Освобождение от принудительной работы

Миа подарила нам чайник.

Миа - женщина, наблюдательная и внимательная. Чайник был очень красивый - матовый, приглушенно красного цвета, изыскан­ной формы и покрытый керамическими цветами. Для нашего дома ее выбор оказался очень точным. Миа заметила пустую нишу возле камина, которая явно нуждалась в чем-то подобном. Она с гордостью сказала нам: «Этот чайник - единственный в своем роде. Художник сделал только один экземпляр».

Через неделю семья Чэнг пришла к нам на кофе. Доктор Чэнг пе­ресек комнату и подошел к чайнику. «Эти чайники делали в деревне недалеко от того места, где я родился. Земля там особая...». В его голо­се послышалось все возрастающее возбуждение: «Я точно помню, как их делали». Его жена наклонилась и увидела китайскую иероглифику на внутренней поверхности. «Они очень редки, - сказал он, - даже в Китае...».

Мастерство, технология и зубрежка перед экзаменами

Мастерство. Ему осталось мало места в современном технологи­ческом мире. У меня есть три пластиковых горшка для цветов, оди­наковых по форме и цвету. Они мне очень нравятся. Мне нет дела до того, что где-то произведено еще пять тысяч таких же горшков. Мои все равно милы мне. Проклятие технологии заключается не в ее спо­собности размножать красоту, но в безжалостном подавлении изобре­тательности. Важно не то, что технология делает с вещами, а то, что °на делает с людьми. Рабочие, которые сняли мои цветочные горш­ки с конвейера, скорее всего, не испытывали никаких эстетических чувств. А человек, который сделал наш чайник, наверно, гордился и чувствовал себя удовлетворенным.

Меня интригуют взаимоотношения между работой творческой и Рутинной. Чайник, который подарила Миа, явно был плодом любви, "о красота красноречиво свидетельствует о радости, которую ис­пытал его творец. Технология сделала работу на фабрике скучной. Посещение автозавода убедило меня в этом. Однако скучная работа существовала и до развития технологии, так что нельзя обвинять во Всем индустрию.

Чаще всего я кошу траву во дворе с удовольствием. Над головой ясное небо, воздух чист, мало комаров и в голове никаких забот. Даже шум мотора не мешает мне наслаждаться ветром, слушать, как он ше­лестит в листьях деревьев. Когда работа закончена, я смотрю на ров­ный зеленый ковер травы и удовлетворение охватывает меня. Но бы­вают дни, когда эта работа раздражает меня. В чем дело?

Всегда приятнее работать вместе с кем-то. Когда двое или трое чле­нов семьи берутся за общее дело, работа становится намного веселее. Отношения внутри семьи при этом явно улучшаются. Вспоминаю черных женщин на Карибских островах. Они пели хором в то время, как плели свои цветные корзины, сумки и шляпы, сплетая солому проворными пальцами.

Компания облегчает скучную работу. Однако в данном случае сказывается не только влияние компании. Рабы тоже пели вместе на хлопковых полях и плантациях сахарного тростника. Пение помога­ло, но скучная работа все равно оставалась скучной.

Я думаю, женщины, которые плели украшенные цветами корзин­ки, наслаждались своей работой, независимо от того, работали они вместе или нет. Они сами мне это говорили. Они гордились своей ра­ботой. Им доставляло удовлетворение видеть, как из-под их пальцев выходят прекрасные вещи. Не в этом ли чувстве удовлетворения и гордости за хорошо сделанную работу лежит разница между творче­ством и массовым производством?

Имеет ли значение, насколько красива та вещь, которую вы дела­ете? Конечно, мастеру приятно любоваться красивыми гончарными изделиями или плетеными корзинами, вышедшими из его рук. Но в былые времена люди исполняли также работу, которую мы называем скучной, и получали такое же удовлетворение, что и китайский ремес­ленник или женщины, плетущие корзинки на Карибских островах.

Возьмите, например, чисто выскобленный, добела вымытый де­ревянный пол. Скучная работа? Я знаю женщин, которые счастливо улыбаются, глядя на сверкающие чистотой половицы. Не все женщи­ны, конечно, но для некоторых - это как хорошее лекарство. Они смо­трят на недавно высохший пол влюбленными глазами. Они гордятся своей силой и добросовестностью и презирают своих соседок - нерях. Такие нежные чувства можно испытывать по отношению к любой другой повседневной домашней работе и даже к ремонту мотора ва­шего мотоцикла.

