Принципы уголовного судопроизводства по уставу 1864г.

В качестве «введения» к Уставу уголовного судопроизводства, определяющего его процес­суальную идеологию, предпосланы три принципа.

Первый принцип заключается в отделении власти судебной от власти административной. Этот принцип, закрепленный в ст. 1 Ос­новных положений уголовного судопроизводства, а также в ст. 1

Смысл ст. 1 Устава уго­ловного судопроизводства: она не гарантирует личность от притеснений, могущих иметь место в несудебном порядке, обни­мая лишь случаи судебного преследования и подчиняя только су­дебный порядок правилам, постановленным в этом кодексе. Па­раллельно с судебным преследованием допускается ею и несудеб­ное разбирательство, в своем порядке и органах, совершенно иным правилам подчиненное.

Второй принцип, заложенный в Уставе уголовного судопроиз­водства его создателями, выражался в отделении власти обвини­тельной от власти судебной.

Этот принцип, кратко и емко сформулированный в ст. 3 Ос­новных положений уголовного судопроизводства, не был дослов­но воспроизведен в Уставе, но отражен в его ст. 2—5, а также все в той же ст. 14.

Смысл в том, что власть обвинительная, т. е. обнаружение пре­ступлений, преследование виновных и их обличение перед судом (ст. 4 Основных положений, ст. 3, 4 Устава) необходимо отделить от власти судебной, т. е. рассмотрения уголовных дел и постановле­ния приговоров (ст. 5 Основных положений и ст. 14 Устава). «Власть обвинительная» принадлежит, главным образом, прокурорам, а так­же частным лицам, полицейским, административным властям по «делам, подведомственным мировым судебным установлениям» (ст. 3 Устава), и исключительно частным лицам по делам, возбужда­емым только «вследствие жалобы потерпевшего от преступления лица», которые «дозволяется прекращать примирением» (ст. 5 Ус­тава), иначе говоря, по делам частного обвинения.

Конструируя концепцию «обвинительной власти», составите­ли Судебных Уставов сразу же проводили разграничение дел пуб­личного, частно-публичного и частного обвинения, известное еще «дореформенному» судопроизводству и оставшееся хрестоматий­ным для нашего процесса по сию пору. Что касается судебной вла­сти, то здесь все ясно — она принадлежала мировым судьям, съез­дам мировых судей, окружным судам, судебным палатам и Прави­тельствующему Сенату.

Если проанализировать данный принцип, становится понятно, что под судебной и обвинительной «властями» законодатель имел в виду соответствующие процессуальные функции. Другими сло­вами, принцип «отделения власти обвинительной от власти судеб­ной» подразумевает «внутрипроцессуальный» принцип разграни­чения процессуальных функций и их возложения на разных субъек­тов уголовного судопроизводства.

Третий принцип, на котором, по замыслу «отцов судебной ре формы», покоится Устав уголовного судопроизводства, — это принцип запрета отказа в правосудии. Ст. 12 и 13 Устава, где, во-первых, сказано, что «все судебные установления обяза­ны решать дела по точному разуму существующих законов, а в слу­чае неполноты, неясности или противоречия законов, коими суди­мое деяние воспрещается под страхом наказания, должны осно­вывать решение на общем смысле законов» (ст. 12). Во-вторых: «Воспрещается останавливать решение дела под предлогом не­полноты, неясности или противоречия законов. За нарушение сего правила виновные подвергаются ответственности как за противо­законное бездействие власти (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, ст. 383—385)» (ст. 13).

Что касается Устава уголовного судопроизводства, то появ­ление в нем принципа «запрета отказа в правосудии» объяснялось, разумеется, далеко не только сравнительно-правовыми изыскани­ями его составителей. Законодатель стремился создать суд «ско­рый», преодолеть дореформенную волокиту и «бесконечные остав­ления в подозрении», находившиеся в причинной связи не с одной лишь «теорией формальных доказательств», но и с «робостью» су­дей, в том числе при толковании законов.

Достижению той же цели, кстати, был посвящен другой важ­нейший принцип, лаконично сформулированный в ст. 11 Основных положений уголовного судопроизводства: «Каждое дело решает­ся не более как в двух судебных инстанциях».² Законодатель не включил его в текст «Общих положений» Устава уголовного судо­производства, так как в этом не было ни малейшей надобности — данная идея и так отражена в инстанционном построении уголов­ного судопроизводства по Уставу.

Тремя рассмотренными постулатами «Общих положений» Ус­тава уголовного судопроизводства «принципиальное» содержание последнего никоим образом не исчерпывается. Но остальные принципы, не всегда прямо сформулированные, а часто рассредо­точенные в отдельных нормах Устава и систематизированные впоследствии доктриной, будучи нередко для своего времени «ре­волюционными», ныне хорошо известны и даже хрестоматийны. Обратимся теперь к ним.

Устав уголовного судопроизводства исходил из того, что су­дебный следователь и суд обязаны принять все меры, необходи­мые для установления истины, т. е. он построен на принципе «ма­териальной истины», как его в то время было принято именовать.

Принцип состязательности не стал в результате Судебной реформы общепроцессуальным прин­ципом уголовного судопроизводства. Более того, в намерения за­конодателя вовсе не входил полный отказ от розыскных (инквизи­ционных) элементов уголовного судопроизводства. Требовалось лишь, чтобы они были разумны и не чрезмерны. Этим объяснялось стремление «сохранить в уголовном судопроизводстве следствен­ное начало, на основании которого уголовный процесс должен иметь целью обнаружение истины независимо от воли и желания частных лиц». В такой ситуации состязательность не могла быть принципом общепроцессуальным, а лишь одним из принципов су­дебного разбирательства, причем в ее «континентальном вариан­те», т. е. с активной ролью суда.

К числу принципов уголовного процесса, введенных Уставом уголовного судопроизводства, несомненно, следует отнести зна­менитую триаду: гласность, устность и непосредственность. Сей­час ею уже никого не удивишь, но именно переход к полноценно­му судебному разбирательству, не только состязательному, но так­же гласному и устному, является бесспорной заслугой Судебных Уставов. Судебные заседания стали проходить «публично» (ст. 620 Устава), а судебное следствие проводиться «изустно» (ст. 625 Ус­тава).