Йазид II. Возвращение к прежней политике

Йазиду ибн Абдалмалику, по матери правнуку Му‘авийи ибн Абу Суфйана, было около 35 лет, был он высок, плотен, с красивым светлым лицом и по характеру являл собой полную противоположность Умару: жизнерадостный, влюбчивый, не жалеющий денег на удовлетворение своих прихотей, жестокий в меру того времени, практичный, без претензий на восстановление идеальной мусульманской общины, он не мог продолжать политику предшественника. Это сразу же сказалось в замене наместников: в Египет был назначен Усама, проведший в кандалах все время правления Умара, чтобы продолжить беспощадный сбор налогов, в том числе и восстановленный налог с церквей и епископов, а получающие жалование лишились надбавки, установленной Умаром. Наместником Ифрикийи стал Йазид ибн Абу Муслим, один из налоговых чиновников ал-Хаджжаджа, иракский христианин, принявший ислам. При Сулаймане он был брошен в тюрьму как приспешник ал-Хаджжаджа. Умар амнистировал всех арестованных Сулайманом, кроме Ибн Абу Муслима. Его освободил только Йазид ибн Абдалмалик и на четвертом месяце своего правления назначил наместником Ифрикийи. Прибыв туда, он отвел душу за девять лет заточения, начав преследовать людей, выдвинувшихся при Мусе ибн Нусайре и лишил его мавлов статуса полноправных мусульман, лишил собственности и наложил им клейма на руки, что допускалось только в отношении налогоплательщиков-немусульман; нужно думать, что эта мера коснулась и остальных берберов. Берберские охранники сговорились и убили его, то ли по дороге из мечети домой, то ли во время ужина. Мятежники повинились перед халифом, были прощены и получили нового наместника, Бишра ибн Сафвана, бывшего наместника Египта.

Теперь уже не могло быть разговоров о каком-то соглашении с хариджитами. Наместник Куфы Абдалхамид ибн Абдаррахман, едва узнав о смерти Умара, приказал Мухаммаду ибн Джариру напасть на хариджитов, с которыми вел переговоры Умар. Хариджиты выдержали удар и даже обратили нападавших в бегство, преследовали их до окрестностей Куфы, а затем вернулись в свой район. Еще два отряда, посланные против них, также потерпели поражение.

Йазид понял, что на куфийцев надеяться напрасно, и назначил правителем Ирака и всего, что восточнее, своего брата Масламу. Маслама послал на подавление хариджитов Са‘ида ибн Амра ал-Хараши во главе десятитысячного войска, которое, наконец, разгромило хариджитов. Остатки хариджитов рассеялись, чтобы, соединившись в удобный момент, продолжить борьбу.

Опаснее, чем хариджитское восстание, мог стать мятеж такого авторитетного человека, как Йазид ибн ал-Мухаллаб, если бы он добрался до Басры. Халиф немедленно отправил приказ Абдалхамиду ибн Абдаррахману задержать беглеца, а наместнику Басры Ади ибн Арту – арестовать родню Йазида и приготовиться встретить его. Абдалхамид своевременно отправил на перехват отряд к Узайбу. Отряд прошел часть пути, а потом его начальник вернулся в Куфу, чтобы спросить Абдалхамида, должен ли он привести Йазида пленным, или нужна только его голова. Получив ответ, что это безразлично, командир вновь отправился в путь и пришел к Узайбу, когда Йазид уже миновал этот район. Далее он беспрепятственно двигался к Басре и отряд его постепенно увеличивался.

В это время Ади ибн Арта готовился достойно встретить Йазида: он поставил горожан вырыть ров для защиты Басры и привел в боевой порядок гарнизон Басры, вручив знамена командующим всех пяти племенных объединений.

Племенные ополчения не торопились сражаться, многие не испытывали враждебности к Мухаллабидам. Только под самой Басрой ему преградила путь конница, посланная Ади ибн Арта, которая тоже не приняла боя, когда ее атаковал Мухаммад ибн ал-Мухаллаб. После этого Йазид со своим отрядом беспрепятственно прошел в свой дом. Ади, хорошо зная, где он находится, не пытался напасть на него. Йазид тоже не проявлял воинственности и предложил Ади, если он освободит его братьев, не трогать его и оставить город в его распоряжении. Ади не принял этого предложения. Вероятно, тогда же Йазид послал для переговоров с халифом своего племянника Хумайда ибн Абдалмалика ибн ал-Мухаллаба. Халиф написал охранную грамоту (аман) для Йазида и его родни и отправил ее с Хумайдом.

Тем временем ситуация в Басре стала меняться в пользу Йазида ибн ал-Мухаллаба. Свое дело сделали хорасанские деньги, за которые ему пришлось пострадать. Он щедро раздавал деньги, слитки золота и серебра своим сторонникам и число их быстро увеличивалось. А Ади, не решаясь без распоряжения халифа взять из казны деньги для крупных выплат, выдавал своим людям по два дирхема в день. В расчете на месяц это было хорошее жалование, но в экстремальной ситуации хотелось получить больше и сразу. Напрасно Ади оправдывался тем, что не может брать деньги из казны без приказа халифа – это только вызывало насмешки, и известный поэт ал-Фараздак сказал по этому поводу:

Я думаю, что эти два дирхема

Лишь приближают смертный час,

Разумней всех, кто, оставаясь дома,

Спокойно ждет, когда придет приказ.

Йазида, конечно, поддержали его соплеменники аздиты с частью бакритов, перешли раби‘иты, традиционно блокировавшиеся с южноарабскими племенами. С Ади остались тамимиты, кайситы, большая часть бакритов и, конечно, сирийцы. Теперь Йазид почувствовал себя в состоянии освободить братьев силой. Преодолев сопротивление ополчения тамимитов и кайситов, Йазид пробился к резиденции наместника, где его встретил сам Ади ибн Арта с сирийцами. Узнав о приближении боя по стрелам, залетевшим в камеру, братья Йазида побоялись, что тюремщики их могут убить, забаррикадировали дверь, и это, действительно, их спасло. Тем временем люди Йазида с крыши дома, прилегавшего к стене резиденции, ворвались внутрь, схватили Ади и привели его к Йазиду, приказавшему арестовать его.

В речи, произнесенной в мечети после овладения Басрой 1 шавваля (15 апреля 720 г. ), Йазид призвал следовать Книге Аллаха и обычаю пророка и заявил, что джихад против сирийцев будет вознагражден Аллахом больше, чем джихад против тюрков и дейлемцев. Видно, здесь не случайно прозвучал призыв бороться не против Умаййадов, а против сирийцев вообще, для иракцев они идентифицировались со времени ал-Хаджжаджа, с правящей династией и воспринимались как враги. Халифат явно начал раскалываться на западную и восточную половину. Лозунг следовать Корану и сунне воспринимался низами мусульманского мира, как обещание благоденствия. Он должен был быть встречен с одобрением хариджитами и теми, кто им сочувствовал. Не случайно, что одного из сочувствовавших хариджитам Йазид назначил управлять Убуллой.

Речь Йазида была восторженно встречена простыми горожанами, увидевшими в ней обещание продолжить справедливое правление Умара ибн Абда‘азиза, поддержал Йазида и авторитетный у басрийцев ан-Надр, сын Малика ибн Анаса. Однако еще более авторитетный Хасан ал-Басри отнесся к происходящему скептически. Уходя с почетного места у минбара, он сказал своему спутнику: «Посмотри, ты видишь хоть одно знакомое лицо? » Тот ответил, что не видит. «Все это, клянусь Аллахом, отребье», – и, пробираясь к выходу, добавил, повысив голос: «Клянусь Аллахом, мы покажем тебе, кто правитель и повелитель твой, и что не подобает тебе это». А на улице сказал людям, готовившимся к походу и радостно обсуждавшим обещание править по Корану и сунне: «Этот, который призывает вас к Книге Аллаха и сунне его пророка Мухаммада и двух Умаров, тот же, кто убивал вчера людей по прихоти Умаййадов». Эта критика вряд ли могла иметь успех после того, как Йазид раскрыл сокровищницу, где лежали 10 млн дирхемов, и щедрой рукой начал раздавать деньги.

Йазид, овладев Басрой и отказавшись признавать власть халифа, не нуждался более в его милости и прощении, которое выхлопотали для него в Дамаске его сын Халид и племянник Хумайд, ничего не знавшие о происшедшем. Халид помчался вперед сообщить радостную весть о получении охранной грамоты (аман), в которой удовлетворялись все его пожелания, а Хумайд в сопровождении Халида ибн Абдаллаха ал-Касри и Амра ибн Йазида ал-Хаками отправился вслед для официального вручения грамоты. Только где-то около Куфы они узнали от тамимита, бежавшего от Йазида, о перевороте в Басре. Посланцы халифа повернули обратно, а Хумайда передали Абдаррахману ибн Сулайму ал-Калби, направлявшемуся в качестве наместника в Хорасан. Абдаррахман написал халифу, что борьба с его врагом дороже наместничества, и отослал Хумайда к халифу.

А Йазид все более усиливал свои позиции. Он разослал своих наместников в Ахваз, Фарс, Кирман, Бахрейн, Оман и Синд, не хватало только дорогого сердцу Хорасана. Туда он послал своего брата Мудрика, рассчитывая на поддержку многочисленных мервских аздитов, но они не решились на вооруженный конфликт и только выслали вперед своих представителей предупредить о выступлении против него хорасанского войска и о том, что аздиты всей душой за Йазида и сразу же признают его, когда он победит. Мудрику пришлось отказаться от похода на Хорасан.

Видимо, оппозиция Йазиду в Басре вызывала беспокойство, и он покинул ее, перебравшись в хорошо укрепленный Васит с казной, арсеналом и арестованными политическими противниками. На собранном здесь военном совете рассматривались две возможности дальнейших действий: завоевывать Хорасан или идти на Куфу. Йазид предпочел второе, – после захвата Куфы подчинился бы и Хорасан. Йазид стал собирать войско, с которым можно было бы решиться на это серьезное предприятие. К концу июня собралось около 20000 человек, в том числе 3000 аздитов из Омана.

Халиф оценил опасность и, не надеясь на иранцев, назначил наместником восточной части Халифата Масламу ибн Абдалмалика, и тот направился со своим сирийским войском к Куфе. Йазид подошел к Вавилону (Бабил), Маслама, двигавшийся вдоль Евфрата, навел у ал-Анбара мост, переправился и выслал вперед авангард, который примерно на полпути столкнулся с авангардом Йазида. Исход короткого боя решило своевременное вмешательство сирийской засады, обратившее отряд Йазида в бегство. Сирийцы воздержались от преследования и возвратились в лагерь. Эта неудача не ослабила позиций Йазида. В течение нескольких последующих дней, прошедших без столкновений, войско Йазида постоянно пополнялось бежавшими к нему куфийцами и недовольными из других районов. Он отправил эмиссаров во все четыре племенные объединения Куфы, но племенная верхушка не торопилась с решением. А Абдалхамид ибн Абдаррахман выставил посты, чтобы задерживать перебежчиков, запрудил Евфрат, чтобы разлившаяся вода помешала Йазиду внезапно напасть на Куфу. Он послал небольшой отряд в подкрепление Масламе, тот приветил прибывших, но неодобрительно отозвался о численности. Абдалхамид послал отряд побольше, что тоже не удовлетворило Масламу, и он сместил Абдалхамида, назначив вместо него Мухаммада ибн ал-Валида ибн Укбу.

При значительной численности войско Йазида из-за своего состава было менее боеспособно, чем сирийское. Йазид это сознавал и жалел, что командует не хорасанцами. Не очень стремилась поддержать его и басрийская верхушка. Марван ибн ал-Мухаллаб, оставленный управлять Басрой, без особого успеха старался направить брату подкрепления. Активную агитацию против этого вел Хасан ал-Басри, говоря, что убивать друг друга ради мирских благ не следует. Решающее сражение началось в пятницу 23 августа 720 г. Маслама навел мост через канал ас-Сиб и переправился на сторону мятежников. Йазид вывел навстречу свое войско, а сам сел на кресло у ворот лагеря наблюдать за ходом сражения. Оно складывалось поначалу в его пользу: Мухаммад ибн ал-Мухаллаб в предваряющем единоборстве победил сирийского богатыря, и вдохновленное этим войско стало теснить сирийцев. Маслама пошел на решительный шаг: приказал поджечь мост, чтобы показать и своим воинам, и противнику, что отступления не будет. Часть воинов Йазида дрогнула и побежала. Сдерживая натиск сирийцев, погибли несколько братьев Йазида. Гибель самого любимого из них, Хабиба, потрясла его, и он бросился в бой, чтобы отомстить за него. Напрасно старались его убедить, что надо собрать остатки войска, отступить и собрать новые силы для продолжения борьбы – Йазид жаждал одного, лично убить как можно больше врагов. С группой родственников и наиболее преданных людей стал пробиваться к Масламе. Его узнали, бросились на него, и убили, вместе с ним пал и его брат Мухаммад. Битва стала затихать: держалась лишь небольшая часть войска во главе с ал-Муфаддалом ибн ал-Мухаллабом. Узнав о гибели братьев, он увел остатки войска в Васит. Дружный и воинственный клан Мухаллабидов был обескровлен и больше не выступал с претензиями на власть. Победителям достался лагерь со всем имуществом и три сотни пленных из числа охранявших лагерь и укрывшихся в нем бежавших с поля боя. Халиф распорядился всех обезглавить. Пленные убеждали, что они не сражались, а бежали, и в конце концов Маслама отменил казнь.

Когда в Васит пришло известие о гибели Йазида, Му‘авийа ибн Йазид казнил Ади ибн Арта, его сына и еще 30 других арестованных. Затем ал-Муфаддал ушел в Басру, где были подготовлены морские суда, чтобы переправиться в столицу Кирмана Кандабил, амир которого, поставленный Йазидом ибн ал-Мухаллабом, должен принять Мухаллабидов в случае несчастного исхода дела. Му‘авийа, привезший из Васита казну и всю сокровищницу, расчитывал благодаря этому стать главой рода, но на семейном совете главой признали старшего, ал-Муфаддала. По дороге зашли в Бахрейн, амир которого, тоже решивший спасаться бегством, посоветовал здесь не разгружаться, а прямо идти в Синд.

К этому времени в Кирмане собрались остатки разгромленной армии Йазида. Ал-Муфаддал собрал их и повел через Фарс навстречу Мудрику ибн Даббу ал-Калби, посланному преследовать мухаллабитов и остатки армии Йазида. В сражении в каком-то ущелье ал-Муфаддал был убит вместе с внуком Мухаммада ибн ал-Аш‘аса и сыном Сула, владетеля Дихистана. По представлениям нашего времени, пленник или заложник должен бы постараться воспользоваться случаем и бежать. А в реальности того времени существовали какие-то иные представления. Воины разгромленной армии запросили пощады и получили помилование. От многочисленного рода остались Абу Уйайна ибн ал-Мухаллаб и Усман ибн ал-Муфаддал, бежавшие к рутбилу.

Маслама, разгромив Йазида, не вошел в ненадежную Куфу, а остановился в более спокойной Хире и оставался там даже после того, как халиф поручил ему управлять всем востоком Халифата. Новыми наместниками Куфы и Басры стали люди, принимавшие активное участие в подавлении мятежа. Власть в этих двух важнейших центрах оказалась в руках либо сирийцев, либо тамимитов.