Отношение к труду связано с нашим счастьем и даже с святостью. Одному верующему студенту учеба представляется трудной и скуч­ной работой, а предэкзаменационная зубрежка - ночным кошмаром. Для других она, пусть не удовольствие, но нечто такое, что приносит удовлетворение. Так как большинству из нас приходится, зарабаты­вая на жизнь, проводить многие часы в конторе, школе, на заводе или на кухне, разумно было бы задаться вопросом, как преодолеть скуку в работе и возможно ли обрести удовлетворение, занимаясь рутинным трудом?

Многие студенты приходят ко мне, жалуясь на усталость и лень. «Я просто не могу взяться за работу, - говорят они мне. - А потом, когда подходят экзамены, я впадаю в панику». Кажется, нет никакой разницы в том, получают ли они пятерки или еле-еле тянутся на трой­ках. Изо дня в день одно и то же: невыполненные домашние задания, не сданные учителю сочинения, отвращение к скучному учебнику, беспокойство и лихорадочная зубрежка в последнюю минуту перед экзаменом. Некоторые студенты просят выписать им справку о том, что у них не все в порядке с нервами.

Хотя некоторые предметы нравятся нам больше, другие меньше, я думаю, любой предмет, даже самый непривлекательный, заинтере­совал бы нас, если бы его преподавал человек, способный «заразить» нас своей увлеченностью. Но авторы учебников часто лишают нас эн­тузиазма. Под их пером исследуемый материал оказывается окрашен­ным лишь в различные оттенки серого.

Но, оставляя в стороне низкое качество учебников и несовершен­ство профессоров, задумаемся над тем, что успеху в учении мешают и кое-какие черты, заключенные в нас самих. Над нами господствует наше тщеславие, желание достичь успеха без большого труда, и когда нам не удается это, мы предаемся безосновательному самоунижению. Похоже, что те некоторые из нас интеллектуально так и не возрели: на академическую работу мы реагируем, как дети, которых посылают убрать собственную спальню, где царит хаос. Мы - мятежные дети, которым недостает желания учиться, потому что к нашим профессо­рам мы относимся так же, как в детстве относились к своим родите­лям. Или мы полны страха, считая себя одинокими в битве за зна­ние, не осознавая, что многие студенты, окружающие нас, проявляют всего лишь различные формы академического бахвальства, стараясь спрятать свои страхи.

Нас пугает ритуал экзаменов. Тишина. Шелестящая бумага. Мер­ная походка надзирателя-экзаменатора. Неистовая писанина. Неумо­лимое движение стрелок на часах. Все возрастающее раздражение от чужого сигаретного дыма. А тут еще какой-то умник, который сдает законченную работу, хотя не прошло еще и половины положенного времени.

Мы стараемся преодолеть ужас, охватывающий нас, но наш мозг замирает, когда время подходит к концу. Наши записи кажутся нам в этот момент тупыми и бессмысленными.

Помню облегчение, которое я ощутил, когда впервые перестал бес­покоиться об экзаменах. Я изучал тогда курс патологии. Помню стол, за которым сидел, верхушки деревьев, росших перед окном. Я читал учебник, и мой мозг одновременно жил как бы в двух измерениях. Читаю страницу, а сам думаю: удастся ли запомнить то, что прочита­но? Попадется ли мне это на экзамене? Может быть, в этом учебнике слишком много деталей? Читаю ли слишком медленно? Может быть, взять другой учебник? Или взяться за конспекты лекций? И почему все это так скучно?

И вдруг, неизвестно откуда, появилась мысль: почему бы не про­читать эту главу как для Господа, не беспокоясь об экзамене?

От этой мысли перехватило дыхание. С одной стороны, я знал, что это даст мне облегчение и я получу больше удовольствия от работы. С другой стороны, эта мысль показалась опасной. Ведь экзаменаторов интересует не моя благочестивая христианская добросовестность, а только мои знания.

Борьба была короткой, и я выбрал христианское благочестие. Мне надоело уныло учиться ради отметок, надоело сидящее, как гвоздь в теле, беспокойство об экзаменах. Все это мешало настоящей учебе. Я стал заниматься более методично. Напряжение покинуло меня. «Для Тебя, Господи» - стало моим побуждением. К радости своей, я нашел Его «ярмо легким» и Его «иго благим», так что учеба стала душевным отдыхом. Курс патологии становился все более интересным. Я мог те­перь позволить себе проявлять любопытство и интересоваться тем, о чем читал. Я с удовольствием составлял конспекты глав, которые про­читал. Чувство скуки пропало, и его место заняли удовлетворение и благодарность. Я учил не для экзамена, а для Бога. У меня оставалось даже немного времени для игры в теннис со спокойной совестью.

