Вторая осада Константинополя

На период правления сибарита Сулаймана приходится одна из самых смелых операций против Византии, хотя роль самого халифа в ее замысле и организации остается неясной.

Приход к власти Сулаймана совпал с периодом ожесточенной междоусобной борьбы в Византии. Провинциальная, фемная знать, располагавшая собственными вооруженными силами, боролась со столичной знатью, да еще и среди горожан не было единства. Дело дошло до того, что провинциальные войска, возглавленные знатью фемы Опсикион, осадили столицу, которая после полугодовой осады в конце августа 715 г. была взята штурмом и изрядно пострадала. Затем началось соперничество между фемами, и в этой борьбе наибольший авторитет приобрел Лев Исаврийский, возглавлявший фемы Анатолик и Арменик.

Такой раскол предоставлял Халифату очень удобную возможность нанести решительный удар Визинтии. Активизация военных действий явно началась после заключения союза между Халифатом и Львом. Возможно, инициатором переговоров стал именно Лев, рассчитывавший с помощью арабов легче расправиться с соперниками и завладеть Константинополем, а арабы рассчитывали получить в лице нового императора послушного вассала или данника.

13 января 716 г. Лев объявил себя императором. Как соотносится это решение с соглашением о совместных действиях по времени – остается неяным. Серьезная подготовка к походу на Константинополь началась весной 716 г.

Сам Сулайман в это время готовился к паломничеству. Для каждого халифа паломничество было важным поводом для подкрепления своего авторитета ореолом покровителя и благодетеля двух священных городов. И Сулайман начал подготовку к паломничеству загодя: наместнику Мекки Халиду ибн Абдаллаху ал-Касри было предписано провести в город воду из горного источника, а наместнику Медины, Абу Бакру ибн Мухаммаду, сменившему предшественника, провинившегося пьянством и оскорблением курайшитки (за что получил две порции плетей), было приказано построить дворец в Джурфе. Но все прошло не гладко. Халид ибн Абдаллах, человек весьма решительный (раз уж осмелился внести изменения в обряд обхода Ка‘бы, и вместо беспорядочной толкотни, где можно было поприжиматься к паломницам, стал выстраивать рядами отдельно женщин и мужчин), быстро справился с заданием и чистую родниковую воду подвел в свинцовой трубке к Ка‘бе, но, когда в пятничной проповеди стал восхвалять благодеяние халифа, утратил меру и предложил восхвалить халифа за то, что дал мекканцам чистую воду вместо той, которую пить противно, имея в виду солоноватую воду Замзама, которую пили паломники, да и сами мекканцы. Такое святотатственное высказывание о воде священного колодца вызвало возмущение курайшитов и недовольство Сулаймана, который вскоре (вероятно весной 716 г. ) сместил его, но не за это высказывание, а за оскорбление, нанесенное курайшитке, и назначил на его место Талху ибн Дауда ал-Хадрами, приказав доставить ему Халида, закованным в кандалы. Впрочем, и Талха чем-то не потрафил халифу и после паломничества тоже был смещен.

Сам хаджж прошел без заметных происшествий, но на обратном пути произошло несколько эксцессов, раскрывающих вздорный и жесткий характер Сулаймана. В Медине к маджлису Сулаймана с поэтами подвели партию пленных византийцев из 400 человек. Сулайман с чего-то вдруг предложил случившемуся при этом Абдаллаху, внуку ал-Хасана ибн Али, отрубить одному из них голову. Никто из присутствовавших своего меча ему не дал. Абдаллах взял его у охранника и этим плохоньким мечом не только с одного удара отрубил голову, но и перерубил железный ошейник. Такой мощный удар восхитил Сулаймана, и он стал предлагать другим рубить головы пленным. Приняли участие и поэты, например ал-Фараздак, тут же сочинялись и стихи по случаю. Бессмысленная кровавая расправа над беззащитными пленными превратилась под руководством Сулаймана в забавную спортивную игру. Казни пленных из особенно упорно оборонявшихся гарнизонов не были редкостью, но подобные убийства для потехи и в те жестокие времена были событиями из ряда вон выходящими.

В Иерусалиме Сулайман распорядился сжечь прокаженных, которые своими колокольчиками, предупреждающими прохожих, не давали ему заснуть. Умар ибн Абдал‘азиз уговорил его отменить этот приказ и заменить его высылкой несчастных в отдаленное селение. От вспышек ярости Сулаймана пострадали даже близкие родственники. После одной из них его родной брат Марван настолько расстроился, что заболел и умер.

Когда Сулайман возвратился из хаджжа (конец августа – начало сентября 716 г. ), военные действия против Византии были в полном разгаре. Огромное войско Масламы (будто бы около 90000 человек), сопровождаемое 6000 верблюдов и 6000 мулов, при поддержке с моря 500 судами из Сирии и Египта беспрепятственно пересекло Малую Азию. В Амурии (Амориуме) Маслама встретился со Львом и обговорил дальнейшие совместные действия.

С помощью большого флота Ибн Хубайры, оперировавшего в Эгейском море, Маслама переправил свое войско через Дарданеллы и обложил Константинополь с суши. Арабский флот вошел в Мраморное море и блокировал город с моря. Одновременно Маслама разослал по Фракии отряды, занимавшиеся грабежами и созданием запасов зерна и фуража на зиму. В это время Лев начал переговоры с константинопольцами о признании его императором и допущении его в город. Согласно арабской версии рассказа об этом, жители Константинополя сказали, что поверят в искренность его заверений, что он не подыгрывает арабам, если он побудит Масламу уничтожить запасы зерна и фуража, собранные для длительной осады. Лев будто бы убедил Масламу уничтожить запасы для успокоения константинопольцев. Маслама сжег припасы, константинопольцы впустили Льва, и он отказался сдать город арабам, и арабская армия осталась на зиму без припасов. Арабской армии пришлось пережить под стенами Константинополя необычайно холодную снежную зиму при недостатке продовольствия и фуража, пришлось даже съесть часть лошадей.

Не совсем удачными оказались и действия флота. Сначала ему удалось заблокировать Босфор со стороны Черного моря, и было решено высадить десант в самом городе со стороны бухты Золотой рог. Но Лев предусмотрительно закрыл вход в нее железной цепью, а византийские корабли встретили десантные суда греческим огнем и сожгли два десятка из них. Начавшиеся зимние штормы заставили арабский флот укрываться в спокойных гаванях.

Весной на помощь Масламе из Египта пришло 360 транспортных судов, суда с подкреплением и продовольствием пришли и из Ифрикийи. Но это не помогло переломить ход военных действий. Значительное увеличение сил, находившихся в распоряжении Масламы, не привело к кардинальному перелому в военных действиях. Египтяне, составлявшие большинство экипажей прибывшего флота, были насильственно мобилизованы в стране, измученной налоговыми притеснениями, и не горели желанием воевать за эту власть. Однажды ночью часть египетских судов перешла на сторону византийцев, и перебежчики раскрыли план операции по захвату города с моря. Транспортные суда с десантом, предназначенным для высадки в городе через залив Золотой рог, были встречены кораблями, снабженными сифонами с «греческим огнем». Часть судов сгорела, остальная эскадра была рассеяна византийскими военными кораблями. Осада вновь приобрела пассивный характер, арабская армия осталась под Константинополем на вторую трудную зимовку, к тому же пришлось отбивать нападения болгар.

На фоне большой войны и больших политических перемен незамеченным осталось небольшое событие в поместье аббасида Али ибн Абдаллаха в Иордании, Хумайме, интересовавшее в тот момент очень узкий круг причастных к нему людей, о котором мы сейчас расскажем подробнее.