 |
Морской конь
|
|
|
|
Жил в давние времена человек, и было у него три сына. Каждый день приходили они рано поутру к отцу узнать, здоров ли он, не угодно ли ему чего–нибудь.
Вот раз пришли они к нему и увидели его в великой печали.
– Что с тобой, отец? – спросили сыновья. – Огорчили тебя дурные вести или беда какая случилась? Отчего ты такой невеселый?
– Не было дурных вестей, и беды со мной тоже не случилось, – ответил отец. – Не дает мне покоя сон, который видел я в эту ночь… Снилось мне, что взошло над морем солнце, а вслед за ним выплыл на морской берег снежно–белый конь. В один миг обежал он трижды вокруг земли и снова канул в море, а вслед за ним на дно морское упало и мое сердце. С того часа, как увидел я этот сон, не мил мне стал дом наш и весь свет.
– Успокойся, отец! – сказали сыновья. – Мы пойдем за этим чудом – и найдем его или не вернемся.
Они вскочили на коней и поехали.
В полдень третьего дня очутились братья на перекрестке трех дорог и увидели камень, на котором были высечены такие слова: «Кто пойдет направо – будет жив. Кто пойдет налево – тоже будет жив. Кто прямо пойдет – или счастье найдет, или сам пропадет».
Старший брат поехал по правой дороге, средний повернул налево, а младший погнал коня напрямик.
– Зачем ты едешь по этой опасной дороге? – закричали братья. – Поезжай с нами!
– Нет, – ответил тот. – Будь что будет… Если погибну, расскажите отцу, как расстались.
И поскакал не оглядываясь по прямому пути.
Ехал он, ехал… Ехал он днем, ехал он ночью, перевалил через одну нашу гору и через две чужие, миновал три долины и пять ущелий, а тропинкам и счет потерял; наконец доехал до дремучего леса.
Он плутал в этом лесу день, плутал неделю, плутал месяц, плутал год, но ни следа человечьего, ни жилья, ни выхода из леса найти не мог.
|
|
|
Голод и жажда измучили его, одежда на нем износилась и висела клочьями, конь его пал, а боевой меч покрылся ржавчиной.
И вот, когда юноша уже стал отчаиваться и потерял надежду, он увидел на земле след человеческой ноги. Только нога та была необыкновенная: длиной в три аршина, шириной в аршин. Юноша не побоялся, пошел по следу.
Лес перед ним расступился, и он вышел на большую поляну, посреди которой стоял дворец, высокий, до самого неба.
Юноша вошел во дворец и увидел великаншу, старуху Карт, которая дремала у очага. В одно мгновение кинулся он к ней и коснулся губами ее груди – в знак того, что хочет быть ее сыном.
– Ну и хитер же ты! – сказала старуха Карт. – Теперь ты, по нашему обычаю, стал моим названым сыном, а я – твоей матерью… Не сделай ты этого, пришлось бы тебе худо. Откуда ты и что тебе надо? – продолжала старуха.
Юноша рассказал ей обо всем.
Старуха Карт задумалась.
– У меня есть семь сыновей–великанов, – сказала она. – Каждый день уходят они в лес на охоту. Пошли и сегодня, и пора бы им уже вернуться. Если они увидят тебя – убьют. Спрячься–ка в этот сундук. А о том, как найти тебе морского коня, я у них расспрошу. Младший мой сын – такой умник, знает обо всем на свете!
Только успел юноша забраться в сундук, как залаяли во дворе гончие псы. Это вернулись с охоты семь великанов. Каждый нес на плече вырванную с корнем чинару, у каждого к чинаре привязан был убитый олень.
Они вошли все семеро во дворец и, поведя носами, сказали:
– Здесь человечьим духом пахнет! Человечьим духом!
– С ума вы сошли, бродяги! – закричала на них старуха Карт. – Откуда здесь быть человечьему духу? Сами вы его, верно, нахватались, пока по лесам шатались.
Тут сварилось как раз мясо, кипевшее на очаге в огромном котле, и великанша принесла его на стол, а рядом поставила кувшин, вмещавший целое озеро браги.
|
|
|
Когда сыновья наелись и напились, мать спросила:
– Правда ли, что есть на свете снежно–белый конь, который выходит поутру из моря и в мгновение ока трижды обегает землю?
Шестеро старших великанов ничего не ответили, но самый младший сказал:
– Такой конь действительно есть. Это конь Морского шаха, живущего на дне моря. Каждый день с восходом солнца этот конь выплывает на сушу, в один миг трижды обегает вокруг света, купается по пути в молочном озере, валяется на белом песке и снова уходит под воду… Там, на морском берегу, где резвится он, стоит чинара. Она так высока, что достает вершиной до самого неба, а на самой вершине ее висят золотое седло и серебряная уздечка. Кто поймает морского коня и наденет на него эту сбрую, тот и будет ему хозяином…
– Хватит, сынок! Устали вы, пора отдохнуть, – прервала мать, и великаны послушно отправились на покой.