Нет, я не забыл, что для прохождения курса располагал опреде­ленным временем. Но изменилось чувство ответственности. Я думал теперь не только о сдаче экзаменов. Но ощущал себя ответственным перед Богом. Я должен был так рассчитывать время, чтобы угодить Ему. Хотя материал оставался тот же, но, занимаясь, я чувствовал себя более спокойным и наслаждался тем, что делал. Я выучил и по­нял в этом предмете больше, чем прежде, однако, как это повлияло на мои оценки, уже не помню. Я уже больше не трудился для оценок, но лишь для Христа. Учеба стала для меня тем самым, чем работа над чайником была для того старого китайца. Я получал удовлетворение от занятий и от того, что в каждой прочитанной главе запоминал все, что мог запомнить.

Конечно, время от времени я соскальзывал на прежний путь. Уго*' дать Христу учебой в чем-то было схоже с изучением нового способа плавания. Этот новый метод нужно было повторять снова и снова. Но в целом мое учение уже никогда не было таким, каким оно было рань­ше-

Порой студент спрашивает меня: «Что делать, если материал кур­са мне совершенно не нравится? Я готов изменить свое отношение к занятиям, но мой мозг просто не работает. Должен ли я, как хри­стианин, изучать материал, который наверняка никогда не пойму?» Конечно, нет. Посоветуйтесь с вашим профессором. Если у вас нет способностей к этому предмету, может быть, стоило бы вам бросить его как можно скорее. Христово иго благо, и Его бремя легко. Он хо­чет дать вам радость в учебе.

Он дал вам природную одаренность, но Он не сделал вас гением во всем.

Легко и приятно

Когда Христос говорит о том, что Он даст Своим последователям легкое бремя, Он не обещает отсутствие работы. В начале этой гла­вы мы обсуждали разницу между увлекательной и скучной работой. Тяжелый труд может быть утомительным, но приносить удовлетво­рение. Утомительный и скучный труд означает своего рода рабство и вызывает отвращение. Тем не менее, Библия нигде не поощряет лень.

До сих пор я не касался богословских вопросов и говорил лишь о психологических аспектах труда. Однако эта тема имеет и богослов­ский аспект. Начну с цитаты: «Все, что может рука твоя делать, по си­лам делай...» - говорит автор книги Екклесиаста (Еккл. 9:10). Павел пишет:

Рабы, повинуйтесь господам (своим) по плоти со страхом и трепе­том, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою (только) услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, ис­полняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не (как) человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере до­бра, которое он сделал, раб ли, или свободный (Ефес. 6:5-8). Рабы, во всем повинуйтесь господам (вашим) по плоти, не в глазах (только) служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога. И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите насле­дие; ибо вы служите Господу Христу (Кол. 3:22-24). Вы можете неправильно понять это место, думая, что апостол Павел оправдывает рабство. Слова его относятся к работающим свобод­ным людям так же, как и к рабам; к студентам, так же, как к тем, кто трудится на заводе и в конторе. Павел, скорее, указывает на желательный дух и качество нашего труда, а также на те мотивы, которыми Должен руководиться верующий, где бы и при каких бы условиях он Ни находился.

Попробую объяснить, что такое работа и чем она отличается от принудительного труда. Христиане освобождены для наслаждения работой. Человек был создан, чтобы работать. Перед тем, как Адам пережил падение перед Господом, ему были даны сельскохозяйствен­ные, административные и научные задачи. Он должен был управлять сотворенным строем, давать имена растениям и животным и клас­сифицировать растительную и животную жизнь (Быт. 2:15-20). В результате непослушания и падения в его отношении к работе про­изошла перемена. «...Проклята земля за тебя, - Бог сказал ему. - Со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей... В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3:17-19).

С того времени человек никогда не был свободен от труда, разуме­ется, если он не был достаточно сильным, чтобы заставить работать на себя других. Но с искуплением пришла перемена. Искупленные муж­чина или женщина освобождены от тирании необходимости. Христи­анин должен перестать заботиться о пище и крове и довериться Небес­ному Отцу Беспокойство о хлебе насущном должно быть отброшено. Верующий может тяжело работать, но боль принудительного труда уже не присутствует в его жизни. Земля может оставаться проклятой, но искупленный человек освобожден. Он лучше, чем неверующий, способен обнаружить радость труда, исполняемого из любви к Богу. И чем усерднее он работает, тем больше ликует его душа.

