Глава 66. Скелет из шкафа или чему быть?

 

19 апреля 1998 года, воскресенье.

«Началось...
Спрашивается: чему он удивляется?

До победы осталось две недели, Пожиратели во главе с красноглазым шефом взялись за активистов всерьез, как, собственно, и рассказывал Невилл. Бедный Северус... Вот уж кому не позавидуешь! И все сходится. Кхе-кхе...»

Гарри все еще лежал в горизонтальном положении на полу, посреди тесной кухни, вперив сумрачный взгляд в брезентовый потолок. Думал. Грубое шерстяное одеяло, которое уговорила-таки подложить под спину заботливая Гермиона, немного покалывало голую шею и затылок, торопя и пришпоривая невеселые думы.

Темные глаза Снейпа подозрительно быстро ушли из головы вместе с непроницаемым лицом и непроглядными мыслями великого мастера окклюменции.

«Остается только глубоко вздохнуть и работать над своими мозгами дальше, и, может быть, когда-нибудь, можно будет позволить себе ненароком обмолвиться, что де первым учителем по защите разума у него, Поттера, был сам Северус Снейп. Но сейчас это не главное, сейчас Снейп как таковой, в принципе, не так важен.

Хоть и тяжело директору Хогвартса между двух огней, но как-то помочь ему, или что-либо поделать с этим невозможно, а потому нет смысла перегружать мозги. Быстро освобождаем сознание, переключаемся (опыт есть). Следующим в списке Невилл.

Может быть, Долиша уже послали к миссис Долгопупс, может быть, мировая старушка уже сбежала от «мракоборца» – чтоб ему не встать на свои две еще долго-долго! – может быть, бабушка Невилла сейчас пишет внуку письмо со словами гордости... Кэрроу основательно, не шутя, возьмутся за Невилла, тот вынужден будет искать убежище...»

Рывком оторвав от пола спину, Гарри сел, скрестив перед собой ноги. Удары сердца гулко отдавались в висках, в горящем огнем шраме, частота пульса нарастала. Стараясь не обращать на боль особого внимания, не поднимаясь на ноги, Гарри стянул с шеи мешочек, подаренный Хагридом, засунул руку внутрь и нашарил туго свернутую трубочку.

«Вот он, этот пергамент – Карта Мародеров – развернут у него на коленях. Осталось прикоснуться к нему волшебной палочкой и... И что? Что, собственно, сейчас он увидит? Воскресенье, раннее-раннее утро, все еще спят. Невилл... Допустим, Невилл уже все знает про неудавшийся арест бабушки, допустим, уже пытается скрыться от Кэрроу. Что это дает ему, Гарри, в настоящий момент? Лишний всплеск магии, и ничего больше. Все-таки надо чаще думать о собственной безопасности, не один ведь в лесу.

Но рука с зажатой в ней палочкой неумолимо тянется к пергаменту. Он, во что бы то ни стало, должен увидеть, что Невилл еще у себя в постели, а Выручай-комната, как следствие этого, свободна.

Пока свободна. Но уже сегодня вечером, или днем, или всего через пару часов Невилл спрячется там от Кэрроу. И тогда уже не будет никакой возможности попасть туда, где «все спрятано». То есть – надо называть вещи правильными именами – туда, где находится последний тайник Волан-де-Морта».

Вот это и волновало более всего, а за Невилла Гарри был спокоен: он парень, что надо, скроется.

Мысли в голове топтались просто жуткие, крамольные. Заикаться об этом Гермионе нечего было и думать: она не одобрит стопудово, и Гарри не строил по этому поводу ровно никаких иллюзий.

«Остается только смотаться в Хогвартс «по-тихому» самому и поставить Гермиону перед фактом, выложив на стол чертову диадему. Ну, поворчит... Ну, поворчит резко, долго, сердито и, что вполне допустимо, местами больно. Он потерпит. Но не убьет же! В конце концов, случалось и хуже того. Потом он как-нибудь убедит Гермиону подкинуть диадему в «Ракушку» под предлогом...»

А вот здесь размышления резко затормозили и остановились, потому что как такового предлога не находилось и, что удручало более всего, даже не прощупывалось. Так и этак перебирая варианты, Гарри вынужден был признаться себе, что откровенно не знает, что будет делать с диадемой, окажись сейчас она у него в руках.

Согнутые в коленях ноги затекли. Гарри сменил позу, пошевелил пальцами, легкие иголочки побежали по ступням, от кончика носков к пяткам. Будучи всецело занят бередящими разум мыслями, и потому, не особо задумываясь о том, что делает тело, Гарри машинально потянул за шнурки, расслабил затяжку и заученным жестом снял сначала один ботинок, затем второй. Освободив ноги, слегка помассировал стопы, устало поднял глаза к потолку и, привычно вперившись в брезентовую крышу, упрямо продолжал распутывать неповоротливые мозговые извилины. И ничего хоть сколько-нибудь приемлемого.