Когда они уснули, старуха Карт выпустила юношу из сундука, дала ему одежду, оружие, доброго коня и показала дорогу к морю.
Ехал он долго, ехал он днем, ехал он ночью. Приехал наконец на берег моря, вырыл в песке яму и спрятался в ней.
До восхода солнца он не сомкнул глаз. Когда стало светать и солнце поднялось из–за тихого моря, юноша увидел, как вслед за ним выплыл из морской пучины снежно–белый конь.
Вмиг обежал тот конь трижды вокруг земли, искупался в молочном озере и стал валяться на белом песке.
Птицей воспарил тогда юноша и обвился вокруг его шеи.
Морской конь трижды подпрыгивал до самых облаков и трижды ударялся о берег так, что дрожала под его копытами земля, но юноша не разводил рук, а все теснее прижимался к его шее.
– Ты победил! Теперь я твой навеки, – сказал конь человечьим голосом. – Оседлай меня, надень уздечку, и я повезу тебя, куда ты захочешь.
Юноша снял с чинары золотое седло и серебряную уздечку, надел на коня и сказал:
– Вези меня к моему отцу!
Конь поскакал, но темная ночь застала их в пути, и они остановились на ночлег.
Вдруг среди ночи стало светло как днем. Юноша спросил:
– Что это светится?
Они поехали на свет и посреди маленькой поляны увидели нечто, сиявшее подобно солнцу. Подъехав ближе, юноша закричал:
|
|
|
– Да ведь это золотое перо! Взять его или нет, как ты думаешь?
– Не возьмешь – пожалеешь. Возьмешь – раскаешься, – отвечал ему морской конь.
– Уж лучше взять да каяться, чем не взять и жалеть, – решил юноша.
Поднял перо, сунул его за борт папахи, и они отправились дальше.
Вскоре на пути их встал большой город, которым правил Кривой шах. Крепкие стены окружали город, и все ворота были заперты на ночь.
Найдя родник у городской стены, конь напился и попросил:
– Пусти меня на траву. А когда понадоблюсь – кликни только, и хоть буду я за семью горами – мигом явлюсь к тебе.
Юноша отпустил его, спрятал перо в карман, подложил под голову седло, накрылся буркой и уснул, как человек, который не спал шестьдесят суток.
А жители того города, увидев, что ночь вдруг стала светлой как день, а потом опять потемнела, кинулись к своему Кривому шаху и доложили ему об этом чуде.
Кривой шах испугался еще больше, чем его подданные, велел поставить на городской стене побольше дозорных и всю ночь не сомкнул глаз от страха.
Едва стало рассветать, Кривой шах выслал на разведку сто всадников, вооруженных, как для битвы. Они увидели юношу, разбудили его тычком и толчком и повели во дворец.
– Кто ты? Где твоя страна и зачем ты прибыл к нам? – спросил его Кривой шах.
– Я бедный путник. Откуда я – я и сам забыл, – ответил юноша.
– Тебя нашли спящим у городской стены. Не знаешь ли ты, что это сияло сегодня в полночь, будто солнце, а потом вдруг погасло?
– Знаю! – И юноша вынул из кармана золотое перо.
Руки у шаха затряслись от жадности.
– Ты добудешь мне птицу, которая уронила это перышко, или я отрублю тебе голову! – вскричал он и велел спрятать золотое перо в свою сокровищницу.
Юноша вышел из дворца очень огорченный. Пришел он в поле, стал звать морского коня.
Откуда ни возьмись вырос перед ним снежно–белый конь.
– Что ты такой невеселый? – спросил он у хозяина.
– Кривой шах приказал мне добыть ту птицу, которая уронила золотое перо, – пожаловался юноша, – а я не знаю, где ее искать.
|
|
|
– Не печалься, – сказал морской конь. – Было бы все у нас впереди так же легко!.. Помнишь ты молочное озеро, где я купался?
– Да, – ответил юноша.
– У Морского шаха есть три дочери, – продолжал конь. – Каждый день превращаются они в голубей и прилетают купаться в том озере. Перышко, которое мы с тобой нашли, уронила из своего крыла младшая дочь… Тебе надо будет спрятаться в кустах на берегу озера. Когда дочери Морского шаха прилетят купаться и сбросят свое оперенье, возьми то, которое было на младшей, и спрячь за пазуху. Девушка будет умолять тебя вернуть ей пропажу, но ты не отдавай, и тогда она пойдет за тобой всюду…
Сел юноша на коня, и конь одним прыжком перенес его к озеру.
Юноша спрятался в кустах и стал ждать. Только наступил полдень, прилетели три голубки и сели на берегу.