Заметьте, однако, что мы не возвратились в Едем. Технология толь­ко изменила форму, с помощью которой земля обращает свое прокля­тие на человечество. Тот, кто когда-то проливал пот, шагая за тяже­лым плугом, теперь стоит у сборочного конвейера и электрическим инструментом закручивает бесконечное количество одинаковых гаек. Может быть, его тело и не столь напряжено, но бессмысленность та­кого рода деятельности истомляет его ум.

Я не скажу вам, что именно вы должны делать, если судьба при­вела вас трудиться на конвейере. Я только говорю: Закручивайте гай­ки для Христа, а не для управляющего. И еще: Спросите Бога, есть ли для искупленного человека более подходящая работа. Он, может быть, покажет вам такое дело. Но, конечно, если вы предпочитаете остаться в Детройте и закручивать гайки только потому, что за это платят больше, продолжайте свое дело. Но помните, что в таком слу­чае вы будете рабом маммона.

Мирское и богохульное

«Христианская работа» - вопрос в нашей жизни очень важный. Некоторых мужчин и женщин Бог призывает служить Себе другим путем. Петра и Иоанна Христос призвал оставить рыбную ловлю и «ловить» души людей. Матфей для того, чтобы стать христианским работником, оставил выгодное место сборщика податей.

На первый взгляд, нет ничего более важного, чем спасение душ и подготовка их к славе. Так что неудивительно, если мы иногда зада­ем себе вопрос, не тратим ли мы даром времени в университете или на работе. Есть ли смысл клеить марки на письма, если вместо этого можно спасать души? Стоит ли изучать прикладную математику вме­сто того, чтобы «участвовать в важных евангелизационных меропри­ятиях»?

К сожалению, мы излишне упрощаем этот вопрос. В нем более всего важны мотивы, по которым человек оставляет одно поприще и уходит на другое. Конечно, можно убежать из дома на миссионерскую ниву. А можно и наоборот избегать миссионерской нивы потому, что удобнее оставаться там, где я сейчас нахожусь. Надо принять в расчет и то, что человек, избирающий жизненный путь, может подвергаться давлению со стороны факультета, родителей, предпринимателя, у ко­торого он работает, и, наконец, со стороны христианских работников, призывающих его стать миссионером-профессионалом.

Я уже приводил выдержки из Посланий апостола Павла, где он поощрял людей труда отдавать работе все свои силы и способности. Новый Завет содержит много подобных увещеваний, относящихся к людям, не зависимо от того, какое общественное положение они за­нимают. Нигде в Новом Завете нет ни одного призыва к христианам оставить ежедневную работу для «штатной» работы на ниве Божьей. Приносить жертвы? - Да. Считать все тщетою? - Да. Но ни одному из авторов Нового Завета не приходила в голову мысль, что Боже­ственное поручение евангелизировать мир означает, что христиане должны оставить менее важные профессии и стать профессиональ­ными евангелистами. Наоборот, похоже на то, что те, кого Христос призвал «оставить свои сети», потому и были божественно призваны, что оказались божественно одаренными для такого рода работы.

Не истолкуйте мои замечания неправильно. Я не хочу умалить евангелизационную работу и «профессиональное» служение. Но надо помнить, что в Новом Завете оно нигде не изображается как работа более высокого качества. Богу важно, чтобы любую работу вы делали всегда только во славу Его. Так что следует «искать наилучшие дары», а не наиболее «духовную» работу. Пока такие дары не получены, наи­лучшей подготовкой к служению Богу будет добросовестная работа Там, где вы работаете сейчас.

Свидетельство через успех?

Можно предположить, что христианин, который так делает любое Дело с полной отдачей, автоматически становится свидетелем своему

Господу. Такое отношение к работе должно пробуждать в людях инте­рес и вызывать серьезные раздумья.

Но в западном христианстве существует также едва уловимое ис­кажение этой истины. Оно заключается в том, что лучше всего убеж­дает наш успех. Свидетельство верующего студента будет иметь вес только, если он получает одни пятерки. Человек может свидетель­ствовать о Христе наилучшим образом с высоты занимаемого им по­ложения. Лучший спортсмен обладает могучими возможностями для прославления Спасителя; успех верующего миллиардера убеждает необращенных миллионеров в том, что Иисус реален и силен.

Силен сделать что? Сделать нас всех отличниками? Но если ис­ходить из этого принципа, большинство последователей Иисуса яв­ляются неудачниками и навсегда такими останутся. Вдова, которая положила в сокровищницу две лепты, в сегодняшней христианской иерархии никуда не продвинулась бы.