Белесый свет раннего утра, кое-как ухитрившись просочиться сквозь плотное сплетение волокон ткани, попал в пятое измерение палатки и нехотя подсветил ее содержимое. Но, несмотря на прилагаемые старания, никакой определенной ясности слабый свет не добавил, и никакого вразумительного ответа на животрепещущий вопрос: «Что делать с диадемой?» с потолка не слетело.

Вопрос не стал яснее ни после умывания холодной водой из озера, ни после нескольких кругов бодрым шагом вокруг островка.

Уничтожить диадему «втихую», не дав знать об этом «своим» в «Ракушку»... - совершенно невозможно. Тот Избранный из «прошлого» непременно помчится в Хогвартс и будет искать крестраж до последнего: сомневаться в самом себе не приходится ни на мгновенье. Уже ведь было яснее ясного, что за пламя разжег Кребб, но «герой» все равно спикировал на метле за этой чертовой диадемой, которая – сейчас он в этом практически уверен – специально подманивала его под языки адского огня.

«Нет, «тихий» вариант отпадает. Неразумно. Совершенно неприемлемо.

Остается так называемый «громкий»: он, Гарри, подкидывает диадему в «Ракушку». Проще говоря, просит Кикимера передать крестраж в руки самому себе от так некоего «доброжелателя»... А что: идея не так уж безумна. С самого рождества только и делали, что гадали: кто же им, «трем мудрецам» помогает? Вот и используем это, Кикимер подсобит...

...нет, Кикимера посылать нельзя ни в коем случае. Хозяин эльфа неизбежно поймет, что его подопечного кто-то послал с поручением, и легко может заставить домовика выложить информацию об этом самом «доброжелателе». Да, разумеется, так и будет! Когда имеешь дело с самим собой, то прогнозировать события проще простого.

Оно бы все ничего, но... Тот Поттер из «прошлого» не должен догадываться, что он может остаться жив после второй «Авады». Ни единой извилиной, кишкой или ребром. В общем, ты, Поттер, прямо как Дамблдор...».

Как бы это ни было жестоко, но тот мальчик со шрамом должен пройти свой путь по Запретному лесу до логова акромантулов в полной уверенности, что это его последние шаги в этом теле и в этой жизни. Странно думать о себе в третьем лице и, фактически, отправлять себя же «на убой», но ничем другим Избранный не мог помочь многострадальному миру.

«Прямо, как Дамблдор, - снова невесело подумал Гарри, едва не запнувшись за какую-то мокрую корягу, которую ночью волны прибили к островку. – Надо все же осторожнее... передвигаться... Спокойно. С умом.

Хорошо: Кикимер отпадает. Допустим, мы передаем диадему в «Ракушку» с каким-нибудь другим эльфом (с кем конкретно и под каким соусом – обсудим после). Что имеем в этом случае?
Меч Годрика еще у «наших», они смогут уничтожить сидящую в диадеме тварь...

...если только «тварь» не начнет сопротивляться. А она непременно начнет... И что если... – Гарри резко остановился, чуть не задохнувшись: в легких не хватало воздуха, сердце учащенно забилось – что если тварь, чисто из вредности, выложит Избранному из «прошлого» всю правду о том, что он, во имя штанов Мерлина, почти «бессмертный».

Черт... ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ!!! Мерлиновы...»

Гарри, забив на манеры и приличия, несколько раз выругался вслух. Злобно, мрачно, объемно. Настроение резко упало до нуля, и даже поднимающееся из-за холмов солнце поспешило отгородиться от такого сумрачного отрока непроницаемой тучей.

«Так: уничтожать диадему надо самим, в «Ракушку» передать обломки. А как тогда те, которые сейчас готовят ограбление банка, поймут, что это тот самый крестраж? Значит, опять нужна все объясняющая записка. Но от кого? Не от него же, Гарри Поттера (причина все та же: умер он, погиб смертью героя!), Гермиона на эту роль лучше подходит, но ее ведь надо еще уговорить. И поверят ли записке? Господи, хоть Снейпа подключай к новейшей истории! Да подключил бы, если бы только знал - как?»

Гарри чувствовал, что неминуемо заходит в прочный тупик. Его уже даже не волновал сам факт того, что он собирается изменить будущее. Проблема заключалась в том, что новое возможное будущее вырисовывалось ничуть не оптимистичнее прежнего.

Пристальный нервный взгляд Гермионы он почувствовал на себе, когда в сотый раз прокручивал в голове возможные варианты вмешательства в «прошлое». Обернулся.

Гермиона, едва встретившись с ним глазами, направилась к нему быстрым шагом и, крепко сжав руку, потребовала:
- Выкладывай!

Коротко, но по существу. От Гермионы ничего не скроешь, и вряд ли в данной ситуации есть смысл что-то скрывать. Его реплику: «Ты уже проснулась?» она вежливо удостоила легким простым кивком и вновь настойчиво вцепилась в него привередливым взглядом.

- Сама-Знаешь-Кто вызвал к себе Снейпа и дал распоряжение профессору «поработать» с активными бунтовщиками в его школе. С Невиллом, прежде всего, конечно. Только что, всего какой-нибудь час назад, - ответил Гарри, не колеблясь, без манерничанья.

- В смысле, провести разъяснительную беседу? – зачем-то уточнила Гермиона, наклонив вниз голову и заинтересовавшись набухающими почками на кусте вереска, так что Гарри не мог видеть ее глаз.

На этот раз Поттер мрачно усмехнулся.
- В смысле, вспомнить о любимых Северусом Темных Искусствах, подкрепив «нужные» слова полагающимися в таких случаях заклинаниями.

Решительно выпрямившись, Гермиона произнесла тихо, но твердо:
- Гарри, пожалуйста, не строй из себя истовую озабоченность судьбой Невилла. Прекрасно вижу, что тебя волнует судьба диадемы.

- Угадала, - сознался Гарри со вздохом.

Сказал правду нехотя, но и на самодеятельные подвиги по сверхплановому спасению мира особой охоты не чувствовал. Даже странно как-то, непривычно. Но после всех размышлений, в общем, вполне логично.

- И что успел придумать дельного за полсотни кругов? – пристрастно допытывалась Гермиона, обводя рукой по периметру островка и помогая своему жесту глазами.

- Одно другого хуже, - махнув рукой, пессимистично повинился Поттер. – Честно!

- Честно: верю! – ответила Гермиона со всей серьезностью, Гарри не уловил в ее словах даже тени сомнения.

- Чем заслужил? – хмуро спросил Поттер, немного, однако, ободрившись деловитой признательностью подруги. Руки, до того болтавшиеся без дела, сами собой потянулись к девушке.

- Не подлизывайся, - беззлобно огрызнулась Гермиона, заметив его порывистое движение, но чувствовалось, что это она так, для порядка, потому что следующее слово «Гарри» было произнесено мягко, проникновенно.

- Ну, если «Га-арри», – примирительно пробормотал парень, подражая интонации девушки, - то, кажется, у него еще есть шанс... м-мм... подлизаться, - протянул Поттер выразительно, но ограничился тем, что взял девушку за руку и едва коснулся губами ее щеки. – Ладно, признаю - не время. Серьезно: колись, почему считаешь, что ничего стоящего мне в голову не пришло?

- Ой, Гарри... Да это элементарно! – Гермиона усмехнулась и, скрестив на груди руки, с готовностью пояснила: - Если бы тебе в голову пришло что-то оптимальное, ты бы не мотал зря круги. Либо давно бы все рассказал, либо диадема уже была бы в твоих руках, а я стояла бы перед свершившимся фактом. Оно и понятно: в данной ситуации каждая минута на счету.

- Логично..., - выдавил Гарри, в очередной раз поражаясь тому, как умеет подруга расставить точки в нужных местах, над нужными буквами.

«Или просто ты, Поттер, слишком предсказуем со своей гриффиндорской бесшабашностью. Это твоя слабость, твой врожденный дефект. Вкупе с благородством получается так, как сказал Волан-де-Морт: «Мальчишка придет...»

Услужливое воображение уже полным ходом рисовало раннюю могилку юного мракоборца Гарри Поттера, погибшего безвременной смертью при исполнении особо опасного задания, когда его потуги прервал голос Гермионы. Говорила она с нажимом, открыто взывая к доводам рассудка.

- Прошу тебя, Гарри, не стоит считать меня умнее того, что я есть на самом деле!

- А на самом деле как дело обстоит? – спросил Гарри, делая вид, что сдался.

- А на самом деле я сама слишком много думала об этом, - просто, без всякой суеты, призналась Гермиона. – И ничего не придумалось. От того, что мы заберем крестраж тайком, трупов меньше не станет!

Гермиона произнесла последнюю фразу с такой яростной твердостью в голосе, что Гарри, не найдя ни слов, ни мыслей для возражения, лишь закивал головой в знак согласия. Что уж тут говорить? Сам только что пришел к аналогичному выводу.

- И подкинуть артефакт в «Ракушку» слишком опрометчиво, - добавил он с сожалением, глядя на девушку. – Кто знает, насколько быстро эта тварь считывает информацию? Кому-то все равно придется подержать ее в руках, и если тот задумчивый очкарик узнает от диадемы, что в данный момент существует в двух экземплярах...

- И?.. – вырвалось у Гермионы с хрипом, потом голос оборвался, и она закашлялась.

- Ну, может задуматься..., - ответил Гарри рассудительно, – когда в лес пойдет. Типа, как так жив остался? Понимаешь, иногда на него находит, и он вдруг резко и не к месту начинает думать, - пояснил Гарри, увидев, что подруга смотрит на него с изумлением.

Быстро наклонившись и подобрав среди камней какую-то ветку, Гермиона попыталась разломить ее, но мокрое упругое дерево согнулось и резко выпрямилось, подобно сжатой пружине, едва она ослабила захват. Согнув упрямую ветку еще раз, и еще раз убедившись, что с деревом, как и с убежавшим «прошедшим» временем, силой ничего не сделать, Гермиона отбросила ветку в сторону. На лице девушки застыло сердитое, досадное выражение.

- Ты чего злишься? – спросил Гарри без колкости. – Все равно ведь ни так, ни этак...

- Сама, тем не менее, не догадалась! – призналась Гермиона с досадой. – Теряю квалификацию.

«Она теряет квалификацию... Ну-ну! И все-таки, используя свою железную логику, Гермиона пришла к тому же выводу, что и он: в изменившемся будущем трупов просматривается ничуть не меньше. В изменившемся будущем?..»

Поглощенный своими мыслями, Гарри буркнул что-то скептическое по поводу мнимой потери квалификации, и вдруг, словно что-то припомнив и нащупав стержень проблемы, резко сказал:
- Ты не должна была так говорить, Гермиона.

- О чем ты? – не поняла девушка.

- О чем-то оптимальном, что помогло бы оставить в живых большее число наших..., - Гарри невольно запнулся, - друзей. То есть ты тоже думала о том, как изменить будущее?

Гермиона, внезапно посуровев, посмотрела на него так, будто он обвинял ее в государственном преступлении против Министерства Магии.

- И что? – ошеломленно спросила она.

- Будущее нельзя изменить, Гермиона, и именно об этом ты должна была вещать в первую очередь.

Определенно, он поймал ее за руку и на «горячем». Гермиона заметно занервничала, легонько покусывая нижнюю губу и машинально поправляя рукой волосы.

- Интересно, получается! – воскликнула девушка с вызовом. - Кому-то, значит, можно...

- Мне можно, - с завидным спокойствием перебил Гарри, выставив ладонь вперед и подкрепив слова подобающим жестом, - потому что я неправильный Гарри Поттер.

- А мне, выходит, нельзя? – ахнула Гермиона, прикрыв рот ладонями, судя по высоте и силе возгласа, пораженная в самое сердце.

- Нельзя, - твердо заявил Гарри, многозначительно кивая головой и натянув на лицо непроницаемую маску, честно позаимствованную у незабвенного профессора Снейпа. - Потому что ты правильная Гермиона Грейнджер. Ничего не поделаешь! – Гарри развел руками в мнимом бессилии. – Этим ты хороша...

- И плоха одновременно, - закончила за него девушка, грустно и со вздохом.

- А у каждого свои недостатки, - протяжно и глубокомысленно отметил Гарри, подмигнув внимательным карим глазам подруги и вновь разводя руками. Но сразу же перешел на деловой тон: - Давай лучше ближе к физике. Вопрос прежний: можно ли изменить будущее в принципе?

- Нет, - твердо ответила Гермиона, даже не стараясь хоть сколько-нибудь смягчить тон. – По официальной версии министерства – твердое «НЕТ».

Гарри со значением хмыкнул. Официальная версия министерства, разумеется, достойна всяческого уважения, но... Какого обвислого Мерлина тогда Гермиона всерьез задумалась о возможности изменения будущего? Продвигала бы вперед свою, вернее не свою, а официальную министерскую версию. Нет, что-то тут не так.

- А по версии мисс Грейнджер? – настойчиво допытывался Гарри.

На этот раз хмыкнула Гермиона, и тоже весьма глубокомысленно. Интуиция упрямо нашептывала, что девочке есть что сказать, но вот как ее разговорить?

- Как они это объясняют? – спросил Гарри, решив, что надежнее идти в обход. – В смысле свой запрет на изменение будущего.

- Ты думаешь, они сочли нужным что-то объяснять тринадцатилетней ученице? – ответила Гермиона вопросом на вопрос и, пожалуй, чересчур эмоционально. – «Нет, нет и еще раз нет!». Собственно, это все. Я дала честное гриффиндорское, что буду использовать хроноворот исключительно в учебных целях. МакГонаглл за меня поручилась. И все шло хорошо...

- Пока один раз лучшая ученица Хогвартса не проспала обед, урок заклинаний и Веселящие чары...

Гарри сказал это просто так, не придавая словам особого смысла. Больно уж вид был у девочки ошарашенный, когда они с Роном обнаружили ее спящую голову на пухлом учебнике нумерологии. Захотелось пожурить ненароком, благо, тема была благодатная и случай выдался подходящий. Гермиона, однако, разглядывала его с подозрительным интересом, видно было, что ее так и подмывало расспросить обо всем подробнее. Гарри держал паузу, терпеливо ждал, засунув руки в карманы.

- Скажи: я была на том уроке заклинаний? – прямо спросила Гермиона, видимо решив, что напористый очкарик не отстанет.

- Конечно, нет, – твердо ответил Гарри. Вот уж в чем-чем, но конкретно в этом факте истории сомневаться не приходилось. Сколько раз с Роном, потешаясь, припоминали, как заучка Грейнджер единственный раз в жизни пропустила школьный урок: проспала Веселящие чары! – Ты куда-то исчезла перед самым кабинетом, точно помню, ты стояла рядом, когда я открывал дверь. Где гуляла, Гермиона? – спросил Поттер сурово.

- Перепутала расписание, профессор, - прошептала девушка с «виноватым» видом. – После урока у Хагрида я должна была переместиться на нумерологию, но выяснилось, что на этом уроке я уже есть..., - девушка на мгновенье задумалась, потом пояснила: - то есть я там себя увидела во втором экземпляре. Решила, что раз уж так нелепо получилось, то надо хотя бы почитать нумерологию в гостиной. Ну и... заснула.

- Отлично! – с жаром вскрикнул Гарри, живо представляя себе оторопевшее лицо Гермионы, следящее за самой собой откуда-нибудь из-за угла. – Постой! – снова воскликнул он, вновь и вновь прокручивая в голове перемещения подруги во времени, - Выходит, ты существовала в тот момент в трех экземплярах? На уроке нумерологии, на уроке ухода за магическими существами и мирно спала в гостиной. Невероятно!

Гермиона кивнула, не разделив, однако, пламенного восторга друга. Ее лицо так и осталось сосредоточенным, и выглядело чересчур бледным. Невольно отметив застывшую в карих глазах усталость, Гарри решил про себя, что, скорее всего, его подруга плохо спала, если вообще спала несколько жалких часов с полуночи до рассвета.

- Знаешь, Гарри, - обратилась к нему девушка, - наверное, это был единственный случай, когда я перепутала время и... по-моему, не только время.

Голос Гермионы зазвучал совсем тихо и казался убитым, как если бы лучшая ученица Хогвартса вдруг обнаружила, что не знает урока, а отвечать надо немедленно и на все вопросы сразу.

- Что-то пошло не так? – спросил Гарри, подсознательно чувствуя, что узелок молчания развязался, и сейчас она сделает-таки чистосердечное признание. Как не крути, а жесткие игры со временем караются конкретным сроком на далеком холодном острове, так что не приходилось удивляться тому, что Гермиона держала язык за зубами.

- Ну..., - протянула Гермиона неуверенно, нервно сцепив ладони перед собой. – В общем, я сразу почувствовала неладное. Все было... как во сне, то есть я вроде бы шла и видела саму себя со стороны, но при этом соображала с таким огромным трудом! А когда доползла до гостиной, то даже не смогла несчастный учебник открыть. Не было сил. Как будто всю жизненную энергию из тебя высосали разом. Собственно, на учебнике нумерологии вы с Роном меня и обнаружили.

- Вот как? - изумленно пробормотал Гарри, с трудом веря своим ушам. – То есть, получается: третий лишний?

Гермиона неопределенно пожала плечами, дав понять, что точного ответа на вопрос не знает.

- Но почему? – продолжал выспрашивать Гарри с наивностью пытливого ребенка, которому в свое время взрослые не дали обещанных ответов на все его «почему», сославшись на вечное «некогда» и занятость.

Отклик, как ни странно, прозвучал, но не из уст Гермионы. Вкрадчивый размеренный шепот раздался из кармана куртки, в котором Гарри мгновенно узнал надменный «великодушный» напев Великого Артефакта с неизменным подсознательным припевом: «Пользуйтесь, пока я жив и воздайте хвалу обвислому Мерлину и его незабвенным кальсонам за то, что снисхожу до разговора».

- Несмотря на то, что время как таковое до сих пор остается загадкой, в уравнении Эйнштейна пространство и время равны, - похоже, Великий Артефакт монотонно цитировал что-то чересчур заумное. - Таким образом, теоретически существует возможность связать два различных времени как две точки пространства, если стабилизировать связь между ними с помощью некой экзотической материи. Но и это не все. Хотя теория Эйнштейна не запрещает путешествий во времени, любая частица, оказавшаяся внутри временного коридора, быстро дестабилизируется до такой степени, что будет уже ни на что не годна.. Если, конечно, не поддержать эту непоседливую частицу... э-э... неким волшебным образом. Квантовая физика – это вам не палочкой махать! – удовлетворенно закончил Великий Артефакт, широко и лениво зевнув.

- Чего, чего? – быстро переспросил Гарри, вытаскивая Бузинную палочку из кармана. – Ну-ка, ну-ка, все сначала и подробнее, подробнее...

- А я знаю? Не знаю я подробнее! – возмущенно огрызнулся Великий Артефакт. – Да я, к вашему сведению, даже читать не умею. Это дедушка магловские журнальчики листал, - пропела Бузинная палочка совсем по-детски, - а я ему мозги подсвечивал.

- Бедный дедушка..., - скептически отозвался Гарри, подмигнув обеспокоенной Гермионе и сделав успокаивающий жест рукой. - Видите ли, уважаемый, я имею крайне расплывчатое понятие о квантовой физике, - Гарри старался выглядеть максимально вежливым. - Про этого... Эйнштейна что-то такое слышал, но тоже, в общем, немного. Так что, будьте добры, объясните как-нибудь своими словами, потому что, честное волшебное слово, ничего не понял.

- А старик тоже мало что понимал, - небрежно откликнулся Великий Артефакт. – Из того, что Дамблдор лепетал себе под нос, уловил лишь то, что обычному маглу такие путешествия никак не по «математическому уравнению волновой функции», - с важностью добавила палочка. – Дестабилизируется магл.

Последнее Великий Артефакт изрек столь фундаментально, что о горемычной судьбе незадачливого магла, нацепившего на шею хроноворт, оставалось только вздыхать.

- А волшебник? – уточнил Гарри. – У него, что, другое... э-это... уравнение?

Продолжать насчет «уравнения» дальше Гарри не рискнул, дабы не перепутать ненароком слова и термины.

- А то! – с ходу возмутился Великий Артефакт, явно пораженный такой юношеской наивностью. – Вот взять меня, например. Даже я, сам Великий Артефакт, в руках какого-нибудь магла просто палка, и ничего более. Чурбан чурбаном, полено поленом. И взять с упрощенной модели человека нечего.

- А Гермиона почему чуть не «дестабилизировалась» в третьем варианте? – спросил Гарри.

- Эйнштейна спроси, - недовольно буркнул Великий Артефакт. – Он всю эту математику, а проще говоря, фигню, выдумал. Потом прибавил уже более удовлетворенно и мечтательно: - Вот за что люблю наше родное министерство, так это за то, что не забивают добрым людям мозги всякой ерундой. Нельзя и все. Хочешь жить – выполняй рекомендации министерства. А коли министерство тебе не указ, и голова у тебя не в меру горячая, то, не обессудь, дорогой, отправляем на холодный северный остров.

- И все же..., - неуверенно начал Гарри, у которого, по всем признакам начался острый приступ хронического природного любопытства. – Может быть, хроноворот не рассчитан на третью точку пространства в... э-э... внутри одного временного коридора?

- О-оооо!.. – жалостливо протянул Великий Артефакт, минорно покачав кончиком. – Красиво говоришь, товарищ Поттер... Только предупреждаю: гриффиндорцам много думать вредно, от этого у них напрочь теряется их неповторимая гриффиндорская сущность. Чего так недоверчиво смотришь? – пробурчал Великий Артефакт, зыркнув кончиком. – Не веришь? Зря. Вулфрик тоже с малиново-желтым шарфиком в Хогвартсе ходил.

Пока озадаченный Поттер непроизвольно рассуждал на тему: «Жил был хороший человек, настоящий гриффиндорец, а потом вдруг начал много думать...», Великий Артефакт, выждав паузу, продолжил гнуть свое.

- Последний раз предупреждаю: не грузи зря мозги, они тебе еще пригодятся. Министерству Магии надо верить на слово. Точка. И не зачем расходовать зря магическую энергию. Твою собственную, между прочим.

- Мою? – переспросил Гарри чисто машинально, потому что ненамеренно думал обо всем сразу: о хроновороте, о временном коридоре, о трех Гермионах в одном времени и пространстве, о диадеме, о чересчур близкой горькой участи защитников Хогвартса, которым предстояло погибнуть, об их родных, которым нужно было как-то смотреть в глаза.

- Ну, не мою же, - съязвил в ответ Великий Артефакт, печально вздохнув. – А чего, спрашивается, я тут вожусь с тобой, мальчик мой? Кто я без тебя, а? Полено полированное. Э-эх! Жизнь моя - чурбанка... Ладно, не будем о грустном, когда великих дел полно, - повел итог Великий Артефакт, далее переходя на еле слышный шепот: - Я тебе скажу просто, как джентльмен джентльмену, нет такой..., назовем ее леди, у которой был бы только один секрет.

Шепот Бузинной палочки звучал многообещающе, Гарри сразу встрепенулся, бросив озабоченный взгляд на подругу, терпеливо ожидавшую конца разговора. Какие у нее могут быть секреты? Хотя, если подумать, случайно перепутав расписание, она все равно не изменяла будущее, это всего лишь досадное недоразумение.

А если хорошо подумать, то ради чего Гермиона могла решиться на риск? На память мгновенно пришел персональный боггарт лучшей ученицы Хогвартса, которая до смерти боялась завалить экзамены, а Веселящие чары, по ее же словам, непременно будут вынесены на экзамен.

- Мог бы и сам поведать тайны Гермионы, - прошипел Поттер, обращаясь к палочке, как-то не сомневаясь в том, что великий проказник мозги уже всем подсветил.

- Держишь меня за гнусного сплетника? – со слащавым ехидством осведомился Великий Артефакт. – Тебе надо, ты и парься!

Судя по всему, это была заключительная ария большого артиста. Великий Артефакт резко и демонстративно замолчал, Поттер обреченно вздохнул. Собственно, ничего другого и не ожидал от «себе на уме полированного полена». «Видимо, в этой жизни и вправду приходится рассчитывать только на себя», - подумал Избранный, смутно припоминая, что нечто подобное совсем недавно подсмотрел в голове Водан-де-Морта.

- Что он тебе сказал? – спросила Гермиона с плохо скрываемым нетерпением, обнаружив, что Гарри молчит.

- Математику парил, - махнул рукой Гарри, решив, что подробности озвучивать слишком долго и не к месту. – От «дедушки» нахватался по верхам, сам, похоже, в этом мало что понимает... Впрочем, как и сам усопший «дедушка» и искренне преданный тебе друг, - произнес Гарри, постучав себя кулаком в грудь.

- А-аааа..., - напевно затянула Гермиона, плавно скользя взглядом по гладкой поверхности озера. – Понятно.

Трудно было сказать, о чем она думает, но последнее слово было произнесено спокойно, слегка рассеянно, без напряжения.

- А вот мне осталось не понятно, - категорично начал Гарри, решив и дальше тянуть за ниточку, попавшуюся под руку. - Почему будущее нельзя изменить? Ну, все-таки!

Поймав вопросительный взгляд Гермионы, направленный на Бузинную палочку, Гарри с готовностью пояснил:
- Великий Артефакт, видишь ли, разделяет политику Министерства Магии. Типа, верь на слово и не задавай лишних вопросов.

Гермиона удовлетворенно усмехнулась с красноречивым видом: «Ну, что я тебе говорила?!»

- Но ты ведь попробовала, Гермиона? – спросил Гарри подобострастно, вкрадчиво, заискивающе, надеясь раскрутить ее на откровенность. Однако, по-настоящему делу помогли следующие его слова: - Может, есть смысл еще раз попробовать?

- Да у меня даже в мыслях не было менять будущее, Гарри! – отрезала Гермиона с таким сердито-серьезным видом, как будто отчитывала непоседливого малыша за то, что он пытается засунуть пальцы в электрическую розетку. – Я использовала хроноворот исключительно для учебы!

- И потому, когда в сердцах хлопнула люком перед носом Трелони, демонстративно покинув прорицания, решила наверстать упущенное, - как ни в чем не бывало, продолжил Гарри, стараясь сохранять непринужденную небрежность в интонации голоса. – Небось, крутанула маховичок на два оборота вспять и помчалась на заклинания?

По одному напряженно-удрученному виду Гермионы стало ясно, что он угадал на все сто. Единственное, чего Гарри откровенно не понимал, состояло в следующем: а к чему такие вселенские тайны? Отправился человек на пропущенный урок, и что? Какое, к черту, изменение будущего?

- Проблема состояла в том, Гарри, - сказала Гермиона, точно подслушав его мысли, - что вы двое, ты и Рон, да и весь класс, включая профессора Флитвика, прекрасно видели, что меня не было на заклинаниях.

- И что с того? – опять не понял Гарри. – Ты же на остальные уроки из «прошлого» времени тоже не тайком ходила, нарушая, между прочим, основной принцип использования хроноворта: «чтоб никто не видел», - добавил он с подковыркой.

- Нумерология и уход за магическими существами, а также прорицания и магловедение стояли в расписании в одно и то же время. Тот, кто ходил на нумерологию, соответственно, не посещал уроки Хагрида, - терпеливо начала объяснять Гермиона, так что Гарри опять почувствовал себя неразумным ребенком, – поэтому они могли только гадать и судачить, как мне удается это проворачивать. Но, поскольку профессор Флитвик прекрасно знал о существовании хроноворота, то, разругавшись со стрекозой, после того переместившись на два часа в прошлое, я все-таки пошла на урок к Флитвику. Первой мыслью было просто попросить разрешения присутствовать на уроке хотя бы сидя в шкафу.

- Боже!.. Какие грандиозные жертвы ради науки! – не выдержав, с неприкрытой иронией воскликнул Гарри. – Школа волшебников будет вами гордиться, мисс Грейнджер, которая тихо сидела в шкафу, когда все просто умирали со смеху, - восхищенно шепнул он девушке на ухо, и, пользуясь моментом, обнял за плечи и чмокнул в щечку. – Вовремя Люпин из того шкафа боггарта выскреб, однако...

- Это не смешно, Гарри, - запротестовала Гермиона, слегка отстранившись от парня. – Мне пришлось... мне пришлось нагло обмануть доверие профессора Флитвика!

Поскольку девушка говорила без тени какой-либо усмешки на лице, Гарри волей-неволей тоже пришлось разгладить улыбку. Расспрашивать, в чем же заключался обман, не привелось, поскольку Гермиона не стала медлить с продолжением истории.

- Проблема заключалась в том, что я уже разговаривала с профессором, и уже после урока, и он мне про шкаф ничего не сказал даже намеком, посоветовал лишь почитать литературу. Из этого я сделала вывод, что он ничего не знает, то есть, я, скорее всего, действовала самостоятельно, на свой страх и риск.

- В смысле, полезла в шкаф сама, по своей собственной инициативе? – уточнил Гарри, в очередной раз поражаясь, на что способен заучившийся человек с львиного факультета.

«На свой страх и риск... Нагло обмануть доверие профессора Флитвика... Да тут никакие Веселящие чары не пойдут в сравнение с прозой жизни!».

- Ага, - подтвердила Гермиона, кивнув. – Пользы, надо сказать, от моего пребывания на уроке было немного: занятия у Флитвика, в основном, практические, а что я могла колдовать, сидя в шкафу? Мне бы сразу об этом подумать, послушавшись совета профессора. Так нет же! И еще, как назло, вы двое по очереди накладывали друг на друга Веселящие чары не где-нибудь, а около этого самого шкафа.

Гарри смотрел на подругу недоуменно, тщетно пытаясь найти в действиях Гермионы криминал. Не находил. Что с того, что девочка просидела в темном шкафу полтора часа? На Азкабан не тянет, хоть лопни! И причем тут они с Роном? Рядом со шкафом, в дальнем углу класса – это было их любимое место, «трио» всегда там обитало, чтобы иметь возможность в сторонке обсудить текущие дела.

- Короче, к концу урока на великого Гарри Поттера напало вдохновение, и он разошелся не на шутку, - продолжала Гермиона. – В общем, то ли Рон нарвался на твои Веселящие чары, то ли чары нарвались на него, но случилось совершенно непредвиденное: Рон от смеха не смог устоять на ногах, упав и привалившись прямо к дверце шкафа.

- Ну, было дело, - как следует покопавшись в памяти, произнес Гарри. – Даже дверца вроде бы чуть-чуть приоткрылась, - добавил он, слабо припоминая противный скрипучий звук старых железных петель.

- Чуть-чуть? – не поверила Гермиона. – А ты ничего не путаешь? Да она распахнулась настежь, я не сумела ее удержать!

- То есть, ты хочешь сказать, что мы с Роном тебя увидели? – ошарашено спросил Гарри, вытаращив на подругу глаза. – Но ведь этого не было! Честно – не было, - еще раз повторил Гарри, почему-то думая, что Гермиона ему не верит. – И что дальше случилось? Кто-нибудь, кроме нас двоих, видел тебя в шкафу?

- Не успели, - ответила Гермиона. – Постаралась принять меры, то есть притянуть к себе и захлопнуть проклятую дверцу. В общем, с замиранием сердца ждала, что будет дальше, всей душой надеясь, что вам померещилось, показалось, и что вы про меня скоро забудете. Тем более что ты-то, как раз, мог и не заметить меня, потому что, вроде бы, отвернулся. А Рон точно видел, но он от хохота был сам не свой.

- И что: надежды, надо полагать, не сбылись? – осведомился Гарри с лукавством, которое с полным правом можно было бы назвать ехидством.

«Забудешь тут о существовании Гермионы Грейнджер в шкафу, когда весь урок о ней вспоминали. Да это ж, можно сказать, беспрецедентный случай!»

То, что рассказала Гермиона дальше, заставило Гарри старательно ощупать себя, даже ущипнуть, чтобы лишний убедиться, что он существует в действительности.

- И тут Рон, еле живой от смеха, хохоча и тыкая пальцем, пролепетал: «Ха-ха-ха, Гарри, ты только посмотри! Грейнджер сидит в шкафу!».
- А я?
- А ты ненавязчиво так поинтересовался: «Уизли, ты успел сменить боггарта?»
- Я такого не говорил! – решительно запротестовал Гарри.

- Да в том-то и дело, что говорил, - устало произнесла Гермиона. – Ты еще так протяжно и наставительно добавил что-то вроде: «Не на-а-до было тебе, Рон, читать нумерологию на сон грядущий. Видишь, какие страхи мерещатся!».

- А Рон? – спросил Гарри машинально, силясь понять, не разыгрывает ли его Гермиона. Заучку Грейнджер в шкафу забыть было невозможно и через сто лет.

- А Рон со смехом ответил, что Гермиона, хоть и далеко не прекрасная принцесса, но все же не настолько страшна, чтобы принять ее за боггарта, - сказала Гермиона убитым голосом.

- Рон такое сказал? – уточнил Гарри, удивляясь себе.

Зачем ему это нужно? Рон, конечно, иногда бывает недобрым, но он ведь не со зла. И потом, ничего подобного не было, Гермионе все это просто приснилось: и урок заклинаний, и шкаф этот старый, и нелепый разговор о боггарте...