяжело поднялся.
Много дней он один партизанил в катакомбах города. Он один убивал израильских солдат. Каждый день появлялись новые трупы. Они прочёсывали катакомбы, но не могли найти его. Сколько дней прошло – он не помнил. Но вот, настал день, когда после очередной вылазки, никто не спустился прочёсывать катакомбы. Сверху доносился шум. Скифы штурмовали город. Командир израильского гарнизона попытался скрыться в катакомбах. Но, ему навстречу вышел Джафармурат. Скифы нашли его, истощённого, с недолеченными ранами, со стянутым шиной переломом, истекающего кровью над трупом израильского офицера. Он умер, не приходя в сознание. А через сутки нашли девочку. Она вся вжалась в угол. Большого труда стоило успокоить её. От неё-то и узнали о Джафармурате.
После этого, Джафармурат посмертно получил римское гражданство, с правом носить длинномерное оружие [93] и занимать офицерские должности, передаваемом по наследству. Жена и дети Джафармурата остались живы. С тех пор, наша семья, вот уже семь поколений служит Риму, - я увидел бляху тита на плече молодого воина, - Я – командир третьей когорты легиона Краска.
- Я – командир дружины Бальтазара, погибшего с Бусом Белояром, - отозвался я.
Мы обнялись. Вот уж не думал, что на этом празднике жизни и для меня – араба – найдётся свой родич.
Соловей улыбнулся, глядя куда-то в даль.
- На другой день, справили тризну. Баян и Финист расчехляли гусли. Князь Словен восседал на большом бревне, заботливо накрытом кем-то мягким шерстяным одеялом. Его мягкая улыбка и ласковый взгляд помогали оттаивать сердцам воинов. Война закончилась, и жизнь вновь вступала в свои права. Тулий Краск и тит Пуло внесли затянутого в бинты и шины Августа Валлерия. Воины расступились, помогая усадить легата поближе к князю Словену.
= А как думаешь, Август, - У Винитара есть сын? А то, как бы готы не затребовали тебя в качестве нового конунга.
Валлерий попытался улыбнуться, но вздрогнул – переломы отдавали резкой стреляющей болью при малейшем движении.
|
|
|
- Пока – не затребовали, - отозвался молодой легат, - Когда затребуют – тогда и будем решать. В любом случае, я не нарушу законов Правды.
Краск встрепенулся – он не мог понять, отчего это, после поединка с Амалом Винитаром, давний друг кажется лет на десять старше.
- Ты забрал его? [94] – улыбнулся Словен.
Валлерий кивнул.
- Молодец! – Князь Словен легонько потрепал по волосам молодого легата, - Молодец! Только ты мог справиться.
Словен улыбнулся, поднимая глаза к Солнцу и легонько щурясь под ласкающими лучами:
- Значит – все возродятся – даже конунг, - князь поднял вверх обе раскрытые ладони, как будто напитывая их солнечным светом.
Сперва тихонько, потом всё набирая и набирая силу, заиграли гусли. Первым пел Финист. Финист, как будто охватывал весь Мир – Баян, выделял из него яркие нити героев. Гимн Финиста был об объединении двух частей одного народа, почти забывших друг друга. Гимн Баяна был о поединке славного легата и готского конунга. Два высших барда, два лучших во всей Руссколани барда, дополняли друг друга – о чём не сказал один – говорил другой. После каждого гимна, по кругу шли резные братины. Люди должны были впитать услышанное. И люди славили Богов. Люди славили своих предков. Не громкими выкриками, как христиане-язычники, а молча, слушая Мир своим сердцем. Потом звучали гусли другого барда. Они сидели друг напротив друга, Баян и Финист, они плели кружево грядущего, сплетая его с настоящим и славным прошлым. А вокруг, вперемежку сидели люди Руссколани и ромулы. Каждый – не возле своих однополчан, с ними он ещё успеет проститься, а возле дальнего, вновь обретённого родича.
- Все мои воины нашли здесь своих родичей, - задумчиво произнёс Август Валлерий, - А есть ли здесь свой родич и у меня?
Словен улыбнулся:
0 Когда начались мутации, когда начались аварии летучих кораблей и мы лишились своего воздушного флота, собрались все правящие роды Беров. Было решено разделить кагана на двоих человек – на волхва и воина. Волхв дополнял воина – воин дополнял волхва. С тех пор, народом правили двое – волхв и воин уравновешивали друг друга. Эти двое были точнее и устойчивее, чем единый каган, совмещавший двоих в себе. В тот год, в нашем роду был последний каган словенов. С тех пор наш род стал родом волхвов. Волхва из нашего рода всегда дополнял воин из другой ветви рода Бером. А волхв дополнял воина. Когда было решено основать Рим, старший сын из нашего рода остался править словенами, а младший сын, с несколькими родами отправился к побережью Италии. Он был жрецом Живой Силы – Природной Мощи – жрецом Бога Велеса. На юге, имя Велеса звучит, как – Баал. И он был жрецом Рода – Черномора – Посейдона. В южном средиземноморье этого Бога называют Лер. [95] Волхв Баала и Лера.
|
|
|
- Валлерий?! – встрепенулся Август.
- Всё верно, - кивнул Словен, - Потому. Ты и не мог найти своего родича – ты мой родич, Август.
- А я? – тихонько произнёс Тулий Краск, - Я тоже не смог найти своего родича. Кто я такой? Скажи мне, если знаешь.
Старый князь вновь улыбнулся:
- С моим родичем, с самым первым Валлерием, бок0о-бок шёл воин. Высший воин. Илувар. Они даже не были братьями. Но, они двое – были одним. Они двое составляли самого первого кагана Рима. Он был великий воин – и учитель воинов. Имя его звучало, как удар меча, пробивающего доспех.
- Краск?! – подскочил Тулий.
- Ты прав, - Словен потрепал молодого легата по волосам, - И ты прав, что не нашёл здесь своего родича. Нет здесь твоего родича. Ты совсем чуть-чуть не успел застать его в живых, Тулий. Твоим родичем был князь Бальтазар.
Солнышко размаривало старого князя. Словен засыпал. Князь вытянулся на траве, положив под голову старческие ладони и чуть прищурившись глядя на Солнце. Его глаза слипались. Два молодых легата остались сидеть возле него. Уже засыпая, князь сказал:
- Берегите цезаря, мальчики. Берегите Гая Юлия. Он – надежда вашей нации, - Словен вздрогнул, но так и не проснулся. Дыхание старого князя стало ровным и безмятежным, как у младенца. В тот день, князь Словен завершил последнюю свою миссию – он выиграл войну и восстановил Мир. Завершив и доделав всё, что хотел, князь уснул, сразу после тризны. А проснулся уже в Мире Прави.
Всех детей князя Словена унесла война. От рода Буса Белояра, как мы тогда думали, тоже никого не осталось. В Руссколани остались править три внука князя Словена, сыновья Ярослава Глухого. Один из которых был Владимир.
Князь Словен вздрогнул, потому что в этот миг двадцать два кинжала заговорщиков вонзились в Гая Юлия цезаря. В Риме произошёл христианский переворот.
Мы радовались. Мы думали – Мир наконец восстановлен – на самом деле – Мир рушился.
|
|
|