Поверьте мне, нет смысла считать успех главным достижением жизни. Если Бог вам его даст, радуйтесь и славьте Его. Ваша цель - не «успех», заметный для окружающих, но возможность угодить Христу тем, как вы относитесь даже к самой «неблагодарной» работе. Работа не является вашим трамплином к «высшим духовным достижениям». Это акт служения Спасителю.

Существует рассказ о монастыре, где монахи пели хвалу Богу пыл­ко, радостно, хотя и не совсем мелодично. Но когда их голоса достига­ли Божьего трона, радость и пылкость, с которой они пели, превраща­ли это пение в величественный гимн хвалы Богу.

Нечто подобное может случиться и с вашей работой. Какой бы низкой она ни была, совершайте ее, как акт хвалы Богу. О брате Ло­ренсе, рядовом верующем, жившем в семнадцатом веке, написано: «Он был счастлив, когда мог поднять с земли соломинку во имя Бога, ища только Его Самого, и ничего другого, не ища даже Его даров». По неуклюжести и глупости своей брат Лоренс был поставлен работать в монастырской кухне. Работа эта, естественно, вызывала у него от­вращение. Но читаем: «Привыкнув делать все во имя любви Бога и по любому поводу с молитвой к Его милости, чтобы Он помог ему делать его работу хорошо, он ощутил эту работу как вполне легкую в течение пятнадцати лет его служения там». Для Лоренса всякое дело было актом поклонения Богу.

Такое отношение к работе делает ее легче и менее обременитель­ной. Однако я рекомендую добросовестность в труде не по этой при­чине. Я рекомендую ее потому, что Бог достоин хвалы, а работа, если она является чем-либо меньшим, чем поклонением Ему, всего лишь потерянная возможность.

Господь, наполни так меня,

Чтоб жизнь в избытке полилась; Чтоб, светом для людей горя, Любовь Твоя во мне зажглась. Употреби, Господь, меня, Как хочешь Ты, когда и где, Лишь бы прославил я Тебя, И мог служить Тебе везде!

Вот почему не нужно завидовать окружающим людям, которые могут показаться более талантливыми, чем вы. Ваше дело - не пре­взойти их, не жаждать их ума или их одаренности, но отдать ваши собственные способности на служение вашему Господу.

Планирование вашего времени

Дисциплина важна. В бесконечных дискуссиях за чашкой кофе студенты растрачивают по мелочам свое время. Собрания различных христианских комитетов занимают излишне много времени. Собра­ния и Библейские занятия, несмотря на их важность, также служат поводом для уклонения от менее привлекательных обязанностей.

Планируете ли вы на бумаге свое время? Планируете ли свою про­грамму на неделю? Это хорошее упражнение, но лишь в том случае, если вы реалистичны и берете нагрузку по силам. Если вы спланиру­ете, как бы вы хотели провести свое время, то обнаружите, что время невозможно растянуть, и сделать все также невозможно. Это заставит вас разобраться, что важно и что второстепенно в вашей программе.

Надеюсь, четко составленный план поможет вам сохранить ис­кренность с самим собой. Не опустите специального времени для развлечения и общения с приятелями. Выделите себе больше вре­мени, чтобы поговорить с друзьями за обедом. Жизнь, посвященная Христу - не должна состоять из беспрерывной работы, но ее нельзя тратить также на бессмысленные разговоры, развлекательное чтение, сидение у телевизора и на длинные небрежно подготовленные засе­дания комитетов. Имейте смелость уйти с такого собрания со слова­ми: «Извините меня, господин председатель, но я должен уйти». Если председатель запротестует, улыбнитесь и скажите: «Извините, но вам придется обойтись без меня». Сознательно прерывайте гипноз теле­визора, обдав лицо холодной водой, и беритесь за учебник.

Хлебы и рыбки

Я сочувствую студенту или конторскому служащему с посред­ственными природными данными. Право не знаю, почему Бог не сде­лал их гениями. Вы можете не поверить, но даже самые талантливые люди редко бывают удовлетворены тем, что имеют, и постоянно воз­вращаются к мысли о том, что есть на свете кто-то, кто более талант­лив, чем они.

Не имеет значения, каковы ваши дарования, важно, как вы упо­требляете их. Употребляйте свои посредственные таланты для Бога. Отдайте Ему свою жизнь, свой ум и свои таланты такими, каковы они есть. Отдайте Ему свою энергию, свое время, свою силу.

Двадцать веков назад, слушая Иисуса целый день, пять тысяч че­ловек сильно проголодались. Ученики пришли в замешательство, когда Христос предложил им накормить эту толпу. Среди слушате­лей находился мальчик, у которого было пять ячменных хлебов и две рыбки. Но, как отметил очевидное Филипп: «Что это за еда для тако­го множества народа»? Однако Иисусу этого оказалось достаточно, чтобы накормить столь ничтожным количеством пищи пятитысяч­ную толпу.

Вы плохой студент? Посредственный работник? Ваши способно­сти ограничены? Не зарывайте их в землю, не прячьте под спудом. Отдайте их Спасителю. Он призывает вас учиться для Него, работать для Него со всей энергией, на которую вы способны. Его не занимает то, что в этом мире именуется успехом. Он привлек вас к Себе не по­тому, что у вас превосходные задатки, но потому, что Он хотел раз­делить с вами радость. Отдайте Ему свои хлеба и свою рыбу. Добро­вольно. Может быть, при этом не произойдет никакого чуда. Но Его сердце обрадуется, и вы начнете испытывать удовольствие от хорошо сделанной работы и почувствуете освобождение от цепей принуди­тельного труда.

Текст Писания для изучения

Прочтите Бытие 1:26-30; 2:15-20 и 3:16-19.

1. Рай часто представляют как место сплошного удовольствия, ли­шенное всякого труда, где человек лишь наслаждается, свободно и без усилий, используя Божье творение.
2. Составьте список занятий, которые человек должен был исполнять до своего грехопадения. В какой степени они отражают подобие Бога в человеке?
3. Какие перемены произошли в труде человека в результате грехо­падения?

 

Борьба

Мы представляем себе войну, как нечто безобразное. Да, она такая и есть. В течение человеческой истории ни одна война не проходила 5ез ужаса, варварства, жестокости, смертельных агоний и рыданий порабощенных и обездоленных мужчин, женщин и детей. Современ­ная война с ее потенциальными возможностями массового уничтоже­ния всех без разбора стала еще более кошмарной. Мы правы, когда молимся и работаем ради мира на земле.

Однако не станем забывать, что те же войны, что знаменовались зверствами и варварством, порождали вместе с тем благородных и мужественных людей. Я не буду оправдывать войну, но то, что я го­ворю, - это факт. Поразительная смелость, невероятное самопожерт­вование, преданность, верность и любовь, находчивость перед лицом, казалось бы, невозможного, выносливость сверх всех человеческих сил - все это также связано с войной.

Эти героические черты не раз становились объектом поэзии, о ге­роях складывались песни и легенды. И хотя, с одной стороны, можно сожалеть, что песни эти увековечивают миф о славе войны, не станем забывать: как лилии цветут белым цветом даже в сточных канавах, так и человеческое достоинство нередко достигает высот прекрасного среди ужасов войны.

Новый Завет осуждает дух войны. «Откуда у вас вражды и ра­спри? - спрашивает Иаков, брат нашего Господа. Не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? Желаете - и не име­ете; убиваете и завидуете - и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете - и не имеете...» (Иак. 4:1-2).

Нас не должно удивлять то обстоятельство, что, обсуждая характер христианской жизни, Дух Святой использует при этом образы вой­ны. Никакой другой образ не является более подходящим. Смелость, бдительность, верность, выносливость, находчивость, сила, умение, знание врага, решимость бороться до конца, победить во что бы то ни стало и любой ценой, характеризующие земную войну, должны со­провождать и жизнь христианина.

Впрочем, это не совсем точно. Не война иллюстрирует образ хри­стианской жизни, а христианская жизнь есть по сути война. Более того, земные войны - войны не настоящие. Это всего лишь тусклое, безобразное отражение настоящей войны. Дело христианина - всту­пать в настоящее сражение. Войны на земле - лишь слабые толчки, следствие потрясений, происходящих далеко, за несколько световых Лет, от Земли. Христианская война находится в эпицентре этого кос­мического землетрясения. Она безгранично более смертоносна, и по сравнению с проблемами, которые при этом решаются, наши с вами земные разговоры и вопросы не более значительны, чем сельские сплетни.

Готовы ли вы следовать за Христом в самую смертельную и самую реальную из всех войн? Более детально я обсудил цену этого реше­ния в книге «Цена обязательства». Но вам абсолютно необходимо определить важность этого вопроса. Война всегда внесет элемент ри­ска. Опасности и испытания войны вполне реальны. Не принимай­те решения слишком импульсивно, на кратковременном энтузиазме. Обдумайте, на что вы решаетесь. Подсчитайте, чего это вам будет сто­ить.

Впрочем, настоящий подсчет нужно было делать раньше, прежде чем вы стали христианином. Признать Иисуса Спасителем и Госпо­дом - это значит вступить в армию. Осознаете ли вы это или нет, но вы завербовались на военную службу. Единственный выбор, который при этом возникает, - это стать дезертиром, спрятать униформу и притвориться тем, кем вы не являетесь. Стать дезертиром - не значит покинуть армию (небесные уставы не допускают увольнения персо­нала), но избежать ответственности перед своим командиром.

Позвольте мне объяснить вам характер битвы, в которой вы при­званы участвовать, рассказать о врагах, с которыми надлежит бороть­ся, об оружии, которое должно употреблять, и о методе, пользуясь которым, вы можете победить. Но, разумеется, вы должны избрать что-то одно: борьбу или побег, верность или дезертирство. Поэтому я повторяю: вглядитесь хорошенько в ситуацию, обдумайте, что вы можете ожидать в этой войне и что ожидается от вас.

Старые пуритане говорили о трех фронтах, на которых солдат Хри­ста может ожидать атаки: мир, плоть и дьявол. К этим трем Новый За­вет добавляет четвертый: смерть. Объясню, что все они значат.

Битва с миром

Слово «мир» имеет в Библии три значения. В первом случае име­ется в виду планета Земля. «Господня - земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней» (Пс. 23:1). Затем можно говорить о мире людей, мире, который Бог любит и за который умер Христос. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного...» (Иоан. 3:16). Наконец, под словом «мир» подразумевается дух време­ни. «Не любите мира, - пишет Иоанн, - ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Иоан. 2:15). Он имеет в виду время, в которое мы живем, его ценности, его цели, его образ жизни.

С каким из миров мы должны бороться? Ясно, что мы должны хо­рошо посмотреть на то, что я назвал духом времени. Вступим ли МЫ в конфликт с миром людей, миром, за который умер Иисус? В любом случае, как можно объяснить значение духа времени? Что в нем та- к0го, с чем мы должны бороться? Боремся ли мы за то, чтобы установить новый политический строй? Должны ли мы пытаться заменить существующие правительства правительствами благочестивыми, т.е. начать революцию в духе Кромуэлла?

У Иоанна не могло быть такой мысли. «Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира (сего)» (1 Иоан. 2:16). Три похоти: плоти, очей и гордости.

Похоть - это желание, которое мы возводим в ранг божества. Я ем, когда голоден. Я даже предпочитаю свою любимую пищу. Это нор­мально. Но если я живу только ради еды, т.е. главной целью жизни делаю услаждение своего эпикурейского вкуса, вы имеете право об­винить меня в плотской похоти к пище. К.С. Льюис указывает, что похоть в пище не означает только наклонность к объеданию. Похоть может выявляться в излишней изощренности при выборе блюд. Так же точно телесной похотью становится тяготение ко сну, ко всякого рода развлечениям или к половым отношениям, если их удовлетворе­ние мешает хотя бы в малейшей степени служению и прославлению Христа.

О духе суетности (похоть плоти, похоть очей и гордость житей­ская) я уже говорил в предыдущей главе. Битва с «миром» и с «дья­волом» по сути одно и то же. В главе о сатанинском искушении я уже предлагал рекомендации, как бороться с нечистым.

Обожествление физических наслаждений и материальных ценно­стей и поклонение им в человеческом обществе весьма распростране­но. Мы, христиане, окружены мирскими людьми, которые бредут по жизни в поисках личного успеха и материального благополучия. В том случае, если вы способны отречься от духа времени, в котором живете и готовы поставить Христа превыше всего, вы неизбежно вступите в противоречие с ними. Они будут негодовать. На вас обрушится град мелочных колкостей, а возможно, вам предстоит унизительное отвер­жение. «В мире, - сказал Иисус, - будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Иоан. 16:33).

Во взаимоотношениях между христианином и миром всегда много педоразумений. Некоторые христиане каждой эпохи удалялись от об­щения с нехристианами. Монастыри и развалины аббатств остаются памятниками их крайних взглядов. В современных евангельских кру­гах мы также удаляемся от мира, доводя до минимума наши контакты с неверующими, имея взаимоотношения только с верующими. Мы Удовлетворяемся церковными мероприятиями и тем ограничиваем Пащу общественную жизнь. Для развлечения нам вполне достаточно телевизора. Мы смешиваем, таким образом, отделение от греха с изо­ляцией от грешников.

Но Иисус не призывает к изоляции. Мы не должны быть людь­ми от мира (не следует разделять его ценности), но мы должны оста­ваться в нем. Удалиться от мира - значит «прятать нашу свечу под сосудом» или оказаться «солью земли», запечатанной в пластико­вый пакет. Это также значит избегать боли, связанной с неизбежным конфликтом и отвержением. Избегать общественного контакта с не­верующими - значит отступать за церковные крепостные стены. От­ступление превратит воинственную церковь в церковь осажденную. Перемена такого рода очень порадовала бы дьявола.

Итак, две вещи, касающиеся битвы с миром, очевидны. Мы долж­ны ненавидеть и отвергать его дух. Надлежит вырвать из сердца всякое вероломное стремление поклоняться пище, сну, половым от­ношениям, красивым вещам и репутациям. Все эти элементы, хотя естественны сами по себе, не должны становиться предметами нашего поклонения. Для этого нет нужды становиться аскетами. Надо лишь позволить Иисусу стать Господом, и победа в битве обеспечена. Когда возникает конфликт между послушанием Христу и желанием удо­влетворить пусть даже законную физическую потребность, Христос всегда должен оставаться на первом месте.

Например, меня одолевает страх, что если я стану служить Богу, то не останется времени на отдых. Как человек здравомыслящий, я дол­жен оставить себе необходимое время для отдыха и развлечения. Но хватит ли времени на сон? Мой испуг перед нехваткой времени при­обретает почти трагические формы. Я говорю себе: «Если я не отдохну сейчас, я не смогу справиться с работой позже». Еще немного и страх поглотит мою веру. Страх проходит - и мир в душе восстанавливает­ся только после того, как заставляю себя стать солдатом, приказываю себе перестать хныкать и прекратить беспокоиться о последствиях, и следую приказам. Конечно, я устаю! Но кто не устает в военное вре­мя? «Итак переноси страдания, - пишет Павел Тимофею, - как до­брый воин Иисуса Христа» (2 Тим. 2:3).

Естественно, что пребывание в мире и постоянное общение с людьми неизбежно влечет за собой некоторые неприятные послед­ствия. «Много скорбей у праведного...», - предупреждает псалмопе­вец (Пс. 33:20). Евреям-христианам напоминалось, что в начале их христианской жизни они «выдержали великий подвиг страдании, то сами среди поношений и скорбей служа зрелищем для других, то принимая участие в других, находившихся в таком же состоянии; ибо вы и моим узам сострадали, и расхищение имения вашего приняли с радостью...» (Евр. 10:32-34). Их преследование началось не из-за того, что они были уверены в своей правоте или неподобающе вели себя, но лишь из-за их преданности Христу. И хотя мы живем в более терпимое время, мы должны как солдаты Христа ожидать, что, если мы будем послушны приказам

свыше, какие-то трудности ожидают и на с. Мы также должны сознавать, что наступает вечер относительно спокойного дня и что с наступлением темноты невзгоды и опасности возрастут во сто крат. Поэтому, хотя, подобно Христу, мы должны лю­бить мир людей, не надо скрывать от себя, что со временем он все же восстанет против нас, как восстал когда-то против Него.

Битва против плоти

Когда Павел употребляет слово плоть, то говорит не столько о на­ших телесных желаниях, сколько о привычках, инстинктах и склон­ностях ума и тела, которые возникли до того, как мы встретились с Христом. Выше я уже говорил, что в борьбе с этими устарелыми ум­ственными привычками недостаточно только отдать себя Духу Свя­тому, но надо предпринять другие активные шаги. Тут речь опять идет о непрерывной войне. Павел говорит: «Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником...» (Рим. 7:23). А Петр говорит о «плотских похотях, вос­стающих надушу» (1 Пет. 2:11).

Мы можем бояться других сторон войны, но этот аспект ее кажет­ся наиболее обескураживающим. Ведь воевать надо с самим собой... Боевой дух жизненно важен для победы, упадок духа - смертелен. Поэтому перечитайте главу о святости, особенно то место, где гово­рится о взаимоотношении между святостью и миром. Прочтите в гла­ве «Его адское величество» о сатане-клеветнике. Конечно, вы можете быть ранены в битве! Конечно, вы можете быть сбиты с ног! Но тот, кто встает и борется опять, и является истинным воином. Что бы ска­зать о солдате, который в разгаре битвы заявляет

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: