Vi. Интервенция (вмешательство)

134. Понятие и характер интервенции. Интервенция есть принудительное диктаторское (dictatorial) вмешательство одного государства в дела другого государства в целях сохранения или изменения фактического положения вещей [Недопустимость вмешательства во внутренние дела государств, являющаяся одним из основных выводов учения о суверенитете, была выдвинута французской буржуазной революцией, но в настоящее время заменяется в ряде буржуазных государств новой реакционной доктриной интервенции]. Такая интервенция может иметь место в силу права или без права, но она всегда касается внешней независимости данного государства или его территориального либо личного верховенства; поэтому этот вопрос имеет большое значение для международного положения государств. Нет сомнения, что интервенция, как правило, запрещена международным правом, охраняющим международную личность государств. С другой стороны, нет сомнения в том, что это правило имеет исключения, ибо бывают интервенции, которые производятся по праву, и бывают интервенции, которые хотя и имеют место не по праву, но тем не менее допускаются международным правом и считаются извинительными, несмотря на то, что таким образом осуществляется посягательство на личность государств, подпадающих интервенции.

Интервенция может иметь место в области как внешних, так и внутренних дел государства. В первом случае она касается внешней независимости, во втором территориального либо личного верховенства. Но следует подчеркнуть, что интервенция в собственном смысле всегда является диктаторским вмешательством, а не просто вмешательством [Представляется также желательным исключить из категории интервенции терпимое отношение государства к совершению на его территории частными лицами действий, ставящих под угрозу безопасность других государств, хотя некоторые авторы не делают этого различия:См. Redslob, op. cit., p. 511 и Hettlage, op. cit., p. 25. См. также Gemma в Hague Recueil, 1924, t. III, p. 365]. Поэтому интервенцию не должно смешивать ни с предложением добрых услуг, ни с посредничеством (медиацией) [См. т. П, 9], ни с заступничеством, ни с сотрудничеством, потому что ни одно из них не содержит в себе диктаторского вмешательства. Так, например, в 1826 г. Великобритания по просьбе португальского правительства послала в Португалию войска для оказания помощи правительству против революции, которой грозили сторонники Дон Мигуэля, а в 1849 г. Россия по просьбе Австрии послала войска в Венгрию, чтобы помочь Австрии подавить венгерское восстание [См. A.J., Suppl., 22, l928, pp. 118124].

135. Интервенция при наличии правовых основании. Интервенции, которые совершаются в силу права, должныбыть несомненно отличаемы от других. Там, где нет права на интервенцию, она нарушает либо внешнюю независимость, либо территориальное или личное верховенство. Но если интервенция совершается по праву, она никогда не может быть таким нарушением, потому что право на интервенцию всегда базируется на юридическом ограничении независимости или территориального либо личного верховенства соответствующего государства и потому что последнее по долгу обязано подчиниться интервенции. Государство может иметь право на интервенцию против другого государства по следующим семи главным основаниям:

1. Государство, обладающее протекторатом, имеет право вмешиваться во все внешние дела находящегося под его протекторатом государства.

2. Если какое-либо дело в области внешних отношений одного государства является в то же время по праву делом другого государства, то в случае, если первое государство ведет дело односторонне, второе имеет право вмешаться.

События 1878 г. даютпоказательный пример. Россия заключила прелиминарный договор о мире в Сан-Стефано с потерпевшей поражение Турцией; Великобритания заявила протест на том основании, что условия этого мира были несовместимы с Парижским трактатом 1856 г. и с Лондонской конвенцией 1871 г., и Россия согласилась на созыв Берлинского конгресса в целях урегулирования вопроса. Если бы Россия настаивала на условиях прелиминарного мира, Великобритания, а равно и другие державы, подписавшие Парижский трактат и Лондонскую конвенцию, несомненно, имели бы право на интервенцию [Другим примером может служить договор Брайана-Чаморро между Соединенными Штатами и Никарагуа от 5 августа 1914 г., предоставляющий исключительному усмотрению Соединенных Штатов сооружение еще одного межокеанского канала, пересекающего территорию Никарагуа, и морской базы в заливе Фонсека и уступающий им остров Грэйт-Корн и остров Литтл-Корн в Караибском море].

3. Если государство, ограниченное по международному договору в своей внешней независимости либо в своем территориальном или личном верховенстве, не подчиняется этим ограничениям, другая сторона или другие стороны имеют право на интервенцию. Так, например, Соединенные Штаты Америки произвели в 1906 г., в целях восстановления порядка, интервенцию в Кубе, в соответствии со ст. 3 Гаваннского договора [См. Martens, N. R. G., 2me ser., 32, p. 79. Ст. З предусматривает, что Правительство Кубы выражает свое согласие на то, чтобы Соединенные Штаты могли осуществить право интервенции для сохранения независимости Кубы, для поддержания правительства, отвечающего требованиям защиты жизни, собственности и индивидуальной свободы...] 1903 г. (в настоящее время фактически отмененного) [Договор от 29 мая 1934г.; см. А. J., 28, 1934, Suppl., p. 97; Woolsey, ibid., 28, 1934, pp. 530534], и в 1904 г. в Панаме, в соответствии со ст. 7 Вашингтонского договора 1903 г. [Эта статья предусматривает, что такие же права и власть предоставляются Соединенным Штатам для поддержания общественного порядка в городах Панаме и Колоне и в прилегающих к ним территориях и портах в случае, если республика Панама не будет, по мнению Соединенных Штатов, способна поддержать этот порядок] и ст. 10 договора 1936 г.[Эта статья предусматривает, что оба правительства могут, при условии консультации друг с другом, принять необходимые меры предупреждения и обороны на случай международного конфликта или при наличии агрессии, угрожающей безопасности Панамы или нейтралитету и безопасности Панамского канала: А. J. 34, 1940, Suppl., p. 147]. Великобритания, Франция и Россия гаранты независимости Греции во время первой мировой войны в 1916 и 1917 гг. совершили интервенцию в Греции в целях восстановления конституционного правительства в соответствии со ст. 3 Лондонского договора 1863 г. [Эта статья предусматривает, что Греция, под суверенитетом принца Вильгельма Датского и под гарантией трех держав, образует монархическое, независимое и конституционное государство (см. Martens, N. R. G., 17, II partie, p. 79]. Король Константин должен был отречься от престола, а его второй сын, Александр, был провозглашен королем эллинов.

4. Если государство во время мира или войны нарушает такие нормы международного права, которые являются общепризнанными по обычаю или установлены правообразующими международными договорами, другие государства имеют право произвести интервенцию и заставить нарушителя подчиниться соответствующим нормам. Если, например, какое-либо государство пожелало распространить свою юрисдикцию на торговые суда другого государства в открытом море, то это было бы не только делом обоих заинтересованных государств, но и все прочие государства имели бы право на интервенцию, потому что свобода открытого моря является общепризнанным принципом. Равным образом, если бы государство, являющееся участником Гаагских правил ведения сухопутной войны, нарушило какое-либо из этих правил, все другие подписавшие эту конвенцию державы имели бы право на интервенцию.

5. Государство, гарантировавшее форму правления какого-либо государства или царствование в нем определенной династии, имеет право [Это, однако, не является общепризнанным. См., например. Hall., 93, который отрицает существование такого права] произвести интервенцию в случае перемены формы правленияили династии, при условии, что договор о гарантии был заключен между соответствующими государствами, а не лично между их монархами.

6. Право на защиту [См. т. I, полутом 2, 319] граждан за границей, принадлежащее государству, может вызвать интервенцию по праву, которой другая сторона юридически обязана подчиниться. При этом безразлично, касается ли эта защита жизни, безопасности, чести или собственности граждан за границей [Так называемая доктрина Драго, выдвигающая норму, согласно которой не разрешается интервенция с целью заставить какое-либо государство уплатить свои государственные долги, является необоснованной и не получила общего признания, хотя Аргентина и некоторые другие южноамериканские государства пытались провести это правило на второй Гаагской конференции мира 1907 г.].

7. Наконец, устав Лиги наций, равно как и устав Организации Объединенных Наций, предусматривают коллективную интервенцию государств-членов в целях обуздания государств, нарушающих мир всего мира и прибегающих к войне и к силе вообще, или к угрозам применить силу, в нарушение постановлений Устава [См. т. П, 25б25и, 52б52д, 66а. См. также 168б]. Устав Лиги предусматривал, при известных обстоятельствах, коллективную интервенцию против государств, не являющихся членами Лиги [В особенности ст. ст. 10, 11 и 17. Cм. Fauchille, 333 (1), Schucking und Wehberg, S. 168, 169. См. также Bavaj, L'interpretazione del'articolo 17, 1931]. Устав Объединенных Наций налагает на эту организацию обязанность обеспечить, чтобы государства, не состоящие ее членами, действовали в соответствии с ее принципами, поскольку это необходимо для поддержания международного мира и безопасности [Ст. 2 (6)].

136. Допустимость интервенции при отсутствии правовых оснований. В отличие от интервенции по праву, интервенции в ряде других случаев также не могут считаться незаконными, хотя они и нарушают независимость или территориальное либо личное верховенство соответствующего государства и хотя такое государство отнюдь не несет никакой юридической обязанности терпеливо подчиняться этой интервенции или переносить ее. Имеются два вида таких интервенций при отсутствии правовых оснований, а именно: интервенция, необходимая в целях самосохранения, и интервенция, необходимая в интересах сохранения равновесия держав.

1. Что касается интервенции в целях самосохранения,то очевидно, что если, как показано выше (130), извинительно то или иное необходимое нарушение права международной личности других государств, оно должно быть извинительным также и тогда, когда оно влечет за собой интервенцию.

2. Что же касается интервенции в интересах равновесия сил, то она, при отсутствии такой международной организации государств, как Лига наций или Объединенные Нации, рассматривалась как допустимая. Со времени Вестфальского мира 1648 г. принцип равновесия держав в истории Европы играл преобладающую роль. Он нашел прямое признание в 1713 г. в Утрехтском мирном договоре и был путеводной звездой на Венском конгрессе 1815 г. [См. Elbe в Z. o. V.,4, 1934, S. 226260 (ценная работа)], когда была перекроена карта Европы, на Парижском конгрессе 1856 г., на Лондонской конференции 1867 г., на Берлинском конгрессе 1878 г. и при окончании Балканской войны в 1913 г. Большинство интервенций, осуществленных на Балканском полуострове, поскольку онине базируются на договорном праве, должны быть отнесены к интервенциям в интересах равновесия держав. Примерами таких интервенции являются коллективные интервенции держав в 1886 г. в целях предупреждения войны между Грецией и Турцией, в 1897 г., во время войны между Грецией и Турцией, в отношении острова Крита, и в 1913 с. к концу балканской войны, вцелях образования независимого государства Албании [Финансовая интервенция и контроль. Интервенция (вмешательство) или нечто, на нее весьма похожее, имеет иногда место в целях восстановления финансового положения государства, являющегося несостоятельным или испытывающего серьезные затруднения. Одно или несколько государств, чьи граждане являются кредиторами, приходили на помощь и реорганизовывали финансы государства-должника, иногда назначая сборщиков таможенных пошлин и других должностных лиц].

137. Интервенция во имя гуманных целей. Общепризнанным является положение, гласящее, что государство, в силу присущего ему личного и территориального верховенства,имеет право обращаться со своими гражданами [См. т. I, полутом 2, 292] по собственному усмотрению.

Однако широко распространено мнение [См., например, Grotius. II, 20, 38; Vattel, II, 4, 56; Westlake, I, pp. 319, 320; см. также Stowell, pp. 51194, в A. J., 30, 1936, pp. 102106; Fauchille, I, (I), pp. 510512], нашедшее отражение также и в практике, что применение такого усмотрения на деле имеет свои границы и что есликакое-либо государство само является виновником жестокостей над своими гражданами или преследует последних в таких формах, что это нарушает их основные человеческие права и возмущает сознание всего человечества, то интервенция в интересах гуманности является законно допустимой. Великобритания, Франция и Россия вмешались в 1827 г. в борьбу между революционной Грецией и Турцией потому, что общественное мнение пришло в ужас от жестокостей, допускавшихся во время этой борьбы. Нередко к интервенции прибегали для того, чтобы положить конец преследованию христианского населения Турции. Не подлежит сомнению, что интервенция применялась далеко не всегда, когда этого требовала сложившаяся обстановка. Нежелание взять на себя ответственность за международный пожар, могущий возникнуть на почве такой интервенции, а также то соображение, что следствием интервенции может явиться ухудшение, а не улучшение положения преследуемых, в том случае, если она не будет достаточно поддержана силой [Cм. Jessup в A.J.; 32, l938, pp. 116119], явились в значительной степени причиной того, что интервенция во имя гуманных целей применялась относительно редко. Ослаблению значения интервенции как института международного права способствовало то обстоятельство, что когда к интервенции прибегали отдельные государства, то это могло быть, а подчас и бывало, злоупотреблением, поскольку интервентами преследовались при этом эгоистическиецели. Это замечание не приложимо к коллективной интервенции [См. 140б. Но следует отметить, что, поскольку права человека и основные свободы стали постоянной чертой устава Организации Объединенных Наций (см. т. I, полутом, 340м), то возможно, что возникающие на этой почве проблемы перестали быть такими, которые по существу входят во внутреннюю компетенцию отдельных государств].

Устав Организации Объединенных Наций, требующий в качестве одной из основных задач Организации уважения к основным правам человека и свободам [См. 168а], знаменует собой дальнейший шаг на пути поднятия принципа интервенции во имя гуманных целей на уровень основного правила организованного международного общества. Это несомненно так, хотя по Уставу, в том виде, в каком он был принят в 1945 г., степень осуществимости основных прав человека пока еще остается рудиментарной и хотя сам устав Организации Объединенных Наций не допускает интервенции по делам, относящимся по существу к области внутренней компетенции государств [См. 140а].

139 [ 138 опущен] Доктрина Монро. Политический de facto характер интервенции становитсявполне очевидным из рассмотрения так называемой доктрины Монро [Wharton, 57; Dana's Note, No. 36, to Wheaton, pp. 97112; Hyde, I. 8597; Baty, pp. 378399; Lindley, pp. 7479; Fauchille, 313313 (29); Cruchaga, I, 290312; Suarez, I, 7173; Tucker, The Monroe Doctrine, 1885] Соединенных Штатов Америки. Эта доктрина, когда она возникла, явилась косвенно продуктом политики интервенции в интересах принципа легитимизма, которому в начале XIX в., после падения Наполеона, следовал Священный Союз. Державы Союза склонны были распространить свою политику интервенции на Америку и помочь Испании вернуть власть над ее бывшими колониями в Южной Америке, которые провозгласили и защищали свою независимость и которые были признаны как независимые суверенные государства Соединенными Штатами Америки. Для того чтобы предупредить и устранить неминуемую опасность, президент Джемc Монро, обратился 2 декабря 1823 г. в конгресс со своим знаменитым посланием. Это послание содержит три совершенно различные, но одинаково важные заявления.

1. В связи с неустановлением пограничной линии на северо-западе американского континента и, в особенности, имея в виду русский указ от 28 сентября 1821 г., в послании заявлялось, что американские континенты в тех условиях свободы и независимости, которые они приобрели и поддерживают, впредь не могут быть рассматриваемы как объекты для будущей колонизации со стороны какого бы то ни было европейского государства. Это заявление никогда не было признано европейскими государствами, а Великобритания и Россия специально протестовали против него. Фактически, однако, с того времени никакая оккупация американской территории со стороны какого-либо европейского государства не имела места.

2. Послание, преемственно продолжая политическую линию, рекомендованную в 1796 г. президентом Вашингтоном в его прощальном послании, заявляет: В войнах европейских держав, по вопросам, к ним относящимся, мы никогда никакого участия не принимали, и делать это не соответствовало бы нашей политике....

3. В связи с предполагавшимся вмешательством Священного союза в отношения между Испанией и южноамериканскими государствами, в послании заявлялось, что в то время, как Соединенные Штаты не вмешивались и никогда не будут вмешиваться в войны в Европе, они, с другой стороны, в интересах своего собственного мира и благоденствия, не могут позволить союзным европейским державам распространять свою политическую систему на какую бы то ни было часть Америки и пытаться посягать на независимость южноамериканских республик [В послании президента Монро нужно также отметить зародыш доктрины самоопределения: Temperley, Foreign Policy of Canning, 1925, Сh. V., цитирует Reddaway, op. cit. ].

Со времени президента Монро доктрина Монро постепенно расширялась; в некоторых отношениях Соединенные Штаты стали притязать на своего рода политическую гегемонию над всеми государствами американского континента. Всякий раз, когда происходит конфликт между американским государством, и европейской державой, во всяком случае если этот конфликт может иметь значение для территориальных проблем американского континента, Соединенные Штаты готовы осуществить интервенцию [Все случаи интервенций Соединенных Штатов, основывающихсяна доктрине Монро, см. в работе Kraus, Die Monroedoctrin, 1913, S. 82267].

Гражданская война в шестидесятых годах прошлого века до некоторой степени связывала их, и они не могли предотвратить оккупацию Мексики французской армией, но в 1865 г. они осуществили интервенцию. Они не вмешались в 1902 г., когда Великобритания, Германия и Италия предприняли комбинированные действия против Венесуэлы, так как были осведомлены о том, что эти действия предприняты лишь с тем, чтобы понудить Венесуэлу исполнить свои международные обязательства. Но они вмешались в 1896 г. в пограничный конфликт между Великобританией и Венесуэлой [См. Cleveland, The Venezuelan Boundary Question, 1913; Hyde, I, pp. 143147], когда лорд Солсбери послал ультиматум Венесуэле, и придерживаются доктрины Монро как принципиальной точки зрения [He столько расширение, сколько расширительное толкование доктрины Монро имело место в 1912 г. в так называемом деле залива Магдалины. См. Kraus,ор. cit., S. 230 238].

140. Достоинства доктрины Монро. Доктрина Монро по своему значению имеет преимущественно политический, а не юридический характер. Поскольку международное право есть право между всеми цивилизованными государствами как равными членами семьи народов, государства американского континента являются субъектами тех же прав и обязанностей, что и европейские государства. Европейские государства, поскольку это касается международного права, вне всякого сомнения вольны приобретать территории в Америке точно так же, как и в любом другом месте. Одни и те же правовые нормы имеют силу по отношению к интервенции со стороны европейских держав как в американские [Однако многие американские авторы утверждают,что доктрина Монро могла бы быть признана в качестве нормы американского международного права. См., например, Alvarez в R. G., 20, 1913, р. 50, и Andersen в A. S. Proceedings, 6, 1912, Р. 81. Альварес в The Monroe Doctrine, 1924, p. 560] дела, так и в дела других гоcударств. Но очевидно, что доктрина Монро, как один из ведущих принципов политики Соединенных Штатов, имеет не только величайшее политическое значение. Более того, несмотря на то, что ее притязания на правовую основу никогда не были признаны, европейские державы активно против нее не выступили. Ей был придан квазиюридический статус ст. 21 устава Лиги наций, устанавливавшей, что ею не затрагиваются такие региональные соглашения, как доктрина Монро [См., например, Kraus,op. cit]. Доктрина Монро обязана своим происхождением необходимости установить и поддержать независимость южноамериканских государств. Но эти государства находят, что в своей первоначальной формулировке эта доктрина затрагивает их независимость. В качестве членов Лиги наций они часто выражали протест против нее [См. 167 пп]. Некоторые из них отказались в 1928 г. стать участниками общего договора об отказе от войны на том основании, что Соединенные Штаты, подписывая и ратифицируя этот договор, подтвердили его совместимость с традиционными принципами доктрины Монро [См. Toynbee, Survey, 1928,pp. 3744. См. также доклад Комиссии по иностранным делам Сената Соединенных Штатов от 14 января 1929 г., Documents 1928, р. 6. О сделанном в 1933 г. Мексикой предложении обобщить доктрину Монро, подняв ее до ранга американской доктрины, см. Jessup в A. J., 19, 1935, pp.105109.

Доктрина Монро возникла в началеXIX в. как прогрессивная доктрина защищавшая новые демократические республики Латинской Америки от европейских феодально-абсолютистских монархий, и распространилась на американский континент. Со второй половины XIX в. эта доктрина стала принимать реакционный характер в целях оправдания экспансионистской политики Соединенных Штатов Америки и на других континентах под предлогом защиты стран западного полушария].

