Вавилон во всей славе своей 5 глава

Разумеется, это не совпадения. Давление кочевников в древние времена было практически постоянным (хотя поднималось иногда до ошеломительных размеров). Пока цивилизованные области пребывали под властью сильных царей с хорошо организованной администрацией, кочевников сдерживали, и мы слышим о них очень мало. Как только на трон восходит слабый монарх и в стране воцаряются распущенность и беспорядок, кочевые налетчики, ранее бессильные, добиваются весьма внушительных успехов.

Во времена Тиглатпаласара I вновь наступила очередь Аравии служить питомником кочевых разбойников. Эти кочевники были арамеями, и они давили на границы Плодородного Полумесяца на западе и на востоке, как делали амореи на восемь столетий раньше.

При Тиглатпаласаре I ассирийская армия, под хорошим военным руководством, била арамеев во многих кампаниях. Военные бюллетени, оставленные Тиглатпаласаром I, содержат самые древние упоминания об арамеях. Разгром кочевников, однако, редко приносил продолжительную пользу. Посылать против них армии (пока они цеплялись за кочевой образ жизни и не переходили к оседлости) было все равно что толочь воду в ступе. Кочевое воинство исчезало в пустыне и возвращалось, когда армия уходила.

Ассирия истощила силы, сдерживая арамеев, и после убийства Тиглатпаласара I в 1093 г. до н. э. его наследникам недоставало способностей старого царя. Как только Ассирия стала менее эффективно управляться, а во главе армии встали более слабые полководцы, арамейские набеги сделались намного более эффективными. Власть Ассирии сужалась, и страна вступила в новый полуторавековой период слабости.

Этот период дал израильтянам шансы на экспансию. Когда они около 1200 г. вступили в Ханаан, они нашли его побережье занятым «народами моря». Эти народы, которых называли филистимлянами, владели железным оружием, а Израиль - нет, и в течение столетия филистимляне господствовали в стране.

Затем, в 1013 г. до н. э., Давид, одаренный израильский вождь, установил свое правление не только над собственным израильским племенем Иуды, но и над всеми остальными израильскими племенами. В ходе своего сорокалетнего правления он разбил филистимлян и установил свою власть надо всей западной половиной Плодородного Полумесяца, вплоть до верхнего Евфрата. Этого никак не могло бы случиться, если бы Ассирия находилась в то время под управлением таких царей, как Тукультининурта I или Тиглатпаласар I.

Империя Давида также не была неприступна против проникновения амореев. В царствование Соломона, сына Давида, амореи создали княжества близ северных границ самого Израиля. Одно из них, со столицей в Дамаске, сделалось весьма могущественным. Царство Дамаска известно обычно под именем Сирии (имя, данное региону греками столетия спустя).

Утверждение Сирии жестоко ослабило Израиль и способствовало смутам, которые вслед за смертью Соломона в 933 г. до н. э. привели к расколу Израиля на два царства — Израиль и Иудею.

Ассирийский Гитлер

Казавшаяся бесконечной жизненная сила Ассирии произвела, однако, еще одно возрождение. Ассирия вновь ожила после яростного давления хурритов, а затем «народов моря». Теперь она сразилась с арамеями.

В 911 г. на ассирийский трон взошел Ададнирари П. Он реорганизовал управление и снова начал одерживать победы над арамеями. (Арамеи осели в ряде княжеств в пределах Плодородного Полумесяца, и теперь их стало легче раздавить, чем во времена, когда они были странствующими кочевниками.)

Важным фактором, благоприятствующим Ассирии, был рост производства железа. В 889 г., когда сын Ададнирари Тукультининурта II начал свое краткое пятилетнее правление, железа в государстве было достаточно, чтобы вооружить стальным оружием всю армию. Ассирийская армия первой стала использовать новый металл в больших количествах и вступила в двухвековую эпоху завоеваний, сделавших ее ужасом Древнего мира.

Дело было не только в железе. Ассирийцы первыми создали науку осады городов. Население города с самых древних времен знало, что, окружив себя стенами, они могут отражать врага наиболее эффективно. С высоты стен легко было осыпать врагов градом стрел, в то время как враг мог принести мало вреда, посылая стрелы вверх.

Осада стала поэтому состязанием на выносливость и терпение. Осаждающие избегали попыток проложить себе путь оружием и взять город штурмом. Вместо этого они довольствовались изоляцией города и не давали подвозить продовольственные припасы. Таким образом, голодом можно было заставить город подчиниться. Осажденный город старался продержаться возможно дольше в надежде на то, что осаждающая армия не устоит перед скукой, лишениями и болезнями. Обычно это была долгая история, и часто, при страданиях обеих сторон, достигался некоторый компромисс, по условиям которого город соглашался платить дань, но оставался нетронутым.

Ассирийцы, однако, в наступивший исторический период начали изобретать методы разрушения стен. Они строили тяжелые башни, которые нельзя было опрокинуть, ставили их на колеса, чтобы их можно было подкатить к стене, закрывали щитами, чтобы защитить людей внутри, и устанавливали таран, чтобы пробивать стену. Когда в стене пробивалась брешь и в нее устремлялась атакующая армия, для города все было кончено.

С этой формой осадной войны пришел новый ужас. Пока битвы велись армиями против армий, кровопролитие было ограниченным. Побежденная армия могла бежать, и даже бегущие солдаты могли обернуться и защититься. Но когда город брали штурмом, население оказывалось зажато в собственных стенах и не могло убежать. Город был наполнен материальной добычей, а также беспомощными женщинами и детьми, над которыми можно было творить насилия, не опасаясь мести. В ярости сражений и упоении победой разграбление городов влекло за собой неописуемые жестокости.

Это проявилось самым ужасным образом в правление Ашшур-насирапли («Ашшур хранит наследника»), известного нам под именем Ашшурнасирпала II, который наследовал Тукультининурта II в 883 г. до и. э.

Он практически завершил уничтожение арамейских княжеств на всем пути до Средиземноморья, закончив труды двух своих предшественников. Он восстановил процветание Ассирии и выстроил вновь заброшенный город Калах, сделав его еще раз столицей царства.

 

В Калахе он воздвиг для себя дворец — одно из первых ассирийских сооружений, раскрытых современными археологами. (Дворец был раскопан в 1845-1851 гг. н. э.)

От него осталось достаточно сооружений и ценностей, чтобы оценить его великолепие. Он занимает площадь почти в 2,5 га и украшен барельефами в необычайно реалистическом стиле. Многие показывают охоту Ашшурбанипала на львов. Царь изображен мужчиной с сильными, но довольно грубыми чертами. Охота всегда считалась королевским спортом, но мало было королей, так увлеченных ею, как ассирийские монархи. Эта увлеченность вошла в пословицы. Библия описывает Нимруда расхожим определением: «Могучий зверолов перед Господом» (Быт. 10:9).

Барельефы, изображающие копей и колесницы, управляемые сильной рукой Ашшурнасирпала, поражающего львов стрелами, восхитительны, даже прекрасны. Животные — сплошные мускулы, ярость и эмоции. Вряд ли можно найти в мировом искусстве более реалистическое изображение страданий животных, чем ассирийские резные рельефные изображения раненых львов.

Но они выражают каким-то образом наслаждение страданиями животных, напоминающее нам, что Ашшурнасирпал II знаменит или, скорее, позорно знаменит кое-чем, очень далеким от искусства. Ему, более чем любому другому ассирийцу, обязана эта нация своей репутацией в истории. Он наполнил четверть столетия своего правления жестокостями, которые оставались непревзойденными до появления Гитлера.

Жестокости эти особенно тесно связаны с новым способом осадной войны. Ашшурнасирпал II весьма эффективно использовал осадные устройства и ценил их достаточно высоко, чтобы оставить изображения на своих надписях. Он взял естественную склонность штурмующих армий к жесткостям и поднял ее до преднамеренной политики террора, почти невероятного для любого века, кроме XX, который был свидетелем деяний нацистской Германии.

Когда армия Ашшурнасирпала II захватывала город, смерть от пыток становилась рядовым явлением. Головы отрубались во множестве, из них складывали пирамиды. С людей сдирали кожу, их сажали на колья, распинали, закапывали заживо.