Когда они сбросили с себя оперенье, превратились в девушек–красавиц и окунулись в воду, юноша выскочил из засады и схватил оперенье младшей дочери, а она заплакала и стала просить его вернуть взятое. Но юноша не слушал ее и спрятал перышки за пазуху, как велел ему конь. Две же старшие сестры, обратившись в птиц, кружили над младшей.
– Сестрицы, – закричала она со слезами, – если уж пришлось нам расставаться, так принесите хоть мой сундучок с одеждой!
Не успел юноша сделать и трех шагов, как голубки вернулись с сундучком, бросили его на песок и взвились к синему небу.
Девушка оделась. Юноша вскочил на коня, посадил ее позади себя в седло, и путь разостлался перед ними, как ковер.
– Куда ты везешь меня? – спросила красавица.
– Приходится везти тебя в жены Кривому шаху, – ответил юноша.
– Не хочу я быть его женой! – сказала она.
– Что делать! – ответил грустно юноша.
И пока они так говорили, добрый конь доставил их к воротам того самого города, где правил Кривой шах.
Кривой шах, как только увидел красавицу, не откладывая решил жениться на ней.
– Ты мне в деды годишься, – говорила морская царевна. – Был бы ты молодым, я бы еще, может, подумала…
– Невозможно мне стать молодым! – закричал шах. – Как же быть?
– Вели выкопать за городом колодец глубиной шестьдесят аршин, – сказала девушка, – наполни его молоком чисто–красных коров, искупайся в том молоке, и ты превратишься в юношу…
– Что за выдумки! Ведь во всем моем царстве не найдется столько красных коров! – рассердился Кривой шах.
– На! – сказала красавица и бросила ему маленький красный платочек. – Пошли кого–нибудь на самую высокую гору в твоем царстве. Пусть встанет там и махнет этим платком.
Только поднялся посланный на вершину самой высокой горы и взмахнул красным платочком, как из гор и лесов, с зеленых полян, из тысячи разных стран стали сбегаться к городу красные коровы. Дочь Морского шаха доила их, а тем временем слуги выкопали колодец глубиной в шестьдесят аршин и все молоко вылили в колодец.
|
|
|
– Ну что ж, купайся! – сказала красавица.
Но Кривой шах испугался и не захотел прыгать в колодец.
– Приведите сюда самых старых старика и старуху, какие только есть в этом царстве! – велела красавица.
Привели старика и старуху, которым вместе было триста лет. Красавица искупала их в колодце, и старик на глазах у всех стал могучим юношей, а старуха – прекрасной девушкой.
Увидев это, Кривой шах стремглав бросился в колодец и, как свинец, пошел ко дну. Там, говорят, он и до сих пор лежит.
А юноша попрощался с жителями того города, которые очень были рады, что их шах утонул, сел на морского коня и поехал со своей красавицей дальше.
Не знаю, как долго пришлось им странствовать, но вот однажды остановились они на ночлег в одном маленьком селе. Они были голодны. Юноша пошел купить что–нибудь на ужин, и вдруг бедный продавец, у которого покупал он чуреки[286], бросился обнимать его, смеясь и плача.
Это, оказывается, был старший брат, который поехал направо. Юноша очень обрадовался, что встретил его, купил ему одежду, оружие, коня, и они поехали дальше уже втроем.
Ехали не торопясь, дней не считая, и остановились они в каком–то городе отдохнуть и подкрепиться. Там встретили они среднего брата, который отправился по левой дороге. Он впал в нужду еще большую, чем старший брат.
Младший брат был очень доволен. Теперь, уже вчетвером, поехали они напрямик к отцовскому дому.
Но чем ближе подъезжали они к родным местам, тем сильнее завидовали удаче младшего брата старшие, и между собой говорили они так:
– Как теперь будем мы жить на свете? С чем покажемся мы на глаза нашему отцу? Нет, нет! Надо как–нибудь избавиться от этого мальчишки, и тогда конь и дочь Морского шаха достанутся нам.
– Здесь по пути есть глубокая пропасть, – сказал старший брат. – Давай, как станем подъезжать к ней, поместим этого нашего удачника в середину и предложим скакать на спор: чей конь быстрее. Его конь, конечно, вырвется вперед и упадет в пропасть.
На том и порешили.
Вот стали они подъезжать к пропасти, и старшие братья сказали младшему:
– Давай скакать на спор: посмотрим, чей конь быстрее.
– Вы что, смеетесь? – удивился юноша. – Вы же знаете, что конь мой трижды в один миг обегает вокруг света… Как же вам тягаться со мной?
– Ничего! – отвечали старшие. – Зато мы хоть полюбуемся, как скачет твой конь.
И они поставили младшего брата посредине и поскакали прямо к пропасти.
Морской конь доскакал до пропасти и стал перед ней как вкопанный. Юноша не удержался и полетел головой вниз, в пропасть, а дочь Морского шаха свалилась наземь.
Тотчас кинулись братья ловить морского коня, но едва протянули они руки, как он уже скрылся из глаз.
Взяв красавицу с собой, приехали старшие братья в родной город, заперли ее на замок и пошли к отцу.
На одну ложь громоздили они десять, на десяти строили сто, рассказывая ему о своей ловкости и удали.
– А коня, которого ты видел во сне, отец, – закончили они свой рассказ, – нет на свете. Не осталось такого места на земле под небом, где бы мы ни бывали и его ни искали, да вот не нашли.
– Не надо мне коня! Скажите, где бросили вы своего младшего брата? – сказал отец.
– Он поехал один по опасной дороге. Он не послушался нас, – ответили братья, – и, видно, погиб в пути.
Велико было горе отца. Он оделся в черные одежды, и все соседи оплакивали вместе с ним гибель отважного юноши. А старшие братья то и дело посылали свах к дочери Морского шаха, и каждая сваха расхваливала своего жениха.
– Пусть поберегутся эти обманщики! – отвечала свахам красавица. – Я сама знаю, за кого выйду замуж!
И она смотрела в окно, у которого сидела целые дни, не сводя глаз с проезжей дороги.
Однажды рано утром дочь Морского шаха увидела наконец, как кружится вдали, грызя удила, морской конь и косит на нее огненным глазом. Она махнула ему платочком – и мигом уже морской конь стоял у нее под окном.
– Где твой хозяин? – спросила она.
– Ты же знаешь: свалился в пропасть, – ответил конь.
– Мы должны его спасти! – воскликнула дочь Морского шаха.
– Накинь на мою шею веревку подлиннее, – сказал конь, – и я вытащу его из пропасти.
У красавицы не было веревки, и потому она обрезала свою золотую косу, свила из нее длинную веревку и набросила на шею коню.
В то же мгновение конь был у пропасти и опустил золотую веревку на самое дно. Юноша схватился за нее, выбрался на белый свет, сел на морского коня и поскакал в родной город.
А старшие братья, когда услышали знакомый звон подков, пустились наутек: один – на запад, другой – на восток, и до сих пор еще, пожалуй, бегут.
Так храбрый юноша добыл своему отцу снежно–белого морского коня и женился на красавице – дочери Морского шаха.
Свадьба была очень веселая!
Дули в кожаную зурну, били в медный барабан. Кто бы ни пришел, уходил сыт и пьян. Говорят, и сейчас еще пьют и едят.
БОГАТЫРЬ
Правил некогда одной страной шах. Дошла однажды до него весть о том, что появился в городе богатырь.
– Пришлите его ко мне, – распорядился шах.
И юношу–богатыря привели к шаху.
– Кто ты и что ты умеешь делать? – спросил шах.
– Откуда я, знать тебе незачем, а что я умею делать, увидит тот, кто возьмет меня в работники.
– Хочешь, я возьму? – предложил шах.
– Хорошо, – согласился юноша. – Богаче хозяина мне не сыскать.
И нанялся он в работники.
Вот как–то приказал шах послать сто человек в лес за дровами.
– Зачем посылаешь ты людей со стороны? – спросил юноша.
– Мне надо много дров, – ответил шах. – Что толку посылать тебя одного!
– А вот увидишь, – сказал юноша. – Вели–ка подать мне обед, что сварили для этих бездельников.
Ему принесли еду, приготовленную для ста человек, и он съел все, а потом приказал:
– Принесите–ка мне побольше веревок.
И когда принесли сто веревок, он перекинул их через плечо и пошел в лес.
Там каждой веревкой захлестнул он по одному дубу, потом крякнул, дернул и вытащил сто деревьев с корневищами.
Волоча дубы за собой, богатырь пришел к огромным городским воротам и стал кричать:
– Эй, шах! Боюсь, застряну я здесь… Приказал бы ты строить ворота пошире!
Прибежал шах на его крик и ужаснулся. Тут только понял он, на что способен его работник, и решил избавиться от него во что бы то ни стало.
Он задумал послать его в такое место, откуда живыми не возвращаются.
– Видишь ли ты вон ту гору, парень? – спросил шах. – Там, за горой, стоит сакля старухи Карт, а старуха эта, надо тебе сказать, давным–давно задолжала мне мерку гороха и отдавать не хочет… Пойди–ка и потребуй с нее долг!
Пошел работник к старухе Карт. Он нашел ее на току. Там молотила она пшеницу, погоняя двух черных быков.
– Почему ты не возвращаешь долгов, негодная? – сказал богатырь сердито. – Отдавай горох, а не то потащу тебя к шаху!
Старуха Карт посмотрела на него ласково:
– Подожди, голубчик… Я поищу тебе самого чистого, свежего горошку. – И направилась в саклю, позвав и его с собой: – Горох у меня тут в кувшине. Набери себе сам полную мерку.
Зашел парень в саклю и увидел большущий кувшин. Он поднял крышку и заглянул в него. Гороха там не было. А старуха Карт, когда ее гость нагнулся, схватила его за ноги и стала заталкивать в кувшин.
– Ах, вот ты как! – сказал богатырь и очень ловко бросил старуху Карт в кувшин и захлопнул крышку.
– Выпусти меня, и я сделаю все, что ты захочешь! – взмолилась старуха Карт.
– Сиди, бессовестная! Не надо было со мною ссориться, – ответил юноша, поставил кувшин на плечо и пошел к шаху.
– Получил долг? – спросил шах, увидев его с ношей.
– Долг отдать она не захотела, – сказал богатырь и тряхнул кувшин так, что старуха Карт охнула. – Но я ее перехитрил: вот она сама. Можешь рассчитываться.
– Унеси, унеси ее туда, откуда принес! – замахал руками шах. – Я пошутил! Не надо мне ни ее, ни ее скверного гороху…
Отнес богатырь старуху Карт обратно, вытряхнул ее из кувшина, дал ей на прощанье хорошего тумака и сказал, чтобы на пути ему никогда не попадалась.
А шах с той поры жил в вечной тревоге. Он все раскидывал умом, как бы отделаться от беспокойного батрака, а когда надумал, велел позвать его к себе.
– Видишь ли ты вон тот лес? – спросил шах. – В самом дальнем его конце живет змей Ашдага. Десять лет тому назад он украл у меня из стада бычка. Сходи–ка ты, парень, к нему, потребуй мое добро обратно.
Не сказав ни слова, пошел богатырь к змею Ашдага.
– Эй ты, змей! Это что еще за насмешки! – закричал он. – Отдавай–ка, разбойник, быка, украденного десять лет назад!
Змей зашипел от злости и бросился на храбреца, но юноша схватил его за уши, словно кошку, и, как змей ни упирался, потащил к шаху.
Шах побелел, когда увидел змея в своем дворце.
– Уведи его, уведи его! – взмолился он. – Не надо мне и тысячи быков, только избавь меня от этого чудища!
– Чтоб вам обоим пропасть! – рассердился богатырь. – До каких пор буду я без толку шататься? – И отпустил змея.
Пристыженный змей Ашдага полетел, словно лист, гонимый ветром, и мимоходом проглотил табун чистокровных шахских скакунов, как мы глотаем пирожок. Уж и не знал шах, что ему делать: горевать ли о конях, радоваться ли, что спасся от этого страшного змея…
Долго не мог шах опомниться, а когда опомнился наконец, то позвал богатыря и сказал:
– Есть у меня одна больная кляча. Повел бы ты ее на гору пастись. Только смотри не возвращайся, пока не станет лошадь гладкой и круглой, как куриное яйцо.
И богатырь, ведя издыхавшую клячу в поводу, пошел с ней на зеленую гору. А шах дождался ночи и двинул против него все свои войска, конные и пешие, какие только нашлись в его царстве.
Проснулся богатырь и увидел эту несметную силу.
– Я бедный человек, пасу здесь шахскую клячу! Что вам от меня надо? – закричал он.
– Берегись! – крикнул шах в ответ, выглядывая из–за спин воинов, – Посмотрю я, куда ты теперь денешься!
– Ах вот оно что! – удивился парень.
Ударил клячу о камень, разорвал ее на четыре части и стал воевать. Он махнул одной конской ногой – и убил тысячу человек, махнул другой – убил две тысячи и так быстро истребил шаха со всем его войском, словно весь свой век только и делал, что воевал.
Совершив этот подвиг, пошел юноша странствовать.
Шел он, шел… Шел он днем, шел он ночью и увидел однажды человека, который нес на плечах две вековые чинары, вырванные с корнем.
– Кто ты, молодец? – спросил богатырь.
– Какой я молодец! – ответил древонос. – Вот слышал я – есть на свете молодец, он притащил жадному шаху старуху Карт в кувшине.
– Это я сам, – сказал богатырь.
– Тогда позволь мне быть твоим товарищем, – попросил древонос.
Дальше они пошли вдвоем и вскоре увидели человека, который сидел у дороги и вертел на колене мельницу.
– Кто ты, молодец? – спросили они его.
– Какой я молодец! – возразил мельник. – Вот слышал я – есть на свете молодец, он во дворец к жадному шаху приволок змея Ашдага, да еще схватил его за уши, словно кошку.
– Да ведь это был я! – откликнулся богатырь.
– Ну, если ты, то я буду твоим другом, – обрадовался мельник.
И пошли приятели втроем.
Ходили они там и сям, бродили по горам и лесам и наконец выбрали поляну, на которой построили дом и зажили в нем. Пищу они добывали себе охотой.
Однажды юноша и мельник ушли на добычу. Дома остался древонос.
Наполнив мясом котел, в который входило десять оленей, древонос принялся разводить огонь и вдруг услышал, что за дверью что–то шуршит.
Он выглянул и увидел: едет на хромом зайце человечек – сам с четверть, борода с аршин.
– Дай кусочек мяса, – попросил гость.
Древонос дал ему целого оленя. Проглотив его, как муху, Верхом–на–зайце сказал:
– Дай еще!
– Живот лопнет! Ступай–ка, куда шел, – погнал его древонос.
Тогда Верхом–на–зайце вырвал из своей бороды волосок, связал тем волоском древоноса, словно ягненка, слопал дочиста все, что было в котле, и отправился своей дорогой.
Вернулись мельник с богатырем из леса, развязали древоноса, смотрят – а в котле пусто.
На другой день на охоту пошел древонос с богатырем, а дома остался мельник. Только стал он готовить обед, Верхом–на–зайце был тут как тут, и все случилось так же, как вчера.
На третий день богатырь на охоту послал товарищей, а еду стряпать взялся сам.
Едва положил он в котел мясо, Верхом–на–зайце стоял уже у порога.
– Дай мяса! – потребовал он.
– Добрый гость с хозяином ласков, – ответил юноша. – Если ты этого не знаешь – не дам.
Вырвав из бороды волосок подлиннее, Верхом–на–зайце бросился на богатыря, но богатырь схватил его одной рукой, другой расщепил столетний дуб, стоявший у дома, и защемил в щель бороду человечка.
Когда древонос с мельником вернулись, неся убитых оленей, юноша повел их к дубу, чтобы похвастаться своей добычей. Но Верхом–на–зайце, оказывается, вырвал дуб с корнем и ушел, волоча его за собой.
Друзья пошли по следу, который оставляло дерево.
Шли они, шли долго и добрались до пещеры, у входа в которую валялся брошенный дуб.
– Обвяжите–ка меня веревкой покрепче, – сказал богатырь.
Друзья обвязали его, и он стал спускаться в пещеру.
Сначала он погибал от холода, потом умирал от жары, но добрался все же до дна и стал ногами на твердую землю.
Оглядевшись, юноша увидел, что он попал в большое подземелье, полное всяких драгоценностей. Пол здесь был из серебра, а стены из чистого золота. В углу на ковре сидела за шитьем девушка, лицо которой, все освещая вокруг, сияло, как пятнадцатидневная луна. Верхом–на–зайце спал тут же; под рукой у него лежала волшебная сабля.
– Ах! – вскрикнула девушка тихонько. – Как ты сюда попал? Уходи поскорее, пока не проснулся хозяин. Он убьет тебя непременно.
– Смерти бояться – живым не быть! – сказал богатырь и схватил Верхом–на–зайце за седую бороду.
Взвизгнув, тот вцепился в храбреца, словно кошка, но богатырь так хлопнул своего врага о стенку, что в руках осталась лишь борода.
– Откуда ты, красавица? Кто твои отец и мать? – спросил он.
– Я шахская дочь, – ответила девушка. – Этот бородатый вор силой увез меня из отцовского дома и запер здесь.
– Ну, с ним я расправился. А тебя я подниму наверх, отвезу в отцовский дом и, если ты не против, женюсь на тебе, – сказал юноша.
– Хорошо, – ответила царевна. – Ничего другого я не желаю. Ведь ты избавил меня от этого злодея…
И богатырь стал собирать сокровища, а друзья вытаскивали их наверх на веревке.
Так они подняли все, что было на дне пещеры. Наконец остались внизу только юноша и шахская дочь.
– Теперь пусть поднимут тебя, – сказал богатырь.
– Нет! Поднимись сначала ты сам, – попросила она. – Боюсь, чтобы товарищи твои не оставили тебя здесь.
– Не такие они люди, – обиделся юноша. – Поднимайся–ка ты первой!
Девушка долго не соглашалась, но богатырь все же уговорил ее. Тогда она сказала ему:
– Чую я, что товарищи твои задумали плохое. Запомни же, что я тебе скажу. Каждый день на заре вбегают в это подземелье два барана – белый и черный. Когда они прибегут, постарайся сесть на белого барана, и он вынесет тебя на белый свет. Но остерегайся попасть на черного: с ним провалишься ты в подземное царство.
– Есть там, внизу, еще что–нибудь? – крикнули древонос и мельник, подняв наверх шахскую дочь.
– Ничего больше. Тащите теперь меня, – ответил юноша.
– Ну, ты–то можешь и там остаться! – закричали друзья.
Они сбросили веревку в пещеру, вход закрыли мельницей, которую всюду таскал за собой мельник, привалили двумя чинарами, что носил на плече древонос, а потом ушли, захватив все богатства и красавицу.
Тут только постиг богатырь и ум девушки, и свою собственную глупость, и коварство своих друзей, но делать было нечего: оставалось ему сидеть да ждать.
Богатырь прождал всю ночь, не сомкнув глаз, а рано на заре в подземелье вбежали два барана – белый и черный. Юноша метил сесть на белого, но промахнулся и попал на черного. И в тот же миг юноша очутился в подземном царстве, на крыше чужой сакли.
Он спрыгнул с крыши и вошел в дом, где сидела старая старуха и пряла пряжу.
– Дай мне, мать, глоток воды, я умираю от жажды, – попросил он.
– О, – воскликнула старуха, – не с белого ли света спустился ты смеяться над нами, бедными людьми! Откуда возьму я тебе воды?
– А что, разве у вас ее вовсе не бывает? – удивился юноша.
– Как не бывать – бывает! – сказала старуха. – Да что толку, когда у нашего прозрачного родника поселился Дэв[287] о девяти головах. Каждый год мы отдаем ему самую красивую девушку нашего города. В тот день, когда он ее съест, допускает он нас к воде. Все остальное время мучаемся мы без воды.
– Дай–ка мне два кувшина! – приказал богатырь. – Удивляюсь я: что вы за люди!
– Берегись, сынок! – заплакала старуха. – Покрепче тебя молодцы пытались, да все без голов остались. Дэв убьет тебя!
– Ладно, – отмахнулся он уже на пороге. – Не посмеет. А посмеет, так пожалеет… Давай кувшины.
Со слезами подала ему старуха два кувшина, и богатырь пошел к роднику. Он наполнил оба кувшина до краев, и Дэв, который лежал у самой воды, только посмотрел на него искоса и помотал своими девятью головами.
Когда опорожнила старуха кувшины, богатырь пошел к роднику снова. И снова Дэв ничего не сказал ему, но топнул ногой так, что земля треснула, а пыль столбом поднялась к небу.
Тотчас же весь город узнал о подвиге храброго юноши. Правитель подземного царства призвал его к себе.
– Проси все, что захочешь, возьми все, что пожелаешь, только убей ты этого Дэва, о герой! – взмолился он. – Ты один это можешь, иначе Дэв убил бы тебя сразу, как убивал всех, кто посмел приблизиться к воде.
– Хорошо, пойду драться! И кому–нибудь из нас двоих сегодня крепко достанется, – сказал юноша. – А ты смотри не забудь своего слова.
Он опоясался волшебной саблей, которую добыл в подземелье, захватил кувшины и пошел к роднику в третий раз.
– Стыда у тебя нет, человек! – закричал Дэв. – В первый раз я пощадил тебя как гостя, во второй пожалел как друга… А теперь ты приходишь снова!
– Эге, негодяй, – ответил богатырь, – а самому тебе не стыдно отнимать у добрых людей воду да живьем пожирать молодых красавиц?.. Берегись! Я пришел за твоими подлыми головами. – И юноша девять раз ударил волшебной саблей, и все девять голов Дэва скатились наземь.
Чуть с ума не сошли от радости люди подземного царства. Они плакали и смеялись, прыгали и целовались. И люди, и цыплята, и ослы, и верблюжата – все живое бросилось к воде.
– Подвигу, который ты совершил, нет цены, – сказал правитель подземного царства богатырю. – В этом году был срок моей дочери идти к девятиглавому Дэву. У меня ничего нет дороже ее. Женись на ней и правь нашей страной. Я сделал бы больше, но не знаю, что еще можно сделать!
– Я житель белого света, – ответил юноша. – Не думай, что мне не нравится твоя дочь или я не ценю твоей щедрости. Нет! Но я люблю свою родину, и увидеть ее вновь – для меня дороже всего на свете.
– Этого я не могу сделать, юноша, – нахмурился правитель. – И никто не сможет, кроме орла, что живет в чинаровом лесу. Я пошлю к нему гонцов. Кто знает, быть может, он и согласится.
Но гонцы вернулись ни с чем. У орла в гнезде было шестеро орлят, и он не захотел покинуть их даже ради правителя подземного царства.
Пошел тогда сам богатырь на поклон к владыке птиц.
В ту пору орел улетел за добычей, а над гнездом его, в котором кричали голодные птенцы, кружил углечерный коршун.
Юноша убил этого коршуна, лег под чинарой и стал поджидать орла.
– Чир–чир! Чир–чир! – закричали орлята, завидев орла. – Этот герой спас нас от смерти. Он убил углечерного коршуна.
– Эй, богатырь, – сказал орел, – ты убил моего врага и врага моих детей. Проси о чем хочешь, я исполню все без отказа.
– Вынеси меня на белый свет, мне ничего больше не надо, – попросил богатырь.
– Зарежь пятьдесят буйволов и освежуй их! – приказал орел. – Из шкур сделай бурдюки и наполни водой. Мясо и воду мы возьмем с собой в дорогу.
Юноша все сделал, как велел ему орел. Мясо он положил на правое крыло орла, бурдюки погрузил на левое, сел птице на спину и крикнул:
– Летим!
Они летели, поднимаясь все выше и выше, и когда орел требовал: «Мяса! » – богатырь протягивал ему кусок мяса, а когда кричал: «Воды! » – давал воду.
Совсем немного оставалось им лететь до белого света, когда запас мяса кончился.
– Мяса! – крикнул орел. – Мяса, мяса!
Богатырь молча отрезал палец на правой ноге и отдал ему.
Орел взмахнул крыльями в последний раз и вынес его на милый белый свет.
Поклонился юноша птице низко за ее услугу и пошел, хромая, по родной земле.
– Отчего ты хромаешь? – крикнул ему вслед орел.
– Затекла в пути моя правая нога, – ответил юноша.
– Говори правду! – приказал орел.
– Когда кончилось мясо, я отрезал для тебя палец на правой ноге, – нехотя сознался юноша.
Тотчас выплюнул орел этот палец, смочил его своей слюной, приложил к ране, и палец снова прирос к ноге.
Юноша попрощался с орлом и пошел к своему дому.
Пришел, стал у дверей и услышал такой шум, что чуть не оглох.
Это дрались из–за шахской дочери древонос с мельником. А девушка горько плакала и твердила одно: что не выйдет замуж ни за кого, кроме юноши–богатыря.
– Кто что добудет, тот с тем и будет! – сказал богатырь и открыл дверь.
Он ударил мельника и уложил лицом вверх, ударил древоноса и уложил лицом вниз, а потом взял за руку девушку и пошел с ней в другое царство.
Так женился богатырь на красавице.
[1] Все фактологические сведения, использованные в комментариях, приводятся по изданию: Российский энциклопедический словарь: В 2 т. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2000.
[2] Саамы (устар. назв. – лопари, лопь, лапландцы) – народность, населяющая северные районы Норвегии (30 тыс. ч., 1995), Швеции (15 тыс. ч. ) и Финляндии (5 тыс. ч. ). В России саамы (2 тыс. ч. ) живут на Кольском п–ове. Верующие саамы в России – православные, в Скандинавии – лютеране. Саамский язык относится к финско–угорской группе языков, в которой составляет особую ветвь. В Скандинавии письменность на основе латинской графики, в России – на основе русского алфавита.
[3] Как старик саами врагов перехитрил. Рассказал в 1956 г. житель пос. Воронье Мурманской обл. П. Дмитриев. Записал и перевел Г. Керт.
[4] О реке Улите. Записано в 1927 г. О. Комарецкой на Качким–озере по рассказу местного жителя Платона Глухих.
[5] Вежа – жилище Кольских саамов. Сооружали его в форме пирамиды из жердей и покрывали снаружи дерном, ветвями, хворостом. Дверь была низкая, двустворчатая; посреди, под дымовым отверстием, устраивался очаг, вокруг которого размещались люди. Вежа служила сезонным жилищем в местах рыбного промысла.
[6] Рехп и Локри. Записал в 1935 г. В. Кондратьев по рассказу П. Герасимова из Чун–озера.
[7] Варака – холм, горушка.
[8] Богатырь Ляйне. Записал фольклорист саами П. Юрьев. Литературная обработка писателя С. Панкратова.
[9] Ненцы (самоназв. – хасова, устар. назв. – самоеды, юраки; «Ненэць» – означает «человек», «мужчина». «Ненэй ненэць» – настоящий человек) – народность, населяющая обширную территорию от Кольского п–ова до правобережья Енисея. Общая численность ненцев, проживающих на Севере России, – в Архангельской и Тюменской областях, Красноярском крае, на п–ове Таймыр – по данным 1998 г. составляет 34, 5 тыс. ч. Верующие – православные, часть придерживается традиционных, верований. Ненецкий язык относится к самодийской группе уральских языков. Письменность на основе русского алфавита.
[10] О приключениях младшего ханты. Текст записан в 1979 г. в Верхней Хатынге Надымского р–на Тюменской обл. от рыбака Пуйковского рыбзавода О. Ядне. Записала и перевела кандидат исторических наук, преподаватель ненецкого языка факультета народностей Севера ЛГПИ им. А. И. Герцена Е. Пушкарева.
[11] Ябтане, Ябтако и Яндоко. Рассказала в 1961 г. жительница пос. Черная Ненецкого автономного округа Архангельской обл. А. Ноготысая. Запись и литературная обработка писателя В. Леднева.
[12] …туши хоров… – Хор – самец олень.
[13] Тучейка – сумочка, изготовляемая из замши, меха и украшенная вышивкой и аппликацией из кусочков сукна.
[14] Ханты (самоназв. – хандэ, устар. назв. – остяки) – живут на территории Ханты–Мансийского (по нижнему течению Оби) и Ямало–Нен
|
|
|