140а. Развитие доктрины Монро. С увеличением силы стран Латинской Америки доктрина Монро может превратиться из выражения односторонней политики Соединенных Штатов Америки, каким она когда-то являлась, в общий для всех американских республик принцип. Декларация принципа американской солидарности, принятая на Панамериканской конференции в Лиме 24 декабря 1938 г., отражает именно это направление. Участники означенной декларации подтвердили свое решение поддерживать этот принцип против всякого иностранного вмешательства или воздействия, которые могли бы им угрожать [См. Fenwick в А. J., 33, 1939, pp. 257268; Wilcox в American Political Science Review, 36, 1942, pp. 434453. В декларации, принятой в Лиме, американские государства заявили о своей общей заинтересованности и о своем решении сделать эффективной (посредством консультации или каким-нибудь другим путем) их солидарность в случае, если мир, безопасность или территориальная целостность какой-либо американской республики окажутся под угрозой иностранной интервенции или воздействия какого-либо другого вида]. 19 июня 1940 г. Соединенные Штаты Америки уведомили Германию и Италию что в соответствии с традиционной своей политикой по отношению к западному полушарию, Соединенные Штаты не признают никакой передачи и не допустят каких-либо попыток передать какую-либо географическуюобласть западного полушария из-под власти одного неамериканского государства во власть другого неамериканского государства [Bulletin of State Department, June 22, 1940, p. 681. Критический разбор стремления Соединенных Штатов отстаивать, ссылаясь на доктрину Монро, вместо ссылки на более общее право на самозащиту, интересы Соединенных Штатов в странах, лежащие вне границ западного полушария, например в Гренландии или Исландии, см. Jessup в А. J., 34, 1940, pp. 709711]. В декларации министров иностранных дел американских республик, принятой в Гаванне в июле 1940 г., было заявлено, что всякое посягательство со стороны неамериканских государств на целостность и неприкосновенность территории, на суверенитет или на политическую независимость какого-либо американского государства должно рассматриваться как акт агрессии также и против всех остальных американских государств, подписавших эту декларацию [ The International Conference of American States, First Supplement, 19331940, 1940, p. 360]. В то же время в конвенции о временном управлении европейскими колониями и владениями в Америке различными американскими государствами было заявлено в выражениях, чрезвычайноблизких положениям доктрины Монро и даже выходящих за ее пределы, что всякая передача (или попытка осуществить передачу) суверенитета, владения или каких-либо интересов в колониях или контроля над колониями со стороны неамериканских государств, расположенных в западном полушарии, будет рассматриваться американскими республиками как идущая вразрез с американскими взглядами и принципами, а равно с правом американских государств охранять свою безопасность и политическую независимость. Эта позиция была подтверждена, в форме декларации о помощи и американской солидарности, Чапультепекским актом от 3 марта 1945 г., одобренным Межамериканской конференцией по вопросам войны и мира [ А. J., 39, 1945, Suppl., p. 108]. Этот акт, предваряя устав Объединенных Наций, охарактеризовал декларацию как региональное соглашение, не противоречащее целям и принципам общей организации. Устав Объединенных Наций, не расходящийся по тексту со ст. 21 устава Лиги наций, оставляет место для региональных соглашений и органовдля поддержания международного мира и безопасности способами, совместимыми с целями, преследуемыми Объединенными Нациями [Ст. 52 (1). См. т. I, полутом 2, 571].

Доктрина Монро, как указывалось некоторыми, нашла до некоторой степени подражание в так называемых британской [См. британскую ноту от 19 мая 1928 г.] и японской [Япония в годы, последовавшие за вторжением в Маньчжурию, сделала целый ряд заявлений, требуя признания за ней особых прав в Китае. В апреле 1934 г. японское правительство выступило с заявлением о том, что оно окажет сопротивление всякой попытке со стороны Китая прибегнуть к помощи любой другой страны против Японии, в том числе всяким объединенным действиям иностранных держав, предпринимаемым хотя бы под видом технической или финансовой помощи, поскольку они направлены к приобретению политического влияния].

140б. Границы запрещения интервенции. Как с точки зрения исторической, так и с принципиальной стороны запрещение интервенции должно рассматриваться прежде всего как ограничение, налагаемое международным правом на государства с целью защиты независимости прочих членов международного общества. По этой причине понятие интервенция, так же как и понятие воспрещение интервенции, не могут с достаточным основанием прилагаться к коллективному действию, предпринимаемому в общих интересах государств, или к коллективному приведению в исполнение требований международного права. Это означает, что, поскольку запрещение интервенции представляет собой ограничение, налагаемое на государство, осуществляющие принадлежащееим право преследовать свои собственные интересы, то это понятие неприложимо к действиям по оказанию помощи или к предупредительным действиям, предпринимаемым органами международного объединения [Следует заметить, что последовавшие одно за другим подтверждения со стороны американских государств запрещения интервенции относятся, очевидно, к интервенции государств, действующих в порядке осуществления принадлежащих им индивидуальных прав] или от их лица. В соответствии с изложенным, всякое кажущееся ограничение права интервенции со стороны означенного объединения должно истолковываться в этом смысле ограничительно. Хотя в уставе Организации ОбъединенныхНаций точно установлено, что им не разрешается интервенция по делам, по существу своему входящим в сферу внутренней компетенции государств [См. l68e], однако означенное положение не исключает действий, близких к вмешательству диктаторского характера, предпринимаемых с целью выполнения требований устава. Таким образом в отношении того, что касается защиты прав человека и свобод характерной черты устава, запрещение интервенции не исключает возможности изучения, обсуждения, исследования и рекомендаций со стороны различных органов Организации Объединенных Наций [См. т. I, полутом 2, 340м. и т.I, полутом 2, 522а].