Все это могло входить в обдуманный план повышения ассирийской мощи. Можно представить себе, что монарх утверждал, что путем такой политики террора города можно убедить сдаться без осады или, еще лучше, вообще не устраивать восстаний. В конечном счете, мог бы сказать Ашшурнасирпал II, общее кровопролитие и страдания уменьшатся, так что жестокости войны станут, в сущности, благом. (Ястребы войны твердят об этом и в наше время.)

Тем не менее, тот факт, что Ашшурнасирпал II с торжеством подробно описал свои деяния в надписях, иллюстрированных барельефами, тот факт, что он явно наслаждался зрелищем пыток, несомненно, разоблачает его как садиста. Он совершал свои злые деяния, потому что получал от них удовольствие.

В краткосрочной перспективе политика Ашшурнасирпала II была успешной. Он расширил империю и поставил ее на прочное основание. Скончался он в мире и, возможно, с утешительным чувством, что хорошо поработал.

В долгосрочной перспективе, однако, он потерпел неудачу. Он сделал имя ассирийцев ненавистным и отвратительным. Такого успеха не добивался ни один завоеватель до Адольфа Гитлера. Позднейшие ассирийские монархи никоим образом не были столь порочными, как Ашшурнасирпал II, некоторые из них были даже просвещенными и порядочными человеческими существами. Но благодаря Ашшурнасирпалу II клеймо садизма прилипло к ним всем, и ни один из них не знал мира. В остальное время, оставленное Ассирии, ее история состояла из подавления восстаний, ибо ни один народ не мог долго оставаться ее мирным подданным.

И когда, после двух с половиной столетий непрестанных войн, Ассирия была в конце концов побеждена, поражение было окончательным. Другие нации могли склониться, пережить поражение и возродиться. До Ашшурнасирпала II Ассирии самой это не раз удавалось. Но когда она вновь пала, после Ашшурнасирпала II, она была раздавлена полностью и стерта с лица земли.

Кони становятся крупнее

Сын Ашшурнасирпала II Салманасар III наследовал ему в 859 г. до и. э. и правил еще дольше, чем отец. Он стремился к дальнейшему расширению царства, и его подданные постоянно видели его во главе войска.

Одно из арамейских княжеств все же пережило подъем Ассирии. Это было Сирийское царство с центром в Дамаске, которое сохранило какие-то силы в районе западного рога Плодо-родного Полумесяца и активно занималось организацией сопротивления Ассирии. Главным союзником Сирии в этом предприятии был Израиль, ее южный сосед, в котором правил Ахав, царь, знаменитый в Библии своим идолопоклонством и порочностью (по крайней мере, согласно взглядам библейских авторов).

В 854 г. союзники столкнулись с ассирийской армией в Каркаре. Такого места не обнаружено, но думают, что оно находилось в Северной Сирии, километрах в 50 от Средиземноморского побережья. Положение было отчаянным, ибо ассирийская армия была лучшей в мире и превосходила по численности союзную сирийско-израильскую армию в пропорции три к двум. Мы должны были бы знать подробности битвы, но мы их не знаем. Все, что мы можем сказать, — это то, что вопреки всем шансам союзники ухитрились удержаться. Каким-то образом они остановили страшных ассирийцев, принудив их по меньшей мере к отступлению. Ассирийцы убрались, и Сирия и Израиль выиграли для себя еще одно столетие существования.

Довольно странно, что Библия не отмечает битвы (одна из причин, почему мы так мало знаем о ней); почти как если бы авторам не хотелось отдавать честь великой победы порочному Ахаву. Мы знаем о ней из краткого упоминания в ассирийских надписях, от которых едва ли можно ожидать подробного описания битвы, которая, уж конечно, не была славной ассирийской победой.

Однако, хотя союзники получили передышку, они спаслись не навсегда. Ассирия была слишком велика и слишком могущественна, чтобы игнорировать ее вообще. В другой кампании, после смерти Ахава, ассирийская армия опустошила Сирию и принудила ее и другие княжества Запада к выплате дани.

Династия Ахава была свергнута и истреблена в 843 г., через одиннадцать лет после великой битвы. Ииуй, израильский генерал, основал новую династию. Библейское повествование делает Ииуя героем за уничтожение порочной династии, но ассирийские надписи показывают его в ином свете. «Черный обелиск», обнаруженный в развалинах Калаха, показывает князей, подданных Ассирии, приносящих дань Салманасару. Один из них — Ииуй Израильский, лежащий простертым у ног своего ассирийского господина. Правители Сирии и различных финикийских городов также помещены среди данников. Однако обескровленные ассирийскими хозяевами маленькие царства Запада сохранили самоуправление, и они обязаны этим, по крайней мере, отчасти, сильному впечатлению, которое они произвели при Каркаре.

Намного более опасным для Ассирии врагом было растущее царство Урарту на севере. Бывшая группа соперничающих хурритских княжеств объединилась в могущественное царство около 1000 г. до н. э., когда Ассирия была разбита арамейскими вторжениями. Царство урартов было сосредоточено вокруг озера Ван, к северу от верховьев Тигра, примерно в 320 км к северу от Ашшура.

Начался период постоянных войн между Урарту и Ассирией, период длительных неприятностей для этой последней. Урарту не имело других серьезных врагов и могло сосредотачивать все силы против южного соседа на протяжении нескольких столетий, в то время как армии Ассирии были разбросаны во всех направлениях. Поэтому, хотя Ассирия выигрывала почти все битвы, Урарту всегда удавалось оправиться, как только Ассирия отвлекалась на другие направления, и вскоре северное царство готово было ударить снова. Поединок заполнил большую часть правления Салманасара III. Однажды ассирийским армиям удалось даже захватить столицу урартов. Но Салманасар III не мог держать там армию сидящей без дела, а когда армия ушла, Урарту оправилось вновь.

Примерно то же самое происходило у ассирийского соседа на юге. В 850 г. до н. э. Салманасар III двинулся вниз по течению, чтобы вновь утвердить власть Ассирии над Вавилонией, власть, которая потеряла силу за полтора столетия до Тиглатпаласара I. За это время новая сила продвинулась в Вавилонию; новая группа семитских племен из Аравии.

То были халдеи, впервые отмеченные в военных надписях зловещего Ашшурнасирпала II.

Салманасар III так и не добился полной победы над халдеями. Как и урарты, халдеи переваривали поражения и поднимались вновь, как только ассирийские армии уходили прочь.

В правление Салманасара III на мировую сцену выдвигаются индоевропейские народы. Они распространялись со своей восточноевропейской родины во всех направлениях со времен великих вторжений кочевников на конных колесницах. Первая великая цивилизация, которую они дали миру, цивилизация хеттов, увяла за три с половиной столетия до Салманасара III, но повсюду на границах появлялись другие племена, окружавшие семитический мир Аравии и Плодородного Полумесяца.

Часть индоевропейцев двигалась к западу от Черного моря, в Европу. Те из них, кто двинулся на крайний юго-восток и занял три самых южных европейских полуострова, известны нам под именем греков.

Другие племена двинулись восточнее Черного моря и прошли через холмистые земли современного Ирана. Они мигрировали к югу, вплоть до современного Пакистана, еще около 1500 г. до н. э. Эти восточные племена называли себя ариями, что означает «благородные».

Поскольку эти племена говорили на индоевропейском языке, историки XIX в. часто называли эту группу языков арийской, хотя на этих языках говорили и многие другие группы, такие, как греки или хетты, не входившие в число восточных племен. Еще с меньшими основаниями арийцами (или ариями) называли людей, говоривших на индоевропейских языках. Этот термин был окончательно скомпрометирован Гитлером и нацистами, которые пользовались им при выработке своих бессмысленных расовых теорий. В этой книге я буду называть данную языковую семью индоевропейской.

Одна из форм термина «ариец» сохранилась, однако, на вполне законном основании в названии страны — Иран, который действительно был заселен этими племенами более 3 тыс. лет назад. Страна эта была известна и под рядом других названий (из которых наиболее знакома нам Персия), и я буду пользоваться ими, когда это будет уместно, в данной книге. В стране преобладало несколько племен, находившихся в близком родстве по языку и культуре, но носивших разные имена. Всех их вместе мы будем называть иранцами.

Первым из иранских племен, оставивших след в истории Месопотамии, были мидяне. Спустившись с севера, они сделали своим домом земли к югу от Каспийского моря и к востоку от главных хребтов Загра. Этот регион стал известен под именем Мидии. Мидяне впервые отмечаются в хрониках Салманасара III, который вел здесь военную кампанию в 836 г. до н. э.

Мидяне внесли важный вклад в историю военного дела, и этот вклад снова связан с лошадью. Конная колесница была замечательным оружием, которое тем не менее имело свои ограничения. Им можно было пользоваться только на сравнительно плоской поверхности. Неожиданные бугры и канавы могли перевернуть колесницу и серьезно покалечить колесничего.

Было бы много лучше, если бы наездник ездил прямо на лошадиной спине. Даже без стремян, помогавших твердо держаться в седле (металлическое стремя было изобретено лишь тысячу лет спустя), всадник мог научиться удерживаться в седле даже во время галопа и прыжка и пользоваться таким дальнобойным оружием, как лук и стрелы. (При любой попытке воспользоваться на близком расстоянии копьем всадник рисковал быть сброшенным с коня отдачей от удара копья.)

Главная трудность состояла в том, что в течение первого тысячелетия в войне использовались только довольно мелкие лошадки. В наших глазах они выглядели бы как быстроногие и крепкие пони, достаточно выносливые, но просто несравнимые с крупными животными наших дней. Такой конек мог везти колесницу, если один не справлялся, можно было запрячь пару, бок о бок. Но лошадь такого типа не могла нести на спине груз всадника — особенно вооруженного, и быстро носить его в битве сколько-нибудь продолжительное время. А всадник не мог облегчить положение, сев на двух лошадей сразу.

Именно мидяне, по-видимому, первыми вывели крупных лошадей, способных нести на спине всадника, и иранские народы оставались самыми умелыми кавалеристами во всей истории Древнего мира.

Ассирийцы получили крупных лошадей от мидян, вероятно в качестве военной добычи, и добавили к своей военной машине еще один специализированный род войск — конных лучников. Ассирийские конники могли теперь пройти повсюду, где могла пройти лошадь, и могли преследовать бегущую пехоту по пересеченной местности, которая раньше защищала побежденную армию от преследования колесничих.

Крупная лошадь означала и кое-что еще. Царские посланцы и курьеры могли теперь путешествовать быстрее и на большие расстояния, ибо крупные лошади устают медленнее. Почтовая служба, впервые установленная шумерами, была сильно улучшена и расширена ассирийцами, и, поскольку коммуникации улучшились, ассирийцы могли организовать большую империю лучше, чем прежние завоеватели. Можно стало прокормить большие скопления людей и большие города, как Вавилон или Калах, которые достигали 30 тыс. населения.

Царица, которой не было

Наполненное войнами царствование Салманасара III сильно истощило Ассирию и в конечном счете не достигло наиболее насущной цели — полного вывода врагов из строя. Салманасар одержал победы на всех направлениях: в битвах против Израиля и Сирии на западе, против Урарту на севере, против Мидии на востоке, против Вавилонии (или Халдеи, как мы можем ее теперь называть) на юге. В каждом случае, однако, победы не были решающими и у врагов осталось много боевого духа и военного потенциала.

Кроме того, последние годы жизни царя были полны династических неприятностей. Это было обычным явлением в древних монархиях. Чем ближе период к нашему времени и чем более подробно, следовательно, мы его знаем, тем лучше можем мы разглядеть вечную войну между отцом и сыном либо между братьями.

Одна из причин состояла в том, что в древних монархиях не было четкого порядка наследования. Вообще говоря, достаточно было, чтобы правил один из членов царской семьи, но это не обязательно должен был быть старший из уцелевших сыновей царя. В этом был некоторый резон. Если бы трон автоматически переходил к ближайшему родственнику, царем мог сделаться некомпетентный человек. При наличии свободного выбора на трон, в теории, всходил лучший.

Но кто был этот лучший? В полигамных царских семьях нередко оказывалось множество взрослых сыновей, каждый из которых считал себя лучшим. Могло возникнуть множество различных партий, ожидающих смерти старого царя и надеющихся на успех кого-то одного из родичей.

Если старый царь умирал внезапно и неожиданно, могла начаться гражданская война. Если старый царь не умирал слишком долго, нетерпеливый сын мог подготовить захват трона силой (и, если возможно, убийство отца также).

В последний год царствования Салманасара III мятеж поднял его старший сын. Царь умер в 824 г., прежде, чем мятеж был подавлен. Младший сын Салманасара III сражался от имени своего отца и сумел раздавить мятеж. Он не был, однако, сильным царем, и ассирийская мощь ослабла в его правление, истощенная страна искала передышки.

Когда в 810 г. до н. э. новый царь скончался, он оставил после себя младенца-сына, и вдова царя Саммураммат захватила ведущую роль. Зрелище женщины, правящей великим, могущественным, еще вчера наводившим ужас Ассирийским царством, произвело впечатление на соседние страны. В то время греки как раз выходили из темного периода, следовавшего за хаосом, устроенным «народами моря». Даже на своем полуострове, в 1800 км от Калаха, они, должно быть, получали смутные вести о новой царице. Во всяком случае, в их легендах, известных нам в позднейшей литературной обработке, описывается в курьезно укороченном виде история Ассирии, сосредоточенная вокруг такой царицы.

Первым ассирийским царем, согласно греческой легенде, был Нин, и он основал Ниневию. (Ниневия была столицей Ассирии в позднейшие времена, и греки, вероятно, рассудили, что город был назван по имени своего основателя. Возможно также, что в Нине отразились смутные воспоминания о Тукультининурта I, в таком случае Нин из греческой легенды и Нимрод из еврейской легенды суть одно и то же лицо.)

Предполагалось, что Нин в серии молниеносных кампаний завоевал всю Западную Азию (спрессованное отражение трудов дюжины ассирийских завоевателей) и женился на прекрасной женщине по имени Семирамида. Кажется ясным, что Семирамида — это воспоминание о Саммураммат.

После смерти Нина, говорит далее легенда, Семирамида наследовала ему на троне. Она царствовала якобы сорок два года и основала город Вавилон. Успех сопутствовал ей во всех ее предприятиях, пока наконец она не попыталась завоевать Индию и не потерпела неудачу.

История эта содержит много цветистых и романтических деталей, и поздние греки приписывали Семирамиде каждое замечательное сооружение или памятник, который находили в Западной Азии. Однако все это выдумки, порождение буйного воображения, вдохновленного тем простым фактом, что короткое время Ассирией правила женщина.

Подлинная Саммураммат правила только восемь лет, а не сорок два, и правление ее не было отмечено особыми успехами или победами. На деле вслед за царствованием ее сына Ассирия вступила в период застоя, когда несколько некомпетентных правителей сменяли друг друга на троне. Репутация Ассирии была, однако, настолько устрашающей, что она оставалась нетронутой, по крайней мере, в своем историческом ядре, даже если империю потеснили на границах. Ни один из соседей не смел уколоть ее слишком сильно.

Но в этом интервале, когда Ассирия дремала, соседи ее у себя дома процветали. Урарту, в частности, достигло периода величайшей славы. С 778-го по 750 г. царство находилось под управлением Аргишти I, который объединил под своей властью всю самую северную часть Месопотамии и выковал державу, которая на время стала столь же обширной и сильной, как временно ослабевшая Ассирия.

Израиль также переживал период процветания. Сирия была сильно разграблена Салманасаром III и не могла более соперничать с Израилем. В 785 г. на трон Израиля взошел Иеровоам II. Он расширил свои владения до Евфрата, Сирия и Иудея заискивали перед ним. Сорок лет он царствовал — почти, как если бы вернулось царство Давида.

Но к несчастью для Урарту, Израиля и всей Западной Азии, Ассирия была не мертва. Она только спала.

Политика депортаций

Общая неспособность ассирийских царей вывести страну из депрессии и эффективно расправиться с Урарту разрушила престиж царской семьи. Она постоянно правила Ассирией уже больше тысячи лет, с того самого момента, как Шамшиадад I утвердился на троне Ашшура как аморейский узурпатор и когда Хаммурапи был еще вавилонским князьком. Теперь династия сгнила и армия проявляла беспокойство.

В 745 г. в столице разразился военный мятеж, и, когда буря прошла, старая династия исчезла. Ее место занял новый царь, не принадлежавший к царской семье.

В попытке обеспечить преемственность и указать на возвращение «доброго старого времени» могущества и побед он принял имя знаменитого древнего завоевателя. Он назвал себя Тиглатпаласаром III.

Начал он с реорганизации империи. За полстолетия нерадивого правления предыдущих царей дела пришли в расстройство. Поэтому он ужесточил административные процедуры, сделав всех чиновников ответственными непосредственно перед ним. Он улучшил финансы и основал профессиональную армию из наемных солдат (наемников), многие из которых не были ассирийцами. Благодаря этому можно стало не терять времени на сбор крестьянских рекрутов при каждой чрезвычайной ситуации или при потерях, вызванных тем, что новобранцы не были достаточно обучены. Вместо этого армию можно было теперь постоянно держать на высоком уровне эффективности. Обходилось это дорого, но деньги всегда можно было получить от данников, и более, чем когда-либо, Ассирия выжимала свои жертвы досуха и подпитывала их отчаянную ненависть.

После всего этого царь приступил к сведению счетов с внешними врагами.

Во-первых, была проблема кочевников. Обнаглевшие мидяне нападали на ассирийские аванпосты. Тиглатпаласар III не собирался ждать, пока они еще больше осмелеют. Он выступил против них, без устали их преследовал и уничтожал, когда настигал. Окончательный разгром кочевников был все-таки невозможен, но мидяне получили о нем представление. Они, разумеется, сохранили независимость, но платили дань и вели себя почтительно.

Быстрая кампания на западе терроризировала малые нации. Иеровоам II умер в тот самый год, когда Тиглатпаласар III взошел на трон и его немощные наследники оказались не способны удержать Израиль от распада. Израилю пришлось быстро согласиться выплачивать Ассирии дань, и последняя молниеносная вспышка израильского процветания погасла.

Тиглатпаласар IIIобратился на север, против сильнейшего врага Урарту, дипломатия которого поддерживала недовольство и мятежи повсюду, где их можно было найти. Тиглатпаласар III нанес ей жестокий удар. Он не мог выгнать урартов из всех крепостей, но сумел зажать в своем кулаке всю южную половину страны. Урарту получило смертельную рану. Царство пришло в упадок и никогда уже не восстановило всю свою мощь.

Затем ассирийцы вновь обратились на запад, где возникла (как столетием прежде, в великие дни Ахава) еще одна попытка антиассирийского альянса. Тиглатпаласар III взял Дамаск и положил конец Сирийскому царству, просуществовавшему два столетия. Израиль снова притих.

Тиглатпаласар III создал новую ассирийскую политику обращения с побежденными странами. Старая система бесконечного террора была отброшена. Вместо нее Тиглатпаласар III установил гораздо более тонкую практику. Он захватывал вождей нации, переселял их в отдаленные районы своего царства и заменял их людьми из других районов.

В этом была хитрая психологическая основа. В те времена повсюду считали, что каждый бог связан с землей, что любому богу можно по-настоящему поклоняться только в одном определенном месте. Если людей высылали из их страны, их выселяли с родины их богов. Их пригоняли в новую землю, где не было не только их языка и обычаев, но даже их старых богов. У изгнанников исчезало ощущение идентичности, национальное чувство оказывалось раздавленным.

Конечным результатом было общее ослабление неассирийских регионов империи к выгоде ассирийской правящей партии.

Высылки оказали другой важный и совершенно нежеланный эффект — они повлияли на язык Месопотамии. Со времен Саргона Аккадского здесь господствовал аккадский язык, независимо от прихода новых завоевателей. Ассирийцы и халдеи одинаково приняли аккадский язык, говорили на нем, и ко времени Тиглатпаласара III он господствовал уже пятнадцать столетий.

В западной части Плодородного Полумесяца, однако, в ходу были другие семитические диалекты — еврейский, финикийский, арамейский. Здесь пользовались алфавитом (изобретенным финикийцами около 1500 г. до н. э.), который позволял очень легко научиться писать. В международной торговле стало очень соблазнительным использовать один из западных семитических языков, а не аккадский. Так было даже на родине ассирийцев, ибо ассирийскому купцу было намного легче научиться читать и писать на арамейском с его двумя дюжинами букв, чем сирийцу научиться читать и писать на аккадском с его тысячами отдельных символов.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: