 |
Послесловие к 3 тому (бунко) – Мир «Номера 6» #3
|
|
|
|
Всем привет. Это Асано. Спасибо, что составили мне компанию в мире «Номера 6».Прошло около трех лет после первой публикации третьего тома. Уверена, вы согласитесь, что эти три года можно назвать бурными. Людские сердца, ценности, состояние общества, процессы в нашем мире – все это меняло направления, мутировало и изменялось с головокружительной скоростью.Любовь, справедливость, будущее – вещи, в которые мы безоговорочно верили, находятся на гране исчезновения. Может, именно в таком мире мы сейчас и живем.Я живу уже долго и оставила позади больше половины века. Люди моего возраста склонны думать о нынешнем состоянии мира примерно следующее: «Ну, конечно, этот мир жесток, но, думаю, так оно и должно быть. Со стороны страна вроде Японии кажется мирной. Может, мы можем просто сказать, что волноваться не о чем и все так и оставить», «Ну, что мы теперь уже можем поделать? Мы так далеко зашли».
Но все равно, после встречи с этими мальчиками, которые продираются сквозь улицы щебня, отказываются принимать мир, полный хитрости, пытаются выстоять против суровой реальности и каждый день остаются самими собой – я пришла к мысли, что не могу приукрасить все это или просто сдаться.
Хоть я и говорю так, я не знаю, что я могу сделать, что мне стоит сделать, и я борюсь со своими мыслями и могу лишь колебаться в нервирующей неопределенности. Может, я боюсь предпринять первый шаг из-за страха перед болью.
Угх, уверена, Нэдзуми сейчас надо мной смеется.
Взрослым можно придумывать отмазки и сдаваться; какие бы обстоятельства ни возникли, им остается винить только себя. Но у молодежи все не так. Они должны продолжать жить и выживать. Они не могут так просто смириться с отчаянием.
|
|
|
Увидеть мир с их точки зрения; начать с того места, где я отвергла отчаяние; охватить этот мир словами, не являющимися подделками – смогу ли я это сделать?
Я очень надеюсь бросить вызов себе и окружающей реальности, используя «Номер 6» в качестве своего оружия. У меня мало шансов на победу, но мне хочется верить... я, хотя бы, не проиграю всухую.
Моя сердечная благодарность тем, кто дочитал до сюда.
Лето 2007
Асано Ацуко
Том 4
Мы вернемся назад живыми. Помни об этом…
Глава 1: Занавес поднимается
Вой! вой! вой! вой! — вы, каменные люди!
Имей я столько глаз и столько ртов,
Свод неба лопнул бы. — Ушла навек!
У. Шекспир, «Король Лир» (Акт 5, Сцена 3)
За воротами лежал мир тьмы.
Подмораживало. Мужчина вздрогнул и поднял воротник пальто. Его пальто было легким и теплым, сделанным из лучшего кашемира. Оно так же было оснащено термодатчиком, фиксировавшим температуру тела и воздуха снаружи, чтобы регулировать температуру внутри пальто. Сам датчик был меньше, тоньше и легче почтовой марки.
Он ощущал острый холод воздуха открытой частью лица, но остальное его тело было надежно упаковано в тепло пальто. Поэтому вздрогнул мужчина не от холода.
Это из-за тьмы. Было слишком темно.
Номер 6, где жил мужчина, был городом света. Он сиял и сверкал независимо от времени суток. Город не только в свете не испытывал недостатка: благодаря достижениям биотехнологии, снабжение продовольствием проходило без перебоев в любое время года, причем еда была любых видов. То же самое и с энергоснабжением. Внутри города люди могли вести достойную, безопасную и гигиеничную жизнь. В мире существовало еще пять городов, но настолько идеальные условия были только здесь. Поэтому Номер 6 и называли еще и Святым Городом.
Мужчина имел важную должность в правительстве Святого Города. В Центральном Административном Управлении, он занимал эквивалентный третьему по значимости посту. Он был элитой среди элиты. Его сын, которому в этом году исполнялось три, тоже набрал высшие баллы на Детском Экзамене. Мужчина уже получал особые инструкции по воспитанию в Особом Расписании. Если не возникнут проблемы — а проблем не возникнет, ибо внутри города, само собой, ничего неожиданно не случалось, — его сын, тоже член элиты, не будет ни в чем нуждаться. Так ему пообещали.
|
|
|
Мужчина не мог унять дрожь. Как здесь темно. Как это угнетает. Он и понятия не имел, что ночь может приносить такую бездонную тьму. Не имел понятия, пока не попал в Западный Квартал.
Какого черта он творит?
Человек, который должен был забрать его, не пришел. Обычно он ждал мужчину под покровом темноты, но сегодня его не было и следа.
Что-то случилось?
Может, что-то произошло.
Если так… Это не слишком хорошо.
Мужчина вздохнул в темноте.
Лучше больше здесь не ошиваться.
Он должен пройти назад через ворота и вернуться в Святой Город. Он должен.
Разум убеждал его вернуться, развернуться на каблуках и отправиться назад к комфорту и свету. Но мужчина не мог двинуться.
Еще немного. Я подожду еще пять минут.
Это была сильная жажда. Его жажда нескольких часов удовольствия и декаданса, которыми ему предстояло насладиться. Эта привязанность к паре часов, проведенных с женщиной здесь, в Западном Квартале, камнем висела на нем и не давала уйти. Как заманчиво было провести время в пьяном угаре с женщиной, у которой глаза и волосы одного цвета. Уже почти год прошел после того, как он впервые поддался этому искушению. С этим ничего не поделаешь.
Управление городом становилось жестче. Само собой, для обычных граждан существовали запреты; но даже высшим эшелонам, обладавшим определенной свободой, навязали ограничения. Поездки между городом и Западным Кварталом как раз-таки стали одним из запретов.
Все поездки в другие Кварталы были запрещены, разве только для этого есть разумная причина и написанное заявление.
Мужчина помнил, как тихонько вздохнул, увидев этот пункт в городских объявлениях. Центральное Административное Управление было организацией, единолично владевшей всей информацией о городе. Все личные дела горожан тоже были собраны там. Имя, пол, дата рождения, структура семьи, уровень интеллекта, физические характеристики, физические параметры, история болезни, биография — данные на всех граждан были собраны здесь. Каждодневные действия любого человека записывались и добавлялись к данным Центрального Административного Управления с помощью бесчисленных камер наблюдения, расположенных по всему городу, и чипов в идентификационных картах. Система была уже хорошо налажена.
|
|
|
Тщательный сбор и обработка данных — хорошо это или плохо, но мужчина был в центре этой системы. Он использовал свою должность, чтобы множество раз перезаписывать информацию о себе. Он переделал собственный файл, чтобы убрать данные о посещение Западного Квартала. Он уничтожил записи.
Это было преступление, он был в курсе. Он переживал из-за того, что с ним станет, если все откроется, но в то же время был уверен, что его никогда не раскроют. Он погружался в экстатическое наслаждение. Но и за свою спокойную жизнь он тоже боялся. А еще был уверен в том, что является незаменимым членом ядра элиты, и его так просто не выкинут. Множество эмоций смешались внутри мужчины.
Но в результате, он пошел на поводу у своих желаний и сегодня снова прошел сквозь ворота.
Он опаздывает, слишком уж опаздывает…
Мужчина слегка пожевал губами.
Наверное, сегодня стоит сдаться.
Не было ничего опаснее, чем долго стоять здесь, погрузившись в темноту Западного Квартала. Когда мужчина повернулся, чтобы уйти, его окликнул по имени низкий голос.
— Фура-сама.
Это и было имя мужчины. Низкий голос приближался к нему во тьме.
— Простите, что заставил ждать.
Фура нахмурился и немного втянул голову в плечи.
— Это ты, Рикига?
— Да. Я пришел Вас забрать.
— Ты опоздал.
— Я дико извиняюсь. Была одна заминка.
— Заминка? Что случилось?
Он ощутил колыхание темноты, когда Рикига покачал головой.
— Вам не о чем беспокоиться. Никаких проблем для Вас, Фура-сама… на самом деле… эээ… можно сказать, я задержался ради Вашего дальнейшего развлечения…
— О чем идет речь?
|
|
|
Он услышал грубый смех.
— Мне требуется время, чтобы приготовить женщину в Вашем вкусе.
Снова раздался вульгарный смех, темнота слегка заколыхалась.
— Но будьте спокойны, время, которое Вы потратили, ожидая меня, окупится. Я более чем уверен, что Вы останетесь довольны.
— Она настолько хороша?
— Изысканный образец.
Он сглотнул. Если бы он мог, мужчина и сам бы гнусно хохотнул, подобно Рикиге, но он сдержался.
Их с Рикигой, жителем Западного Квартала, положения отличались как небо и земля. Он не мог опуститься до такого же уровня.
Для Фуры, хоть Западный Квартал и снабжал его непристойными и роскошными удовольствиями, те, кто жил здесь — Рикига, женщины — не были такими же людьми, как он сам. Он считал их насекомыми. Нет, слишком грубо — они, скорее, скот. Люди и скот, повелитель и раб. Окружающие Номер 6 районы существовали ради города — этому его учили с детства.
— Может, пойдем тогда?
Рикига двинулся вперед. Мужчина молча последовал за ним.
Устаревший автомобиль на топливе было неудобно водить, он вечно врезался и натыкался. Сама дорога тоже была полна выбоин. Периодически машина опасно пошатывалась. Когда Фура впервые оказался в Западном Квартале, он постоянно жаловался, но теперь и думать забыл об этом. Человеку, привыкшему к идеально вымощенным дорогам Номера 6 и машинам с амортизацией, неожиданные толчки и тряска были в новинку. А больше всего нервы щекотало предвкушение грядущих событий.
— Итак? — Фура наклонился вперед с заднего сидения и спросил Рикигу: — Что это за девушка?
— Осмелюсь сказать, она полностью соответствует Вашим вкусам. Уверен, она Вам понравится.
— Последняя девушка была не очень.
— Знаю. Но эта девушка, она в точности, как Вы любите, Фура-сама. Маленькая, хрупкая, тонкая — и очень юная.
— Юная, хах.
— Да. Конечно, здесь мы не можем установить ее настоящий возраст, но она совсем юная, это точно. Поэтому у нее не было еще опыта с мужчинами.
— Ты уверен?
— Абсолютно. И это не все, похоже, в ее венах течет кровь южан. У нее такая внешность.
— Ах.
— У нас много женщин со зрелым телом, но молоденьких тяжело найти. Я бы никогда не отправил обслуживать Вас тощее грязное отродье и не притащил бы кого-то с улицы. К тому же, поручать такую работу настолько юной девушке, без опыта, это как-то — ну, это немного не согласуется с моей совестью.
Лжец. Мысленно возразил Фура. Ради денег ты на все готов. Совесть, говоришь? Не смеши меня.
Хотя он, без сомнения, не слышал мысли Фуры, Рикига слегка усмехнулся.
Машина остановилась. Снаружи их окружала беспросветная тьма.
— Это?..
Обычно Рикига готовил другое место.
|
|
|
— Это отель.
— Отель?
— Давным-давно, здесь было модное местечко, — Рикига вылез из машины и зажег лампу. — Девушка и ее семья поселились здесь. Девушка сказала, что будет принимать клиентов только у себя в комнате и никак иначе — она все еще ребенок, боится, наверное, ехать в странное место.
— Но…
— Не о чем беспокоиться. Ее семью мы временно переселили. Сегодня здесь только Вы и девушка, Фура-сама. Ах, нет, это не так. У нее еще собаки есть.
— Что?
— Собаки. Бизнес отца девушки связан с собаками. Их здесь много.
Фура не мог представить, что за бизнес связан с собаками. Явно не зоомагазин. Может, собак пускали на мясо?
— Следуйте за мной. Я бы посоветовал смотреть под ноги.
Рикига поднял лампу. Фура посмотрел на его профиль и осторожно сделал шаг вперед.
Он не доверял этому человеку, Рикиге. Ни капли доверия к нему не было. Но Фура знал наверняка, что он для Рикиги — постоянный ценный клиент. Мужчина, которой любит, дорожит деньгами и верит им больше всего остального, не станет вредить лучшему источнику прибыли. В этом смысле Фура никогда не опасался человека, идущего сейчас в паре шагов от него.
Здание, бывшее некогда, по словам Рикиги, модным отелем, сейчас наполовину развалилось. Бесчисленные куски щебня валялись на земле, всюду были лужи. Пол был скользким, но он не знал, из-за гниения это или проросшего мха. Идти в кожаных туфлях было неудобно. Ветер бил его по щекам. Они поднялись по лестнице. Фура ощутил слабый, странный запах. В Номере 6 он такого никогда не слышал и понятия не имел, что это. Они пересекли большое пустое пространство, напоминавшее холл, и поднялись дальше.
— Ох, — произнес он на автомате.
Его ноги приросли к полу. Перед ним вперед тянулся узкий коридор. По крайней мере, казалось, что он вел прямо в темноту, но он понятия не имел, что скрывает тьма; глаза Фуры не привыкли к темноте и не могли ничего рассмотреть.
В свете лампы он мог видеть темные фигуры, прислонившиеся тут и там.
— Собаки?
— Да.
— Но почему так много? Для каких целей?..
— Ах, причин много, но они не касаются такого высокопоставленного чиновника из Номера 6, как Вы, — сказал Рикига. — Не о чем беспокоиться. Собаки спокойные, они не нападут и не покусают Вас. Ладно, мы на месте. Девушка внутри этой комнаты.
Как и сказал Рикига, собаки так и лежали на земле, абсолютно спокойные, они не рычали и не скалились.
— Сюда, пожалуйста. После Вас, — вел его Рикига.
Перед ним была обшарпанная деревянная дверь. Наверное, из-за света лампы глазам она казалась такой теплой и приятной. Она напоминала чопорную старушку, сидящую в солнечном свете, красивую, с белоснежными волосами. В руках у нее были спицы, на коленях моток пряжи.
Фура отвернулся и кашлянул пару раз. Он давно скрывал свою склонность витать в облаках. Если кто-то из начальства в Центральном Административном Управлении узнает об этой его черте, последствия будут ужасными.
В Номере 6 к воображению, байкам, разговорам о снах и мечтам относились неодобрительно и шарахались, как от чумы. Официально правила или законы это не запрещали, но среди обычных горожан это было объектом насмешек и презрения; в главных организациях подобное поведение считалось неподобающим и могло стать веской причиной для отстранения от работы. За такое увольняли.
Дверь открылась. Серебряная ручка, само собой, открывалась вручную, и дверь упрямо заскрипела, когда ее толкнули внутрь.
Это была комната с низким потолком, было темно. Свет исходил только от лампы в руке Рикиги и единственной свечи на столе. Было не особо холодно, вероятно, окон здесь не было. Но приглушенный вой ветра все равно эхом отдавался в комнате. Различные присвисты и подвывания накладывались друг на друга слоями, переплетались, будто создавая симфонию. Ему стало интересно, как построено это здание.
Из мебели в комнате был только стол, на котором стояла свеча, довольно потертая ширма и такая же жалкая кровать в углу. На краю постели сидела фигура, набросившая на голову одеяло и свернувшаяся калачиком, будто желая уйти в себя.
Рикига оказался прав, она была маленькой. Ноги, торчавшие из-под одеяла, были невероятно тонкие. Но они были хорошо сложены. Ниже колена они становились тоньше, и если бы на них было больше плоти, они превратились бы в пару прекрасных ножек.
— Ну, и как она? — прошептал ему на ухо Рикига. — Бриллиант, Вы так не считаете, Фура-сама?
— Возможно. Пока не могу сказать.
Фура опустился на кровать и обхватил рукой маленькое тело, завернутое в одеяло. Он чувствовал, как оно слегка дрожит.
— Боишься?.. Не волнуйся, для этого нет причин.
Он снял пальто и притянул ее ближе вместе с одеялом. Он ощутил, что в его руках она задрожала сильнее. Одеяло упало с ее головы, и ее волосы, черные как ночь, и нежная шея открылись взору Фуры. Поскольку она отвернулась, шея открылась еще больше. Даже в такой темноте Фура мог сказать, что кожа была мягкой и упругой. И смуглой.
Ясненько. Все-таки она и правда бриллиант.
Он отбросил в сторону длинные волосы и провел губами по ее шее. Чувствовался легкий запашок. Тот же запах он ощутил, поднимаясь по ступеням. Это был запах собаки, зверя. Но вместо того, чтобы подавить желание Фуры, это распалило его еще больше. В Номере 6 он никогда не услышит этого запаха, даже если захочет, ибо там идеальная чистота. Его тело впитывало запах, он его возбуждал.
— Ну, тогда, — произнес Рикига, — думаю, я пойду. Наслаждайтесь.
Рикига пошел к выходу с пустой улыбкой на лице. Рука Фуры, гладившая ногу девушки, замерла. Впервые в груди кольнуло подозрение.
— Стой, — кратко скомандовал он повернувшемуся к нему спиной мужчине. Рикига вяло развернулся.
— Что такое?
— Тебе не кажется это странным?
— Странным? Что, позвольте узнать?
— Почему ты не попросил оплату?
Лицо Рикиги напряглось. Ах, да, оплата, пробормотал он себе под нос.
— Ты всегда просишь деньги вперед. Почему же сегодня не попросил?
— Ох, да, конечно. Я забыл.
— Забыл? Ты? О деньгах?
Внутри него росли подозрения. Этот мужчина? Забыл о деньгах? Он, самый жадный и скупой, забыл — в это тяжело было поверить.
Его сомнения и подозрения превратились в беспокойство. Все было не так, как обычно. Почему? Почему?..
Маленькое тело вырвалось из рук Фуры. Одеяло соскользнуло на пол.
— Завязывай с этим дерьмом, ублюдок, — порычал он. — Я сыт по горло. Ты, наверное, издеваешься надо мной.
Фура с открытым ртом уставился на мальчика с всколоченными волосами и оскаленными зубами, забрасывающего его ругательствами.
— Рикига, кто это?
— Он — это он, сэр.
— Ты сказал, что приготовил мне молоденькую девушку.
— Молоденькие девушки, молоденькие мальчики — особой разницы нет. Я подумал, может, где-то внутри Вас скрыты подобные предпочтения, но Вы этого еще не осознали, Фура-сама.
Черноволосый юноша оскалился еще сильнее. Он сильно походил на дикую собаку.
— Хватит нести чушь, старый алкоголик, — прорычал он. — Почему ты не следовал плану? Я всю вашу троицу на фарш пущу и скормлю собакам. Вы за это заплатите, ублюдки.
План? Троицу? О чем он говорил?
Фура схватил свое пальто и встал. Он сунул руки в рукава и оглядел комнату. По углам сгустилась непроглядная тьма.
Было опасно оставаться здесь.
— Куда же Вы?
Рикига стоял перед дверью, загораживая путь со слабой улыбкой на лице.
— Я домой. С дороги!
— Пожалуйста, пожалуйста, успокойтесь, — вкрадчиво произнес Рикига. — Вы же вовсе не такой грубый, Фура-сама.
— С дороги, иначе… — Фура сжал пальцами пистолет в кармане. Это был электрический пистолет, не такой эффективный, как оружие для убийства, но для самозащиты сгодится. Он вытащил его и направил Рикиге между глаз. Если Рикига так и будет мешать, он выстрелит, не моргнув глазом. Может, он и для самозащиты, но пистолет все равно остается пистолетом. Любой человек умрет, если ему выстрелить между глаз. Но он не возражал. Эти люди и людьми-то не считались.
— Но веселье только начинается, Вы все пропустите, если уйдете домой.
Голос звучал позади него. В то же время ему заткнули рот и крепко схватили за запястье. Пистолет выскользнул из его пальцев. Его всего лишь схватили за руку и прикрыли рот, но все его тело было сковано. Он не мог пошевелиться. Мочку уха ласкало холодное дыхание. Раздался шепот.
— Может, останетесь с нами подольше? Вы так хорошо проведете время, что просто растаете. Нежный голос, совсем не омраченный. Он был сладким, чистым и прекрасным. Фура не мог сказать, мужской это голос или женский. Наверное, если он послушается этот голос, он и правда растает в экстазе. Эта мысль заняла всего долю секунды.
Ему поставили подножку и повалили на пол. Дыхание перехватило и он потерял сознание.
* * *
— Нэдзуми! — закричал Инукаши, топая по одеялу. — Ты не это обещал. Какого черта ты делал?
— Фу, хватит лаять, — Нэдзуми пошарил по карманам пальто мужчины, которого только что связал, и вытащил из кармана кожаный мешочек. — Бери пример со своих собак, Инукаши. Сядь и заткнись.
— Хватит меня бесить, — прорычал Инукаши. — Почему ты раньше не пришел?
— Я забыл свою реплику, поэтому перечитывал сценарий, — мягко ответил Нэдзуми. — Нижайше прошу прощения.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Твою мать. Издеваешься. Надо. Мной. Ты мошенник недоделанный, третьесортный актер. Ты хитрее лисицы и бесстыднее свиньи. В жизни больше тебе доверять не буду. Надеюсь, тебя покусают блохи, выпьют всю твою кровь, ты высохнешь и сдохнешь.
— Хватит уже тявкать, а? Здесь не из-за чего злиться. Ладно, я опоздал на две, три минуты. Вот и все.
— За эти две три минуты мою шею облизали и полапали за ноги.
Нэдзуми нежно и насмешливо улыбнулся, как мать хныкающему ребенку.
— Инукаши, все это полезный опыт. Ты получил ценный опыт лизания шеи высокопоставленным чиновником Номера 6. Можешь считать это хорошим воспоминанием.
Сжатый кулак Инукаши дрожал. Его черные глаза сверкали на смуглом лице.
— И вообще, — сказал он, — почему я? Почему ты не мог этого сделать?
— А почему я должен это делать?
— Потому что из тебя получится идеальная проститутка. Ты завлекаешь мужчин и делаешь их абсолютно слабыми и беспомощно влюбленными. Лжец, развратник да еще и с отвратительным характером. Тебе даже играть не придется.
В этот момент к Инукаши наконец-то обратился Сион. До сих пор он просто в оцепенении наблюдал со стороны.
— Инукаши, это зашло слишком далеко. Больше ничего не говори.
— То же самое и к тебе относится, Сион, — теперь Инукаши повернулся к нему. — Почему ты не ворвался в комнату, когда мужик сел на кровать? Мы ведь так планировали, верно?
— Ага, но…
Он был прав. На кратком совещании перед самим событием они решили подождать пока Фуру, высокопоставленно чиновника из Центрального Административного Управления, не приведет Рикига. Когда он сядет на кровать, он должны были ворваться и схватить его. Таков был план, и Сион намеревался следовать ему.
Но его остановил Нэдзуми. Он схватил его за плечо, будто говоря «не ходи пока». Кровать неприятно скрипела. Мужчина придвинулся ближе к Инукаши. Сион ощущал панику Инукаши, словно она принадлежала ему самому. Но Нэдзуми все не двигался. Он скрывался в темноте, сидя так тихо, что даже его дыхания не было слышно.
— Я домой. С дороги!
Рука мужчины вытащила что-то из кармана. Тело Нэдзуми все так же бесшумно двинулось вперед. Сион вообще не смог ощутить его движение. Хоть он сидел на корточках рядом, он не почувствовал и движения воздуха.
— Может, останетесь с нами подольше? Мы так хорошо проведете время, что просто растаете.
Когда голос Нэдзуми пробился сквозь многослойные завывания ветра, Сион наконец-то вышел из-за ширмы и встал рядом с Инукаши. Мужчина в то время уже тихо стонал на полу.
Инукаши щелкнул зубами, его нос сморщился в угрожающей гримасе.
— «Ага, но»? «Ага, но» что? Ты только о собаках заботиться можешь? Бесполезный, пустоголовый идиот!
Сиону нечего было ответить. Он прекрасно знал, каким неумелым и беспомощным был, когда его загоняли в угол. Ничто не ранит больнее, чем оскорбление, содержащее в себе зерно правды.
Нэдзуми наклонился и подобрал с пола пистолет. Он повертел его на ладони, будто взвешивая.
— Это пистолет для самозащиты, последняя модель. Он довольно мал, но выстрел в упор станет смертельным. Я просто подумал, будет больше проблем, если дать ему размахивать этой штукой.
— И поэтому ты решил отдохнуть и подождать, пока этот извращенец вытащит пушку.
— Это снижает риск опасности.
— Риск? Ну, не то, чтобы так уж здорово, — саркастично произнес Инукаши. — Пока я общался с этим озабоченным ублюдком, вы двое были заняты обсуждением риска. Наверное, великие умы отличаются от остальных, а? Мне почти хочется попросить вас прочитать моим собакам лекцию в следующий раз.
— Поменьше сарказма. Эй, смотрите.
Нэдзуми перевернул кожаный мешочек и потряс. На стол выпали пять золотых монет.
— Пять золотых, хах. Неплохо он тратится ради одной ночи веселья, так ведь, старик?
— На самом деле, не особо, — заговорил Рикига. Его голос был хриплым и тяжелым, на удивление отличаясь от недавнего непринужденного тона.
— Я сказал ему, что меня есть необычная женщина, отличная от его стандартных проституток. Пришлось содрать с него куда больше обычного, иначе он бы что-то заподозрил. Он из осторожных.
— Понятно.
Нэдзуми взял золотую монету.
— Вот, Инукаши. Твоя доля.
Монета полетела в воздух, проскользнула сквозь пальцы Инукаши, когда он пытался ее схватить, и упала на пол к ногам Сиона. Тот поднял ее и передал Инукаши. Его смуглые пальцы дрожали.
— Инукаши?
Его губы были поджаты, как будто он в любую секунду мог расплакаться. Сион никогда раньше не видел у него такого выражения. Его плечи и руки тоже слегка дрожали.
Он, наверное, и правда сильно испугался.
Инукаши, которого слушались несколько дюжин собак, который жил на развалинах и стойко боролся за выживание каждый день, не мог унять дрожи. Сион попытался представить, сколько страха и унижения он пережил.
Сион не знал, сколько Инукаши лет. Инукаши и сам, наверное, этого не знал. Большинство жителей Западного Квартала не знали своего возраста, родителей, места рождения или даже будут ли они живы завтра. Но он посчитал, что Инукаши был очень молод, младше самого Сиона, которому было шестнадцать. Он знал, что Инукаши, не моргнув глазом, ввязывался в мошенничество, воровство и даже вымогательство. Инукаши редко волновало, если его ругали или оскорбляли. Но он не смог сыграть роль приманки в этом фарсе на кровати в сумеречной комнате.
Он все еще был слишком молод.
Гневные вопли и тирады Инукаши были лишь оборотной стороной его страха.
— Прости, — Сион обнаружил, что мягко произнес это слово. — Я ужасно с тобой поступил. Мне очень, очень жаль, Инукаши.
Карие глаза Инукаши моргнули. Белки были красными. Его губы беззвучно шевельнулись. Сион положил руку на его костлявое плечо. Он не считал, что этого жеста хватит, чтобы развеять гнев или замешательство мальчика. Он знал, что его не простят. Но он вспомнил кое-что. В детстве его мать Каран часто вот так вот клала ему руку на плечо. Он помнил, как тело впитывало успокаивающее тепло от нежной руки.
Инукаши не сопротивлялся. Он подвинулся немного и прижался лбом к руке Сиона.
— Ублюдки… Ненавижу вас всех.
— Мм-хмм, — промычал Сион.
— Я боялся… так сильно боялся…
— Знаю.
— Я так старался не закричать — позвать вас, спросить, почему вы не идете… Я пытался — знаешь, изо всех сил.
Прости, снова пробормотал Сион и сильнее сжал его плечо.
А?
Его охватило волнение. Его пальцы ощутили мягкость плоти, которой он не ожидал. Плечо было худым и костлявым, но мягким. Оно не было жестким, обтянутым мышцами, но мягким и округлым.
Это напомнило ему плечи Сафу, когда они соприкасались с его собственными.
Возможно ли… но, как…
Почти в тот же миг, когда Сион посмотрел на Инукаши, тот отстранился от руки Сиона, а Нэдзуми подбросил еще одну золотую монету. В этот раз Инукаши был начеку и поймал ее.
— Бонусная доплата.
— Очень мило. Как честно с твоей стороны, Нэдзуми.
— Ты не бесплатно работал. Ты согласился стать приманкой за деньги.
— Можешь не говорить, я сам знаю.
— Тогда хватить ныть. Два золотых за меньше чем десять минут работы. Такую работу больше нигде не сыщешь.
— Говорю же, я в курсе! — громко повторил Инукаши. — Но в будущем можешь не рассчитывать на меня в таких ситуациях. Еще втянешь меня или этого молодого пустоголового господина.
— Следующего раза не будет.
Нэдзуми подтолкнул остальное золото в сторону Рикиги.
— Остальное для старика.
— А вы, ребята?
— Нам не надо.
— Скромны в своих потребностях, а?
— Можно и так сказать.
— Или ты хочешь сказать, что теперь деньги все равно будут бесполезны?
— Вполне возможно.
— Понятно…
Серые глаза Нэдзуми изучали испитое лицо Рикиги.
— Что такое? — спросил он. — Почему рожа такая угрюмая?
Рикига не ответил.
— Золотые монеты, старик. Твои любимые. Они ядом вроде не намазаны, по крайней мере, мне так кажется.
— Наверное, не намазаны. Наши проблемы куда серьезнее.
В его стакане плескалась коричневая жидкость. Резкий запах алкоголя витал в воздухе и лез в нос. Рикига снова глотнул дешевой выпивки и слабо кашлянул.
— Эти деньги мы похитили у чиновника из Святого Города, обманув и связав его. Если возьмем их, это может стоить нам жизни.
Нэдзуми мягко рассмеялся.
— Ты только теперь испугался?
— Да, — Рикига просто кивнул. Он вытер рот тыльной стороной ладони. — Мы уже увязли по колено, но я начинаю бояться. Мы правда сделали это, мы — мы настроили Номер 6 против нас.
— Они всегда были против нас. Этот город всегда был нашим врагом. Говоришь, что не понимал этого или просто претворялся? Так что, старик?
Рикига одним глотком допил свою выпивку и тяжело вздохнул. Огонек свечи мигнул и четыре тени, на половину растворенные в темноте, тоже шевельнулись.
— Ив, — Рикига назвал его сценическим псевдонимом. Похоже, алкоголь начал на него действовать, его речь становилась невнятной. — А ты не боишься умереть?
— Умереть? Ну, ты этот вопрос с потолка взял, так ведь?
— Ты настраиваешь весь Святой Город против нас. Ты ведь не думаешь, что сможешь продолжать спокойно жить? Ты не настолько наивен.
— Старик. — Нэдзуми повел рукой по столешнице. Золотые монеты исчезли, как по волшебству. — Прости, но умирать я не намерен. Победитель — тот, кто живет. Это они исчезнут. А мы выживем. Разве нет?
— Ты это серьезно?
— Конечно.
— Ты спятил. Ты сошел с ума и живешь в мире иллюзий, Ив. У нас нет шанса выиграть. Ни малейшей возможности.
— Может, ты и прав.
— Все это полностью несостоятельно. Все, что ты говоришь и пытаешься сделать, совершенно беспочвенно. Бред сумасшедшего. Один процент. Одна сотая. Ты готов поспорить на такую крошечную вероятность?
— Пусть она и крошечная, но не нулевая. А значит, не узнаешь, пока не попробуешь.
— Ив!
— Вашу руку.
— А?
— Позвольте Вашу руку, Ваше Высочество. — Нэдзуми насильно схватил руку Рикиги и повернул ладонью к верху. Он положил на нее собственную руку. Появились три золотые монетки.
— Твоя доля, старик. Не забывай ее требовать.
Пустая бутылка выскользнула из рук Рикиги и разбилась об пол. Капли алкоголя разлетелись по всей комнате и покрыли пол.
— Бери пример с Инукаши и смиренно прими их. Мы уже в движении. Мы не можем повернуть. Никто из нас.
— Никто из нас, хах… — Рикига посмотрел вниз на золотые монеты и его рот дернулся. — Можно сказать, сообщники до самого конца.
— Верно. Важные партнеры. У каждого своя роль и занавес давно уже поднят. Тебе лучше не сбегать сейчас, старик, потому что уже слишком поздно.
— А если я скажу, что отказываюсь от роли? Ты меня убьешь?
— Если захочешь.
— Зная тебя, ты, наверное, красиво обставишь убийство, — горько произнес Рикига. — Что, перережешь мне глотку? Вонзишь нож прямо в сердце?
— Не преувеличивай. Орудовать ножом тяжелее, чем думают любители, знаешь ли, — Нэдзуми повернулся к Рикиге и улыбнулся. Рикига дернул подбородком, его лицо окаменело.
— Моя рука может соскользнуть и пропустить нужную точку. Такое случается сплошь и рядом. Тяжеловато для жертвы, а? Ей приходится корчится и страдать, потому что она не может умереть быстро. Очень тяжело. Мне бы не хотелось видеть, как мой дорогой друг умирает так.
Рикига издал низкий приглушенный звук и бросил монеты в карман. Затем он бросил всего одно слово:
— Дьявол.
Инукаши рядом с Сионом пренебрежительно фыркнул.
— Мы всегда знали, что он дьявол. Нет смысла сейчас распыляться об этом.
Нет.
Сион сжал руки в кулаки.
Нэдзуми вовсе не дьявол. Он знал это лучше, чем кто бы то ни было. Снова и снова, ему спасали жизнь и уберегали от настигающей опасности. Он вцепился в протянутую руку, и она его вытащила. Спасли не только его жизнь — его душу. В своей изначальной форме, — она тоже была спасена. Он в это верил.
Нэдзуми поднял Сиона на высоту и научил смотреть оттуда на мир. Вместо мира, ограниченного крепостными стенами, изолированного и самодовольного, он показал ему мир, простирающийся до бескрайних горизонтов, где в одном месте смещались множество форм человеческой жизни, где образ жизни, ценности, боги и справедливость никогда не были одинаковыми для всех. Если бы он не встретил Нэдзуми, он бы так и жил, ничего об этом не зная, и вырос бы. Он бы мирно жил в Святом Городе Номере 6, одаренный искусственной живостью и изобилием, не допуская ни единой мысли о мире за стеной.
Смотри.
Так сказал ему Нэдзуми. Выползи из своего искусственного мирка и иди сюда. Он сказал ему смотреть своими собственными глазами. Думать самому. Думай. Решай своей головой, что правильно, важно, что ты хочешь, во что ты веришь — отбрось ценности, мораль и справедливость, которые тебе навязали.
Он слышал это бесчисленное количество раз. Иногда с чувством, иногда холодно, своим голосом, взглядом и действиями Нэдзуми говорил ему это снова и снова.
После встречи с Нэдзуми он думал обо всех этих вещах. Его чувства, его желания, его мысли, его ощущения, его надежды, его убеждения, во что он хотел верить. Многого он до сих пор не понимал, но борьба с мыслями и размышления возродили душу Сиона и вернули ее к жизни.
Вот что значило жить.
Вернуть себе свою душу. Не отдавать ее никому другому. Не подчиняться. Не впасть в заблуждения.
Это и была жизнь.
Нэдзуми научил его этому. Он влил новую кровь в его душу.
И…
И это Сион втянул всех. Это не Нэдзуми. Сион втянул остальную троицу, исключительно ради спасения Сафу, которую схватило Бюро Безопасности и отправило в Исправительное Учреждение. Он втянул их в опасную битву, где шансы выжить меньше, чем один к ста, как и сказал Рикига.
— Что такое, Сион? Паршиво выглядишь — совсем на себя не похож, — Инукаши озадаченно наклонил голову. Сион покачал головой.
— Это не так.
— А?
— Это не так, Инукаши, Рикига-сан. Все это, это моя…
Его глаза встретились взглядом с Нэдзуми. Или, скорее, их будто заставили, притянули к чужому взгляду. Блестящие темно-серые, сверкающие энергией глаза Нэдзуми были прекрасны. Но, несмотря на это, в них никогда не мелькало эмоций. С первой встречи с Сионом они совершенно не изменились. Они были все теми же глазами, в которые он уставился, когда его приперли к стенке, сжав горло холодными пальцами. Нэдзуми медленно отвел взгляд и пробормотал, будто напевая.
— Я дух, привыкший отрицать. Я то, что ваша мысль связала с понятьем разрушенья, зла, вреда.
— Что такое? — Инукаши дернул носом. — Сион, какого черта несет этот заштатный актеришка?
— Мефистофель.
— А? Что это? Это съедобно?
— Он появляется в книге «Фауст». Он — демон.
— Так дьявол цитирует реплику демона. Идеально подходит.
— Нет, говорю же, Нэдзуми не…
Мужчина неожиданно застонал. Его связанное тело дернулось.
— Похоже, наш гость очнулся ото сна.
Нэдзуми вытащил свои кожаные перчатки и небрежно ими похлопал. На его губах играла легкая улыбка.
— Давайте приступим к Акту Первому, Сцене Второй, а?
Рикига посмотрел в потолок и вздохнул. Инукаши картинно пожал плечами. Он покосился на Сиона.
— Сион, — произнес он.
— Хм?
— Он и есть дьявол.
— Хах?
— Он — дьявол, а ты не знаешь истинного положения дел. По крайней мере, мне так кажется.
Глава 2: Акт первый, сцена вторая
Нет, ты все неправильно понял.
Мы убегаем,
потому что хотим жить.
Тэдзука Осаму, «GrandDolls».
Вздохи ветра стали громче. Его высокий и жалобный голос свистел среди руин. Мужчина очнулся среди этих звуков. Самообладание он почти не потерял. Сидя связанным на полу, он обвел взглядом комнату.
— Что происходит? — хрипло спросил он.
Никто не ответил.
— Что происходит, Рикига? Ты ведь понимаешь, что делаешь?
— К сожалению, понимаю, — Рикига вздохнул, уже не в первый раз за день. — Я понимаю это до рези в животе. Но не я это все придумал.
— Отпустите меня.
Мужчина дернулся в своих путах. Но он понял, что чем больше борется, тем сил<
|
|
|
