Психология управления в полицейских органах США

Использование психологических знаний в организационной и управленческой практике полицейских учреждений отличается пока относительно невысокой эффективностью по сравнению с другими разделами направления «психология и право». Прав­да, в последние годы наметился заметный сдвиг: появилось значительное количество новых работ, проведены соответст­вующие экспериментальные исследования, высказаны новые идеи. Одной из основных причин сложившегося в этой области положения является отставание в применении на практике уже имеющихся знаний. «То, что уже хорошо известно об обеспе­чении соблюдения законов и уголовной юрисдикции,— пишут К. Мэррей и Р. Крюг, далеко превосходит то, что обычно осуществляется на практике» [7, с. 12]. Объясняется это в зна­чительной степени косностью руководящих работников по­лиции и их недоверием к представителям науки, и в частности психологам. Дело в том, что существующие порядки позволяют делать карьеру в полиции людям, не способным адекватно ре­шать стоящие перед их учреждениями задачи. Поэтому введе­ние научных принципов в организацию их деятельности ставит под угрозу положение таких людей.

Какие же проблемы привлекают внимание американских психологов в сфере организации и управления полицейскими органами? Одной из них является вопрос о социальном стату­се сотрудников полиции и престижности их профессии. Этот во­прос имеет большое значение, так как с ним связана во многих случаях мотивация лиц, избирающих карьеру в полицей­ской службе, их чувство собственного достоинства и самоува­жения, а также удовлетворенность работой и жизнью. Оценка своего социального статуса сказывается также и на отношении полицейских к своим согражданам.

Исследования в этой области проводились в двух направле­ниях: с одной стороны, изучалось действительное отно­шение публики к полиции, с другой — выяснялась оценка са­мими полицейскими собственного статуса и престижности. Оказалось, что в восприятии американских граждан статус и престижность профессии полицейского действительно получа­ют по разным показателям довольно невысокую оценку. Так, ряд исследований конца 60-х—начала 70-х годов показал, что профессия полицейского по ее престижности стоит во второй (нижней) половине списка основных профессий. Весьма низко оценивались такие характеристики, как правдивость и альтруизм полицейских, и еще ниже—их профессиональная компе­тентность. Последний пункт объясняет тот факт, что 55% граждан, ставших жертвами преступлений, не обращаются в полицию, поскольку не верят в эффективность ее действий. Одновременно исследования показали, что сами полицейские оценивают свой социальный статус и свою престижность еще ниже, чем общественное мнение. Это порождает у них чувство настороженности и подозрительности и мешает установлению отношений взаимного доверия с населением.

Важную проблему для психологов составляет вопрос о мо­тивации лиц, избирающих карьеру полицейского. Значение этого вопроса трудно переоценить, так как от мотивации зави­сит отношение человека к делу, к своим обязанностям, к дру­гим людям. Ряд исследований показал, что большинство поли­цейских являются выходцами из рабочих, что многие из них до поступления в полицию испробовали ряд других профессий, и что качестве главного мотива выбора профессии полицейско­го выступает стремление иметь постоянную, стабильную служ­бу, которая позволяет избежать риска безработицы. Таким об­разом, в качестве основного фактора, толкающего людей на службу в полицию, несмотря на низкий уровень ее престижно­сти, выступают социально-экономические условия капитали­стического общества.

Этот момент, а, кроме того, в известном смысле идеологи­ческий аспект проблемы мотивации проявились также при сравнении мотивации полицейских из белого населения и по­лицейских из негров и пуэрториканцев. Выяснилось, что для «алых стремление обеспечить личное благополучие стоит о первом месте в иерархии их мотивов, а соображения о поддер­жании «законности и порядка» и о «помощи людям» оказались у них соответственно на втором и третьем месте. В то же время у негров и пуэрториканцев последовательность мотивов пост­роена в обратном порядки: на первом месте у них жела­ние поддерживать «законность и порядок», на втором—«ока­зывать помощь людям» и лишь на третьем—обеспечение лич­ного благополучия. В мотивации цветных полицейских своеоб­разно отразилось стремление как-то компенсировать то соци­альное неравенство, жертвами которого являются в США на­циональные меньшинства.

Статус и престижность профессии, и основные мотивы, ко­торыми люди руководствуются при ее выборе, в значительной степени предопределяют их удовлетворенность собственной деятельностью и ценности, имеющие для них значение. Изуче­ние этой проблемы привело различных американских психологов к довольно противоречивым выводам, однако преобладаю­щими среди них можно считать следующие.

1. Либо по всем, либо по многим критериям удовлетворен­ности рядовые полицейские испытывают меньшее удовлетворе­ние от своей работы, чем рабочие в промышленности.

2. Чем выше уровень притязаний у полицейского, тем мень­ше он удовлетворен своей работой. Особенно большую роль в данном случае играют низкий социальный статус и низкая престижность профессии.

3. При относительно высокой реализации материальных по­требностей не находят должного удовлетворения потребности в самоактуализации, «автономии» и уважении.

4. Чем выше образовательный уровень сотрудника полиции, тем меньшее удовлетворение получает он от своей работы, по­скольку реализация потребностей в самоактуализации и в ав­тономии (самостоятельности) становится для него более значи­мой, чем обеспечение материального благополучия.

Вопрос о значении образования для сотрудников полиции давно привлекает внимание американских психологов. Подавляющее большинство считают, что рост образовательного уров­ня полицейских необходим для повышения их профессиональ­ной компетентности, вовлеченности в работу и удовлетворенно­сти ею, для изменения отношения полицейских с населением в сторону большей «открытости» и меньшей авторитарности. Од­нако вопрос о том, как скажется образовательный уровень на деятельности полиции и удастся ли вообще привлечь людей с высшим образованием на полицейскую службу, остается пока открытым. Более того, многие американские психологи наст­роены весьма скептически относительно возможности решения этого вопроса в целом.

Их скептицизм основан на ряде конкретных данных. В ча­стности, исследования нескольких психологов, проведенные в 1962, 1967 и 1973 гг., показали, что хорошо образованные и бо­лее способные сотрудники полиции нечасто могут «вписаться» в условия полицейской службы и поэтому покидают ее. Кроме того, выявился и такой парадокс: чем образованнее и интел­лектуальнее полицейский, тем ниже он оценивается своими ру­ководителями. Далее, полицейские-негры с высокими по­казателями интеллекта чаще оказываются жертвами дисцип­линарных взысканий, чем их менее развитые коллеги. И наконец, повышение образовательного уровня не означа­ет изменения социальных ориентации полицейских, т. е. не ве­дет автоматически к повышению их чувства ответственности перед обществом. Главное заключается в том, что климат, господствующий внутри полицейской службы, система механи­ческой дисциплины и страх потерять свое положение не спо­собствуют, как говорит психолог Гувер, проявлению качеств, приобретаемых с помощью высшего образования.

5. Важную роль в формировании чувства неудовлетворен­ности у сотрудников полиции играет тот факт, что большинство из них видят большой разрыв между представлениями об «идеальной» роли полиции и тем, как эта роль выполняется в действительности. Это порождает аномию и циничное отноше­ние к профессиональным обязанностям и социальным цен­ностям.

Примечательно в этой связи заключение, к которому при­шли М. Рокич и его коллеги в результате сравнительного ана­лиза ценностных систем полицейских и «не-полицейских». Они констатировали, что между ценностями сотрудников полиции, с одной стороны, и остального населения — с другой, существу­ют большие различия, заключающиеся в том, что полицейские в значительно большей степени, чем остальные американцы, ценят личные интересы в противовес социальным. К этому можно добавить заключение Дж. Макнамары о том, что те «демократические представления», которые прививаются буду­щим сотрудникам полиции в специальных учебных заведениях, в том числе в академии, с приходом их на практику «имеют тенденцию к исчезновению или даже превращению в свою про­тивоположность».

Эгоистичные мотивы, которыми руководствуется подавляю­щее большинство сотрудников полиции при поступлении на службу, отсутствие социальной заинтересованности в своей деятельности, чувство аномии и цинизм, а главное—общие идейные и моральные принципы, свойственные буржуазному обществу, объясняют скандальное по своим масштабам рас­пространение преступности среди самих полицейских (в Чикаго, например, только в период 1971—1973 гг. были осуждены за преступную деятельность 48 сотрудников полиции и 407 уволе­ны, в Нью-Йорке в течение 1972—1973 гг. были осуждены 33 полицейских и т. д.

Преступная деятельность американских полицейских имеет очень широкий диапазон: от взяточничества и укрывательства до торговли наркотиками и краж со взломом. Положение стало настолько угрожающим, что американские власти создали внутри самой системы полицейских органов сеть агентов и ос­ведомителей, систему подслушивания, а также организуют спе­циальные мероприятия по выявлению преступников и нечест­ных людей среди полицейских. Так, в Нью-Йорке в 1974 г. была проведена операция, в процессе которой 51 сотруднику полиции были переданы через подставных лиц якобы «утерян­ные» бумажники с небольшой суммой денег. При подведении итогов операции оказалось, что 30 полицейских не сдали полу­ченные ими бумажники. Нужно сказать, что всякого рода учебно-тренировочные курсы, предлагаемые психологами для перевоспитания сотрудников полиции, не порождают опти­мизма у работников специального прокурорского надзора, ко­торые продолжают считать, что чиновников и полицейских, склонных к преступной деятельности, надо лишь «держать в страхе».

Система мотивов и ценностных установок сотрудников аме­риканских внутренних дел предопределяет их отношение к своим служебным обязанностям и стиль их выполнения. Психо­логические исследования вскрыли весьма существенную осо­бенность в их деятельности, которая заключается в ярко выраженном недостатке инициативности сотрудников полиции. Они склонны действовать только по приказу сверху и только в рам­ках приказа. «Полицейский, пишут психологи Р. Уолтер и его коллеги, — предпочитает командовать и подчиняться и ра­ботать в рамках структурированных ситуаций. Он любит точ­но знать, чего от него ожидают, вместо того, чтобы самому ре­шать, что и как делать. Он предпочитает скорее директивный, а не партиципативный или делегирующий стиль лидерства».

Недостаток инициативности полицейских в исполнении сво­их обязанностей легко объясняется их основной мотиваци­ей. Поскольку они руководствуются в первую очередь не чувст­вом долга, не сознанием своей ответственности перед общест­вом, а соображениями личного благополучия, то для них более безопасно и надежно механически выполнять приказы, чем проявлять собственную инициативу, рискуя вызвать недоволь­ство начальства.

В свете тех проблем, о которых шла речь, особое значение для американских психологов приобретает вопрос оценки лич­ностных особенностей людей, поступающих на службу в поли­цию, и трансформации этих особенностей в процессе службы. В течение последних 20 лет было предпринято много попыток исследовать психологические характеристики лиц, работающих в американской полиции. В основу определения личностных характеристик бралась чаще всего «Шкала личных предпочте­ний Эдвардса» (система вопросов, по ответам на которые про­изводится математический анализ личных склонностей и осо­бенностей), представляющая собой один из вариантов фактор­ного анализа. Как надежный метод оценки личности он не получил пока общего признания в психологической науке, так как в значительной степени строится на формальных призна­ках. Для сравнения брались средние показатели, выведенные для мужского взрослого населения, а также показатели, полу­ченные для групп студентов. Например, согласно результа­там изучения группы лиц, только что поступивших в полицию в штате Орегон, проведенных в 1964 г. Дж. Матараццо, В. Алленом и др., получалось, что молодые полицейские отличались от «обычных» людей более высоко развитыми честолюбием и агрессивностью, стремлением быть в центре внимания, ярко выраженной склонностью к материальной обеспеченности.

По данным У. Саймона, В. Уайлда и Р. Кристала, получен­ным в 1972 г. при обследовании 38 полицейских, проработав­ших в полиции несколько лет, сотрудники полиции имели выше, чем средние, показатели по таким факторам, как агрес­сивность, стремление быть в центре внимания, тенденция следовать за лидером и подчиняться влиянию вышестоящих. Это качество, известное в западной психологии как «автори­тарность» (по Адорно), особенно последовательно проявляется во всех исследованиях, проведенных с 60-х годов и в настоя­щее время. Оно может служить в качестве частичного объясне­ния недостатка инициативности у американских полицейских. В то же время показатели по факторам, которые можно рас­ценивать как способность к самокритическому отношению, к образованию дружеских связей, способность вести за собой людей, склонность к заботе о семье, у полицейских были зна­чительно ниже, чем средние показатели студентов. Серьезные различия в результатах разных исследований приводят' авто­ров к выводу о том, что не все личностные черты сотрудников полиции носят стабильный характер и что они могут варьиро­ваться в зависимости от условий места и времени, а также опыта работы, возраста, пола, национальности и уровня обра­зования. Несмотря на то, что исследований личностных особенностей американских полицейских проводилось довольно много, до сих пор еще не удалось выработать надежную систему науч­ных методов подбора и оценки кадров.

По давно установившейся традиции основными критериями при отборе остаются такие показатели, как возраст, состояние здоровья, рост, вес, физическая подготовка, острота зрения, ха­рактер и результаты экзаменов на пригодность к службе в си­стеме административных органов. Окончательная оценка кан­дидата производится в результате группового собеседования с ним. Нетрудно увидеть, и это доказано многими исследовани­ями, что названные критерии никак не свидетельствуют о потенциальных способностях кандидата к полицейской служ­бе. Они составляют лишь минимальный набор данных, кото­рые позволяют судить лишь о его физическом здоровье, «нор­мальном» с клинической точки зрения развитии и возможной общей пригодности к службе.

Обзор исследований, имевших целью оценить валидность групповых собеседований с кандидатами, которые обычно про­водятся тремя опытными офицерами полиции, показал, что достоверность выводов, получаемых в этих собеседованиях, оказывается весьма низкой. Сопоставление оценок реальной деятельности значительного числа сотрудников полиции, про­служивших уже несколько лет, с прогностическими оценками, полученными ими после собеседований при поступлении на службу, показало крайне низкую корреляцию. Основной недо­статок этого метода заключается в субъективном характере выбора критериев для прогнозирования будущей компетентно­сти поступающих в полицию и в интуитивном подходе к их оценке. В результате нередко выбираются такие критерии, которые вообще не имеют значения (или очень мало значимы) для будущей работы.

Поскольку метод групповых собеседований давно уже ис­пользуется в практике вооруженных сил, то еще до заимство­вания его полицией и гражданскими учреждениями он под­вергался серьезной проверке. В годы второй мировой войны в США был проведен показательный в этом отношении экспери­мент. Группе из 100 специально отобранных военно-морских офицеров, считавшихся «опытными» в деле подбора и оценки кадров, было предложено указать десять наиболее важных, по их мнению качеств,, которыми должен обладать офицер военно-морского флота. При анализе результатов оказалось, что лишь четыре качества были названы в списках 50% и более испы­туемых. Из них два качества, получивших наибольшее число «голосов» (личную аккуратность и манеру держаться отметили 90% испытуемых; такт и светскость—60%), вряд ли можно считать самыми важными для несения военно-морской службы. Четыре других качества были названы лишь 20—40% оп­рошенных (интеллект—35%, выдержка—40, верность—41; адаптабельность—22%). Тридцать других различных качеств офицера, упомянутых в ответах испытуемых, получили каждое меньше 10% голосов. Таким оказался субъективный разброс критериев даже у «опытных» в деле подбора кадров людей.

На материалах практики полиции субъективность критери­ев и оценок при групповом собеседовании показал в 1976 г. Ф. Лэнди. Не отвергая в принципе этого метода, Лэнди призывает к его «дальнейшему изучению и модификации».

В последние 20 лет при отборе кадров в ряде мест, хотя далеко не везде, стали применяться психологические тесты и беседы с психиатром. Но и эти методы, в том виде, в каком они используются, вызывают серьезную критику. Дело в том, что применяемые тесты нацелены прежде всего на определение «эмоциональной стабильности» обследуемых лиц и выявление случаев патологии среди них. Психолог Р. Леви, в частности, указывает, что, во-первых, эти тесты позволяют обнаружить лишь явные патологические отклонения, во-вторых, еще никто точно не установил, что собой представляет «эмоциональ­ная стабильность» полицейского, и, в-третьих, отсутствие ка­ких-то качеств у кандидата в момент проверки не означа­ет, что они не могут быть выработаны впоследствии в период его обучения и службы. Ненадежность применяемых мето­дов приводит некоторых исследователей к неутешительному выводу о том, что более или менее достоверную и стабильную оценку компетентности сотрудника полиции можно дать лишь примерно после 2,5 лет его практической работы.

Сложность всей проблемы прогнозирования профессио­нальной компетентности отбираемых кандидатов и оценки дея­тельности уже работающих полицейских заключается в том, что до сих пор еще не разработана соответствующая модель деятельности полицейского, которая могла бы служить осно­вой для оценок. Для разработки такой модели необходим и морального фактора, идеологической и партийно-политической работы, проводимой политорганами и политработниками, необ­ходимости единоначалия, дисциплины, непрерывного управле­ния, интенсивной боевой подготовки, оснащения современным оружием и техникой, снабжения всеми видами довольствия.

На ранних этапах разработки военных социально-психоло­гических проблем, в годы борьбы против военной интервенции империалистических государств, выступавших против социали­стической республики, решались задачи создания твердой марксистско-ленинской методологической базы. Первые советские военные психологи (Г.Ф. Гире) выступали против теории тол­пы Г. Лебона. Они подчеркивали бессодержательный форма­лизм в понимании массы как механической суммы особей. Вместе с тем предпринимались попытки ставить вопросы руко­водства людьми, дисциплины, единоначалия и др. В послевоен­ные годы пришлось выступать против теорий биологического человека (М.Король) стадного понимания группы. Большую работу, связанную с критическим анализом этих проблем, выполнили А. А. Таланкин и Г. Д. Хаханьян. На рубеже 20—30 го­дов в военной психологии была проведена большая исследова­тельская работа по изучению информационных процессов и групповых реакций в воинском коллективе (А.А.Гайворонский, С.М.Богданов). Очень важным представляется обобще­ние, сформулированное В.С.Рубцовым, о том, что вся наша военная психология должна быть социальной.

Особенно много социально-психологических наблюдений и обобщений было сделано в годы Великой Отечественной вой­ны. В этот период получают практическую разработку вопро­сы руководства людьми, сплочения боевых коллективов, прео­доления страха и паники, нравственной мобилизации масс, формирования единого общественного мнения, создания поло­жительных традиций и др. Свой вклад в разработку военных со­циально-психологических проблем внесли командиры (Н.А.Колышкин, Г.И.Салманов), политработники (К. В. Крайнюков, А. И. Власов), психологи (Б. М. Теплов, К.Т.Булочко).

В послевоенные годы утверждается теоретическая база для обоснованной постановки социально-психологической пробле­матики Вооруженных Сил. Получает самостоятельное звуча­ние вопрос о психологии воинского коллектива, его особенно­стях, роли в военном деле (Г.Д.Луков), о коллективном ха­рактере ратного труда, коллективизме воинской деятельности (М.И.Дьяченко), о путях укрепления войскового товарищест­ва и дружбы (А.В.Барабанщиков). В последующем разраба­тываются положения о сплочении воинского коллектива, струк­туре его психологии, особенностях взаимоотношений между различными категориями военнослужащих, что находит отра­жение в ряде работ. На базе сделанных в этих работах обобщений оказалось возможным осуществить ряд конкретных социально-психологических исследовании примени­тельно как к армии вообще (А.Д.Глоточкин, В.М.Ковалев, М.Л.Новожилов, Э.П.Утлик), так и с учетом особенностей различных видов и родов войск (В.Ф.Давыдов, Г.А.Броневицкий).

По мере дальнейшего накопления экспериментальных дан­ных и обобщений социально-психологического профиля с уче­том потребностей практики боевой и политической подготовки войск в военной психологии все большее внимание уделяется социальной психологии. В 70-х годах происходит структурное и содержательное развитие науки. Те ее разделы, которые больше развивались в прошлом, становятся, по существу, пропидевтическими (анализ психических процессов, чувств, свойств, состояний в условиях военной службы). Ряд разделов ре­организуется и трансформируется (анализ боевой деятельно­сти, психология воинского коллектива), появляются новые раз­делы (психологическая подготовка личного состава к современ­ной войне, управление воинами и воинскими коллективами, социально-психологические явления в боевой обстановке и др.). Объектами изучения в военной социальной психологии становятся воинская часть, корабль, деятельность должност­ных лиц, служебные и боевые ситуации и т. п. Такая постанов­ка проблем имеет место в психологии для политработников, в психологии для командиров, военно-педагогиче­ской психологии.

Военная психология в значительной мере является соци­альной, ибо военное дело есть деятельность коллективная. Социальный подход здесь выражается уже в том, что объек­том изучения военной психологии является не личность вооб­ще, не коллектив вообще, а военнослужащий, во взаимодейст­вии с другими осуществляющий выполнение служебной, учеб­ной или боевой задачи.

Развитие военной социальной психологии обусловлено не только ранее сложившимися тенденциями, но, прежде всего по­требностями современного уровня развития военного дела. Для характеристики военной социальной психологии и социального аспекта всей военной психологии необходимо указать на узло­вые проблемы этой науки и современные тенденции их раз­решения.