Была провозглашена новая научно-техническая, инвестиционная и структурная политика.

Стало ясно, что волевыми методами исправить положение нельзя. Действующая система управления стала преградой на пути интенсификации и научно-технического прогресса. Главным звеном в решении стратегических задач по ускорению социально-экономического развития страны стало осуществление радикальной реформы управления, создание целостной системы хозяйствования.

Радикальная реформа управления ставила своей целью осуществление переориентации экономического роста на конечные результаты, на удовлетворение общественных потребностей. Содержание радикальной реформы управления заключалось в переходе от преимущественно административных к экономическим методам руководства на всех иерархических уровнях, к управлению интересами и через интересы, к широкой демократизации управления, всемерной активизации человеческого фактора.

Однако радикальная экономическая реформа не принесла ожидаемых от нее результатов. Произошло дальнейшее обострение кризиса:

• пятилетние и годовые планы не выполнялись,

• увеличилась эмиссия денег,

• продолжала расти внешняя задолженность,

• рос дефицит государственного бюджета.

События августа 1991 г. внесли ясность в ситуацию противостояния и по сути ознаменовали собой завершение социалистического этапа общественного развития. Одновременно это означало окончание и очередного этапа эволюции отечественной управленческой мысли. С этого момента она вступает в современный этап своего развития, связанный с проведением радикальных рыночных реформ и построением принципиально новой системы хозяйственного управления.

Какие идеи были положены в основу радикальных преобразований, насколько продуктивными они оказались?

Попробуем кратко сформулировать свой вариант ответа на поставленные вопросы. (Корицкий, Нинциева, Шетов).

Приступая к осуществлению преобразований, реформаторы новой волны (Е. Гайдар, Е. Ясин, А. Чубайс и др.), конечно, понимали неизбежность трудностей, связанных с трансформацией социально-экономического строя России и созданием нового механизма хозяйствования. Было бы логично предположить, что, понимая предстоящие сложности, реформаторы прежде всего займутся разработкой четкой, сбалансированной программы обустройства постсоветской России, позволяющей минимизировать трудности переходного периода и достаточно быстро преодолеть их без падения (во всяком случае, серьезного) жизненного уровня населения.

К сожалению, реформаторская элита «ввязалась в бой», не имея позитивной программы действий, руководствуясь лишь рекомендациями западных экономистов определенного идейного течения, придерживающегося принципов монетаризма.

О концептуальной неподготовленности реформы в посткоммунистической России говорит видный экономист, академик Д.С. Львов: «Удивительно то, – неколько даже сконфуженно пишет он, – как легко ученые мужи дали себя обвести вокруг пальца людям, из которых никто не был известен своими достижениями в науке... Наука теперь пожинает плоды своего многолетнего пресмыкательства перед властью. Власть, которая объявила себя наукой, в науке не нуждается и вовсе не намерена давать деньги на критику своей деятельности» (Львов Д. С. Реформы с позиций современной науки // Научные труды Между-народного союза экономистов и Вольного экономического общества России. Т. 2. М.; СПб., 1995. С. 7). Легкость, с которой нынешним реформаторам удалось навязать свою модель рыночных преобразований, академик справедливо объясняет тем, что в доперестроечное время, в условиях диктатуры планово-централизованной системы хозяйствования, не проводились, да и не могли проводиться исследования альтернативных путей социально-экономического развития страны. Это верно.

Но, к сожалению, в поле зрения реформаторов оказалось лишь одно из направлений западной экономической мысли – монетаризм, под гипнотическим обаянием рецептов которого они прошли мимо как творческого наследия русских экономистов-эмигрантов, например А. Билимовича, так и других активно развивающихся течений западной мысли, таких, например, как кейнсианство, институционализм, эволюционизм и др.

Рецепты эти, однако, оказали противоречивое воздействие на развитие России, которая в значительной степени отличается от Чили или Польши. В самом деле, реформаторы остановили свое внимание на том варианте экономических преобразований, который получил название «шоковой терапии» и который, по замыслу руководителей страны и их западных советников, должен был в кратчайшее время привести Россию к капитализму с его конкурентно-рыночным механизмом хозяйствования.

Для осуществления замысла предусматривалось:

• введение свободных (мировых) цен,

• создание твердой валюты,

• снятие предприятий с бюджетного финансирования,

• банкротство нерентабельных предприятий с последующей их скупкой за бесценок иностранным и отечественным капиталом и,

• наконец, проведение «обвальной» приватизации, призванной стать средством, облегчающим распродажу и скупку разоряющихся государственных предприятий.

Таким образом, реформаторы пытались повторить историческое развитие рынка

путем немедленного разгосударствления и формирования массового рыночного производителя,

массового рыночного потребителя и

разветвленной банковской системы,

а также путем утверждения примата денег в рыночном обороте.

Возможно, пожелания российской элиты на всех парах устремиться в рыночное хозяйство, которое, как известно, обнимает сегодня весь цивилизованный мир, были благими. Но ведь нередко именно такого сорта намерениями оказывается вымощена дорога в ад. Утопизм пожеланий и намерений российских политиков, ринувшихся с открытым забралом в капитализм, заключается прежде всего в их, как теперь сегодня окончательно выяснилось, наивных представлениях, будто Россия, механически заимствовав западные образцы, усиленно рекламируемые и навязываемые МВФ, сможет безболезненно и в кратчайшие сроки стать по уровню благосостояния населения в один ряд с развитыми странами.

Утопическое восприятие западных идей и возможностей их применения в условиях России проявилось прежде всего в полном отказе от какой-либо критики в их адрес. После резко негативных, чаще всего просто бранных оценок западного опыта, практиковавшихся в советское время, новая власть взяла курс с «точностью до наоборот». Теперь уже на западном «солнце» вообще «исчезли» какие-либо пятна, западные социальные системы и экономические механизмы объявлялись совершенными. А поскольку они являются образцовыми, то и нам следует «работать и жить, как на Западе».

Таким образом, вырвавшись из плена одной утопии – коммунистической, идеализировавшей административно-плановое начало и приведшей народ к неисчислимым страданиям и жертвам, Россия оказалась в «медвежьих объятиях» другой утопии, идеализирующей конкурентно-рыночные отношения, и с успехом ведущую нашу страну к истощению ее ресурсов.

Что было сделано на практике для реализации изложенных идей?

В соответствии с рекомендациями депутатов, прозвучавшими на первом съезде народных депутатов СССР, правительством СССР под руководством Н.И. Рыжкова была разработана программа постепенного перехода к регулируемому рынку. (См.: О мерах по оздоровлению экономики, этапах экономической реформы и принципиальных подходах к разработке тринадцатого пятилетнего плана. Сборник материалов. –— М.: Политиздат, 1990.)

Она содержала положения о многообразии форм общественной собственности и государственном регулировании экономики при помощи налогов, налоговых льгот и финансовых санкций, а также рекомендации по развитию системы социального обеспечения населения.

В стране развернулась дискуссия о механизме перехода к рынку. Специальная комиссии, возглавляемая академиком А.Г. Аганбегяном, предложила три альтернативных варианта перехода к рыночным отношениям:

1) внесение отдельных элементов рынка в существующую командно-администра-тивную систему управления;

2) быстрый переход к рынку без какого-либо государственного регулирования;

3) созданиесистемы управления на основе регулируемой рыночной экономики. Этот вариант совершенствования системы управления соответствовал предложениям правительства.

Другая комиссия под руководством академика С. Шаталина подготовила программу, получившую название «500 дней», в которой был намечен целый комплекс мероприятий, необходимых для перехода к регулируемому рынку. Эта программа многими учеными рассматривалась как «шоковая терапия».

По итогам дискуссии был принят компромиссный вариант перехода от плановой системы управления к регулируемому рынку. В его основу была положена программа «500 дней», основной целью которой было полное разрушение административно-командной системы управления. С ноября 1991 г. начался процесс формирования рыночных отношений в России.

К основным мероприятиям, направленным на создание рыночного механизма управления, следует отнести:

• разгосударствление собственности;

• создание рыночных отношений на основе сочетания различных форм собственности;

• создание нормативной базы, необходимой для становления и развития рыночных отношений в стране;

• образование новых рыночных структур управления.

Был создан Государственный комитет РСФСР по управлению государственным имуществом и соответствующие комитеты на местах. Некоторые отраслевые министерства были преобразованы в корпорации или холдинги, созданы коммерческие банки, биржи, фирмы и большое количество самых разнообразных акционерных обществ. В декабре 1990г. был принят и с 1 января 1991 г. введен в действие Закон РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности». Закон определил статус основного звена экономики – предприятия – и закрепил его ведущее место в реформируемой хозяйственной системе.

Процесс проведения приватизации в стране можно разделить на два этапа:

I этап – чековая (ваучерная) приватизация (1991 г. – 30 июня 1994 г.);

II этап – денежная приватизация (с 1 июля 1994 г. и по настоящее время).

Практически в ходе чековой приватизации не была решена ни одна из поставленных целей. Формально предприятия перестали быть государственными. Но зачастую новая форма прикрывала старое содержание. По-прежнему деятельность вновь образованных акционерных обществ и ассоциаций фермерских хозяйств сковывалась бюрократическими указаниями и директивами. При проведении ваучерной приватизации было заявлено, что приватизационный чек будет равен по цене двум автомашинам «Волга», что владельцы ваучеров перейдут в средний класс, станут собственниками. Однако этого не произошло. Создание класса средних собственников требует наличия благоприятной экономической среды, эффективной налоговой, ценовой и экспортно-импортной политики и довольно продолжительного периода времени. Вопросы создания класса частных собственников в нашей стране решались искусственно, в процессе приватизации.

Приватизация, в ходе которой государственная собственность была разделена между множеством владельцев, явилась необходимым первым этапом и условием перехода к рыночной экономике. Для многих государственных предприятий первым шагом к приватизации явилось преобразование их в акционерные общества открытого типа. Были разработаны основные способы приватизации и три варианта льгот, предоставляемых предприятиям при приватизации.

Для развития системы управления на основе рыночных отношений в нашей стране создана законодательная, юридическая база, разработаны многие десятки нормативных документов. С 1 января 1995 г. введен в действие Гражданский кодекс РФ, разработаны федеральные законы: Об акционерных обществах, О несостоятельности (банкротстве), О банках и банковской деятельности и др.

Однако, несмотря на принятые меры, не удалось приостановить развала экономики России. Социально-экономическая ситуация в стране продолжает ухудшаться. Было принято много ошибочных решений. Одной из причин сложившегося положения является начатая с 1992 г. политика невмешательства правительства в экономику регионов и импортно-экспортные операции. Неуправляемого рынка нет ни в одной развитой стране мира. Рынок требует управления, руководства, регулирование со стороны государства.

Можно, видимо, сказать, что главным результатом внедрения в России западной модели реформ (модели МВФ) является становление самого «дикого», хищнического, да и просто «бандитского» капитализма, который в западных странах перестал существовать более столетия тому назад. Конечно, несправедливо закрывать глаза на все то положительное, что было сделано в 1990-е годы. В частности, усилиями реформаторов был разрушен искусственный большевистский государственный строй, социалистическая казарма. Прилавки наполнились разнообразными товарами, исчезли такие уродливые явления «развитого» социализма, как дефицит, очереди за колбасой и остальными продуктами. В этом смысле Россия стала страной капитализма. Но, повторим, капитализма нецивилизованного, грабительского. А он, увы, есть зло, причем не меньшее, чем социализм.

Сегодня все большее число ученых России и Запада осознает, что для освобожденной России наиболее целесообразна смешанная хозяйственная система, способная к постоянному обновлению и совершенствованию.

Глубокое падение производства в постсоветской России, резкое снижение качества жизни ее населения являлось прежде всего результатом слабости государства, его самоустранения из социально-экономической жизни. Было бы некорректно весь многофакторный анализ причин тяжелейшей экономической ситуации, сложившейся в стране, свести к пассивности государства. Вероятно, следует согласиться с Я. Корнай, усмотревшем в падении производства некую закономерность, особую, неизбежную для переходного от тоталитарного хозяйства к рыночной экономике «трансформационную рецессию», свойственную всем постсоциалистическим странам, а не только России, и объясняющуюся многими факторами.

Действительно, оставив штурвал российской экономики, полностью передоверив ее движение «рыночным ветрам», современные реформаторы тем самым способствовали возникновению феномена, имя которому – неуправляемость народного хозяйства, включая даже собственно государственный сектор. Приспособление структуры экономики к новым рыночным условиям было в основном пассивным и не сопровождалось взвешенной селективной поддержкой государства. Кроме того, государство оказалось неспособным обеспечить должную правовую, исполнительскую, финансовую, платежную, налоговую дисциплину. Не в последнюю очередь должны быть отмечены и низкий профессиональный уровень, недостаточная компетентность аппарата управления, хотя и превышающая, особенно в области теоретической подготовки, уровень «ленинских кухарок», но явно «не дотягивающая» до мировых стандартов. И, в полном согласии с рекомендациями МВФ, не обременяя себя экспертизой на предмет их пригодности для России, отказавшись от попытки удержать в едином умственном взоре всю взаимосвязанную цепь государственных функций по регулированию экономических процессов, реформаторы сосредоточили свое внимание лишь на одной из них, конечно, важной, но являющейся лишь звеном цепи, – на укреплении национальной валюты, на финансовой стабилизации, не брезгуя при этом такими недозволенными методами, как невыплата заработанных денег, невыполнение финансовых обязательств государства перед бюджетной сферой, словом, методами, отбросившими примерно 50 миллионов россиян далеко за черту бедности.

Мы уже отмечали, что вера российских реформаторов в чудесные целительные свойства неоклассических рецептов повергает в изумление даже западных ученых. Так, А. Ноув отметил, что еще слишком рано праздновать триумф либерализма: «Быть может, – подчеркнул он, – будущие поколения будут удивляться, что именно в России в труднейший для страны переходный период была принята "чикагская" доктрина, тогда как на Западе уже начался отход от этой идеологии, и том числе и в самой Америке» (Ноув А. Государство и рынок в XX веке: о книге В. May «Реформы и догмы (1914-1929)». 1994. № 5. С. 160.).

Действительно, сегодня уже невооруженным глазом заметно, что эта идеология утрачивает влияние в западных странах. Почему? Во-первых, более или менее продолжительное господство «чистого» либерализма расшатывает морально-этические принципы поведения людей, озабоченных лишь одним стремлением, одной, но «пламенной страстью» – максимизацией доходов. Причем отнюдь не только предпринимателей, но адвокатов и учителей, полицейских и врачей и т. д. Однако, справедливо замечает А. Ноув, «клятва Гиппократа и максимизация прибыли – понятия несовместимые. Высокая смертность, эпидемии – это зло, и борьба с таким злом требует нерыночного или внерыночного подхода». Естественно, государство просто обязано своевременно уловить сигналы, предупреждающие об опасности деморализации общества. Во-вторых, безраздельное господство свободного рынка неизбежно приводит к обострению опасной для здоровья нации проблемы безработицы. В-третьих, оказывается «беспризорной» проблема инвестиций в «высокие технологии», в научные исследования, в экологию, в инфраструктуру, как правило, непосильных для частного бизнеса и требующих вмешательства государства.

Тем более необходимо государственное присутствие в экономике при переходе к рынку. Резкое падение инвестиций поставило российское машиностроение, другие наукоемкие производства в катастрофическое положение. Частный же капитал идет в эти отрасли крайне неохотно.

Как уже отмечалось выше, комплексный подход к преобразованиям должен включать в себя и социальные аспекты хозяйствования. Реформаторы же взялись за дело без учета этого важнейшего фактора. В результате люди оказались в бушующем океане новых социальных условий. Доходы людей, их уровень и качество жизни поставлены в зависимость от факторов, которые они в своем подавляющем большинстве способны контролировать в существенно меньшей, чем прежде, степени. Все это неизбежно порождает отталкивание людей от реформ, причем число недовольных происходящими «обвальными» преобразованиями имеет тенденцию к увеличению, а следовательно, возрастает опасность новых социальных катаклизмов.

Поэтому, как совершенно справедливо отмечает Д. Львов, основной принцип преобразований должен состоять в том, «что качества дореформенной системы, которые разные группы населения считают важными и ценными элементами образа жизни, не должны подвергаться быстрому разрушению».

К осознанию пагубности курса реформаторов первой волны и необходимости его серьезной коррекции сегодня приходит все большее число экономистов и государственных деятелей. По существу, она, эта коррекция, уже началась. Но рассмотрение современной эволюции отечественной организационно-управленческой мысли выходит за пределы учебного курса, посвященного ее истории.

Основные изменения в российской системе управления, способные коренным образом переломить сложившуюся ситуацию, по-видимому произойдут в XXI в. Одним из ведущих механизмов, способствующих формированию эффективной системы хозяйствования в России, является менеджмент. Для предыдущего периода формирования рыночных отношений в нашей стране характерно то, что делались попытки перенести на наши условия системы управления, сложившиеся на Западе. Как показала практика, это не принесло экономике страны ожидаемых результатов.

Развитие теории и практики управления во всем мире позволило сформулировать современную концепцию менеджмента (см. далее).